сообщают нечто очень важное
3 декабря на ярмарке нонфикшн в Москве будет презентация книг всемирно известного норвежского криминолога Нильса Кристи, в том числе и его последней только переведенной книги "Простые слова для сложных вопросов". Он сам будет выступать там. Кроме того где-то (еще не ясно, но, кажется в одном из университетов, или в Сахаровском музее) он прочтет лекцию "Медиация вместо криминализации".
Следите за анонсами. Нильса Кристи должен знать наизусть каждый приличный человек.
Вот например, из его книги "Борьба с преступностью как индустрия (вперед к ГУЛАГу западного образца)" (М., "Центр содействия реформе уголовного правосудия", 2001):
В ожидании наказания
Был период, когда в нашей стране не хватало мест в тюрьмах. Выход из этой кризисной ситуации нашли самый простой: осужденных ставили на очередь.
В 1990 году у нас 2500 человек были заключены в тюрьму. Но на листе ожидания находилось 4500 человек. Мы организовали очередь, где они ожидали исполнения наказания.
Власти в замешательстве. Очереди в детских садах, очереди в госпиталях, очередь за домашними сиделками. И очередь на исполнение наказания. Тут что-то не так.
Я могу понять чувство неловкости, возникающее у представителей власти, особенно когда пытаюсь объяснить эту ситуацию кому-либо в Англии или в Соединенных Штатах. Создается ощущение, что граждане этих стран не верят своим ушам. Очередь на заключение в тюрьму? Это звучит как что-то из ряда вон выходящее, диссонанс, как включение хард-рока в середине пьесы Дебюсси.
Почему?
Причина неловкости скорее всего в том, что подобная ситуация не согласуется с распространенными стереотипами, относящимися как к заключенным, так и к функциям исправительной системы. Мы все знаем основные правила игры про полицейских и бандитов. Полиция должна поймать бандитов, бросить их в тюрьму и держать там. Это трудное и опасное дело. При любой возможности эти негодяи пускаются в бега. В эту игру мы играли в детстве. Этой игрой заняты средства массовой информации - игрой в действительность, подчиненную сценарию. Преступник арестован, изолирован до суда и затем отправляется прямо в тюрьму отбывать срок.
Это описание соответствует действительности в некоторых тяжелых случаях. Однако в большинстве случаев это не так. Большинство осужденных - это люди, обычные люди, не какая-то особая порода, не бандиты. Они в чем-то виноваты, но их нельзя считать дикими животными. Они способны ждать, как и все мы. Драма уже совершилась.
Очередь не соответствует стереотипам (oжидание суда - это совсем не то, что ожидание наказания. При ожидании суда игра идет по сценарию, а не вопреки ему. Только те, кого волнуют гражданские свободы, иногда заговаривают о том, что среди людей на листе ожидания могут оказаться и невиновные). Признать очередь означает признать то, что ожидающие люди не представляют опасности, что они не какие-то чудовища. В конце концов их отправят в тюрьму, но не для того, чтобы защитить от них окружающих. Это обстоятельство заставляет задуматься. Вот чем хорошо это мероприятие. <…>
Сейчас, в 1999 году, листа ожидания больше не существует. Да, конечно, кое-кто еще ждет своей очереди, но теперь, что очень важно, очередь эта гораздо малочисленнее. В целом же ситуация не изменилась. Осужденные получают предписания с указанием срока и места отбывания наказания и, прихватив с собой самое необходимое, приходят в указанное время к тюрьме. Так и должно происходить в гражданском обществе.
Все это верно, но не совсем. Приходят не все. Получившие большие сроки и отбывающие наказания в главных тюрьмах в основном появляются вовремя. Как и те, кто осужден за вождение автомобиля в пьяном виде. А вот маргиналы - алкоголики, наркоманы, лица, не имеющие постоянного адреса или кочующие по ночлежкам, - этих правил не соблюдают. «Приходится переносить их на другие даты - как делают в авиакомпаниях,- говорит тюремный надзиратель Альф Бьярн Ольсен. - Например, в понедельник у нас освобождается две камеры, а мы вызвали пятерых. Если приходят все, то троих мы отправляем в другие тюрьмы». И такое происходит по всей стране. Единственное исключение - трудовая колония Сестре-Слидре - туда в назначенный срок является 95% осужденных. Надзиратель Ойвинд Кьелдсберг объясняет это так: «Полиция беседует с каждым, кто должен отбывать наказание. Осужденные сообщают полиции, когда им было бы удобнее отсидеть свой срок. Таким образом нам удается избежать лишних трудностей».
