Архетип раненного целителя.
"наткнулась тут в процессе работы.
Целитель и пациент, так же, как мать и дитя или муж и жена - не пары архетипов, а полюса единого архетипа. Больной стремится получить помощь у внешнего целителя, а в это время у него активизируется целитель внутренний. Это, собственно, и есть «исцеляющий фактор». А что у терапевта?
Термин «раненый целитель» возник из легенды об Асклепии, который основал лечебницу в память о своих ранах и страданиях. Кентавр Хирон, его ученик, тоже был обречен вечно страдать от неизлечимых, незаживающих ран. Образно говоря, целитель содержит в себе черты больного, а больной - черты целителя.
Но человеку нелегко переносить идею неразрывности полюсов, мы любим ясность и стремимся устранить внутренние противоречия. И, когда удается их устранить, одна из полярностей вытесняется в подсознание или проецируется вовне, или же происходит сразу и то, и другое. Уходит в тень, как говорят юнгианцы. Пациент проецирует внутреннего целителя на терапевта, а терапевт свое ранение - на больного. На первый взгляд, это сразу же создает удовлетворительную ситуацию. Но очень быстро приходит расплата за потерю целостности. Решение проблем пациента перестает касаться его самого и становится обязанностью терапевта. Такие пациенты всегда на что-то жалуются, воли к выздоровлению у них уже нет.
У терапевта - обратная картина. Он ощущает себя неуязвимым, всесильным, живущим в ином измерении, чем эти жалкие существа. Слабости, болезни, ранения не имеют к нему никакого отношения. Он - герой, пациенты - второстепенные персонажи. Но при этом и он не человек, а нечто сверхчеловеческое, и они не совсем люди, а ниже.
Профессионализм в психотерапевтической деятельности, вроде бы благо, изолирует терапевта от других людей и в гипертрофированных формах может стать для него проклятием. Только глубокие, искренние отношения с дорогими для него людьми могут пробить брешь в стене, отгораживающей терапевта от мира. Горе ему, если этого не произойдет, поскольку таким образом жизнь человека опустошается, и он становится фигурой трагической. Его удел тогда - «героизм», бледный заменитель настоящей жизни, истинно человеческого существования. Недаром в идеологии наиболее бесчеловечных государств так остро звучал пафос героизма.
(это все потырено на просторах инета)
я могу добавить. что вот этот вот "героизм", которого наше общество требует от врачей, как раз из этой картинки, но тут идет наоборот - такой подход запускает данный механизм, в результате врач махает рукой на собственное здоровье и мы имеем то, что имеем, сапожник без сапог.
в общем, еще одна штука, в которой необходимо равновесие. "
оригинлал http://sun-ru.livejournal.com/92457.html
Целитель и пациент, так же, как мать и дитя или муж и жена - не пары архетипов, а полюса единого архетипа. Больной стремится получить помощь у внешнего целителя, а в это время у него активизируется целитель внутренний. Это, собственно, и есть «исцеляющий фактор». А что у терапевта?
Термин «раненый целитель» возник из легенды об Асклепии, который основал лечебницу в память о своих ранах и страданиях. Кентавр Хирон, его ученик, тоже был обречен вечно страдать от неизлечимых, незаживающих ран. Образно говоря, целитель содержит в себе черты больного, а больной - черты целителя.
Но человеку нелегко переносить идею неразрывности полюсов, мы любим ясность и стремимся устранить внутренние противоречия. И, когда удается их устранить, одна из полярностей вытесняется в подсознание или проецируется вовне, или же происходит сразу и то, и другое. Уходит в тень, как говорят юнгианцы. Пациент проецирует внутреннего целителя на терапевта, а терапевт свое ранение - на больного. На первый взгляд, это сразу же создает удовлетворительную ситуацию. Но очень быстро приходит расплата за потерю целостности. Решение проблем пациента перестает касаться его самого и становится обязанностью терапевта. Такие пациенты всегда на что-то жалуются, воли к выздоровлению у них уже нет.
У терапевта - обратная картина. Он ощущает себя неуязвимым, всесильным, живущим в ином измерении, чем эти жалкие существа. Слабости, болезни, ранения не имеют к нему никакого отношения. Он - герой, пациенты - второстепенные персонажи. Но при этом и он не человек, а нечто сверхчеловеческое, и они не совсем люди, а ниже.
Профессионализм в психотерапевтической деятельности, вроде бы благо, изолирует терапевта от других людей и в гипертрофированных формах может стать для него проклятием. Только глубокие, искренние отношения с дорогими для него людьми могут пробить брешь в стене, отгораживающей терапевта от мира. Горе ему, если этого не произойдет, поскольку таким образом жизнь человека опустошается, и он становится фигурой трагической. Его удел тогда - «героизм», бледный заменитель настоящей жизни, истинно человеческого существования. Недаром в идеологии наиболее бесчеловечных государств так остро звучал пафос героизма.
(это все потырено на просторах инета)
я могу добавить. что вот этот вот "героизм", которого наше общество требует от врачей, как раз из этой картинки, но тут идет наоборот - такой подход запускает данный механизм, в результате врач махает рукой на собственное здоровье и мы имеем то, что имеем, сапожник без сапог.
в общем, еще одна штука, в которой необходимо равновесие. "
оригинлал http://sun-ru.livejournal.com/92457.html