Керри Браун - Китай вынужден занять положение глобальной сверхдержавы гораздо раньше, чем хотел, ис
Керри Браун - Китай вынужден занять положение глобальной сверхдержавы гораздо раньше, чем хотел, исключительно из-за безответственности США
11 сентября и развал
Прежде чем перейти к специфике Си Цзиньпина и эпохе, в которой он доминирует, необходимо учесть две заключительные идеи, которые необходимо учесть во внешнеполитическом мышлении Китая. Первая из них включает позицию, предложенную Цзян Цзэминем на рубеже тысячелетий, когда он говорил о 20-летней эре стратегических возможностей. Цзян говорил о роли Китая в его подготовке к вступлению в ВТО и проведению ряда сложных внутренних реформ. Как пояснили некоторые комментаторы, это во многом зависело от использования иностранной конкуренции и участия для стимулирования изменений в Китае, а также от изучения возможностей извлечения выгоды для Китая за пределами страны.
После атак 11 сентября на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке в 2001 году прекратила свое существование эра раздоров между Соединенными Штатами и Китаем, который пришел в ярость 1 апреля 2001 года после столкновения американского самолета-разведчика и китайского истребителя в воздухе недалеко от побережья южного Китая. У Вашингтона был более новый, гораздо более неотложный приоритет, и он решил вместо этого начать войны в Ираке и Афганистане. Эта эпоха отвлечения внимания принесла Китаю непредвиденные выгоды. Зловещие высказывания Соединенных Штатов, которые изображали Китай как постоянно растущую угрозу в 90-е годы, утихли; Джордж Буш, проведший свой первый год в офисе, подвергая критике Пекин, стал использовать гораздо более дружелюбный тон.
Цзян подразумевал, что эта эра относительной гармонии закончится.
Но по крайней мере до начала третьего десятилетия двадцать первого века у страны была возможность преследовать свою главную цель - обогатить себя, стабилизировать внутреннюю ситуацию и обеспечить устойчивую основу для того, что лидеры назвали '' совершенствовать современность »в стране. Неудивительно, что для такой долгосрочной идеи она была уязвима для ряда внешних сил. Две вещи, в частности, несомненно, сыграли важную роль. Первая, более позитивная (по крайней мере на первый взгляд) для Китая, заключалась в том, что его экономический подъем был намного быстрее, чем кто-либо ожидал. Вступление в ВТО высвободило огромные силы производительности, которые продолжали действовать в течение следующего десятилетия.
Не сложно понять Китай, ВТО казалась огромным мотиватором, находкой для тех, кто хотел повысить производительность труда в стране и знал, что единственный способ сделать это - привлечь внешние компании, чтобы поднять настроение вялым, неэффективным местным компаниям. Таким образом, возможно, намного быстрее, чем предсказывали даже самые оптимистичные лидеры Китая, страна стала крупным глобальным экономическим игроком с новыми рынками, деловыми контактами, связями и связанным с ними значением далеко за ее пределами.
Но была и вторая, менее позитивная проблема - беда, которую внешний мир нанес себе во время и после глобального экономического кризиса 2008 года. Таким образом, по мере того, как Китай добивался большего успеха, экономики Соединенных Штатов и ЕС ослабевали. Эпоха стратегических возможностей, когда Китай сохранял сдержанность, сосредотачивался на своих проблемах и просто выжидал, закончилась задолго до крайнего срока 2020 года. Доминирующим образом мышления в Пекине было сосредоточение внимания на вопросах, непосредственно отвечающих национальным интересам страны - будь то дипломатические, экономические или военные.
Таким образом, Китай в целом через ООН не инициировал ничего, что не имело к нему прямого отношения, и имел тенденцию следовать за руководством других (с момента своего вступления в должность в 1971 году Китай применял свое вето только семь раз, в то время как США - более 40. Из этих семи раз он действовал в одностороннем порядке только в четырех). 24
Благодаря этой очевидной пассивности он заработал репутацию нахлебника до такой степени, что в 2005 году Роберт Зеллик, официальный представитель США, потребовал в разговоре с Национальным комитетом по отношениям между США и Китаем, чтобы он стал «ответственной заинтересованной стороной» и гораздо больше вовлекался в международные дела, занимая позицию не только по вопросам, близким к нему, как Северная Корея и управление международным финансовым сектором, но и по более глобальным вопросам:
Китай большой, он растет и в ближайшие годы будет влиять на мир. Для Соединенных Штатов и всего мира главный вопрос - как Китай будет использовать свое влияние?
