чудо Александра Волкова: сиквелы
Insightful. Я поняла, почему я всегда любила сказки и фэнтэзи: потому что они куда больше про реальный мир, чем самые наиреалистичнейшие реалисты.
Originally posted by steblya_kam at чудо Александра Волкова: сиквелы
(продолжаю серию постов)
Уже вторая книга цикла исчерпывающе продемонстрировала, что Волков - гений. Сам по себе, независимо от Баума, который послежил стимулом для вдохновения.
Сегодня я хочу написать об Урфине Джюсе, которого я бы без колебаний включила в топ-100 гениально придуманных персонажей мировой литературы - наряду с Фальстафом, Щелкунчиком, Джоном Сильвером, Крошкой Цахесом и Пеппи Длинныйчулок.
Волков совершил для детской литературы тот же прорыв, который совершил Шекспир для взрослой литературы в "Макбете" - показал, откуда берутся тираны-узурпаторы. Не могу судить обо всей детской литературе в принципе, но шаблон советской Волков определённо взломал. По этому шаблону, злой царь всегда злой просто потому, что он царь, а злой богач - просто потому, что он богач (эталонный образец - "Королевство кривых зеркал" Губарева). Как бы социологическое объяснение, которое на самом деле ничего не объясняет (каким образом становятся царями и богачами?). Справедливости ради, в зарубежной классике дело порой обстоит ещё хуже (кто вообще такой рыцарь Като в "Мио, мой Мио"?). Напоминаю, что "Гарри Поттер", в котором анализируется восхождение Волан-де-Морта, будет написан только во второй половине 90-х.
Гениальность идеи Волкова - в том, что Волшебной стране угрожает не злой волшебник (Роулинг без магии всё-таки не обошлась), а вполне обычный человек, который ищет средства поупражнять свои комплексы. Несколькими штрихами в начале книги нарисован его психологический портрет: Урфин Джюс - интраверт, у него явные коммуникативные проблемы. Потерпев фиаско в попытках наладить контакт с людьми, он начинает мечтать о том, чтобы подчинить себе людей.
Заодно, исподтишка, Волков ломает главный шаблон детской литературы (не только советской): сирота и трудяга с тяжёлым детством обязательно положительный герой. История Урфина Джюса начинается как образцовая сентиментальная сказка про бедного сиротку, который с малолетства работал. Вот только что-то в этом сиротке не так. Волков отмечает: наличие трудолюбия и силы воли не гарантирует, что они будут направлены на добро.
(Кстати, предположение dmitri_lytov, что Урфин Джюс не происходит из Жевунов, текстом не подтверждается. В начале второй книги говорится о том, что он усилием воли отучил себя от привычки жевать. Если только он не был приёмным сыном у своих рано умерших родителей, конечно. Однако интересно, почему Леонид Владимирский так упорно представлял себе этого героя высоким, в отличие от маленьких Жевунов, и автор не возражал против такой трактовки).
Автор скрупулёзно прослеживает эволюцию Урфина Джюса от деревенского парня со скверным характером до тирана на престоле, ни на мгновение не выбиваясь из человеческого регистра. Урфин не просто вынашивает злодейские планы - он пугается, огорчается, чувствует усталость (когда описывается его изматывающий труд по изготовлению дуболомов, ему невольно сопереживаешь), а его отношения со слугами и соратниками, понаделанными из подручных предметов, гомерически смешны. Он пытается создать искусственный мир под себя, где ему все были бы послушны, вот только результат вечно не оправдывает ожиданий: то его лосиные рога забодают, то деревянные солдаты, будучи деревом, совершат какую-нибудь непроходимую глупость. Пожалуй, это самая весёлая пародия на "Франкенштейна", которая мне известна.
У плохого писателя Урфин обязательно овладел бы чёрной магией, пошёл бы на Розовую страну и потребовал от Стеллы, чтобы она вышла за него замуж. Кончилось бы всё феерическим маханием на волшебных палочках с кучей молний и громов. Волков избежал таких соблазнов. На первый взгляд кажется алогичным, что Страшила и Железный Дровосек, столкнувшись с проблемой, пишут письмо в Канзас Элли, а не добрым волшебницам Стелле и Виллине (у тех и возможностей побольше, и добраться до них легче). Но это ясно в рамках художественной логики текста: Урфин - не маг, а обычный человек, значит, и противостоять ему должны обычные люди, чтобы не нарушать соотношения сил. (То, что жителей Волшебной страны невозможно разубедить в сверхъестественных способностях Элли, лишь предлог).
