Вспоминая армейскую службу.
Ранней весной 1979 года мне принесли повестку в военкомат. Шла подготовка к весеннему призыву и мне предстояло нести службу в рядах Вооруженных Сил СССР. Медкомиссия прошла как-то буднично, хотя чего праздничного можно было от нее ждать.
фото из общедоступных источников
Измерили, пощупали, оценили, просветили, облучили и отправили на мандатную комиссию. Что за комиссия, спросите вы? Рассказываю. За длинным столом, покрытым красной скатертью и граненым графином с тремя стаканами, сидят 6-7 взрослых дядек и задают тебе разные вопросы. Причем в военной форме только двое, один в халате, а остальные в гражданском. На стенах агитационные плакаты и политическая карта мира. Я был явно не первый, комиссия смотрела на меня безучастно, но поспрашивать надо было. Инициативу проявил представитель ветеранской организации. Позвякивая медалями, он спросил меня, в каких войсках я хотел бы служить? Я ответил лаконично : «Куда направят, там и служить буду.» Удовлетворенно закивав головой, он повернулся к начальнику второго отделения и что-то спросил у него. Майор устало открыл первую страницу моего личного дела и ответил ветерану: «Категория «А1». Представитель совета ветеранов зацокал языком и замолк. Тут подключился мужик с большим комсомольским значком («горкомовский, - подумал я.): «А если ВМФ? Знаешь, что это такое?». «Знаю», - ответил я. Конечно, служить три года в морфлоте, желания не было, но я был уверен, что от меня ничего не зависит и лег «дрейфовать по течению». Комсомольский вожак не унимался. Прищурив хитро глаз ехидно спросил: «А на каком флоте служить хочешь? Покажи на карте.» Я ткнул пальцем в район Дальнего Востока и сказал : «На Тихом океане.» «На первом или втором,- не унимался дядька. «Нет первого и второго, есть Краснознаменный Тихоокеанский флот»,- бодро ответил я. «Допрос с пристрастием» продолжился бы, но тут председатель посмотрел на членов мандатной комиссии, сказал о моей учебе в школе ДОСААФ и все замолкли. На работу мне во вторую и я ушел домой. Убрав снег в ограде я приступил к очистке хоккейной площадки, которую соорудил перед воротами в дом. Наверное было бы нагло называть это площадкой, пятачок с сколоченными воротами, где я играл с молодыми пацанами. Летом футбол, а зимой хоккей. Вовка и Сашка Макаровы, Колька мои основные «соперники» спортивных баталий и как сказал наш участковый - «воспитанники» за которых я несу ответственность…. Так в 1977 году я стал общественным воспитателем подростковой шпаны нашего околотка.
Дворовой футбол. 1978 год
В конце марта ко мне пришел старший мастер Евгений Павлович Шадрин и сказал, что меня вызывают в заводский комитет комсомола. Я работал в первую смену и мог зайти только после работы. Поэтому кивнув головой, я продолжил возиться с деталями. Через час прибежал наш мастер Александр Петрович Цигвинцев и сказал, что в комитете ВЛКСМ меня уже ждут сейчас. Я проворчал себе под нос и пошел в инженерный корпус, не понимая, зачем я нужен комсомольскому руководству машзавода. Надо сказать, что еще в начале февраля меня уже привлекали к мероприятию, которое проходило в рамках месячника оборонно-массовой работы. Заводские призывники встречались с старшеклассниками школы №10. Нашу команду тренировал Николай Васильевич Булатов - член заводского комитета и член бюро ГК ВЛКСМ. Команду завода представляли Роман Адилов, Виталий Пухаев и я. В актовом зале школы мы соревновались, разбирая и собирая автомат Калашникова, пели строевую песню, маршируя, отвечали на «каверзные вопросы» беспристрастного жюри. По итогу мы выиграли и секретарь комитета комсомола Кунгурского машзавода вручил мне Благодарственное письмо. Зачем я им нужен стал сейчас, я не знал. Комсомольский вожак завода Владимир Валентинович Белов встретил меня как старого знакомого и без предисловий выпалил : «В ДК машзавода состоится День призывника и тебе поручено выступить от имени всех призывников предприятия.» Я опешил и попытался «отмазаться», но секретарь комсомольской организации был непреклонен. К разговору подключился заместитель секретаря Геннадий Васильевич Усольцев. Тихо и вкрадчиво он мне разъяснил цель мероприятия и мою роль. Отпираться было бессмысленно. Белов дал мне бумажку с заготовленным текстом выступления и сказал, во сколько я должен быть в ДК. По дороге в цех я прочел «речь» и засунул в карман спецовки. Три дня у меня в голове вырисовывались картинки моего будущего публичного выступления, но особого волнения не было. Придя на работу, я рассказал о «комсомольском поручении» мастеру, но дома ничего рассказывать не стал.