Чтобы ответить на этот вопрос, пора выйти за рамки нашей политики, открывающей двери для членства Китая в международной системе: мы должны призвать Китай стать ответственным участником этой системы. 25
Нравится вам это или нет, но теперь Китай стал мировой державой. Китайские лидеры сделали все возможное, чтобы противостоять втягиванию в эту разоблаченную позицию: стали свидетелями яростных опровержений предложенного G2 (США и Китай), который начал появляться в 2009 году.
Но с 2010 года, когда он стал второй по величине экономикой мира, было невозможно продолжать представлять себя слабым и уязвимым игроком, которого лучше всего оставить в преддверии глобальных действий.
Решение Соединенного Королевства покинуть Европейский Союз, создавая пространство для растущей разобщенности, и президентство Трампа в Соединенных Штатах, знаменующее эру более меркантилистского, изоляционистского поведения якобы единственной оставшейся сверхдержавы в мире, только подчеркнули это чувство, что Китай был вынужден занять ответственное и известное положение гораздо раньше, чем он когда-либо хотел, исключительно из-за безответственности других, ранее доминирующих партнеров.
В 2009 году, частично отвечая на это, Дай Бинго, государственный советник и в то время самый видный внешнеполитический чиновник в Китае впервые изложил «основные интересы» страны. Они были тройными: «номер один [:] - поддерживать свою фундаментальную систему и государственную безопасность; далее - государственный суверенитет и территориальная целостность; и в-третьих, постоянное стабильное развитие экономики и общества ». 26
Оно было в высшей степени общим, но сообщение было ясным. Взаимодействие, которое было направлено на подрыв выбора Китаем политической модели и предусматривало некоторую попытку реформировать или изменить ее, было заявлено как фундаментально противоречащее его интересам. В последующие годы были сделаны еще более резкие заявления, осуждающие попытки Запада бросить вызов, соблазнить или иным образом попытаться изменить внутриполитический выбор Китая; государственный суверенитет и территориальная целостность, связанные с вопросами Тайваня, Тибета, Синьцзяна и оспариваемого Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей. Третья касалась его растущих зарубежных экономических интересов. Даже снисходительный наблюдатель не мог не расценить это как несколько корыстный список требований.
Примечательно, однако, что это самое близкое из того, к чему лидер элиты в последнее время подошел к очерчиванию в рамках единой концепции целостной китайской философии взаимодействия с внешним миром.
ИНСТРУМЕНТЫ
В этом обзоре есть еще один последний вопрос, на который следует обратить внимание. Обозначив предысторию своей позиции во внешней политике и основные идеи в ее дипломатическом мышлении, было бы лучше всего закончить попыткой описать практические инструменты, которыми обладает Китай - или любая другая страна, если на то пошло - в своей внешней политике. В то время как правительства обладают высокой степенью контроля и полномочиями в инициативе по внутренним вопросам (и даже с этим преимуществом часто борются), их полномочия неизбежно быстро сокращаются с вопросами, лежащими за их пределами: рычаги контроля уменьшаются.
Тогда это становится выбором между моральным убеждением, экономическими стимулами или, в худшем случае, военной силой, чтобы добиться своего, и все это сопряжено с высокой степенью неопределенности и риска. 27
В эпоху маоизма у Китая было мало дипломатических союзников.
У него было мало связей с внешним миром с точки зрения логистики, передвижения людей и торговли. Теперь это изменилось. В следующих областях у него есть свои особые интересы, а также способы, которыми он уязвим перед силами и проблемами за пределами его границ, но также может оказывать на них влияние по-новому. Это дало ему осязаемые интересы, которые он должен защищать, и новые способы взаимодействия с остальным миром:
ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ИНВЕСТИЦИИ:
с 1978 года Китай разрешил въезд иностранному капиталу в страну, а с тех пор, как были приняты принципы внешней политики Китая - с 2000-х годов - продвигает кампанию «выхода на улицу», в рамках которой ее собственные государственные и негосударственные компании работают в остальном мире. В 2014 году Китай был крупнейшим получателем прямых иностранных инвестиций в мире. Но также, что более примечательно, Он инвестировал в Европу, США и Австралию, покупая такие компании, как Weetabix в Великобритании, Volvo в Швеции и Standard Bank в Южной Африке.
