Эмиграция и птички. Сказочка.
Давненько когда-то в одной очень социалистической местности жил-да-был мальчик. И звали его, как в сказках и положено, Иванушка. Не Иван-царевич, конечно. Но и не то что-бы Иванушка-дурачок. Скорее Иванушка-середнячок. Сначала он был октябрёнком и сильно этим гордился. И вообще радовался тому факту, что родился в самой хорошей стране. Ибо в других-то странах постоянно происходит какая-то фигня неприятная и дети голодают. А Иван, надо заметить, совсем не голодал. Да и вообще детство у него было вполне себе по-советски счастливое - зимой каникулы и Новый Год, летом каникулы и Чёрное Море... Потом, как и все советские дети он стал пионером и гордился уже успехами социализма и родной партии. Правда Чёрное море незаметно уступило место малоприятному пионерскому лагерю. Зато Иванушка уже знал, что в других странах, капиталистических, постоянный экономический кризис, безработица и жуткая преступность. Да и негров там по старой памяти, нет-нет, да и линчуют... Потом... Нет. Он не стал комсомольцем, ибо на самую счастливую страну свалилось внезапная «Перестройка» и, что не менее важно, «Гласность»....
Вот... Это присказка была... Не знаю, если честно, зачем, но традиция такая в сказках. Мол, сначала присказка, а потом уже сама сказка.. Видимо есть в этом какой-то глубинный смысл. Итак «Сказка про Языковой Барьер».
С появлением «Гласности» Ваня начал понимать, что возможно всё обстоит немного не так, как ему казалось раньше. А тут ещё, как на грех, докатилась до Сказочного Союза Советских Республик эпоха VHS. И одним из первых фильмов, который наш герой посмотрел по «видику», был - «Москва на Гудзоне», с молодым и бородатым Робином Уильямсом в роли Володи Иванова - простого советского музыканта, который сбежал из Союза и остался жить в Нью-Йорке. Безработица и преступность в фильме присутствовали, но финал был скорее оптимистичный... В конце фильма Володя играет на саксофоне на нью-йоркских улицах, а бывший агент KGB торгует там же хот-догами. Сам фильм на Иванушку большого впечатления не произвёл, а тот самый агент KGB наоборот произвёл. Роль была комедийная и весьма эпизодическая. Но главное заключалось в том, что играл её Савелий Крамаров. Да-да, тот самый! И Ваня задумался... Уж если Крамаров, который здесь был безусловной звездой, свалил при первой же возможности на Запад и снимается в эпизодах... Может быть это того стоит... Так или иначе, но мысль о возможности отъезда прочно засела в Ваниной голове.
А ещё чуть позже «Перестройка» вступила в решающую стадию. Железный занавес окончательно поднялся, а цены на нефть окончательно опустились. С продуктами стало совсем плохо, даже в родном Ленинграде. И всё чаще всплывала в Ваниной памяти сцена в супермаркете из «Москвы на Гудзоне». И пропорционально тоске, по исчезнувшей из магазинов колбасе, росло в нём сильнейшее еврейство. И сопровождалось он сильнейшим же желанием переехать на историческую родину. Тут надо заметить, что ранее Иван ни в каком таком еврействе замечен не был. И потому на окружающих новость о его возможной репатриации в Израиль произвела эффект разорвавшейся бомбы. Ну что поделаешь, время такое было... Как говорилось в старом советском анекдоте: «Жена-еврейка - не роскошь, а средство передвижения». А Ивану даже жениться не надо было, благо имелась вполне еврейская бабушка. И, что немаловажно, по материнской линии. И отправился наш Иванушка-середнячок в поход. По архивам да по ЗАГСам, по ОВИРам да по посольствам. Долго-ли, коротко-ли, а привёл его этот поход в город Вена. Правда, очень не надолго. Прямых рейсов между самойсчастливойстраной и Израилем тогда ещё не было и надо было делать пересадку в столице Австрии. Обычно репатрианты Вену толком не видели, ибо организовано перемешались на автобусе от рейса к рейсу, с небольшой остановкой в Сохнуте. Иванушка проявил некоторую настойчивость и смог самостоятельно погулять по Вене пару часов. Но и этого вполне хватило, чтобы чистенькая, изобильная Европа произвела на него неизгладимое впечатление. До этого момента он даже в Болгарии никогда не был, а тут сразу целая Вена.
