Записи на весле - 9
В 1992 году “любовь” между организаторами КУБКА НИЖНЕЙ ВОЛГИ и Кубком РИА не состоялась. РИА решило сосредоточиться на гонках “четвертьтонников”, назначив старт на традиционные сроки проведения КУБКА НИЖНЕЙ ВОЛГИ. Чтобы не потерять самый престижный класс, начало КУБКА НИЖНЕЙ ВОЛГИ сдвинули на десять дней вперед. Поэтому на сей раз “профи” среди “ассолистов” не участвовали. Зато наши ряды пополнил Виктор Б. на “Оке” (в Камышин он дошел в одиночку, и только там к нему присоединился экипаж) и Андрей М. на “Рите”. Слава пошел на “Скифе” с Виктором К., а “Гея” на сей раз осталась на базе (сломанную мачту так и не привели в порядок). Мы на “Тип-топе” вновь втроем - я и Павел З. с сыном.
Первый день гонки завершился у островов напротив Синеньких. Устав после первого дня гонки, я забыл закрепить свободный конец якорной веревки, и якорь ушел в воду вместе с, как всегда, некстати запутавшейся бухтой. Яхта при этом стояла, едва не доставая килем дно, то есть под нами было не более 50 см глубины - и я смело шагнул с носа, чтобы достать якорь. До дна я достал ногами не сразу, так как глубина оказалась за два с половиной метра, так что ушел в воду я с головой. Раздосадованный этой двойной неудачей, я принялся ловить якорь с помощью второго, но только сильно замерз на вечернем ветру. Спасение пришло в лице Славы Майбурова, который с первого заброса поймал веревку моего “утопленника”. Эта история имела повторение. На стоянке в Байдакове овраге уже Кузин забыл привязать якорную веревку при подходе к дальней стенке бухты, и экипажу “Скифа” пришлось ловить теперь уже свой собственный якорь. Занимались они этим часа два, и когда уже собирались плюнуть на все, опять-таки Слава последним “броском отчаяния” нашел-таки свою веревку. Уместно заметить, что такое везение - вещь нетривиальная. Например, Петрушин в Камышине отправил таким же образом за борт красивый планирующий якорь - больше он его не видел.
На втором этапе в штилевую погоду все три яхты геофизиков плюс “Мрия” собрались под правым берегом в районе Бабановской воложки и решили устроить ланч на берегу. Экипажи “Тип-Топа” и “Скифа”, как и положено, положили кормовые якоря, а вот на “Кукле” пренебрегли правилами хорошей морской практики и просто уткнули лодку в гравий. Когда мы уже собирались садиться на лодки, на судовом ходу показался теплоход непривычного вида - с высоченными бортами; прекратив на время погрузку посуды в лодки (посуда стояла на баке у “Куклы”), все принялись рассматривать стремительно приближающегося “монстра”. При его приближении вода в реке стала быстро отступать от берега, а после того, как “Киргизстан” прошел мимо, на берег накатило настоящее цунами. “Кукла”, ничем не удерживаемая сзади, поднялась на волне, накренилась и в мгновение ока оказалась лежащей бортом на берегу. Посуда, стоявшая на баке, оказалась в воде, и поймать удалось лишь пару кружек. К счастью, сама лодка не пострадала, мы легко столкнули ее на воду и продолжили путешествие.
На следующий день ситуация повторилась, хотя и не буквально. После очередного затяжного штиля на этапе Осинка - Байдаков овраг гонка была остановлена, мы немного покатались на буксире, а потом встали у острова напротив Даниловки. “У острова” написано с некоторым преувеличением, так как из-за очень длинной отмели яхты стояли в 30-40 метрах от берега. Опять-таки, мы с Захаровым стояли на плаву, имея за кормой якорь на длинной веревке. А вот “Кукла” и “Скиф” встали килем на песок, причем у “Куклы” вновь не было якоря за кормой. После довольно длинного затишья внезапно поднялся сильный ветер, начавший затаскивать лодки по отмели ближе к берегу, и все решили срочно отходить, уходя в ночь до Другалки. Тут и выяснилось, что ни “Кукла”, ни “Скиф” отойти от берега не могут - при попытке поднять парус, не имея возможности выпустить шверт, обе лодки быстро тащило на берег. Пришлось усилиями всех трех экипажей поочередно оттаскивать яхты на глубокую волу, заносить якоря; только после часа возни мы, наконец, последними покинули оказавшийся столь негостеприимным пляж.
