О практике мышления - 2
О практике мышления - 2
Целесообразность мысли в её форме говорит о том, что снова превзошла себя.
Лёгкость, с какой строится ассоциация, заставляет думать, что ничего кроме неё и нет. Фольклор, например, только выявляет её (в самых слабых местах, то есть доступных рефлексии), вплоть до самоослепления смысла.
Привычным эталоном веры человеку служит его желание. Желаемое существует, желаемое необходимо. Желаемое- источник всевозможных тождеств и союзов. Общество нуждается в примерах радикального сокращения потенций зазора между желанием и верой, образцы «разврата» усваиваются куда как лучше, чем фигуры добродетели, существующие, скорее, для целостности картины.
Озаботившись духовным развитием, люди, напротив, пытаются увеличить дистанцию между желанием и верой, воспринимать связанные с ними уединенные возможности и качества.
Здесь я снова утверждаю, что ум скорее множественность, чем сложность, и диалог - лишь средство перехода одного в другое.
Всюду, где произвольная манипуляция с данным понятием служит аргументом в пользу дискурса или контекста, возникают условия для (холостой) полемики.
Если мы хотим сохранить субъект, придется признать, что мир вещей изотропен в отношении распределения частных принципов умножения смысла.
Различное отношение к предмету (людей, классов, цивилизаций) - прямое следствие искусственного закрепощения некоей общности (культурологический дискурс, социологический, доксографический..), так аттестация движения требует оформления системы отсчета. Разные предметы и разные отношения к единственному предмету - два стула, между которыми принято сидеть. Например, не существует «эволюции отношения к искусству» с «человеческим лицом», потому что ответственного субъекта ни в настоящем, ни (подавно) в хронологической перспективе, для наблюдения такой эволюции,- нет. Люди и связи людей взаимно обусловлены? Очевидно, вам придется выкинуть это из головы, чтобы что-то сделать.
1-2 мая 2011
Целесообразность мысли в её форме говорит о том, что снова превзошла себя.
Лёгкость, с какой строится ассоциация, заставляет думать, что ничего кроме неё и нет. Фольклор, например, только выявляет её (в самых слабых местах, то есть доступных рефлексии), вплоть до самоослепления смысла.
Привычным эталоном веры человеку служит его желание. Желаемое существует, желаемое необходимо. Желаемое- источник всевозможных тождеств и союзов. Общество нуждается в примерах радикального сокращения потенций зазора между желанием и верой, образцы «разврата» усваиваются куда как лучше, чем фигуры добродетели, существующие, скорее, для целостности картины.
Озаботившись духовным развитием, люди, напротив, пытаются увеличить дистанцию между желанием и верой, воспринимать связанные с ними уединенные возможности и качества.
Здесь я снова утверждаю, что ум скорее множественность, чем сложность, и диалог - лишь средство перехода одного в другое.
Всюду, где произвольная манипуляция с данным понятием служит аргументом в пользу дискурса или контекста, возникают условия для (холостой) полемики.
Если мы хотим сохранить субъект, придется признать, что мир вещей изотропен в отношении распределения частных принципов умножения смысла.
Различное отношение к предмету (людей, классов, цивилизаций) - прямое следствие искусственного закрепощения некоей общности (культурологический дискурс, социологический, доксографический..), так аттестация движения требует оформления системы отсчета. Разные предметы и разные отношения к единственному предмету - два стула, между которыми принято сидеть. Например, не существует «эволюции отношения к искусству» с «человеческим лицом», потому что ответственного субъекта ни в настоящем, ни (подавно) в хронологической перспективе, для наблюдения такой эволюции,- нет. Люди и связи людей взаимно обусловлены? Очевидно, вам придется выкинуть это из головы, чтобы что-то сделать.
1-2 мая 2011