ВОЗДУШНАЯ ВОЙНА 1936 года. Полемические варианты Петра Павленко.
К ГЛАВЕ XVI
Сама глава 16-я Гельдерса тут: http://militera.lib.ru/prose/foreign/helders/16.html
Гельдерс говорит совершеннейшую правду о восстаниях, вспыхнувших в Лионе, Гавре, Марселе и промышленных городах Севера Франции. Он умалчивает лишь о том, что одновременно с восстаниями внутри Франции произошли следующие события за ее пределами. В то время, как французский воздушный флот вел мощное концентрированное наступление на Англию, а его передовые отряды сбрасывали бомбы на северные и восточные доки Вестиндской компании и превращали в осколки знаменитые сейсмографы Гринвичской обсерватории, - на биржах Рима, Берлина, Брюсселя, Константинополя английские и французские ценности вышли из котировки. Банки всей Европы, начиная с вечера 9 июля, не произвели ни одной операции в фунтах или франках, морские компании в Константинополе, Пирее, Генуе и в скандинавских портах не погрузили ни одной тонны груза в адрес воюющих стран.
Утром 10-го в биржевую и банковскую войну вступила Америка. Фирмы одна за другой разрывали договора, в Шанхае портовые власти запретили пароходам английских и французских мореходных компаний выход в море. В Австралии и Канаде правительство официально закрыло биржи на неделю. Южноафриканский союз объявил свою независимость от Англии, а Индийский национальный конгресс голосами подавляющего большинства вынес решение о полном запрещении ввоза в Индию английских товаров. Но кризис наибольшего напряжения, подобный землетрясению или легендарному потопу, разразился под боком, в Польше.
Все банки Варшавы закрылись десятого утром, биржи, частные экспортно-импортные конторы, рынки, транспортные общества прекратили операции. Многие торговые дома в тот же день рассчитали всех своих служащих, фабрики оставили только инженерно-технический персонал. Поезда во Францию были отменены. Декретом президента была объявлена мобилизация пяти возрастов и уже вечером 10-го десятки воинских эшелонов напрaвлялиcь на границы Польши. Население Варшавы, еще толком ничего не знавшее об истинном значении парижских событий, лихорадочно искало возможных виновников хаоса и, стараниями жандармских агентов, быстро находило их в лице немца-лавочника, белорусского крестьянина или еврея-старьевщика, с узлом на плечах покидающего омертвевший город. Ночью с 10-го на 11-ое в Варшаве произошел неслыханный в истории двух последних столетий еврейско-немецкий погром. Подобная этой картина происходила в Берлине, где фашисты устроили резню иностранцев вообще.
Гитлер, в течение последних лет не смевший показать носа на улицу, призывал теперь германский народ к крестовому походу на Францию. Ho толпе было не до этого. Корреспонденты скандинавских газет так характеризовали в телеграммах от 10-го июля положение Берлина: «Город ушел в неизвестном направлении». Жители, действительно покинули дома, учреждения прекратили работу, миллионы людей устремились в страну, неся с собой смерть режиму, господствовавшему, как выразился один журналист-швед, только над смертью Германии, но не над ее жизнью.
Африканское побережье вступило в войну 10-го вечером. Оригинальнее всего, что абсолютное спокойствие сохранилось в Египте, из-за которого и загорелся весь сыр-бор. Египетская национальная армия, в течение трех часов созданная из рабочих и студентов, без труда разоружила английские и французские отряды. Немедленно собрались члены давно распущенного парламента, и Египет был провозглашен республикой не более чем в четверть часа. Гвардия сдала народному ополчению дворец и указала местопребывание короля Фуада. Под видом коммивояжера он скрывался в отеле туристской компании Кука за Каиром, рассчитывая ночью отправиться на Александрию. Толпа разорвала его тотчас же.
На африканском же побережье события получили гораздо более сложное направление.
