"Дон Кихот", МАМТ, 2 июня 2017 г. (Лименко - Соболевский, Першенкова - Смилевски)
"ДОН КИХОТ" 2 ИЮНЯ
прошел не в пример лучше предыдущего.
Анастасия Лименько тщательно распределяла нагрузку: не спеша растанцовывалась в антре, делала ставку на музыкальность и выразительную пластику в адажио, полностью выкладывалась в вариациях, а в двух последних картинах - и в кодах. Сил в итоге хватило на весь спектакль, станцованный не на пределе возможностей, но очень и очень достойно. Несколько заметных помарок было допущено в адажио Па де де. И сложная история приключилась с фуэте. Первые шестнадцать Настя скрутила двойными, вполне бодро. Потом перешла на странную комбинацию двойное - одинарное (естественно, сбилась со счета к концу) и, вдобавок, начала так высоко поднимать рабочую ногу, что ее по инерции повело в сторону.
Лично для меня, однако, главным в этом выступлении были не ошибки и отсутствие оных, а то, что я увидел у Насти сложившиеся образы обеих героинь.
Ее Китри - совсем молоденькая девушка, впервые сталкивающаяся с тем, что жизнь состоит не из одних встреч с подругами и свиданий с Базилем, что необходимо думать о замужестве и бороться за свое счастье. Новое положение еще не вполне ею осознано, поэтому она легко отвлекалась на ухаживания дон Кихота и прочие приятные мелочи, а в таверне обратилась к отцу с совершенно очаровательной детской гримаской ("Да-да, это я, тебе же не привыкать к моим проделкам").
Дульцинея была полностью производной от Китри. Ребяческую грацию и задор Настя перенесла в "белую" классику. В первой части вариации она акцентировала глиссады. Тело перекатывалось из аттитюда в аттитюд как резиновый мячик. В третьей части такими же упругими были повороты из позы в позу. Завершил все быстрый, галопирующий круг вращений. В сонном виденьи перед дон Кихотом носилась девчонка с барселонской площади, преображенная его фантазией.
Дмитрий Соболевский в общем неплохо играл, надежно держал партнершу. Но для соло ему не хватало виртуозности. Это ощущалось уже в "Таверне". Когда Китри садилась на колено, подыгрывая руками, движения Базиля терялись, не производили должного эффекта. Еще в большей мере эта проблема проявилась в Па де де. При таком, как у Дмитрия, уровне техники (хорошем, но не поражающем) нужно "добирать" за счет отделки танца, стильных позировок, характерной работы рук, а не форсировать трюковую сторону партии.
Без вопросов хороши были исполнители ролей второго плана.
Анастасия Першенкова после продолжительного перерыва вновь напомнила, кто лучшая в труппе Уличная танцовщица. Азартная, грубоватая, она сразу завладела и сценой, и залом, и далее только усиливала первое впечатление: скручивалась в воздухе в клубок, выворачивалась наизнанку, била веером по отброшенной назад ноге, с отчаянием опрокидывалась навзничь, лихо скользила на пальцах между... эээ ... хотел написать "между ножей", да вот беда - в Стасике не ножи, а кружки. Но Анастасии подошли бы ножи!
На контрасте с ее напористыми движениями особенно выигрышно проступил аристократизм старшего Смилевски. Георги - из тех артистов, которые ничего не теряют, отходя от большой классики. Его Эспада - мужественный, стройный, точный - украшает спектакль не меньше, чем в прошлом украшал его же Базиль.
Антон Домашев еще раз доказал собственную незаменимость в роли Гамаша. Ему одному удается очеловечить ее почти клоунский рисунок, быть одновременно карикатурным и трогательным, до смешного жалким и достойным жалости. Другим нынешним исполнителям (Евгению Поклитарю и Роману Миллеру) имеет смысл поискать нечто совсем отличное. Попытки подражать Домашеву или переиграть его на его же материале пока к особому успеху не приводили.
