Лытдыбр
Немного о вехах большого пути.
Итак, что я делала, где побывала, чем занималась.
Громко звучит.
Нигде, ничего, ничем.
Однако.
Пошла в прошедшее воскресенье в библиотеку.
Она громадная, занимает первый этаж длинного, на целый квартал, здания. Залы там анфиладой. Я зашла и с порога услышала, что в библиотеке в этот воскресный день идёт бурная, в основном, пенсионерская жизнь.
Где-то слаженно, красиво пели. Пока я шла в тот зал, где пели, прошла один, где за круглым столом сидели женщины и неистово что-то вязали, каждая своё. Ага, подумала я, - кружок любителей коллективного вязания.
В следующем зале сидели юноши и девы и внимали лектору на какую тему - не уловила.
Наконец я увидела поющих. Их было человек 15 или больше и среди них были тоже молодые. Я насладилась и пошла сдавать свои книжки.
Сдала, поговорила с ухоженной пожилой читательницей. Она была красиво одета в бежевую норковую стриженную шубку, тоже сдавала книги. Собиралась в кинотеатр, рассказала мне, что в этой библиотеке всегда есть какие-то занятия. Она была перманентно печальна. Такая печаль характерна для пожилых женщин. Я подумала, что это печать несмирения с нашим угасанием. Может, и мне уже пора печалиться, а то я порой, кажется, произвожу впечатление неадекватной бабки-веселухи. Или нет.
Ну вот, я сдала книги, а потом ещё в краеведческом зале увидела громадный фолиант про Наума Орлова, главрежа нашего театра, сейчас уже покойного. Я уселась в кресло, взяла в руки эту книгу и начала читать и рассматривать фотографии. Боже мой! Это же вся моя жизнь тут. И Колина. Было здорово вдруг всё вспомнить.
А рядом стояла книга про 11-й лицей. Я и её взяла, ведь первым директором лицея был мой классный руководитель Анатолий Германович Гостев, Антоша, как мы его звали. Мы были его первым и единственным выпуском и он со всеми нами поддерживал связь. А я работала напротив его дома и мы часто просто встречались на улице, сплетничали обо всех наших. У него трагически погиб сын, его убили в подъезде и мы всем классом были на похоронах.
Почитала и про Гостева.
Встала с кресла с чувством, словно повидала всех своих любимых и дорогих людей.
В следующем зале полистала журналы. Все толстые журналы наша библиотека выписывает и их, конечно, можно брать домой.
Потом увидела, как в ещё одном дальнем, "пушкинском", зале собираются люди. Меня позвали туда слушать авторскую песню. Народу было не меньше пятидесяти человек, я ушла, а народ ещё подтягивался.
В последующие дни я шила сумку.
От Коли осталось два отличных длинных кожаных плаща и я решила сшить себе сумочку из одного, там кожи-то надо чуть. В итоге от двух плащей осталось кожи на маленький кошелёчек. Я сшила сумку - порезала, выбросила; сшила вторую - порезала, выбросила. С третьей попытки получилось что-то. Я даже не злилась на процесс, наоборот. Три дня мне было чем занимать мысли: как вшить замок, какой подклад сделать, как оформить сумку внутри.
Не всё же думать о бренности бытия и грустить о скором конце. Да и вообще.
Вчера я опять пошла в кинотеатр. Попутно, по традиции зашла в Спортмастер и купила две толстовочки и сумасшедше удобные шлёпки FILA
(хочу ещё одну пару)
Фильм давали "Нюрнберг". Трудно судить о худдостоинствах фильма, поскольку все два часа я сидела, заткнув мизинцами уши.
Как вообще выносить это долбисуперзвук? Орёт жутко. Но и фильм - полная вампука. По американским лекалам, история какой-то любви и спасения на фоне Нюрнбергского процесса, невероятный, неестественный хэппи-энд. Ни то, ни другое неубедительно, галопом по европам, в общем, фуфло.
