Творец своего творца
Боги в мире Лавкрафта обитают в реальности снов. И неназванные, но явно очень языческие по духу «боги земли», и сюрреалистичные, непостижимые Внешние Боги - Йог-Соттот, Шуб-Ниггурат, Ньярлатотеп и даже сам безмозглый и всемогущий Азатот со своим окружением, жадно жующий безвестную дрянь в самом сердце бесконечности.
Ритуалы и заклинания соединяют две реальности - яви и сна, и таким образом боги, демоны, Великие Древние и другие обитатели иного мира могут проявляться среди людей. Ну а когда звёзды выстраиваются должным образом, миры сливаются даже без участия смертных магов - и ничем хорошим это, конечно же, не заканчивается, это же Лавкрафт, детка.
Если подумать, это логично - причём не только для убеждённого атеиста Лавкрафта. Кто такие боги, как не образы и имена, которые мы даём безымянным и бесформенным силам вселенной, чтобы быть в состоянии разговаривать с ними?
«Мир снов» - даже более подходящее название для их обители, чем «пространство воображаемого». Ведь говоря «воображаемое», мы как бы подразумеваем: всё, что там находится, мы сами себе нарисовали. А сны - не то, что ты себе представляешь, а то, что является тебе. Их пространства и обитатели - отражения, персонификации чего-то такого, что существует вне твоего сознания и ему неподвластно.
В этом, собственно, главная разница между фантазёром и пророком. Автор, дающий волю воображению, всегда понимает - он рассказывает людям то, что сам создал. Пророк тоже общается со своими богами в пространстве воображения. Но он возвещает людям то, что увидел.
Поэтому религию можно придумать для других - но не для себя. Другие, слушая тебя, будут тебе верить - нам вообще свойственно верить услышанному почти так же сильно, как и увиденному. Но сам ты будешь помнить, что всё это выдумка, игра, не взаправду.
Религию для себя можно лишь обрести, увидеть, разглядеть - неважно, наяву или во сне разговаривает с тобой Бог, важно, что это речь, исходящая не от тебя.
Боги нашего мира живут в мире снов - а боги мира сновидений ходят среди нас в реальности яви.
Об этом рассказ «Селефаис». Его главный герой, сновидец Куранес, всю жизнь ищет дорогу в прекрасный город Селефаис в стране Оот-Наргай, который видел лишь однажды во сне.
Уже стариком, оставшись без дома и без денег, он встречает рыцарей из мира грёз. Они пришли забрать его. Оказывается, это он в своих сновидениях создал светлую бессмертную страну Оот-Наргай и её столицу, и теперь пришло ему время воцариться там в качестве бога-императора.
Те, кто читал этот рассказ, уже не удивляются финальному твисту «Поиска неведомого Кадата», ведь Рэндольф Картер практически повторяет путь Куранеса (и даже советуется с ним в какой-то момент). Он тоже ищет прекрасный город, который когда-то видел в снах, но затем утратил. И точно так же Ньярлатотеп объясняет ему, что этот город он создал сам. В нём собрано всё очарование детских воспоминаний Картера о Новой Англии. В сущности, это и есть Новая Англия, только доведённая до совершенства и избавленная от всего мелочного и некрасивого.
Может быть, из-за этой опоры на красоту реального мира у Картера получилось даже лучше, чем у Куранеса - сами земные боги настолько впечатлились его творением, что взяли бессрочный отпуск, оставили величественный замок на вершине Кадата и дружно переехали в созданный им город. Вероятно, поэтому Картер и не мог больше туда попасть - боги не любят посторонних.
Однако и финал этих двух историй оказался весьма различным. Если один сновидец, утратив всякое сцепление с реальностью, умер наяву и навеки поселился в своей мечте, то второй так и не добрался до города своих грёз, но не огорчился этому, ибо понял, что несовершенный оригинал всё равно лучше идеального отражения.
Нет ли тут противоречия с тем, что я только что сказал - ты не можешь придумать то, что стало бы реальностью для тебя самого?
Никакого противоречия здесь нет. Ни Картер, ни Куранес не творили свои чудесные города и страны сознательно. Здесь вообще нет ни малейших следов того, что мы называем творчеством - целенаправленным преобразованием действительности для воплощения своих образов. Нет и фантазии, когда человек погружается в себя и даёт волю воображению.
Правильнее было бы сказать, что мир снов рождается благодаря сновидцам, формируется из них. Самим своим присутствием сновидец преобразовывает ткань сна, превращает её в своё отражение - в том числе отражение тех мечтаний и страхов, о которых он и сам не подозревал.
В зеркале сновидения ты видишь себя целиком и полностью, до самой потаённой глубины, тогда как наяву тебе доступна лишь поверхность. Можно сказать, что сновидение являет тебе тебя самого - и то, что оно являет, несомненно реально и неподвластно твоей воле.
Мне кажется, это отличное представление того, что значит быть богом. Мне сложно поверить в богов, которые физически преобразуют реальность усилием воли, а уж тем более вручную копают моря и громоздят горы. А вот представить, что бог - это сила, которая одним своим присутствием вносит в мир новый смысл и новые формы... Это я вполне могу. И Лавкрафт, возможно, мог тоже.