День призывника - мероприятие традиционное и шло оно по давно установленным правилам. Выступление заводского руководства, комсомольских лидеров, ветеранов войны, небольшой концерт и ответное слово призывников. От ветеранов войны выступал Белов Яков Алексеевич. Потом предоставили слово мне. Я разволновался и все заранее подготовленные слова вылетели из головы. Что-то промямлив о гражданском долге, о защите интересов народа, я выпалил: «Мы будем достойны славы отцов!». Старшим товарищам это понравилось, они одобрительно закивали. Под конец мероприятия всем призывникам вручили подарки - коробки с механическими бритвами «Спутник» и отправили домой.
10 апреля мне принесли повестку, а в военкомате сказали, что отправка в четыре утра 11. Я предупредив маму, побежал увольняться и сдавать инструмент. Мастера пожелали мне хорошей службы, а начальник цеха Геннадий Александрович Ужегов сказал:"Отслужишь, возвращайся на завод. Мы будем тебя ждать!" Пригласив на проводы девчонок из цеха и Костю Карачина, я забежал в парикмахерскую, на Домах горсовета и постригся налысо. Посмотрел на себя и заржал. Это было и вправду смешно. Дома мама сшила мне вещмешок и накрыла стол. Пришли практически все родственники. Мы посидели, я даже немного выпил настойки, а утром мы пошли к военкомату. Народу было много. Призывников человек 20, да компании с родственниками. Насобиралось человек 100-150. Пьяные орали, играли на гитарах, гармошке, горланили песни, девчонки ревели, парни успевали подраться. Милиционеры разнимали. Вообще все как обычно. Открылись ворота и призывников пригласили в здание. Воеком - майор Алякринский, приказал построиться и открыть свои «баулы». Парни стали экстренно прятать спиртное в одежду. У меня ничего не было, поэтому я был спокоен. Потом нас обшмонали и спрятанное наспех спиртное изъяли. Быстро погрузили в автобус и мы поехали в Пермь. Сборный пункт облвоенкомата тогда находился на Левченко. Мы прошли еще раз медкомиссию и целый день слонялись по улице. Было холодно, снег не стаял и ветер пронизывал насквозь. Я с большим трудом нашел место, где несильно дуло и пригрелся на весеннем солнце. Офицеры и сержанты сборного пункта нас сгоняли с «насиженных» мест, правда до сих пор не понимаю зачем. Поэтому будущие солдаты слонялись и пили тайком принесенную водку и самогон. Некоторые, более расторопные умудрялись договариваться с местными мужиками, чтобы те покупали спиртное и перебрасывали через забор сборного пункта или передавали в многочисленные щели. Затем их тянуло на подвиги и они дрались с призывниками других городов. Персонал пункта их разнимал, а наиболее буйных и неуправляемых увозил милицейский воронок. Мы ждали «покупателя». То есть представителя воинской части, где предстояло нам служить. В громкоговорители (которые мы называли матюгальниками) объявляли о формировании новой команды и фамилии призывников. Составляли воинское каре (коробку) и офицер войск предназначения уводил новую группу куда-то за забор. Прибывали новые ребята, продолжалось формирование. Короче одни уходили, другие приходили. Несколько кунгурских парней ушло, осталось нас трое. Начало темнеть, но «покупателя» не было. Вдруг нас построили в колонну и вывели из сборного пункта. Куда, зачем? никто не понимал. Мы шли по ночной Перми и дошли до школы 18. Там нас устроили спать в спортзале, а утром всех повели по улице Ленина к железнодорожному вокзалу. Картина, со стороны, выглядела необычно. Несколько сотен разношерстно одетых молодых людей шли большой колонной по центральной улице столицы Прикамья. Мне почему-то представились кадры кинохроники «Марш побежденных» в июне 1944 года. Правда мы не прятали лиц и настроение было иное, но такая ассоциация у меня родилась.
