Схолии к статьям о "неведении" Христа, часть 2.
часть 1: https://andrew-larisa.livejournal.com/119958.html
В различных интернет-дискуссиях мне неоднократно приходилось слышать предположение, что Христос мог попускать неведение Своего человеческого ума аналогично вольному попущению непорочных страстей в своем естестве. Кроме того, такая аналогия, хотя и с обратном результатом, встречается в обращении в СБК диакона Андрея Кураева и В.М.Лурье «На пороге унии (Станем ли мы монофизитами?)» 1994 года: (во Христе) «неведение удерживается аналогично тому, как удерживался голод во время 40-дневного поста (с тем отличием, что неведение вообще не могло иметь доступа к сознанию (gnome) Богочеловека)». Впрочем, Кураев подписавшись под этими словами Лурье, впоследствии изменил свою точку зрения:
«Божественная Личность Христа по своему свободному решению промыслительно, педагогически удерживает импульс благодати, который несет знание (об этом последнем дне) от Божественной природы Христа к человеческой, в человеческий ум Христа, и попускает реализоваться человеческой природе Христа, которая свое незнание этого дня выносит наружу. Удерживая действие Божественной, всезнающей природы в себе, Христос дает реализоваться энергии человеческого ума Иисуса, который не знает. И это незнание выносится наружу и воплощается в словах, что об этом дне не знают ни ангелы, ни Сын Человеческий» (Теория волевого акта, Гефсиманское борение).
Для того, чтобы аналогия была правильной, необходимо учесть, чтобы все понятийные категории были также аналогичны, иначе неизбежна логическая путаница. Рассмотрим правильную аналогию между непорочными страстями и «неведением» человеческого ума Господа: актуальные непорочные страсти здесь соответствуют движению ума собственной человеческой энергией, т.е. собственное ведение. То есть, никто не может сказать, что естественные безупречные страсти никак вольно не попускались в душе Господа, как и никто не может сказать, что Его человеческий ум не имеет собственного движения. Но этим, конечно, не ограничена жизнь Богочеловека: Его плоть и душа преисполнены Божественных животворящих сил, т.е. Его естество всецело обожено. Поэтому в этой аналогии «подобно тому как плоть людей по своей собственной природе не есть животворяща, а плоть Господа, ипостасно соединенная с Самим Богом Словом, хотя не потеряла своей естественной смертности, но, по причине ипостасного соединения со Словом, сделалась животворящей, и мы не можем говорить, что она не была животворяща и не есть всегда животворяща» (ТИПВ 65). Аналогично с предыдущим: Господь может что-то не ведать собственным движением (ведением) Своего человеческого ума, ибо по своим свойствам Его душа не обладает ведением всего, но одновременно мы не можем говорить, что Его ум не всегда преисполнен Божественным ведением по общению свойств естеств, так как ипостасно соединен с Божественным умом.
В аналогии попущения непорочных страстей и попущения «неведения» человеческого ума Христова актуальное «неведение» чего-либо - это отсутствие не только человеческого, но и Божественного ведения в Его уме. И на это у Кураева хватает логики, поэтому он и допускает в своей новой теории (чего не было в его согласии с Лурье) «удерживание импульса благодати, который несет знание от Божественной природы Христа к человеческой» - по сути это и есть прекращение взаимопроникновения естеств, прекращение общения свойств естеств. Но не знаю чего именно уже не хватает Кураеву (логики или страха Божия?), чтобы понять, что этим допущением он разрывает ипостасное соединение естеств Христа.
Таким образом, сравнение попущения непорочных страстей и попущения «неведения» человеческого ума Христова - некорректно, ибо первое есть сила промыслительно внедрённая в естество человеческое (прп. Максим Исповедник, вопросоответ 61 к Фалассию), действие которой Христос вольно попускает Христос, а второе, как мы видим, - раздельное и независимое движение соипастасных Христовых умов. Поэтому мы можем говорить о нем не иначе, как в примышлении, т.е. мысленно разделяя Христово Божество и человечество, «отделяя видимое от умопредставляемого», словами великого Богослова.
В плоти Христа вольно действуют непорочные страсти (например, боль, голод и жажда), но в Его плоти всегда есть и действие Божественных животворящих сил, и одно не бывает без другого (именно поэтому наши естественные страсти были во Христе, и сообразно с естеством, и превыше естества, и именно поэтому они в полном смысле добровольны (ТИПВ 64)). Аналогично в Христовом уме есть собственное ограниченное ведение и Божественное неограниченное ведение, одно не бывает без другого, ибо Его умы ипостасно соединены и предмет, цель и результат их действий один.
Понятно, что ведение есть энергия, движение ума, а во Христе два природных ума движутся не раздельно и не независимо, но всегда один с участием другого:
"Как у раскаленного огнем меча его способность резать стала способностью жечь, а жечь - резать (ибо как железо с огнем, так соединилась и способность резать железа со способностью жечь огня), и соделалось железо жгущим от соединения с огнем, а огонь - режущим от соединения с железом, но не придает в этом единении ни одно из них никакого изменения другому, но каждое даже и в свойстве того, с чем сочеталось оно в единении, осталось не лишенным и по своей ему природе свойственного; так, хотя в таинстве божественного воплощения божество и человечество и объединились по ипостаси без какого-либо исступления [т.е. выхода за пределы] из естественной [для каждого из них] энергии по причине единения, но и не обладали [уже] ею после соединения независимо и различно по отношению к соединенному и соипостасному [естеству]" (прп. Максим Исповедник, Амбигвы к Фоме, 1, 5).
