На злобу дня. О дрейфе церковно-государственных отношений.
Оригинал взят у mikhail_epstein в От атеизма к теократии?
У Достоевского в главе о Великом Инквизиторе (из "Братьев Карамазовых") есть пророчество, до которого мы только сейчас дорастаем, чтобы его осмыслить. И соотнести с новейшей реальностью, с той государственной ролью, которую начинает брать на себя церковь - а государство охотно ее в этом поощряет.
По логике Инквизитора, есть три стадии в истории христианства. Сначала оно распространяется и завоевывает народы. Потом начинается против него великий бунт - во имя науки, материализма и атеизма, во имя сытости и власти. Великий Инквизитор обращается к безмолвному Христу:
"Знаешь ли Ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные. "Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!" - вот что напишут на знамени, которое воздвигнут против Тебя и которым разрушится храм Твой. На месте храма Твоего воздвигнется новое здание, воздвигнется вновь страшная Вавилонская башня, и хотя и эта не достроится, как и прежняя..."
Эту вторую стадию мы уже прошли в 20-ом веке: разрушение христианской церкви и стремление воздвигнуть на ее месте усилиями безбожников новую вавилонскую башню, штурмовать небо с земли: коммунизм, материализм, атеизм. Башня эта, как известно, осталась не достроенной, утопия разваливалась по мере своего воплощения.
А дальше начинается самое интересное, свидетелями чего нам приходится быть сегодня. Та самая церковь, гонимая, почти уничтоженная, возрождается - и уже притязает на построение своего земного царства, на полноту мирской власти:
"...но все же Ты бы мог избежать этой новой башни и на тысячу лет сократить страдания людей, ибо к нам же ведь придут они, промучившись тысячу лет со своей башней! Они отыщут нас тогда опять под землей, в катакомбах, скрывающихся (ибо мы будем вновь гонимы и мучимы), найдут нас и возопиют к нам: "Накормите нас, ибо те, которые обещали нам огонь с небеси, его не дали". И тогда уже мы и достроим их башню, ибо достроит тот, кто накормит, а накормим лишь мы, во имя Твое, и солжем, что во имя Твое."
Значит, именно церковь, возглавляемая Великим Инквизитором, достроит ту башню, которую не сумели возвести атеисты и коммунисты. По Достоевскому, открытое низвержение Бога - это лишь пролог к гораздо более утонченному искусству Его подмены, когда Вавилонская башня будет строиться на фундаменте самой церкви, ее вождями и предстоятелями. Атеизм - это бунт против религии, а теократия - это использование религии, земная власть "от имени и по поручению" Бога, когда на смену откровенному богоборчеству приходит лживое благочестие и богопочитание. То самое фарисейство, с которым враждовал Христос, теперь возрастает на почве самого церковно-государственного христианства.
Если в более ранних сочинениях Достоевского, «Записках из подполья» (1864) и «Бесах» (1871), «хрустальный дворец будущего» выступает как мечта убежденных атеистов и революционеров, типа Чернышевского, то в «Братьях Карамазовых» Достоевский глубже проникает в тайну грядущего Антихриста: он придет из христианской среды, из логики развития христианской церкви и христианского государства и будет пасти народ от имени Христа. Поразительно, что в самой легенде о Великом Инквизиторе это теократическое завершение истории отнесено к периоду, следующему за крахом социалистических идей. Теократия придет на смену атеизму. Сначала победят революционеры-безбожники, но они не сумеют накормить народ, - вот тогда-то и настанет царство Великого Инквизитора. Вавилонская башня достроится до конца, когда гонимые христиане выйдут из своих катакомб и получат от народа полную власть строить царство Божие на земле.
Ведь и в самом деле, народ, измученный революционным неистовством, пришел к тем, которые семь десятилетий были гонимы, к священникам и духовным пастырям, вызвал их из катакомб и из дальних стран рассеяния, и воззвал: накормите нас, примем и духовную пищу от вас, если дадите нам пищу земную. Вот с этого момента, когда начнут насыщаться, обогащаться, строить не только храмы, но и хоромы во имя Христа, - и начнется, по Достоевскому, настоящее царство Антихриста, а безбожное государство социалистов было к нему только преддверием. Атеизм строит царство насилия, откровенное в своей ненависти к Богу, но это еще не царство лжи и подмены, которое будет воздвигнуто именно как вселенская церковь, пасущая народы святым именем Божьим - «во имя Твое, и солжем, что во имя Твое».
Если Сатана был первым бунтарем против Бога, то Антихрист выступит как Его лжеподобие. Новая стратегия Богопротивника, отнесенная на конец времен, - не восстание, а примирение и уподобление Богу. "...В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога" (2 Фессал., 2:4). Властолюбие, корыстолюбие, стяжательство, жестокость, инквизиторство - и все это под прикрытием елейного благочестия.
Тогда становится ясен и смысл атеистического беснования народов: не просто обман, а обман ради пущего обмана. Вот где Сатана, - скажут люди, опомнившись от революционного буйства, - это он хулил имя Божье, а мы пойдем к тем, кто славит Его. И тем вернее, проклиная свое прежнее безбожие, они доверятся тому, кто говорит теперь от имени Бога.
