Забытый человек Пётр Ионович Губонин, продолжение (3)
Популярный московский фельетонист и сплетник Михневич (Коломенский Кандид) с ядовитой шляхетской спесью так писал о Губонине: «...Начал карьеру в черном теле и «вышел в люди» чуть ли не из-за стойки питейного заведения… В последнее время г. Губонин разлакомился было на постройку железных дорог в Болгарии и, желая при этом оттереть иностранных конкурентов, старался огорошить «братушек» патриотизмом и дипломатическим отождествлением своего личного карманного гешефта с интересами России и славянства, но, кажется, «полифтика» эта не выгорела».
Оставим «питейное заведение» на совести доморощенного «вольтерьянца», как и насмешку над патриотизмом. Был бы один такой щелкопёр - наплевать и не знать. Но купчина-богатей, лапотный барин, простецкий да расчётливый - самая удобная мишень для злобных насмешек. Над царём или губернатором потешаться - опасно, над крестьянством темным - некомильфо. А тут вольно всю желчь излить: ведь раз я так умён, но беден, а этот чумазый выскочка вдруг сделался богат, значит - наворовал! К тому же «чёрная кость» деликатности не имеет, берёт всё нахрапом - нам, культурным людям, такое несвойственно.
В середине 70-х в Малом театре аншлаги на представлении «Злобы дня» Потехина, Ермолова блистает талантом. Но главное удовольствие интеллигентной публики - что самого Губонина тут «процыганили»!
Вот как описывает Гиляровский:
«Градищев, железнодорожный деятель, подрядчик Хлопонин и Сергей Петрович, сын его».
Какие созвучия фамилий! А главное вот - Сергей Петрович! Сережа!
По пьесе Хлопонин хочет женить своего сына на дочери Градищева, в которую тот влюбился, но которая, в свою очередь, влюблена в другого. В этом и драма. Пользуясь запутанными обстоятельствами Градищева, который приехал к нему, товарищу по подрядам, с просьбой выручить его деньгами, Хлопонин обещает, но взамен просит выдать дочь за своего Сережу. Градищев считает себя оскорбленным таким предложением и, рассерженный, выходит из кабинета миллионера, не простившись с хозяином и хлопнув дверью.
Оставшись один, Хлопонин расстегивает свой долгополый сюртук, вынимает толстый бумажник, хлопает по нему ладонью и самодовольно бросает вслед оскорбленному барину:
- Придешь!
Этот конец второго акта имел особенно бешеный успех в Москве.
Пьеса написана прекрасно, кончается драмой и смотрится великолепно.
- Как живой Петр Ионыч! - кинул кто-то на первом спектакле крылатое слово, и на другой день весь город, так и живущий сплетнями, задыхался от смеха».
Сам Гиляровский, впрочем, всеобщего ликования не разделяет: не таков Пётр Ионович, да и сын его не таков - деловой хваткой в отца не пошёл, но щедростью и добрым сердцем таким же известен многим людям.
Как предоброго человека характеризует Губонина и князь Д. Д. Оболенский: одного приказчика, уличённого в растрате 10-ти тысяч, Пётр Ионович велел оставить без преследования. Объяснил так: «Бог с ним, я ему обязан. Когда я женился, он мне жилетку взаймы дал - нечего было надеть к свадьбе».
А что же - грехи? Позёрствовал, говоря, что грешен?
Ничуть. Осознание своей греховности было той здоровой основой простого человека, из которой потом разночинные образованцы сотворили интеллигентскую рефлексию. Всего лишь пришлось выхолостить продуктивную деятельность - и лежи себе на диване, меланхолично раздумывая: а хорош ли я, или же не совсем хорош, а то и плох местами?..
Интеллигент в глубине души стыдится, что народ работает больше и тяжелее, чем он сам, и называет досадную разницу «нещадной эксплуатацией» трудящихся.
Бывшему крепостному каменотёсу работой «щадить» и в голову прийти не могло - он стыдился совсем другого. Когда его спросили, что более всего поразило в западных странах, он ответил: «Как богато живут там мужики».
Не отдыхают больше, не трудятся меньше, а живут богато, заметно богаче наших. А он хотел, чтобы и у нас так, но не мог пока изменить.
Губонин был гласным Московской городской Думы, выборным от купеческого общества, казначеем и почетным членом Совета Арбатского отделения Дамского Попечительства о бедных в Москве, членом и жертвователем Благотворительного общества попечения о раненых и больных воинах, почетным членом Санкт-Петербургского Совета детских Приютов и Покровской общины сестер милосердия, членом совета Дома призрения и ремесленного образования бедных детей в Санкт-Петербурге. На содержание Детского приюта в Петербурге он ежегодно вносил 4 тысячи рублей.
Так же ежегодно выделял значительную часть своих доходов на финансирование строительства школ, училищ, музеев, учреждал стипендии.
Губонин был пожизненным попечителем основанного им Комиссаровского технического училища, с 1880 года оплачивал содержание 10 неимущих учащихся и двух стипендиатов. На средства Губонина было учреждено Техническое училище в Борисоглебске Тамбовской губернии. Предметом своей особой заботы он считал Императорское Московское техническое училище (теперь МВТУ им. Баумана), был почётным членом его педагогического Совета.
В 1870 году его избрали членом Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, он также принимал активное участие в деятельности Императорского Русского технического общества.
Образование, наука и техника, а для этого, прежде всего - образование, образование, образование!..