Эти слова и образы прп. Максима есть лишь развернутое толкование анафематизмов Латеранского Собора 649 г. под председательством св. папы Римского Мартина Исповедника: «Если кто-либо, в безумии своем, согласно нечестивым еретикам, принимает Богочеловеческое действие, которое греки называют "теандрическим", за одно действие, и не исповедуют, согласно Святым Отцам, что оно есть двойное, то есть Божественное и человеческое; или, что новое название "Богочеловеческое", которое было введено, означает одно действие, но не проявляет чудесного и славного единства обоих действий, да будет осужден». Это правило действует в обоих направлениях: как против тех, кто сливает Богочеловеческое действие в одно (моноэнергизм), так и против тех, кто его разъединяет (несторианство).
То есть раздельное и независимое обладание человеческой природной энергией ума - ведением равнозначно разрыву, разделению чудесного и славного единства обоих действий в ипостаси Слова, т.е. в данной прп. Максимом аналогии раскаленный огнем меч остывает - он только режет, но уже не жжет. Конечно, в раскаленном мече сохраняется и собственное природное движение - ограниченное ведение человеческого ума (способность резать, т.е. приобретенное человеческое ведение), т.е. только собственным человеческим движением Его ум действительно не ведает, при этом природные движения по причине единения не бывают независимы и разделены друг от друга - раскаленный меч всегда и режет, и жжет. Ипостасное (неразлучное) соединение огня с железом означает непрерывное «взаимопроникновение» одного в другое.
Эта святоотеческая аналогия наглядно иллюстрирует констатируемую А.И.Сидоровым «внешнюю парадоксальность» у отцов эпохи христологических споров ограниченности знания, как свойства человеческой природы, которое в ипостасном соединении естеств всегда только потенциально («отступает в тень»), т.е. «неведение Господа приобретает как бы мысленный характер», т.е. говорится о нем только «в примышлении», по слову свт. Григория Богослова, мысленно «отделяя тем самым видимое от умопредставляемого». При этом, «мысленный характер» неведения, вовсе не означает, что как свойство человеческой природы оно нереально. Реальность свойства вовсе не означает его актуальность. При этом, «попущение» актуальности неведения равнозначно прекращению взаимопроникновения, общения свойств естеств, т.е. разделению ипостасного соединения природ, т.е. это уклонение в несторианство. Я, собственно, ради этого и привел выше в дополнение слова свт. Григория Великого: «тот, кто не несторианин, не может быть агноитом» (с).
Часто обычные богословские термины (например, ипостасное соединение, взаимопроникновение естеств, сохранение и общение свойств в ипостаси) нуждаются в иллюстрировании аналогиями и образами для прояснения их смысла. Используя образ раскаленного меча, мы видим, что это путь святоотеческий. Но для взаимопроникновения природных ведений, мне кажется, лучше использовать образ света, а не огня в металле, т.к. ум - это око души. Здесь хорошо подходит образ планеты, освященной солнцем. Мы видим, что Божественное и человеческое ведения различны по природе, как различны по природе планета и звезда. Божество Само по Себе есть источник ведения, а человечество только принимает его - непосредственно от Божества или от Божьей твари, подобно тому, как звезда есть источник света, а планета лишь получает свет от солнца и отраженный свет от иных планет.
Но для исследования воипастазированной Сыном Божиим человеческой природы эта аналогия неполная. Планетам на орбите вокруг солнца, скорее, аналогичны человеческие ведения в иных ипостасях: каждая получает свет от солнца в свою меру по благодати. Конечно, светом озарена та часть планеты, которая обращена к солнцу, мера озарения зависит от расстояния до светила. Но человеческий ум в ипостаси Логоса, как планета, вовсе не вращается по эллипсоидной орбите вокруг солнца, а находится внутри самого светила, не сгорая в его пламени, не растворяясь и не сливаясь с ним, но и не покидая нахождения в солнце, но вся проникаясь светом светила со всех сторон, снаружи и внутри, имея ту же светимость. Конечно, в этой аналогии совершенно непонятно, как природа планеты может не слиться с природой солнца и не разрушиться и не исчезнуть в ней. Но тем и лучше, что непонятно! Потому что действительно совершенно непонятно: как может тварное быть настолько единым с нетварным в ипостаном соединении - это сложно вообразимое чудо Божие.
И еретический ум претыкается в этом чуде Боговоплощения, рисуя ложные образы. Один из путей лжи - монофизитский - в этом и состоит, что планета (человечество) не может сохраниться в соединении с солнцем (Божеством), они неминуемо сливаются в новую звезду. Другой путь лжи - несторианский - в разделении планеты и солнца: это тоже от неверия, что планета может не разрушиться в соединении с солнцем. Чтобы сохранить их целыми и невредимыми, между ними обязательно должно быть расстояние, хотя бы самое минимальное. Но расстояние между планетой и солнцем не предполагает взаимопроникновения их природ и общения свойств, делает планету и солнце разными ипостасями - это не есть теснейшее ипостасное соединение Божества и человечества, а, скорее, иллюстрация несторианского соединения природ в «лице единения». Воистину, расстояние между природными ведениями во Христе разделяет единство Его ипостаси: перефразируя слова свт. Григория Великого, мы утверждаем тот же смысл, что агноитство есть неизбежное несторианство.
Выше мы сравнивали два ведения (собственное и Божественное) ума Христова с двумя движениями в Его животворящей плоти (движение силы промыслительно внедрённой в естество человеческое и движений Божественных животворящих сил, теперь сравним ум Христов с Его человеческой волей, вернее - сравним «способы пользования» этих природных сил Его души.