Встречи в горах
Каждый год после Рождества довольно необычное собрание проводится где-нибудь в горах Норвегии. Сейчас, после двадцати таких собраний, это стало своего рода традицией. Собрание проводится в отеле с хорошей репутацией, продолжается три дня и две ночи, и в нем принимают участие две сотни человек.
Присутствуют представители пяти групп. Первая: ответственные должностные лица исправительной системы, начальники тюрем, работники охраны, врачи, социальные работники, работники надзорной службы, преподаватели исправительных учреждений, судьи, сотрудники полиции.
Вторая: политики, члены стортинга (законодательной ассамблеи), иногда министры, всегда кто-то из советников и местные политические деятели.
Третья: «либеральная оппозиция», непрофессионалы, интересующиеся делами уголовной полиции, студенты, адвокаты, университетские преподаватели.
Четвертая: представители средств массовой информации.
Пятая: заключенные, зачастую все еще отбывающие наказание и получившие на эти дни отпуск. Некоторые приезжают из тюрем на машинах вместе с представителями администрации. Другие, получив временное освобождение, приезжают на обычном автобусе. Не каждому предоставляется временное увольнение из тюрьмы для участия в собрании. Тех заключенных, которые весьма склонны к побегу, не выпускают. Но среди участников часто есть люди, отбывающие заключение за серьезные преступления: убийства, наркотики, вооруженные грабежи, шпионаж. Поздними вечерами и даже ночами можно видеть (если знать, кто есть кто) заключенных, начальников тюрем, охранников, полицейских и представителей либеральной оппозиции, горячо обсуждающих исправительную политику в целом и условия содержания в частности. Но их можно застать и за спокойным мирным обсуждением планов на завтрашнюю лыжную прогулку.
Важным результатом этих собраний представляется включение отбывающих наказание людей в духовно объединенное сообщество тех, кто принимает решения.
Возникает вопрос: почему представители власти принимают участие в этих поездках в горы?
Самое очевидное: отдых в горах - это всегда приятно. Кому не хочется иногда отвлечься от тягот службы в тюрьме или полиции? Но там их ждет не только отдых. Там представителей власти критикуют, с ними спорят, выясняют отношения. И все это потом попадает на страницы газет и журналов.
Гораздо важнее удовольствия от горных прогулок то, что там каждый ощущает себя членом некоего духовного сообщества. Норвегия маленькая страна. Люди, ответственные за функционирование государственной системы борьбы с преступностью, просто не могут не знать друг друга или, по крайней мере, друг о друге. Они не могут спрятаться от критиков, а критики не могут избежать встреч с ответственными лицами. В некоторой степени мы принуждены к близости. Тем не менее, до искажений дело не доходит. Вы можете, например, испытывать сильное чувство враждебности к чьим-то идеям, но всегда остается место для сомнений в своей правоте. Может быть, противная партия в чем-то и права. Забавно то обстоятельство, что большинство чиновников получило юридическое образование. Они старые ученики своих еще более старых критиков. В таких условиях разум не порождает чудовищ.
Однако это слишком идиллическая картинка. Конечно, в собраниях участвуют избранные. Кто-то из ревнителей сурового закона и строгого порядка не может и представить себя в числе участников «нагорных собраний». Однако в них участвует достаточное количество людей из разных слоев, чтобы образовалась атмосфера диалога. Участников достаточно много, чтобы заронить в системе фундаментальное сомнение, скажем, в продуктивности идеи строительства новых тюрем или некоторые сомнения в полезности европейских и, особенно, американских тенденций. <…>
Главным результатом этих встреч является, скорее всего, выработка своего рода неформальных минимальных стандартов того, что подобает делать для исправления и что нет, а также соглашения о том, что эти стандарты имеют силу для всех человеческих созданий. <…>
В прямо противоположной ситуации - когда преступник рассматривается как существо другой породы, нечеловек, как предмет,- не существует пределов для возможных злодеяний <в его отношении>.