Марокканские повстанцы, уже более двух недель как удалившиеся в горы ввиду невиданно жаркой погоды, препятствовавшей ведению боевых операций, в ночь с 9-го на 10-е блокировали Рабат и Касабланку, прервали железнодорожное и телеграфное сообщение между Рабатом и Фецом и угрожали изолировать от материка Танжер. Французская правительственная радиостанция в Феце утром 10-го транслировала на арабском языке текст воззвания к народам Сев. Африки. Фец призывал народы арабских стран сбросить иго капиталистических держав и создать свободный Союз арабских трудовых республик. Но в соседнем Алжире повстанцам не повезло. Сначала им удалось занять Оран, Мостаганем и Тенес на побережьи Средиземного моря и ряд промышленных пунктов в глубине страны, но ген. Ладмиро, командующий французскими вооруженными силами на африканском побережьи, быстро опрокинул движение. Беспорядки в Константе, носившие вначале характер безобидных уличных демонстраций, были подавлены легионерами. Французская эскадра вышла из Бизерты в крейсерство вдоль марокканско-алжирских берегов, и всякое частное сообщение с Францией было прекращено.
Но то, чего не сделали революционеры приморского Алжира, решили доделать свободные горцы, и в районе Бискры, а также в Джебел-Хелиа возникли стихийные крестьянские волнения. Ладмиро немедленно распорядился милитаризировать все три линии воздушного сообщения, проходящие через Алжирию, одну от Касабланки через Рабат, Фец, Оран до Алжира, другую от Лагуа через Бисеру до Тоцера и третью от Константы до Туниса. Абд-эль-Азис, глава берберо-арабской повстанческой армии, захватив радиостанцию гарнизона Сиди-Каледа, объявил, что отныне каждый человек, признающий французский «Кодекс о туземцах» законом, будет считаться врагом и оскорбителем страны.
Что касается Абиссинии, итальянской Эритреи и Сомали (британской), то события приняли здесь характер стихийного бедствия, и ни одна европейская радиостанция не могла толком разобраться в истерических сообщениях, посылаемых в эфир из Аддис-Абеба, Аксума и Джибути.
По-видимому, мятеж принял размеры, угрожающие жизни каждого сытого и хорошо одетого человека, к какой бы национальности он ни принадлежал. Все предавалось дикому грабежу. Толпы изголодавшихся людей, едва стоящих на ногах от давнего изнурения, шатались по улицам портовых городов, грабя лавки, квартиры, склады, пароходы.
Жители горных селений, с детьми и женщинами, в сопровождении ослиных транспортов, спустились в порты и громили пароход за пароходом, не глядя на флаги.
Между сообщениями о восстаниях, крахах, самоубийствах, пожарах в эфире метались радиовопли какого-то парохода «Неаполь», общества «Ллойд-Триестино», капитан Казевекки, не могущего войти ни в один порт, лежащий по пути его следования. В конце концов «Неаполь» вошел в один из скромных портов острова Митилены, у турецких берегов, и был захвачен местными повстанцами, несмотря на протесты капитана.
В Генуе, Яффе, Пирее, Порт-Саиде, Сингапуре, Гонг-Конге скопились тысячи морских пароходов всех национальностей, боящихся выходить в море из-за бесчинства неизвестно откуда и как появившихся пиратов. Кроме того тихоокеанские эскадры Франции, Англии, Америки и Японии, установившие свои зоны влияния, вносили в судовое движение такую невероятную неразбериху и путаницу, которая сводила на нет всякую возможность нормальной деятельности.
Германские фирмы Южного Китая и Малайского архипелага, с трудом державшиеся со времен последней войны, прекратили свое существование в один день.
Австралийский парламент вынес решение держаться строжайшего нейтралитета и этим фактически разрушил формальное единство Британской империи. Канада по слухам также предполагала последовать примеру Австралии. Южноафриканский союз провозгласил себя республикой. Даже такие страны, как Греция, Румыния и Болгария, не остались равнодушны, а прежде всего вынесли решение об аннулировании своих старых долгов Франции, Англии и Америке.
