Осуществление Православия
Мой идеал осуществления Православия года два назад я обрел вот в этом тексте - Преподобный Иустин (Попович). ВНУТРЕННЯЯ МИССИЯ НАШЕЙ ЦЕРКВИ
Он служит для меня ориентиром в размышлениях и спорах о путях церковной жизни, об обновленчестве и консерватизме.
Суть призыва преп. Иустина - единство прихода во главе со священником в стремлении к подвижнической христианской жизни, и приходское братство, объединяющее деятельную часть прихода.
(Чаще всего обновленцы и консерваторы берут на вооружение разные половины этого идеала. Консерваторы упирают на индивидуальное подвижничество, а обновленцы - на объединяющую деятельность. Об этом писал еще о. Всеволод Шпиллер Бердяеву: "Вся эта вражда и злоба в разделениях наших уже невыносима. Уже не только жутко, не только холодно жить во всем этом, а просто нельзя. И то последнее теплое на земле, что еще в каких-то обрывках остается с нами в нас, если рвется наружу, то и пусть рвется куда бы ни рвалось и как бы ни рвалось! Вы не броситесь к нему, как бросился к нему когда-то Розанов. Может быть и потому, что его еще меньше сейчас, чем тогда, и оно столо холоднее в наши страшные дни. Но если бы Вы почувствовали даже и в этом моем к Вам порыве, что все-таки оно еще есть и даже здесь, в этом стане, за который так стыдно и больно, может быть, и простить что-нибудь этому стану?
Зачем же принадлежать к нему? Одно здесь мог бы сказать на это. Как раз где пишет Розанов о последнем теплом на земле и как он к нему бросился, пишет и о святых, которые будут победителями мира. Не за них ли бросился? К ужасу моему, только в этом стане я и нашел их." (23 июня 1939 г.)
Конечно, это не абсолютное противопоставление - и обновленцы ищут духовного роста (о. Г. Кочетков, например, надеялся его обрести и дать в оглашении и общинной жизни - но не очень удачно, как-то это никак с "Добротолюбием" не стыкуется), и консерваторы занимаются объединяющей деятельностью (но почему-то у них одна политика, а не церковное соработничество -- СПГ, Черная сотня, теперь "византинцы").
И у тех, и у других не видно именно приходского братства, служащего приходу. Кочетковские "вертикали", ныне "малые братства" вообще по сути не имели личного членства, туда записывали "общинами", тогда как смысл православного братства именно в личной ответственности каждого братчика за служение своему приходу. Между прочим, проблемы Синдесмоса и ВСЦ я вижу тоже в этом - членство и единство личностное подменяется членством организаций, т.е. бюрократией. В начальный период же и в ВСЦ (в "Вере и устройстве") и в Синдесмосе очень сильной стороной была именно опора на личное членство и ответственность ведущих богословов и церковных организаторов).
Итак, призыв преп. Иустина. Идея ясна. Но тут для меня возникает такой вопрос. Кажется ясно, что невозможно легко и быстро целый приход превратить в аскетов. Положим, мало кто потянет всенощные бдения по афонскому чину (до 14 часов!) Как быть? Нельзя же оставить более слабых прихожан без всенощной. А введение двух служб не приведет ли к разделениям в приходе? С этим связан и предыдущий мой вопрос о двух престолах и литургиях, и та история Андрея Львовского. Даже у старца Алексия Мечева на агапу с батюшкой после такой всенощной и литургии оставался только клирос, т.е. те, кто был связан общим деятельным участием в службе. Разве это не грозит обидами и разделениями?
Впрочем,понимаю, что это вопросы праздные. Будет ситуация, Бог даст и решение, как бы оно ни было трудно. Возможно, и без обид и разделений невозможно. Вот и на старца Тавриона монахини бывало восставали.
Он служит для меня ориентиром в размышлениях и спорах о путях церковной жизни, об обновленчестве и консерватизме.
Суть призыва преп. Иустина - единство прихода во главе со священником в стремлении к подвижнической христианской жизни, и приходское братство, объединяющее деятельную часть прихода.
(Чаще всего обновленцы и консерваторы берут на вооружение разные половины этого идеала. Консерваторы упирают на индивидуальное подвижничество, а обновленцы - на объединяющую деятельность. Об этом писал еще о. Всеволод Шпиллер Бердяеву: "Вся эта вражда и злоба в разделениях наших уже невыносима. Уже не только жутко, не только холодно жить во всем этом, а просто нельзя. И то последнее теплое на земле, что еще в каких-то обрывках остается с нами в нас, если рвется наружу, то и пусть рвется куда бы ни рвалось и как бы ни рвалось! Вы не броситесь к нему, как бросился к нему когда-то Розанов. Может быть и потому, что его еще меньше сейчас, чем тогда, и оно столо холоднее в наши страшные дни. Но если бы Вы почувствовали даже и в этом моем к Вам порыве, что все-таки оно еще есть и даже здесь, в этом стане, за который так стыдно и больно, может быть, и простить что-нибудь этому стану?
Зачем же принадлежать к нему? Одно здесь мог бы сказать на это. Как раз где пишет Розанов о последнем теплом на земле и как он к нему бросился, пишет и о святых, которые будут победителями мира. Не за них ли бросился? К ужасу моему, только в этом стане я и нашел их." (23 июня 1939 г.)
Конечно, это не абсолютное противопоставление - и обновленцы ищут духовного роста (о. Г. Кочетков, например, надеялся его обрести и дать в оглашении и общинной жизни - но не очень удачно, как-то это никак с "Добротолюбием" не стыкуется), и консерваторы занимаются объединяющей деятельностью (но почему-то у них одна политика, а не церковное соработничество -- СПГ, Черная сотня, теперь "византинцы").
И у тех, и у других не видно именно приходского братства, служащего приходу. Кочетковские "вертикали", ныне "малые братства" вообще по сути не имели личного членства, туда записывали "общинами", тогда как смысл православного братства именно в личной ответственности каждого братчика за служение своему приходу. Между прочим, проблемы Синдесмоса и ВСЦ я вижу тоже в этом - членство и единство личностное подменяется членством организаций, т.е. бюрократией. В начальный период же и в ВСЦ (в "Вере и устройстве") и в Синдесмосе очень сильной стороной была именно опора на личное членство и ответственность ведущих богословов и церковных организаторов).
Итак, призыв преп. Иустина. Идея ясна. Но тут для меня возникает такой вопрос. Кажется ясно, что невозможно легко и быстро целый приход превратить в аскетов. Положим, мало кто потянет всенощные бдения по афонскому чину (до 14 часов!) Как быть? Нельзя же оставить более слабых прихожан без всенощной. А введение двух служб не приведет ли к разделениям в приходе? С этим связан и предыдущий мой вопрос о двух престолах и литургиях, и та история Андрея Львовского. Даже у старца Алексия Мечева на агапу с батюшкой после такой всенощной и литургии оставался только клирос, т.е. те, кто был связан общим деятельным участием в службе. Разве это не грозит обидами и разделениями?
Впрочем,понимаю, что это вопросы праздные. Будет ситуация, Бог даст и решение, как бы оно ни было трудно. Возможно, и без обид и разделений невозможно. Вот и на старца Тавриона монахини бывало восставали.