В Гефсиманском молении Христа уклонение от чаши страданий и принятие этих страданий - одновременны. Христос добровольно допускает в Своей душе два противоположенных стремления для обнаружения Своей человеческой воли, но это борение не есть выбор, ибо заранее известен результат, который имеют Его природные воли, ибо в Его человеческом уме никогда нет неведения Его Божественной воли, как нет и самого выбора. Тоже самое в Евангелии от Марка, 7,24, когда Христос «пришел в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться». Стремление утаиться здесь неминуемо одновременно с «да будет воля Твоя», и у Него нет неведения относительно этой воли, как нет и выбора предпочтения стремлений, ибо сразу ясен результат.
Человеческая воля Христа, сама по себе «не была всемогуща, но, как сделавшаяся принадлежностью Бога Слова поистине и по естеству, она была и всемогуща» (ТИПВ 62), потому что всегда добровольно движется за Божественной волей, имея единый результат. Христос восприял естество, не обладавшее ведением, но по причине тождества Ипостаси и по причине неразрывного соединения душа Господа обогатилась знанием будущего, всякою мудростью и благодатью (прп. Иоанн Дамаскин, ТИПВ 65 и 66), т.е. «обладала знанием всего» (ТИПВ 36), потому что Его человеческий ум всегда движется в нераздельном единстве с Божественным умом, имея единый результат. «Была всемогуща» - это и есть единый «способ пользования» двух природных воль в единой ипостаси Христа. «Обладание знанием всего» - это единый «способ пользования» двух природных умов Христа («вышеестественный тропос бытия» выражаясь терминологией прп. Максима Исповедника: «одно - логос бытия, а другое - тропос того, как оно существует» (Амбигвы к Фоме)).
Итак, собственным человеческим движением Его ум действительно не ведает, хотя два природных движения по причине единения не бывают независимы и разделены друг от друга. И как можно сказать про стремление Его воли: «не мог утаиться» только в примышлении, т.е., мысленно отделяя его от разумного следования Божественной воле, так Христос может и про Свой ум сказать: «не ведаю» собственной энергией ума - «говорит, что не ведает, отделяя тем самым видимое от умопредставляемого» (с).
Здесь мы подходим к другому часто встречаемому в интернет-дискуссиях возражению: «получается, что Христос высказал ложь ради слушающих». На это хочется привести слова блж. Августина Иппонийского в объяснении на Мк.13,32, которое есть в примечаниях статьи прот. Димитрия Полохова: «Я ни в коем случае не считаю, что выражение в переносном значении следует называть ложью… Соответственно, когда блаженный Иларий обратил своё внимание на неясный смысл такого рода выражений Христа, он хотел, чтобы мы понимали, что Он настолько называл Себя незнающим, насколько слушающим следовало быть незнающими» (Послания).
Мы же не называем ложью и «театром» слова Господа на кресте «Боже мой, Боже мой, вскую Мя еси оставил?» (Мф. 27,46), сказанные от нашего лица, ибо и здесь «при помощи тонких представлений ума» было «разделено видимое от того, что воспринимается умом», ибо Он не был оставлен Отцом, «ни Он, с другой стороны, никогда не был оставлен Своим Божеством, но мы были покинутые и пренебреженные; так что Он молился об этом, усвояя Себе наше лицо» (прп. Иоанн Дамаскин, ТИПВ 68). Или когда слышим, что Христос говорит: «Дать сесть у Меня по правую сторону и по левую - не от Меня зависит, но кому уготовано Отцом Моим» (Мф.20,23), то понимаем, что это сказано в мысленном разделении Его божества и человечества, понимаем, что это всё-таки зависит от Него, как и от Отца, и не считаем сказанное ложью, но понимаем это в смысле: «не от человека это дается, но от Бога». Так и в Мк.13,32 «не знает... ни Сын» можно понимать в смысле «не от человечества Сына это знание». «Не от Меня зависит» сказано в мысленном разделении естеств - точно так же, как и «Сын не знает», и тут нет никакой «лжи».
Мне кажется, не стоит быть святее Святых отцов, и если они истолковали эти места в педагогическом, или относительном смысле, или в мысленном разделении Христовых божества и человечества, то надо понять, что эта «ревность» не допускать «лживого» смысла слов Христа - прелестна.
Следующий момент, на котором хотелось бы остановить внимание, это слова митрополита Макария Булгакова по рассматриваемому нами вопросу, которые приводятся в статье прот. Димитрия Полохова. Я опасаюсь, что они, вырванные из контекста, могут быть неверно истолкованы. Он комментирует обожение человеческого ума Иисуса Христа, «не в том смысле, будто человечество во Христе превратилось в Божество, потеряло свою ограниченность и получило, вместо свойств человеческих, свойства Божеские», но в том святоотеческом смысле-образе, что человечество «неразлучно соединилась с Богом Словом, и по взаимному проникновению естеств, чему подобное видим и в раскалении железа огнем»; «так раскаленное железо жжет не потому, чтобы оно получило от природы силу жечь, но потому что оно получает такое свойство от соединения с огнем». И только раскрыв взаимопроникновение естеств и общение свойств, митрополит Макарий предупреждает и об опасности миафизитства и моноэнергизма в этом плане:
«Если и человеческий ум во Христе соделался бесконечно-премудрым и всеведущим: то он ничем не отличается от ума Его Божеского, и во Христе не два ума, Божеский и человеческий, а один. … Иное дело - говорить, что Христос, как единое Лицо, как Богочеловек, и всеведущ, и всемогущ, и вездесущ, и имеет все Божеские свойства: это совершенно истинно, по единству Ипостаси. Иное также дело - говорить, что человеческое естество во И. Христе возвысилось во всех своих совершенствах, до самой последней, возможной для него, степени, приняло от Божества все, что только способно было принять, не переставая быть человечеством, обогатилось всякою премудростию, благодатию, святостию и животворящею силою: и это совершенно истинно по теснейшему ипостасному соединешю естеств, и по способности человечества принять от Божества означенные свойства в определенной мере. Но совсем другое дело - утверждать, будто самое человечество И. Христа, рассматриваемое вне единства Его Ипостаси, действительно, обогатилось и обладает собственно Божескими свойствами: это противно учению о неслиянности и непреложности двух естеств во Христе, противно и ограниченности человеческой природы» (митр. Макарий Булгаков, Православно-догматическое Богословие, т.2, п.139).