Следите за анонсами. Нильса Кристи должен знать наизусть каждый приличный человек.
Вот например, из его книги "Борьба с преступностью как индустрия (вперед к ГУЛАГу западного образца)" (М., "Центр содействия реформе уголовного правосудия", 2001):
В ожидании наказания
Был период, когда в нашей стране не хватало мест в тюрьмах. Выход из этой кризисной ситуации нашли самый простой: осужденных ставили на очередь.
В 1990 году у нас 2500 человек были заключены в тюрьму. Но на листе ожидания находилось 4500 человек. Мы организовали очередь, где они ожидали исполнения наказания.
Власти в замешательстве. Очереди в детских садах, очереди в госпиталях, очередь за домашними сиделками. И очередь на исполнение наказания. Тут что-то не так.
Я могу понять чувство неловкости, возникающее у представителей власти, особенно когда пытаюсь объяснить эту ситуацию кому-либо в Англии или в Соединенных Штатах. Создается ощущение, что граждане этих стран не верят своим ушам. Очередь на заключение в тюрьму? Это звучит как что-то из ряда вон выходящее, диссонанс, как включение хард-рока в середине пьесы Дебюсси.
Почему?
Причина неловкости скорее всего в том, что подобная ситуация не согласуется с распространенными стереотипами, относящимися как к заключенным, так и к функциям исправительной системы. Мы все знаем основные правила игры про полицейских и бандитов. Полиция должна поймать бандитов, бросить их в тюрьму и держать там. Это трудное и опасное дело. При любой возможности эти негодяи пускаются в бега. В эту игру мы играли в детстве. Этой игрой заняты средства массовой информации - игрой в действительность, подчиненную сценарию. Преступник арестован, изолирован до суда и затем отправляется прямо в тюрьму отбывать срок.
Это описание соответствует действительности в некоторых тяжелых случаях. Однако в большинстве случаев это не так. Большинство осужденных - это люди, обычные люди, не какая-то особая порода, не бандиты. Они в чем-то виноваты, но их нельзя считать дикими животными. Они способны ждать, как и все мы. Драма уже совершилась.
Очередь не соответствует стереотипам (oжидание суда - это совсем не то, что ожидание наказания. При ожидании суда игра идет по сценарию, а не вопреки ему. Только те, кого волнуют гражданские свободы, иногда заговаривают о том, что среди людей на листе ожидания могут оказаться и невиновные). Признать очередь означает признать то, что ожидающие люди не представляют опасности, что они не какие-то чудовища. В конце концов их отправят в тюрьму, но не для того, чтобы защитить от них окружающих. Это обстоятельство заставляет задуматься. Вот чем хорошо это мероприятие. <…>
Сейчас, в 1999 году, листа ожидания больше не существует. Да, конечно, кое-кто еще ждет своей очереди, но теперь, что очень важно, очередь эта гораздо малочисленнее. В целом же ситуация не изменилась. Осужденные получают предписания с указанием срока и места отбывания наказания и, прихватив с собой самое необходимое, приходят в указанное время к тюрьме. Так и должно происходить в гражданском обществе.
Все это верно, но не совсем. Приходят не все. Получившие большие сроки и отбывающие наказания в главных тюрьмах в основном появляются вовремя. Как и те, кто осужден за вождение автомобиля в пьяном виде. А вот маргиналы - алкоголики, наркоманы, лица, не имеющие постоянного адреса или кочующие по ночлежкам, - этих правил не соблюдают. «Приходится переносить их на другие даты - как делают в авиакомпаниях,- говорит тюремный надзиратель Альф Бьярн Ольсен. - Например, в понедельник у нас освобождается две камеры, а мы вызвали пятерых. Если приходят все, то троих мы отправляем в другие тюрьмы». И такое происходит по всей стране. Единственное исключение - трудовая колония Сестре-Слидре - туда в назначенный срок является 95% осужденных. Надзиратель Ойвинд Кьелдсберг объясняет это так: «Полиция беседует с каждым, кто должен отбывать наказание. Осужденные сообщают полиции, когда им было бы удобнее отсидеть свой срок. Таким образом нам удается избежать лишних трудностей».
