О практике мышления - 1
О практике мышления - 1
Умение остановить, отменить развитие мысли - это уже мышление. Именно перед известным язык наиболее бессилен.
Реальность самообращенного языка не изо-речевая, т.е. не изотропна в отношении к языковой возможности. Реальность и возможность становятся «различными вещами», подобно тому, как понимание и обладание зачастую предстают альтернативами.
Чаще всего рефлексия идет по пути «реконструкции» процесса и предмета мышления, но свежую мысль проще «санкционировать». В этом последнем случае тождество субъекта не нарушается, и развитие мысли не означает подспудного становления бессмыслицы, за счет известного самозабвения обращенного (вспять) наблюдателя.
Обычное всегда представлено в форме проекции, а не альтернативы.
Быть предметом мысли в себе - означает никогда не быть пределом себя. Хорошо, если форма мысли не является ее пределом.
Размышлять о предмете, значит уже мыслить в два потока, один из которых финитен, то есть изображает статику (и другие симметрии) объекта. Мы говорим о предмете, сохраняя известную подвижность потоков, но не ощущение их единства.
Мысль всегда богата, либо в своём предмете, либо в своём выражении. По большому счёту, разницы между логическим и эмпирическим аргументом - нет.
Процесс кажется автоматическим или естественным в свободном избытке «оперативной памяти». Взаимное обжимание аффектов, вплоть до утраты существа иных чувств и возможностей в пользу одного. Такое унифицированное чувство и есть реальность. Что конечно исключает возможность сохранять с нею умеренный контакт, как желает того «человек занятой». Полноценный контакт с реальностью - невозможен, либо контакт, либо реальность.
Если вниманию поддается отдых, то стоящая за ним мысль - попросту неявная. (Например, масштаб рефлексии/восприятия оказывается смещенным)
апрель 2011
Умение остановить, отменить развитие мысли - это уже мышление. Именно перед известным язык наиболее бессилен.
Реальность самообращенного языка не изо-речевая, т.е. не изотропна в отношении к языковой возможности. Реальность и возможность становятся «различными вещами», подобно тому, как понимание и обладание зачастую предстают альтернативами.
Чаще всего рефлексия идет по пути «реконструкции» процесса и предмета мышления, но свежую мысль проще «санкционировать». В этом последнем случае тождество субъекта не нарушается, и развитие мысли не означает подспудного становления бессмыслицы, за счет известного самозабвения обращенного (вспять) наблюдателя.
Обычное всегда представлено в форме проекции, а не альтернативы.
Быть предметом мысли в себе - означает никогда не быть пределом себя. Хорошо, если форма мысли не является ее пределом.
Размышлять о предмете, значит уже мыслить в два потока, один из которых финитен, то есть изображает статику (и другие симметрии) объекта. Мы говорим о предмете, сохраняя известную подвижность потоков, но не ощущение их единства.
Мысль всегда богата, либо в своём предмете, либо в своём выражении. По большому счёту, разницы между логическим и эмпирическим аргументом - нет.
Процесс кажется автоматическим или естественным в свободном избытке «оперативной памяти». Взаимное обжимание аффектов, вплоть до утраты существа иных чувств и возможностей в пользу одного. Такое унифицированное чувство и есть реальность. Что конечно исключает возможность сохранять с нею умеренный контакт, как желает того «человек занятой». Полноценный контакт с реальностью - невозможен, либо контакт, либо реальность.
Если вниманию поддается отдых, то стоящая за ним мысль - попросту неявная. (Например, масштаб рефлексии/восприятия оказывается смещенным)
апрель 2011