У Достоевского в главе о Великом Инквизиторе (из "Братьев Карамазовых") есть пророчество, до которого мы только сейчас дорастаем, чтобы его осмыслить. И соотнести с новейшей реальностью, с той государственной ролью, которую начинает брать на себя церковь - а государство охотно ее в этом поощряет.
По логике Инквизитора, есть три стадии в истории христианства. Сначала оно распространяется и завоевывает народы. Потом начинается против него великий бунт - во имя науки, материализма и атеизма, во имя сытости и власти. Великий Инквизитор обращается к безмолвному Христу:
"Знаешь ли Ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные. "Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!" - вот что напишут на знамени, которое воздвигнут против Тебя и которым разрушится храм Твой. На месте храма Твоего воздвигнется новое здание, воздвигнется вновь страшная Вавилонская башня, и хотя и эта не достроится, как и прежняя..."
Эту вторую стадию мы уже прошли в 20-ом веке: разрушение христианской церкви и стремление воздвигнуть на ее месте усилиями безбожников новую вавилонскую башню, штурмовать небо с земли: коммунизм, материализм, атеизм. Башня эта, как известно, осталась не достроенной, утопия разваливалась по мере своего воплощения.
А дальше начинается самое интересное, свидетелями чего нам приходится быть сегодня. Та самая церковь, гонимая, почти уничтоженная, возрождается - и уже притязает на построение своего земного царства, на полноту мирской власти:
"...но все же Ты бы мог избежать этой новой башни и на тысячу лет сократить страдания людей, ибо к нам же ведь придут они, промучившись тысячу лет со своей башней! Они отыщут нас тогда опять под землей, в катакомбах, скрывающихся (ибо мы будем вновь гонимы и мучимы), найдут нас и возопиют к нам: "Накормите нас, ибо те, которые обещали нам огонь с небеси, его не дали". И тогда уже мы и достроим их башню, ибо достроит тот, кто накормит, а накормим лишь мы, во имя Твое, и солжем, что во имя Твое."
Значит, именно церковь, возглавляемая Великим Инквизитором, достроит ту башню, которую не сумели возвести атеисты и коммунисты. По Достоевскому, открытое низвержение Бога - это лишь пролог к гораздо более утонченному искусству Его подмены, когда Вавилонская башня будет строиться на фундаменте самой церкви, ее вождями и предстоятелями. Атеизм - это бунт против религии, а теократия - это использование религии, земная власть "от имени и по поручению" Бога, когда на смену откровенному богоборчеству приходит лживое благочестие и богопочитание. То самое фарисейство, с которым враждовал Христос, теперь возрастает на почве самого церковно-государственного христианства.
Если в более ранних сочинениях Достоевского, «Записках из подполья» (1864) и «Бесах» (1871), «хрустальный дворец будущего» выступает как мечта убежденных атеистов и революционеров, типа Чернышевского, то в «Братьях Карамазовых» Достоевский глубже проникает в тайну грядущего Антихриста: он придет из христианской среды, из логики развития христианской церкви и христианского государства и будет пасти народ от имени Христа. Поразительно, что в самой легенде о Великом Инквизиторе это теократическое завершение истории отнесено к периоду, следующему за крахом социалистических идей. Теократия придет на смену атеизму. Сначала победят революционеры-безбожники, но они не сумеют накормить народ, - вот тогда-то и настанет царство Великого Инквизитора. Вавилонская башня достроится до конца, когда гонимые христиане выйдут из своих катакомб и получат от народа полную власть строить царство Божие на земле.
Ведь и в самом деле, народ, измученный революционным неистовством, пришел к тем, которые семь десятилетий были гонимы, к священникам и духовным пастырям, вызвал их из катакомб и из дальних стран рассеяния, и воззвал: накормите нас, примем и духовную пищу от вас, если дадите нам пищу земную. Вот с этого момента, когда начнут насыщаться, обогащаться, строить не только храмы, но и хоромы во имя Христа, - и начнется, по Достоевскому, настоящее царство Антихриста, а безбожное государство социалистов было к нему только преддверием. Атеизм строит царство насилия, откровенное в своей ненависти к Богу, но это еще не царство лжи и подмены, которое будет воздвигнуто именно как вселенская церковь, пасущая народы святым именем Божьим - «во имя Твое, и солжем, что во имя Твое».
Если Сатана был первым бунтарем против Бога, то Антихрист выступит как Его лжеподобие. Новая стратегия Богопротивника, отнесенная на конец времен, - не восстание, а примирение и уподобление Богу. "...В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога" (2 Фессал., 2:4). Властолюбие, корыстолюбие, стяжательство, жестокость, инквизиторство - и все это под прикрытием елейного благочестия.
Тогда становится ясен и смысл атеистического беснования народов: не просто обман, а обман ради пущего обмана. Вот где Сатана, - скажут люди, опомнившись от революционного буйства, - это он хулил имя Божье, а мы пойдем к тем, кто славит Его. И тем вернее, проклиная свое прежнее безбожие, они доверятся тому, кто говорит теперь от имени Бога.