Он приобрел акции таких разных компаний, как BP и Tesco, но также через Huawei и ZTC стал крупным игроком в сфере технологий - и, учитывая соображения безопасности, весьма спорным. Он стал крупным инвестором в сектор ресурсов и агробизнеса в Австралии и Латинской Америке, а также в энергетический сектор на Ближнем Востоке. Инвестиции были важной частью экономики Китая и новым аспектом его влияния.
ДВИЖЕНИЕ ЛЮДЕЙ.
Как уже упоминалось, между 1949 и 1978 годами очень мало людей путешествовали в Китай и за его пределы. Во многих отношениях это была закрытая страна. Доступ был очень трудным, что означало что только несколько европейцев или Североамериканцев проникли внутрь, и еще меньше китайцев выехали за пределы страны. Однако только в 2014 году китайцы совершили 100 миллионов индивидуальных поездок туристов, ученых, деловых людей и официальных лиц.
Они стали крупнейшими покупателями роскошных магазинов в Париже и Нью-Йорке, и источником огромных туристических возможностей - настолько, что для них были созданы целые торговые центры в таких местах, как Бистер в Англии. Люди из Китая также фигурировали в качестве высококвалифицированных рабочих-мигрантов вАфрике, студентов в Соединенном Королевстве, Соединенных Штатах и Австралии.
Связи между людьми приобрели собственную динамику, когда китайцы стали заметно появляться в жизни людей в качестве студентов, клиентов и посетителей, чего раньше никогда не было. Но это также означало, что китайское правительство стало отвечать за те же требования заботы о своем народе за границей, что и западные правительства: 36000 китайцев пришлось репатриировать из Ливии во время восстания там в 2011 году, а один китаец был трагически убит террористической группой Даеш на Ближнем Востоке в конце 2015 года после взятия в заложники. За последнее десятилетие Китаю пришлось организовать 15 крупных спасательных операций, в том числе в Йемене, Ираке, Ливии и Сирии.
ВОЕННЫЕ АКТИВЫ:
с 2000 года расходы Китая на военные нужды росли в геометрической прогрессии, более 80 процентов представленного вооружения было новым. Китай начал вводить новшества, создав собственный истребитель-невидимку J-20 и собственный авианосец. Он построила свой первый зарубежный военный объект в Джибути у восточного побережья Африки и впервые в истории создала надежный военно-морской потенциал для защиты своих заграничных граждан и важнейших торговых путей.
КУЛЬТУРНЫЕ АКТИВЫ:
миллионы людей начинают изучать китайский язык, пытаются посетить и понять Китай и познакомиться с различными формами его культуры. Культурные ценности Китая, ее история, язык, литература и люди отчасти стали средством, с помощью которого китайское правительство (и другие деятели из Китая) могут продвигать более благоприятные и полезные образы страны за рубежом, что притупляет создаваемые своей политической системой негативные впечатления.
Были ожесточенные споры о том, насколько тщательно и стратегически это было продумано. Что является бесспорным, так это то, что «мягкая сила» Китая и правительственные сообщения действительно повлияли на международный имидж и представления о роли Китая в мире, его важности и потенциале.
Эти проблемы являются источником жесткого и мягкого влияния внутри Китая, но они также являются новым средством, с помощью которого посторонние могут влиять на страну. Ситуация сейчас очень динамичная. Многие из вышеперечисленных вопросов будут фигурировать в следующем рассказе о внешней политике Китая во втором десятилетии двадцать первого века.
Они показывают, что во многих отношениях, несмотря на все разговоры о большой стратегии и рамках, китайской внешней политике часто приходилось связывать себя с защитой или поддержкой очень практических вопросов. Поэтому во-первых, важно взглянуть на сеть и людей, составляющих основу этой системы защиты и влияния, и попытаться ответить на вопрос о том, как они видят внешний мир, как они разрабатывают политику по отношению к нему и как они видят в ней будущую роль своей страны. Прямо в центре находится фигура нынешнего генерального секретаря КПК и президента КПК КНР - Си Цзиньпина.
