"Щелкунчик". МАМТ. 30.12.2016 г. (у)
ГОСТИНАЯ. ЛЕС. КОНФИТЮРЕНБУРГ.
Пользуясь легкой простудой и вынужденным сидением дома, решил поделиться впечатлениями об утреннем "Щелкунчике" 30 декабря.
В спектакле Вайнонена я люблю абсолютно все. И сцену рождественского праздника, поставленную с истинно академическим вниманием к каждой детали. И картину зимнего леса с разработанным в точном согласии с музыкой "Вальсом снежинок". И второй акт, где среди номеров дивертисмента невозможно выбрать лучший, где в "Розовом валье" старинные схемы кордебалетных ансамблей расцвечены виртуозной техникой XX в., а Па-де-де героев переводит патетику и лирику партитуры в строгие формы классического танца.
Вайноненовский "Щелкунчик" позволяет хотя бы на несколько секунд выделиться любому занятому в нем исполнителю. Утром 30 декабря труппа сполна использовала эту возможность.
Возле елочки в гостиной Штальбаумов царило самое искреннее веселье. Мизансцены были тщательно срепетированы. Каждый артист точно знал, в какой момент куда ему перейти, где встать или сесть, чем заняться. Не было пустот, случайных сочетаний фигур. Действие шло легко, не дробясь на отдельные эпизоды. Танцы детей и родителей естественно возникали из пантомимы и снова переходили в нее. Даже соло кукол на этот раз показались только частью общей картины, привлекавшей не меньшее, но и не большее внимание, чем все их окружавшее.
Здесь особенно выделились Роман Маленко (Дроссельмейер, на мой вкус несколько пересахаривавший бытовую часть роль, но отлично управлявший плащом звездочета), Леся Сулыма (бабушка, медлительно выступавшая в гросфаттере и на старинный манер помахивавшая платочком), а также та безымянная девочка, которая "против правил" взяла трубу и участвовала в налете мальчишек на баюкавшую Щелкунчика Машу.
Сама маленькая Маша (Мария Павлюкова) не очень уверенно справилась с классическими движениями колыбельной, но актерски была убедительна, а в ночной сцене показала на редкость выразительную, чисто балетную пластику. Скульптурные позы, задрапированные тканью ночной сорочки, полностью отражали грандиозную тему вырастания елки (понимаю, звучит странно, но это на самом деле выглядело так).
В дивертисменте запомнились характерные позы Александра Селезнева (испанец), высоченные прыжки Дмитрия Муравинца (китаец) и Евгения Кузнецова (русский). Совершенно очаровала Станислава Аитова, перебиравшая движения арабского танца с ленивой грацией и, в то же время, соблюдавшая изысканную графичность персидских миниатюр. Вполне удалось Па-де-труа. Обычно этот номер заставляет жалеть, что танцуют не артисты, а ученики - все же, классические па лучше ложатся на взрослые тела. Но нынешнее трио (Ева Сергиенкова, Арина Денисова, Халид Мардини) не испытывало трудностей с текстом, подавало его грамотно и с пониманием. Так что детская угловатость не мешала, а придала номеру дополнительный шарм.
Ну и о героях ...
Машу-принцессу в "моем" спектакле исполняла Марина Золотова. Ее героиня во сне оставалась девочкой. Танец не порывался к пугающим и прекрасным высотам музыки. Изредка он освещался легкой улыбкой, когда в адажио, взял Щелкунчика за руки, она тянула его за собой. В остальном же фразы разворачивались спокойно, демонстрируя безупречную логику построения партии. Проблем по части техники, музыкальности, да и обычных помарок практически не было, так что получилось еще раз насладиться тем, насколько здорово Вайнонен ставил классику.
Щелкунчик-принц - Сергей Мануйлов, в сравнении с предыдущим сезоном, танцевал увереннее и классичнее. Его движения вырисовывались на черном фоне упруго, мягко, закрепляя в своей гармонии свершившуюся по сюжету победу добра.
Ощущение торжества и наконец обретенной свободы (от деревянной оболочки, от четырех стен комнаты, из которых герои попали на простор зимнего леса) наполняло изнутри позировки в маленьком адажио и вырывалось наружу в сольных прыжках. Принц выглядел несколько старше Маши и как бы вел ее из детства в мир юности. А в Па-де-де, продолжая так же чутко следить за партнершей, уходил в лирическую стихию музыки.
Отдельное "Спасибо!" Сергею за возвращение оригинальной мужской вариации. Наконец-то в ней показано все, что требует музыка и сам образ принца. Есть и большие шанжманы, словно пришедшие в партию принца от игрушечной куклы, и волнующие полеты в жетэ ан турнан, и лихое, отдающее мальчишеской самоуверенностью гарцевание в со де басках, и совершенно оригинальный, ни на что не похожий финал: диагональ кабриолей, в которых тело повисает в воздухе, и нога весело ударяет об ногу.
В общем, в предновогоднем "Щелкунчике" меня порадовала и центральная пара, и солисты, а более всего - чувствовавшееся от поднятия занавеса и до финала неравнодушие всей труппы.
© А. С. Галкин.