Юлия Столярчук запомнилась глубокими прогибами, органично включенными в пляску Мерседес - это были не гимнастические мостики без рук, а именно часть танцевального хода. Евгений Жуков (солист в "Цыганском") каллиграфически выписывал все па, но в то же время и высоко прыгал, и не забывал про цыганский темперамент.
Мария Бек начала вариацию Повелительницы дриад с фрагмента из петербургской постановки. И правильно сделала. Сильные, даже силовые движения (жетэ в сторону с последующим открыванием ноги на большую вторую позицию, гран фуэте в аттитюд) как нельзя лучше легли на ее данные. Подошли ей и вскоки на пальцы в арабеск в четвертой части, и комбинация из со де баска, тура и шенэ в финальном круге. Тогда как вторая часть, взятая из московского варианта (антраша труа - томбэ назад - ассамбле - сиссон сампль - пируэт ан деор), как и вообще вся московская версия этого соло, требует более мягкой, лирической пластики.
Наталия Клейменова на этот раз танцевала в Па де де не первую, а вторую вариацию и была в ней ожидаемо прекрасна. Умеренный темп избавил ее от необходимости гнаться за музыкой, дал возможность "пропеть" движения всем телом. Первая вариация досталась Марине Золотовой. В больших па де ша ее ноги раскрывались как лепестки испанской розы, распускающейся летним вечером.
Двойка подруг (Елена Соломянко и Ксения Шевцова) в коде первого акте живо пропрыгала на пальцах через всю сцену. Занятия с Жильбером Мейером заметно подтянули мелкую технику у танцовщиц. К сожалению, на следующих спектаклях обнаружилось, что в комплекте с этой беглостью идет жесткое плие.
Георги Смилевски-младший выделился сперва небольшим соло в "Таверне", затем, вместе с Жанной Губановой - в "Танце в интермедии". Впервые на моей памяти этот номер не выглядел набором прыжков и жестов, а сложился в целостный хореографический текст.
© А. С. Галкин.
Данный текст охраняется авторским правом. Его прямое или скрытое цитирование без указания имени автора запрещено
прошел не в пример лучше предыдущего.
Анастасия Лименько тщательно распределяла нагрузку: не спеша растанцовывалась в антре, делала ставку на музыкальность и выразительную пластику в адажио, полностью выкладывалась в вариациях, а в двух последних картинах - и в кодах. Сил в итоге хватило на весь спектакль, станцованный не на пределе возможностей, но очень и очень достойно. Несколько заметных помарок было допущено в адажио Па де де. И сложная история приключилась с фуэте. Первые шестнадцать Настя скрутила двойными, вполне бодро. Потом перешла на странную комбинацию двойное - одинарное (естественно, сбилась со счета к концу) и, вдобавок, начала так высоко поднимать рабочую ногу, что ее по инерции повело в сторону.
Лично для меня, однако, главным в этом выступлении были не ошибки и отсутствие оных, а то, что я увидел у Насти сложившиеся образы обеих героинь.
Ее Китри - совсем молоденькая девушка, впервые сталкивающаяся с тем, что жизнь состоит не из одних встреч с подругами и свиданий с Базилем, что необходимо думать о замужестве и бороться за свое счастье. Новое положение еще не вполне ею осознано, поэтому она легко отвлекалась на ухаживания дон Кихота и прочие приятные мелочи, а в таверне обратилась к отцу с совершенно очаровательной детской гримаской ("Да-да, это я, тебе же не привыкать к моим проделкам").
Дульцинея была полностью производной от Китри. Ребяческую грацию и задор Настя перенесла в "белую" классику. В первой части вариации она акцентировала глиссады. Тело перекатывалось из аттитюда в аттитюд как резиновый мячик. В третьей части такими же упругими были повороты из позы в позу. Завершил все быстрый, галопирующий круг вращений. В сонном виденьи перед дон Кихотом носилась девчонка с барселонской площади, преображенная его фантазией.