…Три класса церковно-приходской школы, между прочим, было у человека, с пореформенных лет создававшего десятки акционерных обществ, товариществ, концессий и банков.
А сколько процентов взрослого населения СССР имели высшее образование к 1991-му году?..
Так, что же, Губонин ошибался? Не в образовании дело?
Но об этом - дальше.
Оставим «питейное заведение» на совести доморощенного «вольтерьянца», как и насмешку над патриотизмом. Был бы один такой щелкопёр - наплевать и не знать. Но купчина-богатей, лапотный барин, простецкий да расчётливый - самая удобная мишень для злобных насмешек. Над царём или губернатором потешаться - опасно, над крестьянством темным - некомильфо. А тут вольно всю желчь излить: ведь раз я так умён, но беден, а этот чумазый выскочка вдруг сделался богат, значит - наворовал! К тому же «чёрная кость» деликатности не имеет, берёт всё нахрапом - нам, культурным людям, такое несвойственно.
В середине 70-х в Малом театре аншлаги на представлении «Злобы дня» Потехина, Ермолова блистает талантом. Но главное удовольствие интеллигентной публики - что самого Губонина тут «процыганили»!
Вот как описывает Гиляровский:
«Градищев, железнодорожный деятель, подрядчик Хлопонин и Сергей Петрович, сын его».
Какие созвучия фамилий! А главное вот - Сергей Петрович! Сережа!
По пьесе Хлопонин хочет женить своего сына на дочери Градищева, в которую тот влюбился, но которая, в свою очередь, влюблена в другого. В этом и драма. Пользуясь запутанными обстоятельствами Градищева, который приехал к нему, товарищу по подрядам, с просьбой выручить его деньгами, Хлопонин обещает, но взамен просит выдать дочь за своего Сережу. Градищев считает себя оскорбленным таким предложением и, рассерженный, выходит из кабинета миллионера, не простившись с хозяином и хлопнув дверью.
Оставшись один, Хлопонин расстегивает свой долгополый сюртук, вынимает толстый бумажник, хлопает по нему ладонью и самодовольно бросает вслед оскорбленному барину:
- Придешь!
Этот конец второго акта имел особенно бешеный успех в Москве.
Пьеса написана прекрасно, кончается драмой и смотрится великолепно.
- Как живой Петр Ионыч! - кинул кто-то на первом спектакле крылатое слово, и на другой день весь город, так и живущий сплетнями, задыхался от смеха».
Сам Гиляровский, впрочем, всеобщего ликования не разделяет: не таков Пётр Ионович, да и сын его не таков - деловой хваткой в отца не пошёл, но щедростью и добрым сердцем таким же известен многим людям.
Как предоброго человека характеризует Губонина и князь Д. Д. Оболенский: одного приказчика, уличённого в растрате 10-ти тысяч, Пётр Ионович велел оставить без преследования. Объяснил так: «Бог с ним, я ему обязан. Когда я женился, он мне жилетку взаймы дал - нечего было надеть к свадьбе».
А что же - грехи? Позёрствовал, говоря, что грешен?
Ничуть. Осознание своей греховности было той здоровой основой простого человека, из которой потом разночинные образованцы сотворили интеллигентскую рефлексию. Всего лишь пришлось выхолостить продуктивную деятельность - и лежи себе на диване, меланхолично раздумывая: а хорош ли я, или же не совсем хорош, а то и плох местами?..
Интеллигент в глубине души стыдится, что народ работает больше и тяжелее, чем он сам, и называет досадную разницу «нещадной эксплуатацией» трудящихся.
Бывшему крепостному каменотёсу работой «щадить» и в голову прийти не могло - он стыдился совсем другого. Когда его спросили, что более всего поразило в западных странах, он ответил: «Как богато живут там мужики».
Не отдыхают больше, не трудятся меньше, а живут богато, заметно богаче наших. А он хотел, чтобы и у нас так, но не мог пока изменить.
Губонин был гласным Московской городской Думы, выборным от купеческого общества, казначеем и почетным членом Совета Арбатского отделения Дамского Попечительства о бедных в Москве, членом и жертвователем Благотворительного общества попечения о раненых и больных воинах, почетным членом Санкт-Петербургского Совета детских Приютов и Покровской общины сестер милосердия, членом совета Дома призрения и ремесленного образования бедных детей в Санкт-Петербурге. На содержание Детского приюта в Петербурге он ежегодно вносил 4 тысячи рублей.
Так же ежегодно выделял значительную часть своих доходов на финансирование строительства школ, училищ, музеев, учреждал стипендии.
Губонин был пожизненным попечителем основанного им Комиссаровского технического училища, с 1880 года оплачивал содержание 10 неимущих учащихся и двух стипендиатов. На средства Губонина было учреждено Техническое училище в Борисоглебске Тамбовской губернии. Предметом своей особой заботы он считал Императорское Московское техническое училище (теперь МВТУ им. Баумана), был почётным членом его педагогического Совета.
В 1870 году его избрали членом Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, он также принимал активное участие в деятельности Императорского Русского технического общества.
Образование, наука и техника, а для этого, прежде всего - образование, образование, образование!..
…Три класса церковно-приходской школы, между прочим, было у человека, с пореформенных лет создававшего десятки акционерных обществ, товариществ, концессий и банков.
А сколько процентов взрослого населения СССР имели высшее образование к 1991-му году?..
Так, что же, Губонин ошибался? Не в образовании дело?
Но об этом - дальше.