Хотя маленькая толика документальной хроники, конечно, впечатлила. Я-то настроилась смотреть хоть сколько-нибудь серьёзный фильм, но кишка у режиссёра оказалась тонка. Из хорошего в этом фильме было наличие немецких актёров, говорящих по-немецки. На красивом, настоящем немецком языке. Это просто сюрприз кокой-то.
Ну и вот эта тема: переводчик-капитан, на постое у ненавидящей немки... Сразу ком в горле, вспомнила маму, её рассказы о переводах архива Геббельса, допросе личного адъютанта Гитлера, о власовце, которого ей дали в помощь и он пригрозился её убить, о квартирке в Веймаре, где она жила до июля 1945 года. Всё-таки я второе поколение и для меня история войны жива, трогает личные струны.
Кстати, в фильме есть крошечный эпизод, когда капитан увидел, что его квартирная хозяйка голодает. И он принёс ей свою еду. И такая благодарность у женщины, которая только что проклинала его, делала ему гадости. Я вдруг подумала, что в этом эпизоде библейский смысл. Ответить добром на зло. И как это сразу обращает человека к благодарности и его истинной сути. К богу в его душе. Тоже аж до слёз.
Ну, а сегодня Международный Женский праздник начался бурно. Я поставила стирку и через час обнаружила, что машинка в процессе остановилась, потухла, дверцу не открывает, признаков деятельности не подаёт. Расстроилась и села складывать пасьянсы на компе.
Во время этого занятия обдумывала свою несчастную одинокую беспомощность, но всё же брезжила надежда, что мироздание просто пошутило. И даже не стала гуглить возможные причины поломки, а пошла проверила все остальные лампочки, приборы, отключила машинку от розетки, которая просто перегорела
и через удлинитель включила в другую розетку. И всё заработало. Но стресс я получила. Пошла и съела яичницу. Не помогло. Пойду гулять и куплю вторые шлёпки, может, будет радостнее.
Итак, что я делала, где побывала, чем занималась.
Громко звучит.
Нигде, ничего, ничем.
Однако.
Пошла в прошедшее воскресенье в библиотеку.
Она громадная, занимает первый этаж длинного, на целый квартал, здания. Залы там анфиладой. Я зашла и с порога услышала, что в библиотеке в этот воскресный день идёт бурная, в основном, пенсионерская жизнь.
Где-то слаженно, красиво пели. Пока я шла в тот зал, где пели, прошла один, где за круглым столом сидели женщины и неистово что-то вязали, каждая своё. Ага, подумала я, - кружок любителей коллективного вязания.
В следующем зале сидели юноши и девы и внимали лектору на какую тему - не уловила.
Наконец я увидела поющих. Их было человек 15 или больше и среди них были тоже молодые. Я насладилась и пошла сдавать свои книжки.
Сдала, поговорила с ухоженной пожилой читательницей. Она была красиво одета в бежевую норковую стриженную шубку, тоже сдавала книги. Собиралась в кинотеатр, рассказала мне, что в этой библиотеке всегда есть какие-то занятия. Она была перманентно печальна. Такая печаль характерна для пожилых женщин. Я подумала, что это печать несмирения с нашим угасанием. Может, и мне уже пора печалиться, а то я порой, кажется, произвожу впечатление неадекватной бабки-веселухи. Или нет.
Ну вот, я сдала книги, а потом ещё в краеведческом зале увидела громадный фолиант про Наума Орлова, главрежа нашего театра, сейчас уже покойного. Я уселась в кресло, взяла в руки эту книгу и начала читать и рассматривать фотографии. Боже мой! Это же вся моя жизнь тут. И Колина. Было здорово вдруг всё вспомнить.