На перроне Перми II нас ждал воинский эшелон. Мы с Ромкой Адиловым сели в 9 вагон и поезд тронулся в путь. Куда едем, какие войска, где служить будем? Никто ничего нам не говорил. Когда мы проехали Омск, Новосибирск, сопровождающий нас капитан, обмолвился, что едем на восток (хотя это и так было понятно). А когда мы проехали Красноярск и увидели озеро Байкал, стало понятно, что нас ждет Дальний Восток.
Три раза в день нам носили кашу, почему-то только гречневую и уже под конец поездки макароны с тушенкой. Мамины запасы - конфеты, пряники и печенье мы с Ромкой слопали еще в первый день. Спали по очереди то на нижней полке, то на верхней. Один раз мне довелось спать на багажной полке, в самом верху. Очень неудобно, особенно на боковушке. Ночью пятого или шестого дня нас разбудили и сказали готовиться на выход. Поезд остановился и мы вышли на перрон небольшого полустанка. Нас встретили два офицера и задорно гаркнули : «Добро пожаловать в Свободный!». Через час мы были в учебке (учебно-тренировочный полигон). Нас загнали в холодную баню, где мы упаковали гражданскую одежду и написали свои домашние адреса (нам сказали, что отправят родителям посылки с нашей одеждой), быстренько ополоснулись холодной водой (не намыливаясь) и получили воинское обмундирование - гимнастерки, бушлаты, пилотки и портянки с сапогами. Потом привели в солдатскую столовую есть холодную перловую кашу. В казарме мы с Ромкой Адиловым забили две верхние койки двуярусной кровати.
Так началась служба в рядах Советской Армии.
Для справки: Служба в рядах Советской Армии - 1979-1981гг
Краснознаменный Дальневосточный военный округ
Радио-технические войска (РТВ), ПВО СССР
Войсковая часть 74942. ОРЛС «Бегучий» (п. Большой Невер, Сковородинского района, Амурской области).
Воинское звание: сержант
Воинская специальность: электромеханик, оператор радиолокационной станции.
Должность: старшина роты
Однополчане. Большой НЕВЕР, в/ч 74942
Ребята моего призыва: слева, направо стоят - Амир Махмудов, Владимир Гизбрехт, Алексей Лоскутов
Сидят: Абдулмаджид Султанов, Юрий Казаков.
Однополчане
в/ч 74 942. ОРЛС Бегучий.
Лешка Лоскутов проиграл мне спор.
С солдатской песней служба легче....
Лето 1980 года.
Парадный китель...
фото из общедоступных источников
Измерили, пощупали, оценили, просветили, облучили и отправили на мандатную комиссию. Что за комиссия, спросите вы? Рассказываю. За длинным столом, покрытым красной скатертью и граненым графином с тремя стаканами, сидят 6-7 взрослых дядек и задают тебе разные вопросы. Причем в военной форме только двое, один в халате, а остальные в гражданском. На стенах агитационные плакаты и политическая карта мира. Я был явно не первый, комиссия смотрела на меня безучастно, но поспрашивать надо было. Инициативу проявил представитель ветеранской организации. Позвякивая медалями, он спросил меня, в каких войсках я хотел бы служить? Я ответил лаконично : «Куда направят, там и служить буду.» Удовлетворенно закивав головой, он повернулся к начальнику второго отделения и что-то спросил у него. Майор устало открыл первую страницу моего личного дела и ответил ветерану: «Категория «А1». Представитель совета ветеранов зацокал языком и замолк. Тут подключился мужик с большим комсомольским значком («горкомовский, - подумал я.): «А если ВМФ? Знаешь, что это такое?». «Знаю», - ответил я. Конечно, служить три года в морфлоте, желания не было, но я был уверен, что от меня ничего не зависит и лег «дрейфовать по течению». Комсомольский вожак не унимался. Прищурив хитро глаз ехидно спросил: «А на каком флоте служить хочешь? Покажи на карте.» Я ткнул пальцем в район Дальнего Востока и сказал : «На Тихом океане.» «На первом или втором,- не унимался дядька. «Нет первого и второго, есть Краснознаменный Тихоокеанский флот»,- бодро ответил я. «Допрос с пристрастием» продолжился бы, но тут председатель посмотрел на членов мандатной комиссии, сказал о моей учебе в школе ДОСААФ и все замолкли. На работу мне во вторую и я ушел домой. Убрав снег в ограде я приступил к очистке хоккейной площадки, которую соорудил перед воротами в дом. Наверное было бы нагло называть это площадкой, пятачок с сколоченными воротами, где я играл с молодыми пацанами. Летом футбол, а зимой хоккей. Вовка и Сашка Макаровы, Колька мои основные «соперники» спортивных баталий и как сказал наш участковый - «воспитанники» за которых я несу ответственность…. Так в 1977 году я стал общественным воспитателем подростковой шпаны нашего околотка.
