Ответ самоидентификации
Социальный образ себя (способности и навыки) - Социализация как социальное потребление (социальная инфантильность и зависимость)
Акцент от описания процесса к его подспудным целям делается в аналитической, юнгианской психологии. Здесь подростковый период представляется актуализацией обучения и подготовки индивидуума к принятию коллективных ценностей и дифференциации сознания, облегчающих его адаптацию к миру и коллективу. А следом за отрочеством происходит дальнейшая дифференциация личности вплоть до кризиса средних лет с его необходимостью возврата к целостности себя и мира. Воспитание и расширяющееся восприятие жизни облегчают адаптацию подростка к реальности, более или менее тождественную требованиям общества. Надличностное и мифологическое восприятие мира заменяется увеличением самосознания. Параллельно с этим развитием идет балансировка эмоциональных компонентов и избавление от ранней акцентуации на телесные потребности и реакции, что ведет к постепенному появлению Суперэго, которое обусловлено требованиями и запретами окружения. Результатом процесса социальной адаптации, подавляющей индивидуально значимые черты личности или разнообразные потенциальные возможности, является развитие Персоны.
Процесс отсечения корней, характерный для индивидуального подросткового периода, сопровождается повышенным внутренним напряжением, поляризацией прежде единого мира на внутреннюю (личную) и внешнюю (чужую) сферу. Этот процесс является естественным кризисом, способным сформировать личностные управляющие структуры Эго. Уровень напряжения, усвоенный на этом этапе, в дальнейшем соответствует энергетическому потенциалу личности.
Однако сам момент тинейджерского перелома характеризуется поиском себя в групповой идентичности (что уже является достаточным парадоксом). Второй важный аспект этого периода - процесс «укачивания» личности между инертностью, пассивностью, «закукливанием» в себе с одной стороны и прогрессивным переносом либидо на мир - с другой. Эти компенсаторные «качели» личностной дремы и внезапных пробуждений сознания и воли сопровождают подростка вплоть до появления его социальной формы, адекватной социуму Персоны. Можно отметить повышенную активность коллективного бессознательного и архетипов в этот период, что заключается как в опасности вторжения в сознание (вспомним частоту психотических дебютов в этот период), так и в появлении жгучего интереса к идеям и идеалам, имеющим универсальное, надличностное значение, в метафизических и поэтических опытах, архетипических сновидениях. Однако лишь интровертные и творческие личности способны осознавать такие процессы и доверяться им; в большинстве других случаев влияние бессознательного проявляется в проекциях, которыми подросток наделяет окружающий себя мир и с которыми так или иначе взаимодействует.
Вызов, таким образом, оказывается во вторжении бессознательного, а ответ в выстраивании структуры Эго. Формирование социального образа себя в качестве Ответа может способствовать развитию социальных навыков как самостоятельной активности, так и социального потребления, доходящего до инфантильности и зависимости. Каждый раз это будет Ответом на Вызовы расширения границ и формы себя, и Ответом столь различным. Индивид может стать социальным иждивенцем по причине объективной неспособности быть полноценным членом общества (физическая или психическая инвалидность способны исключить эту возможность). Это может быть культурный гендерный выбор - роль жены, матери, домохозяйки, зависимой от мужа (в ряде культур для женщин нет свободного выбора социальной роли), или обусловленный как внешними причинами, так и личностными особенностями приоритет социального иждивенчества. Современная городская культура предлагает роли социальной зависимости от государства в не меньшей степени, в которой в традиционной культуре это была зависимость от семьи и рода. Баланс между социальной активностью и пассивностью, продуктивностью или потреблением отчасти формируется в результате профессиональной подготовки нынешнего отрочества и юности, отчасти продолжает колебаться всю оставшуюся жизнь индивида. Но так или иначе, к завершению подросткового периода - в данном случае, периода полноценного ученичества - индивидуум обретает некоторый социальный образ.
Внутренний диалог как процесс Вызова и Ответа развития личности
Человеческое сознание полифонично в смысле множественности «Я» и диалогично. «Человеческий поступок, как собственный, так и чужой, оценивается с позиции множества значимых других, которые в психоаналитической традиции обозначаются как «интроекты», в теории личностных конструктов Дж.Келли - как ролевые позиции, в теории персонализации А.В. Петровского и В.А. Петровского - как идеальные другие, и действие осознается как поступок по меркам и эталонам ценного и должного этого множества ролевых позиций. Образ отца и матери <...>, позиция обобщенного другого <...>, смутный образ идеала, образ «идеального Я» - все эти пристрастные системы отсчета и оценки поступка, «мировоззренческие миры», обладающие каждый своей системой интерпретации» [Петренко, 1997, с. 260].