Встречи в горах
Каждый год после Рождества довольно необычное собрание проводится где-нибудь в горах Норвегии. Сейчас, после двадцати таких собраний, это стало своего рода традицией. Собрание проводится в отеле с хорошей репутацией, продолжается три дня и две ночи, и в нем принимают участие две сотни человек.
Присутствуют представители пяти групп. Первая: ответственные должностные лица исправительной системы, начальники тюрем, работники охраны, врачи, социальные работники, работники надзорной службы, преподаватели исправительных учреждений, судьи, сотрудники полиции.
Вторая: политики, члены стортинга (законодательной ассамблеи), иногда министры, всегда кто-то из советников и местные политические деятели.
Третья: «либеральная оппозиция», непрофессионалы, интересующиеся делами уголовной полиции, студенты, адвокаты, университетские преподаватели.
Четвертая: представители средств массовой информации.
Пятая: заключенные, зачастую все еще отбывающие наказание и получившие на эти дни отпуск. Некоторые приезжают из тюрем на машинах вместе с представителями администрации. Другие, получив временное освобождение, приезжают на обычном автобусе. Не каждому предоставляется временное увольнение из тюрьмы для участия в собрании. Тех заключенных, которые весьма склонны к побегу, не выпускают. Но среди участников часто есть люди, отбывающие заключение за серьезные преступления: убийства, наркотики, вооруженные грабежи, шпионаж. Поздними вечерами и даже ночами можно видеть (если знать, кто есть кто) заключенных, начальников тюрем, охранников, полицейских и представителей либеральной оппозиции, горячо обсуждающих исправительную политику в целом и условия содержания в частности. Но их можно застать и за спокойным мирным обсуждением планов на завтрашнюю лыжную прогулку.
Важным результатом этих собраний представляется включение отбывающих наказание людей в духовно объединенное сообщество тех, кто принимает решения.
Возникает вопрос: почему представители власти принимают участие в этих поездках в горы?
Самое очевидное: отдых в горах - это всегда приятно. Кому не хочется иногда отвлечься от тягот службы в тюрьме или полиции? Но там их ждет не только отдых. Там представителей власти критикуют, с ними спорят, выясняют отношения. И все это потом попадает на страницы газет и журналов.
Гораздо важнее удовольствия от горных прогулок то, что там каждый ощущает себя членом некоего духовного сообщества. Норвегия маленькая страна. Люди, ответственные за функционирование государственной системы борьбы с преступностью, просто не могут не знать друг друга или, по крайней мере, друг о друге. Они не могут спрятаться от критиков, а критики не могут избежать встреч с ответственными лицами. В некоторой степени мы принуждены к близости. Тем не менее, до искажений дело не доходит. Вы можете, например, испытывать сильное чувство враждебности к чьим-то идеям, но всегда остается место для сомнений в своей правоте. Может быть, противная партия в чем-то и права. Забавно то обстоятельство, что большинство чиновников получило юридическое образование. Они старые ученики своих еще более старых критиков. В таких условиях разум не порождает чудовищ.
Однако это слишком идиллическая картинка. Конечно, в собраниях участвуют избранные. Кто-то из ревнителей сурового закона и строгого порядка не может и представить себя в числе участников «нагорных собраний». Однако в них участвует достаточное количество людей из разных слоев, чтобы образовалась атмосфера диалога. Участников достаточно много, чтобы заронить в системе фундаментальное сомнение, скажем, в продуктивности идеи строительства новых тюрем или некоторые сомнения в полезности европейских и, особенно, американских тенденций. <…>
Главным результатом этих встреч является, скорее всего, выработка своего рода неформальных минимальных стандартов того, что подобает делать для исправления и что нет, а также соглашения о том, что эти стандарты имеют силу для всех человеческих созданий. <…>
В прямо противоположной ситуации - когда преступник рассматривается как существо другой породы, нечеловек, как предмет,- не существует пределов для возможных злодеяний <в его отношении>.