Да, только в примышлении, т.е. мысленно рассматриваемое вне единства Его Ипостаси, человеческий ум Христа не обладает собственно Божескими свойствами, или обладает неведением, при этом, в собственных свойствах, он остается ограниченным. И, при этом, отцы Церкви говорят о том, что актуально душа Господа «не имела неведения» и «обладала знанием всего» (ТИПВ 36). То есть, всеведение Его Божества, конечно, отлично от всеведения Его человечества, не «способом пользования», а по логосу: Божество есть источник и причина ведения всего, а человеческий ум всегда способен отражать и вмещать это ведение, как «помазанный не действием, как пророк, но всецелым присутствием Помазующего, так что Помазующее стало человеком, а помазуемое - Богом, не через пременение естества, но через ипостасное соединение» (ТИПВ 87).
Что бы хоть как-то отчасти понять нашим раздробленным грехом умом, сверхестественное движение обоженного ума, наверно следует вспомнить слово Максима Исповедника о конце пути человеческого разума:
«…когда душа становится единовидной, соединившись сама с собой и с Богом, и когда она увенчивается первым, единым и единственным Словом и Богом, то перестанет существовать и разум, в [своем] помышлении разделяющий ее на многие части. Ибо в этом Слове, как в Творце и Создателе сущего, единообразно существуют и пребывают, в соответствии с единой и непостижимой простотой, все логосы сущего. Взирая на него, пребывающего уже не вне души, но всецело во всей ней, и сама душа будет непосредственно созерцать логосы и причины сущих, благодаря которым, вероятно, она до своего обручения со Словом и Богом медленно продвигалась по пути рассудочного познания. И посредством их она теперь бережно и гармонично приводится к Тому, Кто созидает и содержит все логосы и все причины» (Мистагогия, 5).
И это, заметьте, сказано лишь об уме-разуме обоженного человека, а не воплощенного Бога!.. «…если со святыми пророками они по благодати распознавали далекое и не зависящее от нас, не в несравненно ли большей степени Сын Божий знал все [вещи], и по этой причине [Его] человечество, не по природе, но по единению с Логосом [знало их]?» (Вопросы и недоумения).
Мы «видим убо ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу», а Христос изначально видит Своим человеческим умом - всегда и всё - не лицем к лицу, а в одном лице двумя умами, поэтому у Его природных умов один предмет ведения, одно «мыслимое» и поэтому Он двумя ипостасно соединенными умами «обладает знанием всего».
Я «ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых», а Христос изначально разумеет не от части, но целиком и полностью всё ведает Своим человеческим умом, якоже и познан бых Своим Божеством, и по этому единству с Божеством Его человеческий ум, по природе не обладая ведением, существует вышеестественным образом и «не имеет неведения».
В заключении схолий к статьям о «неведении» Христовом, мне хотелось бы сформулировать краткий тезис, который подытожил бы святоотеческое согласие, consensus partum в вопросе о пределе ведения Христа. Формулировка этого тезиса была начата, но так и не была закончена, 6 лет назад в ЖЖ ув. Киприана Шахбазяна (kiprian_sh) (https://kiprian-sh.livejournal.com/169695.html) в ожидании нового Катехизиса. Поэтому, мне хочется включить этот пост в список обсуждаемых исследований. Новый Катехизис, слава Богу, не состоялся, но из приведенных сопротивных мнений наших современников очевидно, что эта тема актуальна и на сей день.
Итак, на основании слов святителей Григория Богослова и Кирилла Александрийского и преподобных Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина, утверждаем:
Погрешает в вере, кто иначе, чем по примышлению, отделяя тем самым видимое от умопредставляемого, говорит, что Христос как Человек не ведает Божественным действием, имея откровение ограниченное, чем неминуемо вводит разделение Его естеств, уничтожая ипостасное единение Его природ и превращая Еммануила в богоносного человека, ибо от Отцов мы научены, что хотя Христос воспринял естество, не обладавшее ведением, но ипостасно соединенное с Богом Словом, оно, с начала бытия, совершенно обогатилась всякою мудростью и благодатью и обладает знанием всего.
UPD 19.09.19: В связи с обсуждением темы с Ув. Анонимом внес правки в доводы некорректности сравнения попущения непорочных страстей и «неведения» человеческого ума Христова. Итоговый тезис дополнил отсылкой к Отцам ("…от Отцов мы научены…"), согласившись, что этот тезис не есть просто формальная логика, типа результата баланса понятийных категорий, но именно отеческая вера.
UPD 20.06.20: Добавил пару абзацев с аналогией соединения природных ведений во Христе с образом планеты внутри солнечной сферы.