Стоило нам немного отойти от берега, ветер вновь стал стихать, но мы решили не менять принятого решения и все-таки идти до Другалки. Вознаграждением нам стал попутный ветер, задувший ближе к полуночи. Небо было темным, зато берега полыхали огнями пожара, охватившего несколько километров кустарника на гребне берегового обрыва. Мы оказались рядом с “Куклой”, и наши лодки летели в нескольких метрах друг от друга. Вдруг к огням на берегу добавился показавшийся нам огромным факел на воде. Валера и я, выполнявшие в тот момент обязанности рулевых, никак не могли понять, что там происходит. Как выяснилось позже, на “Скифе” Слава решил поесть горячего, и огонь разводимого примуса дал такой могучий отсвет на парусах, что показался нам факелом. Вообще, необходимость чем-то питаться в процессе гонки или перехода порождает особые воспоминания. Например, мы с Захаровым не большие любители разводить примус в яхте, но зато у нас есть специальная плитка, работающая на сухом спирте - на ней мы варим настоящий кофе. А вот Майбурову и Кузину ничего не стоит начать варить суп прямо по ходу гонки; правда, не всегда это кончается удачно - в 1993 году Виктор уже сварил полную кастрюлю ухи, как вдруг яхта накренилась, так как Селенков решил сделать поворот, и всё содержимое кастрюли оказалось на полу каюты. Блестящей была реакций Валеры на возмущение кока:”Извини, Витя, забыл предупредить”.
В Камышине к нашей компании неожиданно присоединяется “Бласт”, вышедший из Саратова на двое суток позже всех, и поразившим нас экипажем - вместо трех “орлов” в черных телогрейках компанию Лапшову составляла былиночка-Леночка. В тот год в яхт-клубе Камышина последний раз стояли боны, к которым и были пришвартованы все “Ассоли”. Вечером мы с Захаровым изготовили два литра фирменного коктейля “Тип-Топ” и обнесли все экипажи. Час спустя появился Костя с не менее фирменным коктейлем “Бласт”, причем замечательное зрелище являла собой Елена, эффектно пьющая этот напиток “из горла” бутылки “Royal’я”. К изготовлению “фирменных” напитков подключился Эдик Малкин, и на бонах образовалась теплая, дружеская компания. Костя принес свою гитару, на которой, как оказалось, Лена профессионально играет, и дальше начался песенный “диалог поколений”, Захаров и ребята по-очереди пели в чем-то созвучные песни - Паша - “шестидесятников”, Лапшов и Елена - Шевчука и т.п. Получилось все очень задушевно.
Этот вечер сблизил нас с экипажем “Бласта”, и в обратный путь мы пошли одной компанией.
В частности, мы долго шли вдоль берега между Байдачкой и Банновкой, так как Костя хотел показать запомнившийся ему по предыдущему походу залив Жилой. К сожалению, в этот раз залив был забит “зеленкой”, и стоять там нам не захотелось.
Этот переход был ознаменован еще одним почти анекдотическим случаем. До Байдаков оврага мы добирались двое суток, и стало очевидным, что нам не хватает хлеба на обратную дорогу. Ветра по-прежнему толком не было, и мы решили зайти в Щербаковку. Веер ветра из щели никак не давал подойти к берегу, гоняя нас по кругу. Все лодки находились в пятидесяти - ста метрах друг от друга. И вдруг я увидел, как от берега отрывается серый крутящийся столб и направляется в сторону “Скифа”. Через какие-то секунды “Скиф” резко развернуло - лодка сама - собой сделала поворот бейдевинд, а так как экипаж не успел раздать заложенный на утку шкот, то еще через секунду из воды показался киль - яхта легла парусами на воду. Всё это продолжалось не больше минуты, и снова воцарилась тишина, и только со “Скифа” разносились всякие нехорошие слова.
Расстались с “Бластом” мы после довольно забавной импровизированной гонки у Золотого. Свежий попутный ветер, солнечная погода создавали хорошее настроение, и Захаров с Костей принялись развлекаться, закрывая друг другу ветер. Это продолжалось довольно долго, пока Елене не вздумалось позагорать без верхней части купальника. После этого Паша не рискнул заходить с солнечной стороны, а спустя некоторое время на “Бласте” подняли геную и он стал заметно удаляться от нас.
Незадолго до этого мимо прошла группа четвертьтонников, спешивших в Саратов на старт Кубка РИА. “Бласт” так удачно поймал ветер, что ухитрился обогнать нескольких из них, что имело неожиданные последствия. По приходу в Ахмат выяснилось, что капитан четвертьтонника “Гея” пообещал взять на буксир до Саратова первые три лодки, которые придут вслед за ним - так вот в это число неожиданно попал “Бласт”, экипаж которого тоже спешил в Саратов - на собственную свадьбу.