Явь сна и явь пробуждения взаимно формируют друг друга, так что мы - боги для наших богов.
По-моему, красиво.
Ритуалы и заклинания соединяют две реальности - яви и сна, и таким образом боги, демоны, Великие Древние и другие обитатели иного мира могут проявляться среди людей. Ну а когда звёзды выстраиваются должным образом, миры сливаются даже без участия смертных магов - и ничем хорошим это, конечно же, не заканчивается, это же Лавкрафт, детка.
Если подумать, это логично - причём не только для убеждённого атеиста Лавкрафта. Кто такие боги, как не образы и имена, которые мы даём безымянным и бесформенным силам вселенной, чтобы быть в состоянии разговаривать с ними?
«Мир снов» - даже более подходящее название для их обители, чем «пространство воображаемого». Ведь говоря «воображаемое», мы как бы подразумеваем: всё, что там находится, мы сами себе нарисовали. А сны - не то, что ты себе представляешь, а то, что является тебе. Их пространства и обитатели - отражения, персонификации чего-то такого, что существует вне твоего сознания и ему неподвластно.
В этом, собственно, главная разница между фантазёром и пророком. Автор, дающий волю воображению, всегда понимает - он рассказывает людям то, что сам создал. Пророк тоже общается со своими богами в пространстве воображения. Но он возвещает людям то, что увидел.
Поэтому религию можно придумать для других - но не для себя. Другие, слушая тебя, будут тебе верить - нам вообще свойственно верить услышанному почти так же сильно, как и увиденному. Но сам ты будешь помнить, что всё это выдумка, игра, не взаправду.
Религию для себя можно лишь обрести, увидеть, разглядеть - неважно, наяву или во сне разговаривает с тобой Бог, важно, что это речь, исходящая не от тебя.
Боги нашего мира живут в мире снов - а боги мира сновидений ходят среди нас в реальности яви.
Об этом рассказ «Селефаис». Его главный герой, сновидец Куранес, всю жизнь ищет дорогу в прекрасный город Селефаис в стране Оот-Наргай, который видел лишь однажды во сне.
Уже стариком, оставшись без дома и без денег, он встречает рыцарей из мира грёз. Они пришли забрать его. Оказывается, это он в своих сновидениях создал светлую бессмертную страну Оот-Наргай и её столицу, и теперь пришло ему время воцариться там в качестве бога-императора.
Те, кто читал этот рассказ, уже не удивляются финальному твисту «Поиска неведомого Кадата», ведь Рэндольф Картер практически повторяет путь Куранеса (и даже советуется с ним в какой-то момент). Он тоже ищет прекрасный город, который когда-то видел в снах, но затем утратил. И точно так же Ньярлатотеп объясняет ему, что этот город он создал сам. В нём собрано всё очарование детских воспоминаний Картера о Новой Англии. В сущности, это и есть Новая Англия, только доведённая до совершенства и избавленная от всего мелочного и некрасивого.
Может быть, из-за этой опоры на красоту реального мира у Картера получилось даже лучше, чем у Куранеса - сами земные боги настолько впечатлились его творением, что взяли бессрочный отпуск, оставили величественный замок на вершине Кадата и дружно переехали в созданный им город. Вероятно, поэтому Картер и не мог больше туда попасть - боги не любят посторонних.
Однако и финал этих двух историй оказался весьма различным. Если один сновидец, утратив всякое сцепление с реальностью, умер наяву и навеки поселился в своей мечте, то второй так и не добрался до города своих грёз, но не огорчился этому, ибо понял, что несовершенный оригинал всё равно лучше идеального отражения.
Нет ли тут противоречия с тем, что я только что сказал - ты не можешь придумать то, что стало бы реальностью для тебя самого?
Никакого противоречия здесь нет. Ни Картер, ни Куранес не творили свои чудесные города и страны сознательно. Здесь вообще нет ни малейших следов того, что мы называем творчеством - целенаправленным преобразованием действительности для воплощения своих образов. Нет и фантазии, когда человек погружается в себя и даёт волю воображению.
Правильнее было бы сказать, что мир снов рождается благодаря сновидцам, формируется из них. Самим своим присутствием сновидец преобразовывает ткань сна, превращает её в своё отражение - в том числе отражение тех мечтаний и страхов, о которых он и сам не подозревал.
В зеркале сновидения ты видишь себя целиком и полностью, до самой потаённой глубины, тогда как наяву тебе доступна лишь поверхность. Можно сказать, что сновидение являет тебе тебя самого - и то, что оно являет, несомненно реально и неподвластно твоей воле.
Мне кажется, это отличное представление того, что значит быть богом. Мне сложно поверить в богов, которые физически преобразуют реальность усилием воли, а уж тем более вручную копают моря и громоздят горы. А вот представить, что бог - это сила, которая одним своим присутствием вносит в мир новый смысл и новые формы... Это я вполне могу. И Лавкрафт, возможно, мог тоже.
Явь сна и явь пробуждения взаимно формируют друг друга, так что мы - боги для наших богов.
По-моему, красиво.