В различных интернет-дискуссиях мне неоднократно приходилось слышать предположение, что Христос мог попускать неведение Своего человеческого ума аналогично вольному попущению непорочных страстей в своем естестве. Кроме того, такая аналогия, хотя и с обратном результатом, встречается в обращении в СБК диакона Андрея Кураева и В.М.Лурье «На пороге унии (Станем ли мы монофизитами?)» 1994 года: (во Христе) «неведение удерживается аналогично тому, как удерживался голод во время 40-дневного поста (с тем отличием, что неведение вообще не могло иметь доступа к сознанию (gnome) Богочеловека)». Впрочем, Кураев подписавшись под этими словами Лурье, впоследствии изменил свою точку зрения:
«Божественная Личность Христа по своему свободному решению промыслительно, педагогически удерживает импульс благодати, который несет знание (об этом последнем дне) от Божественной природы Христа к человеческой, в человеческий ум Христа, и попускает реализоваться человеческой природе Христа, которая свое незнание этого дня выносит наружу. Удерживая действие Божественной, всезнающей природы в себе, Христос дает реализоваться энергии человеческого ума Иисуса, который не знает. И это незнание выносится наружу и воплощается в словах, что об этом дне не знают ни ангелы, ни Сын Человеческий» (Теория волевого акта, Гефсиманское борение).
Для того, чтобы аналогия была правильной, необходимо учесть, чтобы все понятийные категории были также аналогичны, иначе неизбежна логическая путаница. Рассмотрим правильную аналогию между непорочными страстями и «неведением» человеческого ума Господа: актуальные непорочные страсти здесь соответствуют движению ума собственной человеческой энергией, т.е. собственное ведение. То есть, никто не может сказать, что естественные безупречные страсти никак вольно не попускались в душе Господа, как и никто не может сказать, что Его человеческий ум не имеет собственного движения. Но этим, конечно, не ограничена жизнь Богочеловека: Его плоть и душа преисполнены Божественных животворящих сил, т.е. Его естество всецело обожено. Поэтому в этой аналогии «подобно тому как плоть людей по своей собственной природе не есть животворяща, а плоть Господа, ипостасно соединенная с Самим Богом Словом, хотя не потеряла своей естественной смертности, но, по причине ипостасного соединения со Словом, сделалась животворящей, и мы не можем говорить, что она не была животворяща и не есть всегда животворяща» (ТИПВ 65). Аналогично с предыдущим: Господь может что-то не ведать собственным движением (ведением) Своего человеческого ума, ибо по своим свойствам Его душа не обладает ведением всего, но одновременно мы не можем говорить, что Его ум не всегда преисполнен Божественным ведением по общению свойств естеств, так как ипостасно соединен с Божественным умом.
В аналогии попущения непорочных страстей и попущения «неведения» человеческого ума Христова актуальное «неведение» чего-либо - это отсутствие не только человеческого, но и Божественного ведения в Его уме. И на это у Кураева хватает логики, поэтому он и допускает в своей новой теории (чего не было в его согласии с Лурье) «удерживание импульса благодати, который несет знание от Божественной природы Христа к человеческой» - по сути это и есть прекращение взаимопроникновения естеств, прекращение общения свойств естеств. Но не знаю чего именно уже не хватает Кураеву (логики или страха Божия?), чтобы понять, что этим допущением он разрывает ипостасное соединение естеств Христа.
Таким образом, сравнение попущения непорочных страстей и попущения «неведения» человеческого ума Христова - некорректно, ибо первое есть сила промыслительно внедрённая в естество человеческое (прп. Максим Исповедник, вопросоответ 61 к Фалассию), действие которой Христос вольно попускает Христос, а второе, как мы видим, - раздельное и независимое движение соипастасных Христовых умов. Поэтому мы можем говорить о нем не иначе, как в примышлении, т.е. мысленно разделяя Христово Божество и человечество, «отделяя видимое от умопредставляемого», словами великого Богослова.
В плоти Христа вольно действуют непорочные страсти (например, боль, голод и жажда), но в Его плоти всегда есть и действие Божественных животворящих сил, и одно не бывает без другого (именно поэтому наши естественные страсти были во Христе, и сообразно с естеством, и превыше естества, и именно поэтому они в полном смысле добровольны (ТИПВ 64)). Аналогично в Христовом уме есть собственное ограниченное ведение и Божественное неограниченное ведение, одно не бывает без другого, ибо Его умы ипостасно соединены и предмет, цель и результат их действий один.
Понятно, что ведение есть энергия, движение ума, а во Христе два природных ума движутся не раздельно и не независимо, но всегда один с участием другого:
"Как у раскаленного огнем меча его способность резать стала способностью жечь, а жечь - резать (ибо как железо с огнем, так соединилась и способность резать железа со способностью жечь огня), и соделалось железо жгущим от соединения с огнем, а огонь - режущим от соединения с железом, но не придает в этом единении ни одно из них никакого изменения другому, но каждое даже и в свойстве того, с чем сочеталось оно в единении, осталось не лишенным и по своей ему природе свойственного; так, хотя в таинстве божественного воплощения божество и человечество и объединились по ипостаси без какого-либо исступления [т.е. выхода за пределы] из естественной [для каждого из них] энергии по причине единения, но и не обладали [уже] ею после соединения независимо и различно по отношению к соединенному и соипостасному [естеству]" (прп. Максим Исповедник, Амбигвы к Фоме, 1, 5).