А как превосходно написана галерея третьестепенных персонажей - всевозможных сявок, примазавшихся к Урфину после его восхождения! Из них самый впечатляющий - Руф Билан, который потом станет сквозным персонажем цикла (ему всё равно, к кому подлизываться - хоть к Урфину, хоть к рудокопам, хоть к великанше Арахне).
И мелкая подробность, важность которой не сразу можно осознать: Урфин всё-таки не может жить в грязной пещере Гингемы и есть пиявок (на публику, для пиара он демонстративно ест пиявок из шоколада). Том Реддл схавал бы пиявку для пользы дела и не поморщился бы. А у Урфина всё же есть порог брезгливости, он не может окончательно расчеловечиться. Что подготавливает его трансформацию в "Жёлтом тумане", когда он отказывается от дальнейших попыток захвата власти.
Если первая история об Урфине Джюсе - шедевр психологического анализа превращения деревенской шпаны в узурпатора, то вторая, "Огненный бог Марранов" - шедевр социально-исторической критики. В сущности, это очень оригинальная и совершенно не плакатная притча о тоталитаризме (когда говорят об оттепельном движении в детской литературе, обычно вспоминают школьные повести про любофф, но мало кто рассматривает в этом контексте Волкова и его истории об Урфине Джюсе). В предыдущем посте я писала, что этнографическое описание Марранов скопировано с "Германии" Тацита, ключевого текста для нацистов. Сами по себе Марраны, как и германцы Тацита, скорее симпатичны. Опасной оказывавается их невероятная наивность - им легко промыть мозги. Волков очень точно демонстрирует, как вынырнувший из ниоткуда дяденька сначала искусственно инспирирует социальное недовольство (обещав Марранам блага прогресса, на самом деле усиливает расслоение общества), а потом перенаправляет его на внешнего "врага". И снова удивительно, что цензура, так придиравшаяся к Стругацким и даже к невинному детскому фильму "Внимание, черепаха!", пропустила "Огненного бога": ведь сюжет повести легко проецируется отнюдь не только на гитлеровскую Германию (напомним, что при своём эффектном появлении перед Марранами Урфин одет в красное).
А впрочем, история, рассказанная Волковым, универсальна, что подчёркивается её мифологическими аллюзиями. Урфин знал, что делал, когда нарядился огненным богом и спустился к Марранам на орле (как Юпитер в ренессансной живописи) - его пиар-акция замешана на концентрате архетипов: Прометей и Юпитер в одном флаконе. Вот только Прометей в уплату за обретение огня должен пострадать (от орла, ха-ха!). Здесь Волков, как заправский модернист (Джойс нервно курит в коридоре), выворачивает миф наизнанку:
- Что здесь происходит? - спросил Урфина удивлённый орёл.
- Марраны собираются войной на Мигунов и Жевунов, и я, по совести, не могу их от этого удерживать, - дерзко ответил Урфин. - Беднягам так плохо живётся в их скудной долине.
- Низкий ты человек! - загремел Карфакс. - Ты, конечно, сам подбил их на это и теперь хочешь воспользоваться плодами захватнической войны!
Исполинский орёл грозно надвигался на человека, разинув крепкий клюв. Урфин обнажил грудь.
- Что ж, рази! - спокойно сказал он. - Бей, только сразу насмерть!
Карфакс отступил.
- Презренный! - глухо молвил орёл. - Ты знаешь, что я не могу причинить ни малейшего вреда моему спасителю. И ты всегда это знал, коварный человек! Ты строил козни за моей спиной и, даже более того, с моей помощью…
Прометей в этой истории оказывается корыстным самозванцем, а орёл - слишком благородным, чтобы порвать его за это. Более того, именно чрезмерная доброта орла и унизительна, поскольку ставит Урфина на место: "не воображай себя Прометеем".
Что касается Марранов, то их наивность, как будто бы полезная поначалу для амбициозных планов Урфина, имеет и оборотную сторону - они не умеют врать и приходят в бешенство, узнав, что их развели. И быстренько дают Урфину пинка под зад.