Дворовой футбол. 1978 год
В конце марта ко мне пришел старший мастер Евгений Павлович Шадрин и сказал, что меня вызывают в заводский комитет комсомола. Я работал в первую смену и мог зайти только после работы. Поэтому кивнув головой, я продолжил возиться с деталями. Через час прибежал наш мастер Александр Петрович Цигвинцев и сказал, что в комитете ВЛКСМ меня уже ждут сейчас. Я проворчал себе под нос и пошел в инженерный корпус, не понимая, зачем я нужен комсомольскому руководству машзавода. Надо сказать, что еще в начале февраля меня уже привлекали к мероприятию, которое проходило в рамках месячника оборонно-массовой работы. Заводские призывники встречались с старшеклассниками школы №10. Нашу команду тренировал Николай Васильевич Булатов - член заводского комитета и член бюро ГК ВЛКСМ. Команду завода представляли Роман Адилов, Виталий Пухаев и я. В актовом зале школы мы соревновались, разбирая и собирая автомат Калашникова, пели строевую песню, маршируя, отвечали на «каверзные вопросы» беспристрастного жюри. По итогу мы выиграли и секретарь комитета комсомола Кунгурского машзавода вручил мне Благодарственное письмо. Зачем я им нужен стал сейчас, я не знал. Комсомольский вожак завода Владимир Валентинович Белов встретил меня как старого знакомого и без предисловий выпалил : «В ДК машзавода состоится День призывника и тебе поручено выступить от имени всех призывников предприятия.» Я опешил и попытался «отмазаться», но секретарь комсомольской организации был непреклонен. К разговору подключился заместитель секретаря Геннадий Васильевич Усольцев. Тихо и вкрадчиво он мне разъяснил цель мероприятия и мою роль. Отпираться было бессмысленно. Белов дал мне бумажку с заготовленным текстом выступления и сказал, во сколько я должен быть в ДК. По дороге в цех я прочел «речь» и засунул в карман спецовки. Три дня у меня в голове вырисовывались картинки моего будущего публичного выступления, но особого волнения не было. Придя на работу, я рассказал о «комсомольском поручении» мастеру, но дома ничего рассказывать не стал.
День призывника - мероприятие традиционное и шло оно по давно установленным правилам. Выступление заводского руководства, комсомольских лидеров, ветеранов войны, небольшой концерт и ответное слово призывников. От ветеранов войны выступал Белов Яков Алексеевич. Потом предоставили слово мне. Я разволновался и все заранее подготовленные слова вылетели из головы. Что-то промямлив о гражданском долге, о защите интересов народа, я выпалил: «Мы будем достойны славы отцов!». Старшим товарищам это понравилось, они одобрительно закивали. Под конец мероприятия всем призывникам вручили подарки - коробки с механическими бритвами «Спутник» и отправили домой.