А потом огромный американский самолёт, какие он видел раньше только в кино, перенёс Иванушку в ночной Тель-Авив. Но долго радоваться этому факту не пришлось. Почти сразу после получения израильского паспорта, раздолбаная маршрутка унесла его прочь из сказочного Тель-Авива, в не менее сказочный кибуц. Утром всю группу новых репатриантов (олим ходашим) повели на экскурсию. И во время осмотра достижений израильского социализма появились у Иванушки смутные подозрения. Внешне кибуц очень сильно отличался от советского колхоза, который Ваня видел один раз в своей жизни. А вот речи местного «председателя» про то, что всё здесь общее и про то, что от каждого по способностям.... Ну и наконец про урожайность... Что-то было в это до боли знакомое и пугающее...
И чем дольше жил Иванушка в кибуце, тем грустнее ему становилось. И тем чаще видел он во сне виды далекого и манящего Нью-Йорка. Работа сильно выматывала, иврит как-то не учился, несмотря на регулярное посещение ульпана. В школе и на первом курсе института Ваня учил английский. После первого курса проснулось в нём еврейство, а дальше Вы уже знаете. Но даже этих знаний хватало, чтобы сравнить английский с ивритом и загрустить ещё сильнее. Через несколько месяцев, после окончания ульпана, который не принес большой пользы, он перебрался таки в Тель-Авив. Здесь ему нравилось намного больше, чем в кибуце, но намного меньше, чем в Вене. На хорошую работу без знания иврита не брали. Новых друзей как-то не появлялось. Деньги заканчивались. Единственная работа, которую он смог найти - сторожем на автостоянке. По ночам. И начал Иванушка бухать. И по ночам - на работе. И днём - дома. Ведь, в отличие от родного Ленинграда, алкоголь продавался здесь в любое время суток и очередей за ним не наблюдалось. Да и стоил он тогда совсем не дорого. И что любопытно, новые друзья по прежнему не находились, а собутыльники находились легко. И даже сформировалась небольшая русскоязычная группа алкоголиков.
Ну а дальше... Догадаться, в принципе, несложно.. С автостоянки Ваню выгнали. За квартиру платить нечем... Собутыльники рядом. Что делать в такой ситуации? Правильно, продолжать пить. Деньги на водку совместными усилиями как-то находились, а спать в Израиле можно и на улице. Причём девять месяцев в году. Что наш герой и делал. Иванушка с друзьями облюбовали для ночёвок парк на реке Яркон, в Тель-Авиве. Они возвращались сюда каждый вечер, застилали лавочки газетами и устраивались на ночлег.
И вот однажды, после особенно бурного вечернего возлияния наступило тяжёлое утреннее похмелье. Любой пьяница знает, что самое страшное в похмельное утро - это громкие звуки. А в Тель-Авивском парке, как не сложно догадаться, каждое утро начиналось с ужасного птичьего ора. Ну то есть любителям птичьего пения здесь безусловно понравилось бы, но точно не нашему герою... Собственно птицы были единственным минусом ночёвок в парке. А в это утро они орали особенно громко. Но самое страшное, что одна из них, с наглой мордой и вызывающе жёлтым клювом, расположилась прямо над Иванушкой и кричала на чистом русском языке: «Чирик-Чирик! Учи иврит! Учи иврит!» Иванушка в ужасе сел и осмотрелся. Собутыльники тоже проснулись и судя по их лицам так же как он отчётливо слышали «Чирик-Чирик! Учи-иврит! Учи-иврит! Чирик-Чирик!». Один из них, даже пытался вступить с мерзопакостной птицей в диалог и, пытаясь перекричать птичий хор, вопил: "Заткнись сволочь! Ты сама то откуда иврит знаешь, аааа?!!" В общем зрелище, я Вам скажу, не для слабонервных...
В состоянии тяжёлого похмелья любая фигня воспринимается особенно остро. И утреннее пришествие произвело на Иванушку сильнейшее впечатление. Он бросил пить, занялся таки изучением иврита и уже через пол года поступил в университет. А ещё через несколько лет большой американский самолёт увёз его в далёкий и волшебный Нью-Йорк. Правда ни Гудзона, ни самого города он так и не увидел. Потому, что через два часа после посадки другой, уже не такой большой, американский самолёт понёс его дальше. В ещё более далёкий и сказочный Лос-Анджелес, где ждала его новая работа и новая жизнь. Но это уже совсем другая сказка...
Сказка ложь, да в ней намёк - добрым молодцам урок... Не бухайте много! Не спорьте с птицами! Да пребудет с Вами Джа!