Дмитрий Соболевский в общем неплохо играл, надежно держал партнершу. Но для соло ему не хватало виртуозности. Это ощущалось уже в "Таверне". Когда Китри садилась на колено, подыгрывая руками, движения Базиля терялись, не производили должного эффекта. Еще в большей мере эта проблема проявилась в Па де де. При таком, как у Дмитрия, уровне техники (хорошем, но не поражающем) нужно "добирать" за счет отделки танца, стильных позировок, характерной работы рук, а не форсировать трюковую сторону партии.
Без вопросов хороши были исполнители ролей второго плана.
Анастасия Першенкова после продолжительного перерыва вновь напомнила, кто лучшая в труппе Уличная танцовщица. Азартная, грубоватая, она сразу завладела и сценой, и залом, и далее только усиливала первое впечатление: скручивалась в воздухе в клубок, выворачивалась наизнанку, била веером по отброшенной назад ноге, с отчаянием опрокидывалась навзничь, лихо скользила на пальцах между... эээ ... хотел написать "между ножей", да вот беда - в Стасике не ножи, а кружки. Но Анастасии подошли бы ножи!
На контрасте с ее напористыми движениями особенно выигрышно проступил аристократизм старшего Смилевски. Георги - из тех артистов, которые ничего не теряют, отходя от большой классики. Его Эспада - мужественный, стройный, точный - украшает спектакль не меньше, чем в прошлом украшал его же Базиль.
Антон Домашев еще раз доказал собственную незаменимость в роли Гамаша. Ему одному удается очеловечить ее почти клоунский рисунок, быть одновременно карикатурным и трогательным, до смешного жалким и достойным жалости. Другим нынешним исполнителям (Евгению Поклитарю и Роману Миллеру) имеет смысл поискать нечто совсем отличное. Попытки подражать Домашеву или переиграть его на его же материале пока к особому успеху не приводили.
Юлия Столярчук запомнилась глубокими прогибами, органично включенными в пляску Мерседес - это были не гимнастические мостики без рук, а именно часть танцевального хода. Евгений Жуков (солист в "Цыганском") каллиграфически выписывал все па, но в то же время и высоко прыгал, и не забывал про цыганский темперамент.
Мария Бек начала вариацию Повелительницы дриад с фрагмента из петербургской постановки. И правильно сделала. Сильные, даже силовые движения (жетэ в сторону с последующим открыванием ноги на большую вторую позицию, гран фуэте в аттитюд) как нельзя лучше легли на ее данные. Подошли ей и вскоки на пальцы в арабеск в четвертой части, и комбинация из со де баска, тура и шенэ в финальном круге. Тогда как вторая часть, взятая из московского варианта (антраша труа - томбэ назад - ассамбле - сиссон сампль - пируэт ан деор), как и вообще вся московская версия этого соло, требует более мягкой, лирической пластики.
Наталия Клейменова на этот раз танцевала в Па де де не первую, а вторую вариацию и была в ней ожидаемо прекрасна. Умеренный темп избавил ее от необходимости гнаться за музыкой, дал возможность "пропеть" движения всем телом. Первая вариация досталась Марине Золотовой. В больших па де ша ее ноги раскрывались как лепестки испанской розы, распускающейся летним вечером.
Двойка подруг (Елена Соломянко и Ксения Шевцова) в коде первого акте живо пропрыгала на пальцах через всю сцену. Занятия с Жильбером Мейером заметно подтянули мелкую технику у танцовщиц. К сожалению, на следующих спектаклях обнаружилось, что в комплекте с этой беглостью идет жесткое плие.
Георги Смилевски-младший выделился сперва небольшим соло в "Таверне", затем, вместе с Жанной Губановой - в "Танце в интермедии". Впервые на моей памяти этот номер не выглядел набором прыжков и жестов, а сложился в целостный хореографический текст.
© А. С. Галкин.
Данный текст охраняется авторским правом. Его прямое или скрытое цитирование без указания имени автора запрещено