Очередной поучительный случай произошел на обратной дороге у “Скифа”. На заходе в Ахмат дорогу яхте одна за другой перекрывали идущие то вверх, то вниз баржи. Наконец, ребятам показалось, что очередная баржа - последняя, и они прямо у нее под кормой ринулись пересекать судовой ход. Находясь почти в ее кильватере, они обнаружили, что на них из темноты движется еще какое-то судно, и с ужасом поняли, что это - буксируемая за прошедшей самоходкой несамоходная баржа, и буксирный трос вот-вот окажется у “Скифа” на мачте. Каким-то чудом им удалось сделать разворот и вывернуться из-под носа буксируемого судна.
Первый день гонки завершился у островов напротив Синеньких. Устав после первого дня гонки, я забыл закрепить свободный конец якорной веревки, и якорь ушел в воду вместе с, как всегда, некстати запутавшейся бухтой. Яхта при этом стояла, едва не доставая килем дно, то есть под нами было не более 50 см глубины - и я смело шагнул с носа, чтобы достать якорь. До дна я достал ногами не сразу, так как глубина оказалась за два с половиной метра, так что ушел в воду я с головой. Раздосадованный этой двойной неудачей, я принялся ловить якорь с помощью второго, но только сильно замерз на вечернем ветру. Спасение пришло в лице Славы Майбурова, который с первого заброса поймал веревку моего “утопленника”. Эта история имела повторение. На стоянке в Байдакове овраге уже Кузин забыл привязать якорную веревку при подходе к дальней стенке бухты, и экипажу “Скифа” пришлось ловить теперь уже свой собственный якорь. Занимались они этим часа два, и когда уже собирались плюнуть на все, опять-таки Слава последним “броском отчаяния” нашел-таки свою веревку. Уместно заметить, что такое везение - вещь нетривиальная. Например, Петрушин в Камышине отправил таким же образом за борт красивый планирующий якорь - больше он его не видел.
На втором этапе в штилевую погоду все три яхты геофизиков плюс “Мрия” собрались под правым берегом в районе Бабановской воложки и решили устроить ланч на берегу. Экипажи “Тип-Топа” и “Скифа”, как и положено, положили кормовые якоря, а вот на “Кукле” пренебрегли правилами хорошей морской практики и просто уткнули лодку в гравий. Когда мы уже собирались садиться на лодки, на судовом ходу показался теплоход непривычного вида - с высоченными бортами; прекратив на время погрузку посуды в лодки (посуда стояла на баке у “Куклы”), все принялись рассматривать стремительно приближающегося “монстра”. При его приближении вода в реке стала быстро отступать от берега, а после того, как “Киргизстан” прошел мимо, на берег накатило настоящее цунами. “Кукла”, ничем не удерживаемая сзади, поднялась на волне, накренилась и в мгновение ока оказалась лежащей бортом на берегу. Посуда, стоявшая на баке, оказалась в воде, и поймать удалось лишь пару кружек. К счастью, сама лодка не пострадала, мы легко столкнули ее на воду и продолжили путешествие.
На следующий день ситуация повторилась, хотя и не буквально. После очередного затяжного штиля на этапе Осинка - Байдаков овраг гонка была остановлена, мы немного покатались на буксире, а потом встали у острова напротив Даниловки. “У острова” написано с некоторым преувеличением, так как из-за очень длинной отмели яхты стояли в 30-40 метрах от берега. Опять-таки, мы с Захаровым стояли на плаву, имея за кормой якорь на длинной веревке. А вот “Кукла” и “Скиф” встали килем на песок, причем у “Куклы” вновь не было якоря за кормой. После довольно длинного затишья внезапно поднялся сильный ветер, начавший затаскивать лодки по отмели ближе к берегу, и все решили срочно отходить, уходя в ночь до Другалки. Тут и выяснилось, что ни “Кукла”, ни “Скиф” отойти от берега не могут - при попытке поднять парус, не имея возможности выпустить шверт, обе лодки быстро тащило на берег. Пришлось усилиями всех трех экипажей поочередно оттаскивать яхты на глубокую волу, заносить якоря; только после часа возни мы, наконец, последними покинули оказавшийся столь негостеприимным пляж.
Стоило нам немного отойти от берега, ветер вновь стал стихать, но мы решили не менять принятого решения и все-таки идти до Другалки. Вознаграждением нам стал попутный ветер, задувший ближе к полуночи. Небо было темным, зато берега полыхали огнями пожара, охватившего несколько километров кустарника на гребне берегового обрыва. Мы оказались рядом с “Куклой”, и наши лодки летели в нескольких метрах друг от друга. Вдруг к огням на берегу добавился показавшийся нам огромным факел на воде. Валера и я, выполнявшие в тот момент обязанности рулевых, никак не могли понять, что там происходит. Как выяснилось позже, на “Скифе” Слава решил поесть горячего, и огонь разводимого примуса дал такой могучий отсвет на парусах, что показался нам факелом. Вообще, необходимость чем-то питаться в процессе гонки или перехода порождает особые воспоминания. Например, мы с Захаровым не большие любители разводить примус в яхте, но зато у нас есть специальная плитка, работающая на сухом спирте - на ней мы варим настоящий кофе. А вот Майбурову и Кузину ничего не стоит начать варить суп прямо по ходу гонки; правда, не всегда это кончается удачно - в 1993 году Виктор уже сварил полную кастрюлю ухи, как вдруг яхта накренилась, так как Селенков решил сделать поворот, и всё содержимое кастрюли оказалось на полу каюты. Блестящей была реакций Валеры на возмущение кока:”Извини, Витя, забыл предупредить”.