10 апреля мне принесли повестку, а в военкомате сказали, что отправка в четыре утра 11. Я предупредив маму, побежал увольняться и сдавать инструмент. Мастера пожелали мне хорошей службы, а начальник цеха Геннадий Александрович Ужегов сказал:"Отслужишь, возвращайся на завод. Мы будем тебя ждать!" Пригласив на проводы девчонок из цеха и Костю Карачина, я забежал в парикмахерскую, на Домах горсовета и постригся налысо. Посмотрел на себя и заржал. Это было и вправду смешно. Дома мама сшила мне вещмешок и накрыла стол. Пришли практически все родственники. Мы посидели, я даже немного выпил настойки, а утром мы пошли к военкомату. Народу было много. Призывников человек 20, да компании с родственниками. Насобиралось человек 100-150. Пьяные орали, играли на гитарах, гармошке, горланили песни, девчонки ревели, парни успевали подраться. Милиционеры разнимали. Вообще все как обычно. Открылись ворота и призывников пригласили в здание. Воеком - майор Алякринский, приказал построиться и открыть свои «баулы». Парни стали экстренно прятать спиртное в одежду. У меня ничего не было, поэтому я был спокоен. Потом нас обшмонали и спрятанное наспех спиртное изъяли. Быстро погрузили в автобус и мы поехали в Пермь. Сборный пункт облвоенкомата тогда находился на Левченко. Мы прошли еще раз медкомиссию и целый день слонялись по улице. Было холодно, снег не стаял и ветер пронизывал насквозь. Я с большим трудом нашел место, где несильно дуло и пригрелся на весеннем солнце. Офицеры и сержанты сборного пункта нас сгоняли с «насиженных» мест, правда до сих пор не понимаю зачем. Поэтому будущие солдаты слонялись и пили тайком принесенную водку и самогон. Некоторые, более расторопные умудрялись договариваться с местными мужиками, чтобы те покупали спиртное и перебрасывали через забор сборного пункта или передавали в многочисленные щели. Затем их тянуло на подвиги и они дрались с призывниками других городов. Персонал пункта их разнимал, а наиболее буйных и неуправляемых увозил милицейский воронок. Мы ждали «покупателя». То есть представителя воинской части, где предстояло нам служить. В громкоговорители (которые мы называли матюгальниками) объявляли о формировании новой команды и фамилии призывников. Составляли воинское каре (коробку) и офицер войск предназначения уводил новую группу куда-то за забор. Прибывали новые ребята, продолжалось формирование. Короче одни уходили, другие приходили. Несколько кунгурских парней ушло, осталось нас трое. Начало темнеть, но «покупателя» не было. Вдруг нас построили в колонну и вывели из сборного пункта. Куда, зачем? никто не понимал. Мы шли по ночной Перми и дошли до школы 18. Там нас устроили спать в спортзале, а утром всех повели по улице Ленина к железнодорожному вокзалу. Картина, со стороны, выглядела необычно. Несколько сотен разношерстно одетых молодых людей шли большой колонной по центральной улице столицы Прикамья. Мне почему-то представились кадры кинохроники «Марш побежденных» в июне 1944 года. Правда мы не прятали лиц и настроение было иное, но такая ассоциация у меня родилась.
На перроне Перми II нас ждал воинский эшелон. Мы с Ромкой Адиловым сели в 9 вагон и поезд тронулся в путь. Куда едем, какие войска, где служить будем? Никто ничего нам не говорил. Когда мы проехали Омск, Новосибирск, сопровождающий нас капитан, обмолвился, что едем на восток (хотя это и так было понятно). А когда мы проехали Красноярск и увидели озеро Байкал, стало понятно, что нас ждет Дальний Восток.
Три раза в день нам носили кашу, почему-то только гречневую и уже под конец поездки макароны с тушенкой. Мамины запасы - конфеты, пряники и печенье мы с Ромкой слопали еще в первый день. Спали по очереди то на нижней полке, то на верхней. Один раз мне довелось спать на багажной полке, в самом верху. Очень неудобно, особенно на боковушке. Ночью пятого или шестого дня нас разбудили и сказали готовиться на выход. Поезд остановился и мы вышли на перрон небольшого полустанка. Нас встретили два офицера и задорно гаркнули : «Добро пожаловать в Свободный!». Через час мы были в учебке (учебно-тренировочный полигон). Нас загнали в холодную баню, где мы упаковали гражданскую одежду и написали свои домашние адреса (нам сказали, что отправят родителям посылки с нашей одеждой), быстренько ополоснулись холодной водой (не намыливаясь) и получили воинское обмундирование - гимнастерки, бушлаты, пилотки и портянки с сапогами. Потом привели в солдатскую столовую есть холодную перловую кашу. В казарме мы с Ромкой Адиловым забили две верхние койки двуярусной кровати.
Так началась служба в рядах Советской Армии.
Для справки: Служба в рядах Советской Армии - 1979-1981гг
Краснознаменный Дальневосточный военный округ
Радио-технические войска (РТВ), ПВО СССР
Войсковая часть 74942. ОРЛС «Бегучий» (п. Большой Невер, Сковородинского района, Амурской области).
Воинское звание: сержант
Воинская специальность: электромеханик, оператор радиолокационной станции.
Должность: старшина роты
Однополчане. Большой НЕВЕР, в/ч 74942
Ребята моего призыва: слева, направо стоят - Амир Махмудов, Владимир Гизбрехт, Алексей Лоскутов
Сидят: Абдулмаджид Султанов, Юрий Казаков.
Однополчане
в/ч 74 942. ОРЛС Бегучий.
Лешка Лоскутов проиграл мне спор.
С солдатской песней служба легче....
Лето 1980 года.
Парадный китель...