Но заметьте, у них всё-таки остался огонь и все технологические достижения, которые им принесло владычество Урфина. И отказываться от всего этого они не собираются (хороший повод для размышлений о современном постколониализме).
Originally posted by steblya_kam at чудо Александра Волкова: сиквелы
(продолжаю серию постов)
Уже вторая книга цикла исчерпывающе продемонстрировала, что Волков - гений. Сам по себе, независимо от Баума, который послежил стимулом для вдохновения.
Сегодня я хочу написать об Урфине Джюсе, которого я бы без колебаний включила в топ-100 гениально придуманных персонажей мировой литературы - наряду с Фальстафом, Щелкунчиком, Джоном Сильвером, Крошкой Цахесом и Пеппи Длинныйчулок.
Волков совершил для детской литературы тот же прорыв, который совершил Шекспир для взрослой литературы в "Макбете" - показал, откуда берутся тираны-узурпаторы. Не могу судить обо всей детской литературе в принципе, но шаблон советской Волков определённо взломал. По этому шаблону, злой царь всегда злой просто потому, что он царь, а злой богач - просто потому, что он богач (эталонный образец - "Королевство кривых зеркал" Губарева). Как бы социологическое объяснение, которое на самом деле ничего не объясняет (каким образом становятся царями и богачами?). Справедливости ради, в зарубежной классике дело порой обстоит ещё хуже (кто вообще такой рыцарь Като в "Мио, мой Мио"?). Напоминаю, что "Гарри Поттер", в котором анализируется восхождение Волан-де-Морта, будет написан только во второй половине 90-х.
Гениальность идеи Волкова - в том, что Волшебной стране угрожает не злой волшебник (Роулинг без магии всё-таки не обошлась), а вполне обычный человек, который ищет средства поупражнять свои комплексы. Несколькими штрихами в начале книги нарисован его психологический портрет: Урфин Джюс - интраверт, у него явные коммуникативные проблемы. Потерпев фиаско в попытках наладить контакт с людьми, он начинает мечтать о том, чтобы подчинить себе людей.
Заодно, исподтишка, Волков ломает главный шаблон детской литературы (не только советской): сирота и трудяга с тяжёлым детством обязательно положительный герой. История Урфина Джюса начинается как образцовая сентиментальная сказка про бедного сиротку, который с малолетства работал. Вот только что-то в этом сиротке не так. Волков отмечает: наличие трудолюбия и силы воли не гарантирует, что они будут направлены на добро.
(Кстати, предположение dmitri_lytov, что Урфин Джюс не происходит из Жевунов, текстом не подтверждается. В начале второй книги говорится о том, что он усилием воли отучил себя от привычки жевать. Если только он не был приёмным сыном у своих рано умерших родителей, конечно. Однако интересно, почему Леонид Владимирский так упорно представлял себе этого героя высоким, в отличие от маленьких Жевунов, и автор не возражал против такой трактовки).
Автор скрупулёзно прослеживает эволюцию Урфина Джюса от деревенского парня со скверным характером до тирана на престоле, ни на мгновение не выбиваясь из человеческого регистра. Урфин не просто вынашивает злодейские планы - он пугается, огорчается, чувствует усталость (когда описывается его изматывающий труд по изготовлению дуболомов, ему невольно сопереживаешь), а его отношения со слугами и соратниками, понаделанными из подручных предметов, гомерически смешны. Он пытается создать искусственный мир под себя, где ему все были бы послушны, вот только результат вечно не оправдывает ожиданий: то его лосиные рога забодают, то деревянные солдаты, будучи деревом, совершат какую-нибудь непроходимую глупость. Пожалуй, это самая весёлая пародия на "Франкенштейна", которая мне известна.
У плохого писателя Урфин обязательно овладел бы чёрной магией, пошёл бы на Розовую страну и потребовал от Стеллы, чтобы она вышла за него замуж. Кончилось бы всё феерическим маханием на волшебных палочках с кучей молний и громов. Волков избежал таких соблазнов. На первый взгляд кажется алогичным, что Страшила и Железный Дровосек, столкнувшись с проблемой, пишут письмо в Канзас Элли, а не добрым волшебницам Стелле и Виллине (у тех и возможностей побольше, и добраться до них легче). Но это ясно в рамках художественной логики текста: Урфин - не маг, а обычный человек, значит, и противостоять ему должны обычные люди, чтобы не нарушать соотношения сил. (То, что жителей Волшебной страны невозможно разубедить в сверхъестественных способностях Элли, лишь предлог).