Раскрытием этой темы в психотерапии стала методика транзактного анализа Э. Берна. В качестве личностных структур, как интериоризаций социального опыта, здесь рассматриваются особенности и взаимодействие трех состояний Я («родитель» - «взрослый» - «ребенок»). «Родитель» представляет собой авторитарные тенденции индивида, роль или «внутренний голос» действующие по типу отношения родителя к ребенку. «Ребенок» демонстрирует подчиненную позицию, роль или «голос», действующий по типу отношения ребенка к родителям. А «Взрослый» представляет собой умение отстаивать собственное мнение и организовать взаимоотношения с другими на основе равноправного партнерства; это роль или «голос», объективно оценивающий реальность. Подростковый этап развития, на наш взгляд, предлагает конфликт взаимоотношений между голосом «Родителя» и «Ребенка-охваченного-Ид», разрешить который может лишь постепенно разрабатывающаяся позиция «Взрослого», каждый раз уникального, в соответствии как с личными умозаключениями, так и с опытом взаимодействия со значимыми фигурами.
Известно, что лишь начиная с подросткового возраста, можно обнаружить истинный внутренний диалог, потому что именно тогда появляется важнейшее для этого новообразование - рефлексирующее мышление, которое становится ведущим фактором в развитии его мышления в целом. Отечественный исследователь внутреннего диалога В.В. Барцалкина пишет: «Внутренний диалог предполагает усмотрение и выявление внутренних противоречий между собственными мыслями и поступками, между действиями желаемыми и реально совершаемыми и т.д. Наличие внутреннего диалога означает, что одна из существенных характеристик личностного развития - «несовпадение с самим собой» (М.М. Бахтин) - начинает рационально осознаваться подростком. Этот диалог приобретает различные формы, многократно расщепляется и разветвляется, порождая целый внутренний мир сознания подростка, содержащий острые противоречия как с самим собой, так и с окружающим миром» [Барцалкина, 1987, с. 134]. Более того, отмечается опасность отсутствия диалогических отношений внутри собственного «я», при которой «человек прочно усваивает свое обобщенное мнение о себе, «сливается» с ним, привыкает действовать в его рамках и стремится (а может и сопротивляться) обновлять его даже в тех случаях, когда обстоятельства явно наталкивают на то, чтобы внести в понимание себя какие-то коррективы» [Барцалкина, 1987, с. 134-135].
В различные периоды индивидуального развития человека диалогическое строение его самосознания выражено по-разному. «…в раннем и дошкольном возрасте самосознание ребенка по внешней форме может быть диалогично (ребенок, например, может оценить себя, сравнить с другими, критически отнестись к другому), но по внутренней (имя в виду диалогическую структуру самосознания) этот диалог является монологом другого» [Барцалкина, 1987, с. 135]. Содержанием самосознания в этот период у ребенка являются различные образцы действия взрослых, а его самооценка - отражение его оценки взрослым (при этом, однако, автор отмечает, что «я» идеальное может отражать не только конкретное реальное лицо, но и какого-либо ролевого персонажа). Потому формальный внутренний диалог ребенка является лишь формой существования родительского диалога в сознании ребенка. В младшем школьном возрасте активно формируются произвольные действия во множестве сфер, и автор предполагает определенное наличие диалогических отношений между такими различными составляющими самосознания, например, между его «наличным» (реальным) и желаемым поведением. Осознавание такого и других подобных разрывов между «реальным» и «идеальным» создает и некий «разрыв» в непрерывно текущей деятельности, ее остановку и фиксацию, а затем выработку средств ее преодоления, что создает условия и путь к становлению высших форм рефлексии, которая впервые так ярко проявляется именно в подростковом возрасте. И это приводит к новому этапу развития личности.
В подростковом возрасте другие люди воспринимаются уже не только как оценщики и образцы (или образцы, успешно оцененные другими), а и как потенциальные участники самостоятельного внешнего диалога, а также внутреннего. Поиск близости (в любви или дружбе) в этот период это и есть поиск партнера по диалогу. Кроме того, невозможность завершить внутренний диалог в какой-либо конечной форме, характерная для этого периода, приводит подростка к трансценденции за рамки сложившихся мысленных ситуаций, что в результате часто приводит к неизбежной области «последних вопросов» (Ф.М. Достоевский) о жизни и смерти, месте человека в мире, о нравственности, судьбе, идеалах и реальности. «Таким образом, внутренний диалог в подростковом возрасте становится одним из важнейших факторов личностного развития как незавершающегося процесса. <…> Следовательно, искусство воспитателя в данном случае должно состоять не в том, чтобы предложить подростку рецепты и решения мучающих его вопросов, а наоборот, по возможности не дать завершиться внутреннему диалогу» [Барцалкина, 1987, с. 136- 137]. Так динамика внутреннего диалога как новообразования подросткового возраста становится резервуаром энергии выбора индивида во взрослом возрасте.
автор Г.Бедненко