Эти слова и образы прп. Максима есть лишь развернутое толкование анафематизмов Латеранского Собора 649 г. под председательством св. папы Римского Мартина Исповедника: «Если кто-либо, в безумии своем, согласно нечестивым еретикам, принимает Богочеловеческое действие, которое греки называют "теандрическим", за одно действие, и не исповедуют, согласно Святым Отцам, что оно есть двойное, то есть Божественное и человеческое; или, что новое название "Богочеловеческое", которое было введено, означает одно действие, но не проявляет чудесного и славного единства обоих действий, да будет осужден». Это правило действует в обоих направлениях: как против тех, кто сливает Богочеловеческое действие в одно (моноэнергизм), так и против тех, кто его разъединяет (несторианство).
То есть раздельное и независимое обладание человеческой природной энергией ума - ведением равнозначно разрыву, разделению чудесного и славного единства обоих действий в ипостаси Слова, т.е. в данной прп. Максимом аналогии раскаленный огнем меч остывает - он только режет, но уже не жжет. Конечно, в раскаленном мече сохраняется и собственное природное движение - ограниченное ведение человеческого ума (способность резать, т.е. приобретенное человеческое ведение), т.е. только собственным человеческим движением Его ум действительно не ведает, при этом природные движения по причине единения не бывают независимы и разделены друг от друга - раскаленный меч всегда и режет, и жжет. Ипостасное (неразлучное) соединение огня с железом означает непрерывное «взаимопроникновение» одного в другое.
Эта святоотеческая аналогия наглядно иллюстрирует констатируемую А.И.Сидоровым «внешнюю парадоксальность» у отцов эпохи христологических споров ограниченности знания, как свойства человеческой природы, которое в ипостасном соединении естеств всегда только потенциально («отступает в тень»), т.е. «неведение Господа приобретает как бы мысленный характер», т.е. говорится о нем только «в примышлении», по слову свт. Григория Богослова, мысленно «отделяя тем самым видимое от умопредставляемого». При этом, «мысленный характер» неведения, вовсе не означает, что как свойство человеческой природы оно нереально. Реальность свойства вовсе не означает его актуальность. При этом, «попущение» актуальности неведения равнозначно прекращению взаимопроникновения, общения свойств естеств, т.е. разделению ипостасного соединения природ, т.е. это уклонение в несторианство. Я, собственно, ради этого и привел выше в дополнение слова свт. Григория Великого: «тот, кто не несторианин, не может быть агноитом» (с).
Часто обычные богословские термины (например, ипостасное соединение, взаимопроникновение естеств, сохранение и общение свойств в ипостаси) нуждаются в иллюстрировании аналогиями и образами для прояснения их смысла. Используя образ раскаленного меча, мы видим, что это путь святоотеческий. Но для взаимопроникновения природных ведений, мне кажется, лучше использовать образ света, а не огня в металле, т.к. ум - это око души. Здесь хорошо подходит образ планеты, освященной солнцем. Мы видим, что Божественное и человеческое ведения различны по природе, как различны по природе планета и звезда. Божество Само по Себе есть источник ведения, а человечество только принимает его - непосредственно от Божества или от Божьей твари, подобно тому, как звезда есть источник света, а планета лишь получает свет от солнца и отраженный свет от иных планет.
Но для исследования воипастазированной Сыном Божиим человеческой природы эта аналогия неполная. Планетам на орбите вокруг солнца, скорее, аналогичны человеческие ведения в иных ипостасях: каждая получает свет от солнца в свою меру по благодати. Конечно, светом озарена та часть планеты, которая обращена к солнцу, мера озарения зависит от расстояния до светила. Но человеческий ум в ипостаси Логоса, как планета, вовсе не вращается по эллипсоидной орбите вокруг солнца, а находится внутри самого светила, не сгорая в его пламени, не растворяясь и не сливаясь с ним, но и не покидая нахождения в солнце, но вся проникаясь светом светила со всех сторон, снаружи и внутри, имея ту же светимость. Конечно, в этой аналогии совершенно непонятно, как природа планеты может не слиться с природой солнца и не разрушиться и не исчезнуть в ней. Но тем и лучше, что непонятно! Потому что действительно совершенно непонятно: как может тварное быть настолько единым с нетварным в ипостаном соединении - это сложно вообразимое чудо Божие.
И еретический ум претыкается в этом чуде Боговоплощения, рисуя ложные образы. Один из путей лжи - монофизитский - в этом и состоит, что планета (человечество) не может сохраниться в соединении с солнцем (Божеством), они неминуемо сливаются в новую звезду. Другой путь лжи - несторианский - в разделении планеты и солнца: это тоже от неверия, что планета может не разрушиться в соединении с солнцем. Чтобы сохранить их целыми и невредимыми, между ними обязательно должно быть расстояние, хотя бы самое минимальное. Но расстояние между планетой и солнцем не предполагает взаимопроникновения их природ и общения свойств, делает планету и солнце разными ипостасями - это не есть теснейшее ипостасное соединение Божества и человечества, а, скорее, иллюстрация несторианского соединения природ в «лице единения». Воистину, расстояние между природными ведениями во Христе разделяет единство Его ипостаси: перефразируя слова свт. Григория Великого, мы утверждаем тот же смысл, что агноитство есть неизбежное несторианство.
Выше мы сравнивали два ведения (собственное и Божественное) ума Христова с двумя движениями в Его животворящей плоти (движение силы промыслительно внедрённой в естество человеческое и движений Божественных животворящих сил, теперь сравним ум Христов с Его человеческой волей, вернее - сравним «способы пользования» этих природных сил Его души.