А как превосходно написана галерея третьестепенных персонажей - всевозможных сявок, примазавшихся к Урфину после его восхождения! Из них самый впечатляющий - Руф Билан, который потом станет сквозным персонажем цикла (ему всё равно, к кому подлизываться - хоть к Урфину, хоть к рудокопам, хоть к великанше Арахне).
И мелкая подробность, важность которой не сразу можно осознать: Урфин всё-таки не может жить в грязной пещере Гингемы и есть пиявок (на публику, для пиара он демонстративно ест пиявок из шоколада). Том Реддл схавал бы пиявку для пользы дела и не поморщился бы. А у Урфина всё же есть порог брезгливости, он не может окончательно расчеловечиться. Что подготавливает его трансформацию в "Жёлтом тумане", когда он отказывается от дальнейших попыток захвата власти.
Если первая история об Урфине Джюсе - шедевр психологического анализа превращения деревенской шпаны в узурпатора, то вторая, "Огненный бог Марранов" - шедевр социально-исторической критики. В сущности, это очень оригинальная и совершенно не плакатная притча о тоталитаризме (когда говорят об оттепельном движении в детской литературе, обычно вспоминают школьные повести про любофф, но мало кто рассматривает в этом контексте Волкова и его истории об Урфине Джюсе). В предыдущем посте я писала, что этнографическое описание Марранов скопировано с "Германии" Тацита, ключевого текста для нацистов. Сами по себе Марраны, как и германцы Тацита, скорее симпатичны. Опасной оказывавается их невероятная наивность - им легко промыть мозги. Волков очень точно демонстрирует, как вынырнувший из ниоткуда дяденька сначала искусственно инспирирует социальное недовольство (обещав Марранам блага прогресса, на самом деле усиливает расслоение общества), а потом перенаправляет его на внешнего "врага". И снова удивительно, что цензура, так придиравшаяся к Стругацким и даже к невинному детскому фильму "Внимание, черепаха!", пропустила "Огненного бога": ведь сюжет повести легко проецируется отнюдь не только на гитлеровскую Германию (напомним, что при своём эффектном появлении перед Марранами Урфин одет в красное).
А впрочем, история, рассказанная Волковым, универсальна, что подчёркивается её мифологическими аллюзиями. Урфин знал, что делал, когда нарядился огненным богом и спустился к Марранам на орле (как Юпитер в ренессансной живописи) - его пиар-акция замешана на концентрате архетипов: Прометей и Юпитер в одном флаконе. Вот только Прометей в уплату за обретение огня должен пострадать (от орла, ха-ха!). Здесь Волков, как заправский модернист (Джойс нервно курит в коридоре), выворачивает миф наизнанку:
- Что здесь происходит? - спросил Урфина удивлённый орёл.
- Марраны собираются войной на Мигунов и Жевунов, и я, по совести, не могу их от этого удерживать, - дерзко ответил Урфин. - Беднягам так плохо живётся в их скудной долине.
- Низкий ты человек! - загремел Карфакс. - Ты, конечно, сам подбил их на это и теперь хочешь воспользоваться плодами захватнической войны!
Исполинский орёл грозно надвигался на человека, разинув крепкий клюв. Урфин обнажил грудь.
- Что ж, рази! - спокойно сказал он. - Бей, только сразу насмерть!
Карфакс отступил.
- Презренный! - глухо молвил орёл. - Ты знаешь, что я не могу причинить ни малейшего вреда моему спасителю. И ты всегда это знал, коварный человек! Ты строил козни за моей спиной и, даже более того, с моей помощью…
Прометей в этой истории оказывается корыстным самозванцем, а орёл - слишком благородным, чтобы порвать его за это. Более того, именно чрезмерная доброта орла и унизительна, поскольку ставит Урфина на место: "не воображай себя Прометеем".
Что касается Марранов, то их наивность, как будто бы полезная поначалу для амбициозных планов Урфина, имеет и оборотную сторону - они не умеют врать и приходят в бешенство, узнав, что их развели. И быстренько дают Урфину пинка под зад.
Но заметьте, у них всё-таки остался огонь и все технологические достижения, которые им принесло владычество Урфина. И отказываться от всего этого они не собираются (хороший повод для размышлений о современном постколониализме).