А рядом стояла книга про 11-й лицей. Я и её взяла, ведь первым директором лицея был мой классный руководитель Анатолий Германович Гостев, Антоша, как мы его звали. Мы были его первым и единственным выпуском и он со всеми нами поддерживал связь. А я работала напротив его дома и мы часто просто встречались на улице, сплетничали обо всех наших. У него трагически погиб сын, его убили в подъезде и мы всем классом были на похоронах.
Почитала и про Гостева.
Встала с кресла с чувством, словно повидала всех своих любимых и дорогих людей.
В следующем зале полистала журналы. Все толстые журналы наша библиотека выписывает и их, конечно, можно брать домой.
Потом увидела, как в ещё одном дальнем, "пушкинском", зале собираются люди. Меня позвали туда слушать авторскую песню. Народу было не меньше пятидесяти человек, я ушла, а народ ещё подтягивался.
В последующие дни я шила сумку.
От Коли осталось два отличных длинных кожаных плаща и я решила сшить себе сумочку из одного, там кожи-то надо чуть. В итоге от двух плащей осталось кожи на маленький кошелёчек. Я сшила сумку - порезала, выбросила; сшила вторую - порезала, выбросила. С третьей попытки получилось что-то. Я даже не злилась на процесс, наоборот. Три дня мне было чем занимать мысли: как вшить замок, какой подклад сделать, как оформить сумку внутри.
Не всё же думать о бренности бытия и грустить о скором конце. Да и вообще.
Вчера я опять пошла в кинотеатр. Попутно, по традиции зашла в Спортмастер и купила две толстовочки и сумасшедше удобные шлёпки FILA
(хочу ещё одну пару)
Фильм давали "Нюрнберг". Трудно судить о худдостоинствах фильма, поскольку все два часа я сидела, заткнув мизинцами уши.
Как вообще выносить это долбисуперзвук? Орёт жутко. Но и фильм - полная вампука. По американским лекалам, история какой-то любви и спасения на фоне Нюрнбергского процесса, невероятный, неестественный хэппи-энд. Ни то, ни другое неубедительно, галопом по европам, в общем, фуфло.
Хотя маленькая толика документальной хроники, конечно, впечатлила. Я-то настроилась смотреть хоть сколько-нибудь серьёзный фильм, но кишка у режиссёра оказалась тонка. Из хорошего в этом фильме было наличие немецких актёров, говорящих по-немецки. На красивом, настоящем немецком языке. Это просто сюрприз кокой-то.
Ну и вот эта тема: переводчик-капитан, на постое у ненавидящей немки... Сразу ком в горле, вспомнила маму, её рассказы о переводах архива Геббельса, допросе личного адъютанта Гитлера, о власовце, которого ей дали в помощь и он пригрозился её убить, о квартирке в Веймаре, где она жила до июля 1945 года. Всё-таки я второе поколение и для меня история войны жива, трогает личные струны.
Кстати, в фильме есть крошечный эпизод, когда капитан увидел, что его квартирная хозяйка голодает. И он принёс ей свою еду. И такая благодарность у женщины, которая только что проклинала его, делала ему гадости. Я вдруг подумала, что в этом эпизоде библейский смысл. Ответить добром на зло. И как это сразу обращает человека к благодарности и его истинной сути. К богу в его душе. Тоже аж до слёз.
Ну, а сегодня Международный Женский праздник начался бурно. Я поставила стирку и через час обнаружила, что машинка в процессе остановилась, потухла, дверцу не открывает, признаков деятельности не подаёт. Расстроилась и села складывать пасьянсы на компе.
Во время этого занятия обдумывала свою несчастную одинокую беспомощность, но всё же брезжила надежда, что мироздание просто пошутило. И даже не стала гуглить возможные причины поломки, а пошла проверила все остальные лампочки, приборы, отключила машинку от розетки, которая просто перегорела
и через удлинитель включила в другую розетку. И всё заработало. Но стресс я получила. Пошла и съела яичницу. Не помогло. Пойду гулять и куплю вторые шлёпки, может, будет радостнее.