В Камышине к нашей компании неожиданно присоединяется “Бласт”, вышедший из Саратова на двое суток позже всех, и поразившим нас экипажем - вместо трех “орлов” в черных телогрейках компанию Лапшову составляла былиночка-Леночка. В тот год в яхт-клубе Камышина последний раз стояли боны, к которым и были пришвартованы все “Ассоли”. Вечером мы с Захаровым изготовили два литра фирменного коктейля “Тип-Топ” и обнесли все экипажи. Час спустя появился Костя с не менее фирменным коктейлем “Бласт”, причем замечательное зрелище являла собой Елена, эффектно пьющая этот напиток “из горла” бутылки “Royal’я”. К изготовлению “фирменных” напитков подключился Эдик Малкин, и на бонах образовалась теплая, дружеская компания. Костя принес свою гитару, на которой, как оказалось, Лена профессионально играет, и дальше начался песенный “диалог поколений”, Захаров и ребята по-очереди пели в чем-то созвучные песни - Паша - “шестидесятников”, Лапшов и Елена - Шевчука и т.п. Получилось все очень задушевно.
Этот вечер сблизил нас с экипажем “Бласта”, и в обратный путь мы пошли одной компанией.
В частности, мы долго шли вдоль берега между Байдачкой и Банновкой, так как Костя хотел показать запомнившийся ему по предыдущему походу залив Жилой. К сожалению, в этот раз залив был забит “зеленкой”, и стоять там нам не захотелось.
Этот переход был ознаменован еще одним почти анекдотическим случаем. До Байдаков оврага мы добирались двое суток, и стало очевидным, что нам не хватает хлеба на обратную дорогу. Ветра по-прежнему толком не было, и мы решили зайти в Щербаковку. Веер ветра из щели никак не давал подойти к берегу, гоняя нас по кругу. Все лодки находились в пятидесяти - ста метрах друг от друга. И вдруг я увидел, как от берега отрывается серый крутящийся столб и направляется в сторону “Скифа”. Через какие-то секунды “Скиф” резко развернуло - лодка сама - собой сделала поворот бейдевинд, а так как экипаж не успел раздать заложенный на утку шкот, то еще через секунду из воды показался киль - яхта легла парусами на воду. Всё это продолжалось не больше минуты, и снова воцарилась тишина, и только со “Скифа” разносились всякие нехорошие слова.
Расстались с “Бластом” мы после довольно забавной импровизированной гонки у Золотого. Свежий попутный ветер, солнечная погода создавали хорошее настроение, и Захаров с Костей принялись развлекаться, закрывая друг другу ветер. Это продолжалось довольно долго, пока Елене не вздумалось позагорать без верхней части купальника. После этого Паша не рискнул заходить с солнечной стороны, а спустя некоторое время на “Бласте” подняли геную и он стал заметно удаляться от нас.
Незадолго до этого мимо прошла группа четвертьтонников, спешивших в Саратов на старт Кубка РИА. “Бласт” так удачно поймал ветер, что ухитрился обогнать нескольких из них, что имело неожиданные последствия. По приходу в Ахмат выяснилось, что капитан четвертьтонника “Гея” пообещал взять на буксир до Саратова первые три лодки, которые придут вслед за ним - так вот в это число неожиданно попал “Бласт”, экипаж которого тоже спешил в Саратов - на собственную свадьбу.
Очередной поучительный случай произошел на обратной дороге у “Скифа”. На заходе в Ахмат дорогу яхте одна за другой перекрывали идущие то вверх, то вниз баржи. Наконец, ребятам показалось, что очередная баржа - последняя, и они прямо у нее под кормой ринулись пересекать судовой ход. Находясь почти в ее кильватере, они обнаружили, что на них из темноты движется еще какое-то судно, и с ужасом поняли, что это - буксируемая за прошедшей самоходкой несамоходная баржа, и буксирный трос вот-вот окажется у “Скифа” на мачте. Каким-то чудом им удалось сделать разворот и вывернуться из-под носа буксируемого судна.