Данный текст охраняется авторским правом. Его прямое или скрытое цитирование без указания имени автора запрещено.
Пользуясь легкой простудой и вынужденным сидением дома, решил поделиться впечатлениями об утреннем "Щелкунчике" 30 декабря.
В спектакле Вайнонена я люблю абсолютно все. И сцену рождественского праздника, поставленную с истинно академическим вниманием к каждой детали. И картину зимнего леса с разработанным в точном согласии с музыкой "Вальсом снежинок". И второй акт, где среди номеров дивертисмента невозможно выбрать лучший, где в "Розовом валье" старинные схемы кордебалетных ансамблей расцвечены виртуозной техникой XX в., а Па-де-де героев переводит патетику и лирику партитуры в строгие формы классического танца.
Вайноненовский "Щелкунчик" позволяет хотя бы на несколько секунд выделиться любому занятому в нем исполнителю. Утром 30 декабря труппа сполна использовала эту возможность.
Возле елочки в гостиной Штальбаумов царило самое искреннее веселье. Мизансцены были тщательно срепетированы. Каждый артист точно знал, в какой момент куда ему перейти, где встать или сесть, чем заняться. Не было пустот, случайных сочетаний фигур. Действие шло легко, не дробясь на отдельные эпизоды. Танцы детей и родителей естественно возникали из пантомимы и снова переходили в нее. Даже соло кукол на этот раз показались только частью общей картины, привлекавшей не меньшее, но и не большее внимание, чем все их окружавшее.
Здесь особенно выделились Роман Маленко (Дроссельмейер, на мой вкус несколько пересахаривавший бытовую часть роль, но отлично управлявший плащом звездочета), Леся Сулыма (бабушка, медлительно выступавшая в гросфаттере и на старинный манер помахивавшая платочком), а также та безымянная девочка, которая "против правил" взяла трубу и участвовала в налете мальчишек на баюкавшую Щелкунчика Машу.
Сама маленькая Маша (Мария Павлюкова) не очень уверенно справилась с классическими движениями колыбельной, но актерски была убедительна, а в ночной сцене показала на редкость выразительную, чисто балетную пластику. Скульптурные позы, задрапированные тканью ночной сорочки, полностью отражали грандиозную тему вырастания елки (понимаю, звучит странно, но это на самом деле выглядело так).
В дивертисменте запомнились характерные позы Александра Селезнева (испанец), высоченные прыжки Дмитрия Муравинца (китаец) и Евгения Кузнецова (русский). Совершенно очаровала Станислава Аитова, перебиравшая движения арабского танца с ленивой грацией и, в то же время, соблюдавшая изысканную графичность персидских миниатюр. Вполне удалось Па-де-труа. Обычно этот номер заставляет жалеть, что танцуют не артисты, а ученики - все же, классические па лучше ложатся на взрослые тела. Но нынешнее трио (Ева Сергиенкова, Арина Денисова, Халид Мардини) не испытывало трудностей с текстом, подавало его грамотно и с пониманием. Так что детская угловатость не мешала, а придала номеру дополнительный шарм.
Ну и о героях ...
Машу-принцессу в "моем" спектакле исполняла Марина Золотова. Ее героиня во сне оставалась девочкой. Танец не порывался к пугающим и прекрасным высотам музыки. Изредка он освещался легкой улыбкой, когда в адажио, взял Щелкунчика за руки, она тянула его за собой. В остальном же фразы разворачивались спокойно, демонстрируя безупречную логику построения партии. Проблем по части техники, музыкальности, да и обычных помарок практически не было, так что получилось еще раз насладиться тем, насколько здорово Вайнонен ставил классику.
Щелкунчик-принц - Сергей Мануйлов, в сравнении с предыдущим сезоном, танцевал увереннее и классичнее. Его движения вырисовывались на черном фоне упруго, мягко, закрепляя в своей гармонии свершившуюся по сюжету победу добра.
Ощущение торжества и наконец обретенной свободы (от деревянной оболочки, от четырех стен комнаты, из которых герои попали на простор зимнего леса) наполняло изнутри позировки в маленьком адажио и вырывалось наружу в сольных прыжках. Принц выглядел несколько старше Маши и как бы вел ее из детства в мир юности. А в Па-де-де, продолжая так же чутко следить за партнершей, уходил в лирическую стихию музыки.
Отдельное "Спасибо!" Сергею за возвращение оригинальной мужской вариации. Наконец-то в ней показано все, что требует музыка и сам образ принца. Есть и большие шанжманы, словно пришедшие в партию принца от игрушечной куклы, и волнующие полеты в жетэ ан турнан, и лихое, отдающее мальчишеской самоуверенностью гарцевание в со де басках, и совершенно оригинальный, ни на что не похожий финал: диагональ кабриолей, в которых тело повисает в воздухе, и нога весело ударяет об ногу.
В общем, в предновогоднем "Щелкунчике" меня порадовала и центральная пара, и солисты, а более всего - чувствовавшееся от поднятия занавеса и до финала неравнодушие всей труппы.
© А. С. Галкин.
Данный текст охраняется авторским правом. Его прямое или скрытое цитирование без указания имени автора запрещено.