Нарцисс: неслучившееся детство
Еще один пост с описанием нарциссической семейной системы.
Это скорее не для тех, кто точно знает, что с ними происходило в детстве, а для тех, кто пишет в недоумении "вроде бы все хорошо было и родители любили, а переживания такие, как будто травма была".
В такой семье, которую Стефани Дональдсон-Прессман и Роберт М.Прессман, называют нарциссической, потребности детей не только вторичны по отношению к потребностям родителя (лей), но часто довольно проблематичны для последнего. Как следствие, фундаментальные потребности ребенка: в доверии, безопасности, - не удовлетворены. Ответственность за удовлетворение потребностей и ребенка и порой взрослых тоже сдвигается от родителя к ребенку.
Ожидание, что супруг или ребенок должны быть в состоянии читать чьи-то мысли и угождать каждой невысказанной потребности, - одно из наиболее вредоносных «правил» нарциссической семейной системы: оно фактически гарантирует, что ничьи потребности никогда не получат удовлетворения: «я не получу то, что я хочу, и ты будешь тому виной, т.к. не дал мне этого».
В такой ситуации, желания и потребности родителя становятся «бегущей мишенью», на которой ребенок изо всех сил пытается сосредоточиться. Поскольку он чувствует себя ответственным за исправление ситуации, не имея при этом необходимой власти и контроля, чтобы осуществить это, у ребенка развивается и усиливается ощущение неудачи.
Вырастая, такой человек часто по-прежнему чувствует себя ответственным за чувства других (особенно близких) людей.
Ребенок, растущий в семье, где большая часть внимания уделяется потребностям родительской системы, в ущерб детской, становится человеком, по преимуществу лишь реагирующим на влияния извне и отражающим их. Вместо того, чтобы действовать исходя из своих чувств, ребенок наблюдает, чего ждут от него другие или что им нужно, затем реагирует на эти ожидания. Реакция ребенка на эти предполагаемые ожидания может быть либо позитивной, либо негативной: ребенок выберет или удовлетворить явно или неявно выраженную потребность или восстать против этого - в любом случае его действие будет формой реакции, а не инициативы.
В здоровой семье личное пространство, право на уединение уважается и поощряется: родители не входят в спальни или ванные без стука, они не слушают телефонные разговоры, не читают почту других, и не позволяют детям нарушать собственное личное пространство. Существуют ясные границы, есть ясные правила, определяющие то, что члены семьи вправе ожидать друг от друга.
В нарциссической семье может вовсе не быть этих правил, а могут быть и достаточно ясные. Однако, они могут нарушаться родителями сообразно тому, как диктуют их потребности, плюс к этому, не существует границ для детей в отношении эмоциональных ожиданий. От детей всегда ждут, что они должны соответствовать запросам родителей, а запросы детей удовлетворяются только по счастливому совпадению.
Дети не могут предугадать, когда и почему хорошие времена наступят или прекратятся. Они чувствуют, что они, возможно, «все сделали правильно», если родители приблизили их к себе, и «все испортили», если оттолкнули. В действительности, они не ответственны ни за то, что их приблизили, ни за то, что оттолкнули.
Непредсказуемое усиление или ослабление родительских чувств - типичное явление в нарциссически семьях. Оно держит детей «на крючке» у родителей: дети надеются вызвать этот всплеск любви вновь, что вынуждает их еще больше не доверять себе и другим, еще больше пытаться угадывать.
В романе Льва Толстого «Война и мир» описание семьи Болконских:
«… Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его (князя Николая Андреевича Болконского) образе жизни был доведен до последней степени точности.
…С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность.
Дочь:
... Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель, или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу. Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Она же на несколько строк ниже:
… - Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме обожания, может возбудить такой человек, как отец? И я так довольна и счастлива с ним!»
В отрывке можно увидеть, насколько отличается внешняя реальность жизни семьи и внутреннее восприятие княжны, не смевшей верить своему чувству страха.
Порой понимание этой структуры семейной системы помогает рассмотреть способы взаимодействия с родной семьей, которым научился человек и заметить, что со времен его детства ситуация во многом изменилась, сейчас он взрослый, имеет власть и контроль, которых тогда у него не было, и сейчас он может поступать иначе.
Признание дисфункции семейной системы снимает с человека ответственность за то, что с ним происходило пока он был ребенком, но возлагает на него ответственность за изменение своей нынешней, взрослой реальности. Человек сформирован прошлым опытом, но нет никакой необходимости оставаться таким дальше.