11 сентября и развал
Прежде чем перейти к специфике Си Цзиньпина и эпохе, в которой он доминирует, необходимо учесть две заключительные идеи, которые необходимо учесть во внешнеполитическом мышлении Китая. Первая из них включает позицию, предложенную Цзян Цзэминем на рубеже тысячелетий, когда он говорил о 20-летней эре стратегических возможностей. Цзян говорил о роли Китая в его подготовке к вступлению в ВТО и проведению ряда сложных внутренних реформ. Как пояснили некоторые комментаторы, это во многом зависело от использования иностранной конкуренции и участия для стимулирования изменений в Китае, а также от изучения возможностей извлечения выгоды для Китая за пределами страны.
После атак 11 сентября на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке в 2001 году прекратила свое существование эра раздоров между Соединенными Штатами и Китаем, который пришел в ярость 1 апреля 2001 года после столкновения американского самолета-разведчика и китайского истребителя в воздухе недалеко от побережья южного Китая. У Вашингтона был более новый, гораздо более неотложный приоритет, и он решил вместо этого начать войны в Ираке и Афганистане. Эта эпоха отвлечения внимания принесла Китаю непредвиденные выгоды. Зловещие высказывания Соединенных Штатов, которые изображали Китай как постоянно растущую угрозу в 90-е годы, утихли; Джордж Буш, проведший свой первый год в офисе, подвергая критике Пекин, стал использовать гораздо более дружелюбный тон.
Цзян подразумевал, что эта эра относительной гармонии закончится.
Но по крайней мере до начала третьего десятилетия двадцать первого века у страны была возможность преследовать свою главную цель - обогатить себя, стабилизировать внутреннюю ситуацию и обеспечить устойчивую основу для того, что лидеры назвали '' совершенствовать современность »в стране. Неудивительно, что для такой долгосрочной идеи она была уязвима для ряда внешних сил. Две вещи, в частности, несомненно, сыграли важную роль. Первая, более позитивная (по крайней мере на первый взгляд) для Китая, заключалась в том, что его экономический подъем был намного быстрее, чем кто-либо ожидал. Вступление в ВТО высвободило огромные силы производительности, которые продолжали действовать в течение следующего десятилетия.
Не сложно понять Китай, ВТО казалась огромным мотиватором, находкой для тех, кто хотел повысить производительность труда в стране и знал, что единственный способ сделать это - привлечь внешние компании, чтобы поднять настроение вялым, неэффективным местным компаниям. Таким образом, возможно, намного быстрее, чем предсказывали даже самые оптимистичные лидеры Китая, страна стала крупным глобальным экономическим игроком с новыми рынками, деловыми контактами, связями и связанным с ними значением далеко за ее пределами.
Но была и вторая, менее позитивная проблема - беда, которую внешний мир нанес себе во время и после глобального экономического кризиса 2008 года. Таким образом, по мере того, как Китай добивался большего успеха, экономики Соединенных Штатов и ЕС ослабевали. Эпоха стратегических возможностей, когда Китай сохранял сдержанность, сосредотачивался на своих проблемах и просто выжидал, закончилась задолго до крайнего срока 2020 года. Доминирующим образом мышления в Пекине было сосредоточение внимания на вопросах, непосредственно отвечающих национальным интересам страны - будь то дипломатические, экономические или военные.
Таким образом, Китай в целом через ООН не инициировал ничего, что не имело к нему прямого отношения, и имел тенденцию следовать за руководством других (с момента своего вступления в должность в 1971 году Китай применял свое вето только семь раз, в то время как США - более 40. Из этих семи раз он действовал в одностороннем порядке только в четырех). 24
Благодаря этой очевидной пассивности он заработал репутацию нахлебника до такой степени, что в 2005 году Роберт Зеллик, официальный представитель США, потребовал в разговоре с Национальным комитетом по отношениям между США и Китаем, чтобы он стал «ответственной заинтересованной стороной» и гораздо больше вовлекался в международные дела, занимая позицию не только по вопросам, близким к нему, как Северная Корея и управление международным финансовым сектором, но и по более глобальным вопросам:
Китай большой, он растет и в ближайшие годы будет влиять на мир. Для Соединенных Штатов и всего мира главный вопрос - как Китай будет использовать свое влияние?
