С благодарностью к жизни...
Итак, успешно пройденный Эдипов период формирует более зрелую и устойчивую психическую структуру, в которую встроенна способность нейтралитета "третьей позиции". Этот нейтралитет в итоге, сформирован смирением ребёнка в период с 3 до 5 лет, с его исключенностью из родительской диады.
Это смирение, рожденное в Эдипе - очень важное приобретение психики, так как именно оно обеспечивает человека способностью видеть себя во взаимодействии с другими, способностью становиться на другую точку зрения, способностью сохранять собственную точку зрения, способность размышлять о себе, способность оставаться собой.
И это, откровенно говоря, именно то, что генерирует психоанализ. И это именно то, что помогает пациенту продвигаться в своем србственном личном анализе.
Когда в психоанализ приходит пациент с прерывом в эволюции психического развития на эдипальном периоде- им не хватает внутренней "третьей позиции". Так, например, они не могут представлять себе взаимоотношения аналитика с другими людьми. Возможность общения аналитика с третьим объектом для них немыслима. Подобно тому, как немыслима для них картина взаимоотношения матери с третьим (с отцом).
В роли третьего в анализе, по мнению аналитиков объекных отношений, может быть даже собственно аналитическая самость, с которой совещается во время сессии терапевт. Не должно быть никого и ничего в зоне доступа. Только диада. И тогда с таким пациентом разворачивается специфическая модель трансфера. (переноса-контрпереноса)
Аналитик ощущает себя втянутым в серию стереотипных взаимодействий, из однообразия которых сложно выпутаться так, чтобы собственно анализировать и разбираться в происходящем. Всякое движение к объективному и непредвзятому взгляду на проблему оказывается невозможным. Допустимо лишь двигаться вдоль единственной линии и встречаться в единственной точке. Никакого движения в сторону в диалоге не допускается. Аналитик же в контртрансфере ощущает, что отчаянно нуждается в таком месте в собственной психике, куда можно отступать и откуда можно анализировать. Но как только аналитик помещает себя в такую аналитическую позицию внутри своей головы, настаивая на исследовании феноменов в аналитическом дискурсе, пациент может приходить в ярость. То есть, попытки аналитика "совещаться" со своей аналитической частью, отслеживаются, фиксируются таким пациентом и ощущаются им как угрожающим его существованию.
Подобно тому, как угрожает существованию контакт с третьим.
Почему так происходит?
По мнению аналитиков теории объектных отношений, в психическом таких пациентов существует самость, которая не ведает ни о чем, кроме идеальной кормящей груди и состояния преследования. Преследователем ощущается в том числе и любое "не кормящее" ( мужское) присутствие, которое в примитивных фантазиях может изгнать хорошую грудь и оставить такого пациента один на один с этой пугающей фигурой.
Результатом могут быть обрывы в анализе и любые обрывы потока хорошего опыта. Они могут ощущаться результатом насильственных атак, исходящих от этого враждебного объекта. Иногда пациент принимает аналитика за враждебный объект, а иногда аналитик видится жертвой.
Но все таки продвижение возможно.
По достижению некоторого прогресса , пациент способен прояснить в той или иной мере свою внутреннюю реальность и обнаружить, что враждебный, преследующий объект - это его внутренний объект. Те или иные части психики такого пациента могут находиться в слиянии с этим враждебным внутренним объектом. И именно это слияние мешает налаживать коммуникацию с окружением за пределами анализа и с терапевтом внутри анализа.
И именно это слияние с собственным враждебным или преследующим внутренним объектом, мешает выстоаивать диалог с миром.
Младенческая враждебность, которая с целью спасения себя, может эвакуироватья в окружающий мир.
И вот если...мы с пациентом когда нибудь доходим..до этого видения и осознавания в сессиях - жизнь пациента кардинально меняется.
Приходит чувство благодарности жизни. Это чувство - отныне и есть та ось, вокруг которой выстраиваются процессы психического обновления.
Чувство благодарности к жизни.
Это смирение, рожденное в Эдипе - очень важное приобретение психики, так как именно оно обеспечивает человека способностью видеть себя во взаимодействии с другими, способностью становиться на другую точку зрения, способностью сохранять собственную точку зрения, способность размышлять о себе, способность оставаться собой.
И это, откровенно говоря, именно то, что генерирует психоанализ. И это именно то, что помогает пациенту продвигаться в своем србственном личном анализе.
Когда в психоанализ приходит пациент с прерывом в эволюции психического развития на эдипальном периоде- им не хватает внутренней "третьей позиции". Так, например, они не могут представлять себе взаимоотношения аналитика с другими людьми. Возможность общения аналитика с третьим объектом для них немыслима. Подобно тому, как немыслима для них картина взаимоотношения матери с третьим (с отцом).
В роли третьего в анализе, по мнению аналитиков объекных отношений, может быть даже собственно аналитическая самость, с которой совещается во время сессии терапевт. Не должно быть никого и ничего в зоне доступа. Только диада. И тогда с таким пациентом разворачивается специфическая модель трансфера. (переноса-контрпереноса)
Аналитик ощущает себя втянутым в серию стереотипных взаимодействий, из однообразия которых сложно выпутаться так, чтобы собственно анализировать и разбираться в происходящем. Всякое движение к объективному и непредвзятому взгляду на проблему оказывается невозможным. Допустимо лишь двигаться вдоль единственной линии и встречаться в единственной точке. Никакого движения в сторону в диалоге не допускается. Аналитик же в контртрансфере ощущает, что отчаянно нуждается в таком месте в собственной психике, куда можно отступать и откуда можно анализировать. Но как только аналитик помещает себя в такую аналитическую позицию внутри своей головы, настаивая на исследовании феноменов в аналитическом дискурсе, пациент может приходить в ярость. То есть, попытки аналитика "совещаться" со своей аналитической частью, отслеживаются, фиксируются таким пациентом и ощущаются им как угрожающим его существованию.
Подобно тому, как угрожает существованию контакт с третьим.
Почему так происходит?
По мнению аналитиков теории объектных отношений, в психическом таких пациентов существует самость, которая не ведает ни о чем, кроме идеальной кормящей груди и состояния преследования. Преследователем ощущается в том числе и любое "не кормящее" ( мужское) присутствие, которое в примитивных фантазиях может изгнать хорошую грудь и оставить такого пациента один на один с этой пугающей фигурой.
Результатом могут быть обрывы в анализе и любые обрывы потока хорошего опыта. Они могут ощущаться результатом насильственных атак, исходящих от этого враждебного объекта. Иногда пациент принимает аналитика за враждебный объект, а иногда аналитик видится жертвой.
Но все таки продвижение возможно.
По достижению некоторого прогресса , пациент способен прояснить в той или иной мере свою внутреннюю реальность и обнаружить, что враждебный, преследующий объект - это его внутренний объект. Те или иные части психики такого пациента могут находиться в слиянии с этим враждебным внутренним объектом. И именно это слияние мешает налаживать коммуникацию с окружением за пределами анализа и с терапевтом внутри анализа.
И именно это слияние с собственным враждебным или преследующим внутренним объектом, мешает выстоаивать диалог с миром.
Младенческая враждебность, которая с целью спасения себя, может эвакуироватья в окружающий мир.
И вот если...мы с пациентом когда нибудь доходим..до этого видения и осознавания в сессиях - жизнь пациента кардинально меняется.
Приходит чувство благодарности жизни. Это чувство - отныне и есть та ось, вокруг которой выстраиваются процессы психического обновления.
Чувство благодарности к жизни.