Это скорее не для тех, кто точно знает, что с ними происходило в детстве, а для тех, кто пишет в недоумении "вроде бы все хорошо было и родители любили, а переживания такие, как будто травма была".
В такой семье, которую Стефани Дональдсон-Прессман и Роберт М.Прессман, называют нарциссической, потребности детей не только вторичны по отношению к потребностям родителя (лей), но часто довольно проблематичны для последнего. Как следствие, фундаментальные потребности ребенка: в доверии, безопасности, - не удовлетворены. Ответственность за удовлетворение потребностей и ребенка и порой взрослых тоже сдвигается от родителя к ребенку.
Ожидание, что супруг или ребенок должны быть в состоянии читать чьи-то мысли и угождать каждой невысказанной потребности, - одно из наиболее вредоносных «правил» нарциссической семейной системы: оно фактически гарантирует, что ничьи потребности никогда не получат удовлетворения: «я не получу то, что я хочу, и ты будешь тому виной, т.к. не дал мне этого».
В такой ситуации, желания и потребности родителя становятся «бегущей мишенью», на которой ребенок изо всех сил пытается сосредоточиться. Поскольку он чувствует себя ответственным за исправление ситуации, не имея при этом необходимой власти и контроля, чтобы осуществить это, у ребенка развивается и усиливается ощущение неудачи.
Вырастая, такой человек часто по-прежнему чувствует себя ответственным за чувства других (особенно близких) людей.
Ребенок, растущий в семье, где большая часть внимания уделяется потребностям родительской системы, в ущерб детской, становится человеком, по преимуществу лишь реагирующим на влияния извне и отражающим их. Вместо того, чтобы действовать исходя из своих чувств, ребенок наблюдает, чего ждут от него другие или что им нужно, затем реагирует на эти ожидания. Реакция ребенка на эти предполагаемые ожидания может быть либо позитивной, либо негативной: ребенок выберет или удовлетворить явно или неявно выраженную потребность или восстать против этого - в любом случае его действие будет формой реакции, а не инициативы.
В здоровой семье личное пространство, право на уединение уважается и поощряется: родители не входят в спальни или ванные без стука, они не слушают телефонные разговоры, не читают почту других, и не позволяют детям нарушать собственное личное пространство. Существуют ясные границы, есть ясные правила, определяющие то, что члены семьи вправе ожидать друг от друга.
В нарциссической семье может вовсе не быть этих правил, а могут быть и достаточно ясные. Однако, они могут нарушаться родителями сообразно тому, как диктуют их потребности, плюс к этому, не существует границ для детей в отношении эмоциональных ожиданий. От детей всегда ждут, что они должны соответствовать запросам родителей, а запросы детей удовлетворяются только по счастливому совпадению.
Дети не могут предугадать, когда и почему хорошие времена наступят или прекратятся. Они чувствуют, что они, возможно, «все сделали правильно», если родители приблизили их к себе, и «все испортили», если оттолкнули. В действительности, они не ответственны ни за то, что их приблизили, ни за то, что оттолкнули.
Непредсказуемое усиление или ослабление родительских чувств - типичное явление в нарциссически семьях. Оно держит детей «на крючке» у родителей: дети надеются вызвать этот всплеск любви вновь, что вынуждает их еще больше не доверять себе и другим, еще больше пытаться угадывать.
В романе Льва Толстого «Война и мир» описание семьи Болконских:
«… Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его (князя Николая Андреевича Болконского) образе жизни был доведен до последней степени точности.
…С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность.
Дочь:
... Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель, или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу. Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Она же на несколько строк ниже:
… - Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме обожания, может возбудить такой человек, как отец? И я так довольна и счастлива с ним!»
В отрывке можно увидеть, насколько отличается внешняя реальность жизни семьи и внутреннее восприятие княжны, не смевшей верить своему чувству страха.
Порой понимание этой структуры семейной системы помогает рассмотреть способы взаимодействия с родной семьей, которым научился человек и заметить, что со времен его детства ситуация во многом изменилась, сейчас он взрослый, имеет власть и контроль, которых тогда у него не было, и сейчас он может поступать иначе.
Признание дисфункции семейной системы снимает с человека ответственность за то, что с ним происходило пока он был ребенком, но возлагает на него ответственность за изменение своей нынешней, взрослой реальности. Человек сформирован прошлым опытом, но нет никакой необходимости оставаться таким дальше.