В Гефсиманском молении Христа уклонение от чаши страданий и принятие этих страданий - одновременны. Христос добровольно допускает в Своей душе два противоположенных стремления для обнаружения Своей человеческой воли, но это борение не есть выбор, ибо заранее известен результат, который имеют Его природные воли, ибо в Его человеческом уме никогда нет неведения Его Божественной воли, как нет и самого выбора. Тоже самое в Евангелии от Марка, 7,24, когда Христос «пришел в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться». Стремление утаиться здесь неминуемо одновременно с «да будет воля Твоя», и у Него нет неведения относительно этой воли, как нет и выбора предпочтения стремлений, ибо сразу ясен результат.
Человеческая воля Христа, сама по себе «не была всемогуща, но, как сделавшаяся принадлежностью Бога Слова поистине и по естеству, она была и всемогуща» (ТИПВ 62), потому что всегда добровольно движется за Божественной волей, имея единый результат. Христос восприял естество, не обладавшее ведением, но по причине тождества Ипостаси и по причине неразрывного соединения душа Господа обогатилась знанием будущего, всякою мудростью и благодатью (прп. Иоанн Дамаскин, ТИПВ 65 и 66), т.е. «обладала знанием всего» (ТИПВ 36), потому что Его человеческий ум всегда движется в нераздельном единстве с Божественным умом, имея единый результат. «Была всемогуща» - это и есть единый «способ пользования» двух природных воль в единой ипостаси Христа. «Обладание знанием всего» - это единый «способ пользования» двух природных умов Христа («вышеестественный тропос бытия» выражаясь терминологией прп. Максима Исповедника: «одно - логос бытия, а другое - тропос того, как оно существует» (Амбигвы к Фоме)).
Итак, собственным человеческим движением Его ум действительно не ведает, хотя два природных движения по причине единения не бывают независимы и разделены друг от друга. И как можно сказать про стремление Его воли: «не мог утаиться» только в примышлении, т.е., мысленно отделяя его от разумного следования Божественной воле, так Христос может и про Свой ум сказать: «не ведаю» собственной энергией ума - «говорит, что не ведает, отделяя тем самым видимое от умопредставляемого» (с).
Здесь мы подходим к другому часто встречаемому в интернет-дискуссиях возражению: «получается, что Христос высказал ложь ради слушающих». На это хочется привести слова блж. Августина Иппонийского в объяснении на Мк.13,32, которое есть в примечаниях статьи прот. Димитрия Полохова: «Я ни в коем случае не считаю, что выражение в переносном значении следует называть ложью… Соответственно, когда блаженный Иларий обратил своё внимание на неясный смысл такого рода выражений Христа, он хотел, чтобы мы понимали, что Он настолько называл Себя незнающим, насколько слушающим следовало быть незнающими» (Послания).
Мы же не называем ложью и «театром» слова Господа на кресте «Боже мой, Боже мой, вскую Мя еси оставил?» (Мф. 27,46), сказанные от нашего лица, ибо и здесь «при помощи тонких представлений ума» было «разделено видимое от того, что воспринимается умом», ибо Он не был оставлен Отцом, «ни Он, с другой стороны, никогда не был оставлен Своим Божеством, но мы были покинутые и пренебреженные; так что Он молился об этом, усвояя Себе наше лицо» (прп. Иоанн Дамаскин, ТИПВ 68). Или когда слышим, что Христос говорит: «Дать сесть у Меня по правую сторону и по левую - не от Меня зависит, но кому уготовано Отцом Моим» (Мф.20,23), то понимаем, что это сказано в мысленном разделении Его божества и человечества, понимаем, что это всё-таки зависит от Него, как и от Отца, и не считаем сказанное ложью, но понимаем это в смысле: «не от человека это дается, но от Бога». Так и в Мк.13,32 «не знает... ни Сын» можно понимать в смысле «не от человечества Сына это знание». «Не от Меня зависит» сказано в мысленном разделении естеств - точно так же, как и «Сын не знает», и тут нет никакой «лжи».
Мне кажется, не стоит быть святее Святых отцов, и если они истолковали эти места в педагогическом, или относительном смысле, или в мысленном разделении Христовых божества и человечества, то надо понять, что эта «ревность» не допускать «лживого» смысла слов Христа - прелестна.
Следующий момент, на котором хотелось бы остановить внимание, это слова митрополита Макария Булгакова по рассматриваемому нами вопросу, которые приводятся в статье прот. Димитрия Полохова. Я опасаюсь, что они, вырванные из контекста, могут быть неверно истолкованы. Он комментирует обожение человеческого ума Иисуса Христа, «не в том смысле, будто человечество во Христе превратилось в Божество, потеряло свою ограниченность и получило, вместо свойств человеческих, свойства Божеские», но в том святоотеческом смысле-образе, что человечество «неразлучно соединилась с Богом Словом, и по взаимному проникновению естеств, чему подобное видим и в раскалении железа огнем»; «так раскаленное железо жжет не потому, чтобы оно получило от природы силу жечь, но потому что оно получает такое свойство от соединения с огнем». И только раскрыв взаимопроникновение естеств и общение свойств, митрополит Макарий предупреждает и об опасности миафизитства и моноэнергизма в этом плане:
«Если и человеческий ум во Христе соделался бесконечно-премудрым и всеведущим: то он ничем не отличается от ума Его Божеского, и во Христе не два ума, Божеский и человеческий, а один. … Иное дело - говорить, что Христос, как единое Лицо, как Богочеловек, и всеведущ, и всемогущ, и вездесущ, и имеет все Божеские свойства: это совершенно истинно, по единству Ипостаси. Иное также дело - говорить, что человеческое естество во И. Христе возвысилось во всех своих совершенствах, до самой последней, возможной для него, степени, приняло от Божества все, что только способно было принять, не переставая быть человечеством, обогатилось всякою премудростию, благодатию, святостию и животворящею силою: и это совершенно истинно по теснейшему ипостасному соединешю естеств, и по способности человечества принять от Божества означенные свойства в определенной мере. Но совсем другое дело - утверждать, будто самое человечество И. Христа, рассматриваемое вне единства Его Ипостаси, действительно, обогатилось и обладает собственно Божескими свойствами: это противно учению о неслиянности и непреложности двух естеств во Христе, противно и ограниченности человеческой природы» (митр. Макарий Булгаков, Православно-догматическое Богословие, т.2, п.139).