Чтобы ответить на этот вопрос, пора выйти за рамки нашей политики, открывающей двери для членства Китая в международной системе: мы должны призвать Китай стать ответственным участником этой системы. 25
Нравится вам это или нет, но теперь Китай стал мировой державой. Китайские лидеры сделали все возможное, чтобы противостоять втягиванию в эту разоблаченную позицию: стали свидетелями яростных опровержений предложенного G2 (США и Китай), который начал появляться в 2009 году.
Но с 2010 года, когда он стал второй по величине экономикой мира, было невозможно продолжать представлять себя слабым и уязвимым игроком, которого лучше всего оставить в преддверии глобальных действий.
Решение Соединенного Королевства покинуть Европейский Союз, создавая пространство для растущей разобщенности, и президентство Трампа в Соединенных Штатах, знаменующее эру более меркантилистского, изоляционистского поведения якобы единственной оставшейся сверхдержавы в мире, только подчеркнули это чувство, что Китай был вынужден занять ответственное и известное положение гораздо раньше, чем он когда-либо хотел, исключительно из-за безответственности других, ранее доминирующих партнеров.
В 2009 году, частично отвечая на это, Дай Бинго, государственный советник и в то время самый видный внешнеполитический чиновник в Китае впервые изложил «основные интересы» страны. Они были тройными: «номер один [:] - поддерживать свою фундаментальную систему и государственную безопасность; далее - государственный суверенитет и территориальная целостность; и в-третьих, постоянное стабильное развитие экономики и общества ». 26
Оно было в высшей степени общим, но сообщение было ясным. Взаимодействие, которое было направлено на подрыв выбора Китаем политической модели и предусматривало некоторую попытку реформировать или изменить ее, было заявлено как фундаментально противоречащее его интересам. В последующие годы были сделаны еще более резкие заявления, осуждающие попытки Запада бросить вызов, соблазнить или иным образом попытаться изменить внутриполитический выбор Китая; государственный суверенитет и территориальная целостность, связанные с вопросами Тайваня, Тибета, Синьцзяна и оспариваемого Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей. Третья касалась его растущих зарубежных экономических интересов. Даже снисходительный наблюдатель не мог не расценить это как несколько корыстный список требований.
Примечательно, однако, что это самое близкое из того, к чему лидер элиты в последнее время подошел к очерчиванию в рамках единой концепции целостной китайской философии взаимодействия с внешним миром.
ИНСТРУМЕНТЫ
В этом обзоре есть еще один последний вопрос, на который следует обратить внимание. Обозначив предысторию своей позиции во внешней политике и основные идеи в ее дипломатическом мышлении, было бы лучше всего закончить попыткой описать практические инструменты, которыми обладает Китай - или любая другая страна, если на то пошло - в своей внешней политике. В то время как правительства обладают высокой степенью контроля и полномочиями в инициативе по внутренним вопросам (и даже с этим преимуществом часто борются), их полномочия неизбежно быстро сокращаются с вопросами, лежащими за их пределами: рычаги контроля уменьшаются.
Тогда это становится выбором между моральным убеждением, экономическими стимулами или, в худшем случае, военной силой, чтобы добиться своего, и все это сопряжено с высокой степенью неопределенности и риска. 27
В эпоху маоизма у Китая было мало дипломатических союзников.
У него было мало связей с внешним миром с точки зрения логистики, передвижения людей и торговли. Теперь это изменилось. В следующих областях у него есть свои особые интересы, а также способы, которыми он уязвим перед силами и проблемами за пределами его границ, но также может оказывать на них влияние по-новому. Это дало ему осязаемые интересы, которые он должен защищать, и новые способы взаимодействия с остальным миром:
ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ИНВЕСТИЦИИ:
с 1978 года Китай разрешил въезд иностранному капиталу в страну, а с тех пор, как были приняты принципы внешней политики Китая - с 2000-х годов - продвигает кампанию «выхода на улицу», в рамках которой ее собственные государственные и негосударственные компании работают в остальном мире. В 2014 году Китай был крупнейшим получателем прямых иностранных инвестиций в мире. Но также, что более примечательно, Он инвестировал в Европу, США и Австралию, покупая такие компании, как Weetabix в Великобритании, Volvo в Швеции и Standard Bank в Южной Африке.
