Друга Нет...
Три сорок восемь утра или ночи.
Где-то вдалеке угукает сова, ругаясь с темной ночью.
Пью холодный зеленый чай с большой кружки и в третий раз перечитываю сообщение от Татьяны.
"Настя, спасибо тебе большое за поддержку. Я ведь тоже почти никому ничего не рассказываю, обожглась однажды очень сильно, больше не хочу" - читаю с экрана сотового.
У меня нет ни одной подруги.
Казалось, что с годами они только исчезали и исчезали, таяли, как хрупкий потемневший снег на жарком солнце.
Сначала были какие-то шумные компании, походы в рестораны или на шашлыки, а потом все больше хотелось тишины и одиночества.
Так получилось, что в 2004 году у меня не стало друзей, прям совсем-совсем.
Летом убили моего друга - Яську, а в сентябре я узнала о предательстве подруги, которую считала самой ценной, лучшей и родной.
Мы продружили три года.
Я поступила учиться в Санкт-Петербург.
Общага, пора студенчества, появилась подруга и, как ни странно, враг.
Маленький человек высокого роста, пришедший поступать после суворовского военного училища.
Несмотря на красивую форму, он был неприятным.
Слегка увлажненные губы и какая-то неестественная улыбка.
Я поступила, моя подруга поступила, и, конечно же, без сомнений, поступил в университет и мой враг.
Его назначили командиром нашей группы.
Его приказы должны были выполняться строго и быстро.
Как-то он домотался до меня насчет уборки территории или надо было вымыть самый грязный участок мраморной лестницы, уже не помню.
- Андрей, ты чего, охерел? - не выдержив, возмутилась я.
- Андрей остался за забором, тут я для тебя - "товарищ командир", - услышала я в ответ.
Я не буду рассказывать о всех наших стычках, когда он наказывал меня, пользуясь своей, пусть и крошечной, но - властью.
Мне объявляли выговоры за невыход в наряд, о котором я даже не догадывалась, меня вынуждали написать рапорт на отчисление по собственному желанию.
И всякий раз я переписывала рапорт, потому что руководство не принимало причину моего ухода.
"Командир моей группы - дебил" - выводила я старательно и красиво на очередном листе А4.
В итоге, мы забыли друг о друге на несколько лет.
Просто, делали вид, что нет меня и нет его.
У каждого была своя жизнь и свои планы на будущее.
В начале четвертого курса моя лучшая подруга сообщила, что давно встречается с тем, кто мне так неприятен.
Молодой человек, практически, переселился в нашу комнату.
Стоило мне прийти в двенадцать или час ночи, а он лежал на кровати с моей подругой.
Надо было что-то менять, уезжать из комнаты, искать варианты.
В одно воскресенье я собиралась на концерт органной музыки, а подруга - на свидание.
Она сидела на кровати, подогнув колени и красилась, держа перед собой маленькое зеркальце.
Почти без стука, открыв дверь зашел ее парень.
Я уже была в ботинках, оставалось только надеть пальто.
Он стоял в дверном проеме и лыбился.
Ссора разрасталась быстрее чем пожар в лесу при сильной засухе.
- Свали от двери, мне надо выйти! - повторила я в третий или четвертый раз.
- Хочешь выйти, выходи через окно, - орал он толкая меня в центр комнаты.
Я просила подругу, чтобы она сказала своей пассии, чтобы дал мне выйти.
"Разбирайтесь сами", - отвечала она, ухмыляясь.
Комната располагалась на восьмом с половиной этаже старой кирпичной общаги.
Я предприняла еще две или три попытки выйти, после чего - разнылась.
Я была слабой и жалкой перед теми, кто мне неприятен.
"Да выпусти ты ее уже", - послышался голос подруги.
Сквозь слезы ступеньки лестниц выглядели расплывчатыми.
Железные перила дрожали, ударяясь о стены, я спускалась вниз так быстро, как только могла.
С того дня многое поменялось в моей жизни.
У меня появилось новое жилье, тусовки, разные встречи и расставания.
Мужчины, женщины, священники и наркоманы.
Вихрь событий.
Ярко, пестро, происходило так много всего.
Я, вдруг, стала благодарна судьбе, Богу, своей подруге и ее парню.
Единственное, что перестало существовать для меня - это понятие - "дружба".
Я помогала разным людям, ко мне приходили поплакаться о парнях или девушках.
Мы сидели на ковролине маленькой комнаты в общаге, пили вино, брали бутерброды с тарелки, стоящей на полу и общались.
Каждый раз я слушала, но не говорила ничего о себе.
"Она всего лишь кошка, она сама по себе, она со всеми и ни с кем, она нужна всем и не нужна никому", - повторяла я слова полюбившейся песни.
Прошло двадцать лет, все стало другим, но у меня по-прежнему нет подруг.
Как не болит зуб, в котором удалили нерв, так и мне - не больно, не страшно и - не тяжело.
В сложные моменты я обращаюсь к чаю или Богу.
У меня есть Святой Гавриил, Спиридон Тримифунтский, Ксения Блаженная.
Я удивляюсь лишь одному, как долго я не понимала своего счастья и радости.
Сегодня с почты забрала маленькую книжку - "Тбилиси 2015 год - Акафист Гавриилу Самтаврийскому".
"Ты больше никогда не будешь одна", - повторяю я сама себе.
Сегодня я собираю посылку для Татьяны.
Купила самого лучшего кагора, халвы, пропитанной гранатовым соком, положу икону и масло, освященное на мощах Гавриила Ургебадзе...
Татьяна появилась в моей жизни в тот момент, когда отвернулись оставшиеся родственники.
Она нашла могилу моей мамы, помогла поставить памятник, показав место рабочим.
Пару раз в год - на мамин день рождения или, когда совсем грустно, я прошу ее принести букет свежих цветов.
Она высылает мне фото, говорит о том, что - "у мамы все убрано".
И каждый раз, глядя на эти фото, я реву.
Как ревела моя мама, слегка касаясь ладонью фотографии моей бабушки.
Я не могу принять то, что произошло, не могу и не хочу верить, что там...моя мама.
Наверное, иногда можно и нужно быть слабым...
Можно реветь от стыда или от боли...