Да, только в примышлении, т.е. мысленно рассматриваемое вне единства Его Ипостаси, человеческий ум Христа не обладает собственно Божескими свойствами, или обладает неведением, при этом, в собственных свойствах, он остается ограниченным. И, при этом, отцы Церкви говорят о том, что актуально душа Господа «не имела неведения» и «обладала знанием всего» (ТИПВ 36). То есть, всеведение Его Божества, конечно, отлично от всеведения Его человечества, не «способом пользования», а по логосу: Божество есть источник и причина ведения всего, а человеческий ум всегда способен отражать и вмещать это ведение, как «помазанный не действием, как пророк, но всецелым присутствием Помазующего, так что Помазующее стало человеком, а помазуемое - Богом, не через пременение естества, но через ипостасное соединение» (ТИПВ 87).
Что бы хоть как-то отчасти понять нашим раздробленным грехом умом, сверхестественное движение обоженного ума, наверно следует вспомнить слово Максима Исповедника о конце пути человеческого разума:
«…когда душа становится единовидной, соединившись сама с собой и с Богом, и когда она увенчивается первым, единым и единственным Словом и Богом, то перестанет существовать и разум, в [своем] помышлении разделяющий ее на многие части. Ибо в этом Слове, как в Творце и Создателе сущего, единообразно существуют и пребывают, в соответствии с единой и непостижимой простотой, все логосы сущего. Взирая на него, пребывающего уже не вне души, но всецело во всей ней, и сама душа будет непосредственно созерцать логосы и причины сущих, благодаря которым, вероятно, она до своего обручения со Словом и Богом медленно продвигалась по пути рассудочного познания. И посредством их она теперь бережно и гармонично приводится к Тому, Кто созидает и содержит все логосы и все причины» (Мистагогия, 5).
И это, заметьте, сказано лишь об уме-разуме обоженного человека, а не воплощенного Бога!.. «…если со святыми пророками они по благодати распознавали далекое и не зависящее от нас, не в несравненно ли большей степени Сын Божий знал все [вещи], и по этой причине [Его] человечество, не по природе, но по единению с Логосом [знало их]?» (Вопросы и недоумения).
Мы «видим убо ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу», а Христос изначально видит Своим человеческим умом - всегда и всё - не лицем к лицу, а в одном лице двумя умами, поэтому у Его природных умов один предмет ведения, одно «мыслимое» и поэтому Он двумя ипостасно соединенными умами «обладает знанием всего».
Я «ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых», а Христос изначально разумеет не от части, но целиком и полностью всё ведает Своим человеческим умом, якоже и познан бых Своим Божеством, и по этому единству с Божеством Его человеческий ум, по природе не обладая ведением, существует вышеестественным образом и «не имеет неведения».
В заключении схолий к статьям о «неведении» Христовом, мне хотелось бы сформулировать краткий тезис, который подытожил бы святоотеческое согласие, consensus partum в вопросе о пределе ведения Христа. Формулировка этого тезиса была начата, но так и не была закончена, 6 лет назад в ЖЖ ув. Киприана Шахбазяна (kiprian_sh) (https://kiprian-sh.livejournal.com/169695.html) в ожидании нового Катехизиса. Поэтому, мне хочется включить этот пост в список обсуждаемых исследований. Новый Катехизис, слава Богу, не состоялся, но из приведенных сопротивных мнений наших современников очевидно, что эта тема актуальна и на сей день.
Итак, на основании слов святителей Григория Богослова и Кирилла Александрийского и преподобных Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина, утверждаем:
Погрешает в вере, кто иначе, чем по примышлению, отделяя тем самым видимое от умопредставляемого, говорит, что Христос как Человек не ведает Божественным действием, имея откровение ограниченное, чем неминуемо вводит разделение Его естеств, уничтожая ипостасное единение Его природ и превращая Еммануила в богоносного человека, ибо от Отцов мы научены, что хотя Христос воспринял естество, не обладавшее ведением, но ипостасно соединенное с Богом Словом, оно, с начала бытия, совершенно обогатилась всякою мудростью и благодатью и обладает знанием всего.
UPD 19.09.19: В связи с обсуждением темы с Ув. Анонимом внес правки в доводы некорректности сравнения попущения непорочных страстей и «неведения» человеческого ума Христова. Итоговый тезис дополнил отсылкой к Отцам ("…от Отцов мы научены…"), согласившись, что этот тезис не есть просто формальная логика, типа результата баланса понятийных категорий, но именно отеческая вера.
UPD 20.06.20: Добавил пару абзацев с аналогией соединения природных ведений во Христе с образом планеты внутри солнечной сферы.