Он приобрел акции таких разных компаний, как BP и Tesco, но также через Huawei и ZTC стал крупным игроком в сфере технологий - и, учитывая соображения безопасности, весьма спорным. Он стал крупным инвестором в сектор ресурсов и агробизнеса в Австралии и Латинской Америке, а также в энергетический сектор на Ближнем Востоке. Инвестиции были важной частью экономики Китая и новым аспектом его влияния.
ДВИЖЕНИЕ ЛЮДЕЙ.
Как уже упоминалось, между 1949 и 1978 годами очень мало людей путешествовали в Китай и за его пределы. Во многих отношениях это была закрытая страна. Доступ был очень трудным, что означало что только несколько европейцев или Североамериканцев проникли внутрь, и еще меньше китайцев выехали за пределы страны. Однако только в 2014 году китайцы совершили 100 миллионов индивидуальных поездок туристов, ученых, деловых людей и официальных лиц.
Они стали крупнейшими покупателями роскошных магазинов в Париже и Нью-Йорке, и источником огромных туристических возможностей - настолько, что для них были созданы целые торговые центры в таких местах, как Бистер в Англии. Люди из Китая также фигурировали в качестве высококвалифицированных рабочих-мигрантов вАфрике, студентов в Соединенном Королевстве, Соединенных Штатах и Австралии.
Связи между людьми приобрели собственную динамику, когда китайцы стали заметно появляться в жизни людей в качестве студентов, клиентов и посетителей, чего раньше никогда не было. Но это также означало, что китайское правительство стало отвечать за те же требования заботы о своем народе за границей, что и западные правительства: 36000 китайцев пришлось репатриировать из Ливии во время восстания там в 2011 году, а один китаец был трагически убит террористической группой Даеш на Ближнем Востоке в конце 2015 года после взятия в заложники. За последнее десятилетие Китаю пришлось организовать 15 крупных спасательных операций, в том числе в Йемене, Ираке, Ливии и Сирии.
ВОЕННЫЕ АКТИВЫ:
с 2000 года расходы Китая на военные нужды росли в геометрической прогрессии, более 80 процентов представленного вооружения было новым. Китай начал вводить новшества, создав собственный истребитель-невидимку J-20 и собственный авианосец. Он построила свой первый зарубежный военный объект в Джибути у восточного побережья Африки и впервые в истории создала надежный военно-морской потенциал для защиты своих заграничных граждан и важнейших торговых путей.
КУЛЬТУРНЫЕ АКТИВЫ:
миллионы людей начинают изучать китайский язык, пытаются посетить и понять Китай и познакомиться с различными формами его культуры. Культурные ценности Китая, ее история, язык, литература и люди отчасти стали средством, с помощью которого китайское правительство (и другие деятели из Китая) могут продвигать более благоприятные и полезные образы страны за рубежом, что притупляет создаваемые своей политической системой негативные впечатления.
Были ожесточенные споры о том, насколько тщательно и стратегически это было продумано. Что является бесспорным, так это то, что «мягкая сила» Китая и правительственные сообщения действительно повлияли на международный имидж и представления о роли Китая в мире, его важности и потенциале.
Эти проблемы являются источником жесткого и мягкого влияния внутри Китая, но они также являются новым средством, с помощью которого посторонние могут влиять на страну. Ситуация сейчас очень динамичная. Многие из вышеперечисленных вопросов будут фигурировать в следующем рассказе о внешней политике Китая во втором десятилетии двадцать первого века.
Они показывают, что во многих отношениях, несмотря на все разговоры о большой стратегии и рамках, китайской внешней политике часто приходилось связывать себя с защитой или поддержкой очень практических вопросов. Поэтому во-первых, важно взглянуть на сеть и людей, составляющих основу этой системы защиты и влияния, и попытаться ответить на вопрос о том, как они видят внешний мир, как они разрабатывают политику по отношению к нему и как они видят в ней будущую роль своей страны. Прямо в центре находится фигура нынешнего генерального секретаря КПК и президента КПК КНР - Си Цзиньпина.