Среди этого хаоса, напомнившего легендарные древние бедствия, казался диким голос спокойствия, шедший с севера и востока Европы. Страна, пережившая в свое время все ужасы военного разгрома, голода и затруднений реконструкции, теперь одна во всем мире звала к выдержке и спокойствию.
Она одна располагала мировой информацией и сообщала во все углы мира истину о событиях. Пролетариат не должен вовлечь себя в хаос предсмертных агоний капитализма. Пролетариат не должен забывать своего будущего. Великая страна мира звала пролетариев вперед, от войны империалистической к войнам гражданским, от рабства к власти, от угнетения к господству. Гигантские радиостанции говорили с миром круглые сутки. Мысли их речей были пулями. Они проникали в парламенты, в окопы, в подвалы, в рубки боевых кораблей. Голос этих речей был единственным голосом мужества и спокойствия. Слыша его, люди говорили: «Мир еще существует и жизнь еще длится. Да здравствует будущее!».
Сама глава 16-я Гельдерса тут: http://militera.lib.ru/prose/foreign/helders/16.html
Гельдерс говорит совершеннейшую правду о восстаниях, вспыхнувших в Лионе, Гавре, Марселе и промышленных городах Севера Франции. Он умалчивает лишь о том, что одновременно с восстаниями внутри Франции произошли следующие события за ее пределами. В то время, как французский воздушный флот вел мощное концентрированное наступление на Англию, а его передовые отряды сбрасывали бомбы на северные и восточные доки Вестиндской компании и превращали в осколки знаменитые сейсмографы Гринвичской обсерватории, - на биржах Рима, Берлина, Брюсселя, Константинополя английские и французские ценности вышли из котировки. Банки всей Европы, начиная с вечера 9 июля, не произвели ни одной операции в фунтах или франках, морские компании в Константинополе, Пирее, Генуе и в скандинавских портах не погрузили ни одной тонны груза в адрес воюющих стран.
Утром 10-го в биржевую и банковскую войну вступила Америка. Фирмы одна за другой разрывали договора, в Шанхае портовые власти запретили пароходам английских и французских мореходных компаний выход в море. В Австралии и Канаде правительство официально закрыло биржи на неделю. Южноафриканский союз объявил свою независимость от Англии, а Индийский национальный конгресс голосами подавляющего большинства вынес решение о полном запрещении ввоза в Индию английских товаров. Но кризис наибольшего напряжения, подобный землетрясению или легендарному потопу, разразился под боком, в Польше.
Все банки Варшавы закрылись десятого утром, биржи, частные экспортно-импортные конторы, рынки, транспортные общества прекратили операции. Многие торговые дома в тот же день рассчитали всех своих служащих, фабрики оставили только инженерно-технический персонал. Поезда во Францию были отменены. Декретом президента была объявлена мобилизация пяти возрастов и уже вечером 10-го десятки воинских эшелонов напрaвлялиcь на границы Польши. Население Варшавы, еще толком ничего не знавшее об истинном значении парижских событий, лихорадочно искало возможных виновников хаоса и, стараниями жандармских агентов, быстро находило их в лице немца-лавочника, белорусского крестьянина или еврея-старьевщика, с узлом на плечах покидающего омертвевший город. Ночью с 10-го на 11-ое в Варшаве произошел неслыханный в истории двух последних столетий еврейско-немецкий погром. Подобная этой картина происходила в Берлине, где фашисты устроили резню иностранцев вообще.
Гитлер, в течение последних лет не смевший показать носа на улицу, призывал теперь германский народ к крестовому походу на Францию. Ho толпе было не до этого. Корреспонденты скандинавских газет так характеризовали в телеграммах от 10-го июля положение Берлина: «Город ушел в неизвестном направлении». Жители, действительно покинули дома, учреждения прекратили работу, миллионы людей устремились в страну, неся с собой смерть режиму, господствовавшему, как выразился один журналист-швед, только над смертью Германии, но не над ее жизнью.
Африканское побережье вступило в войну 10-го вечером. Оригинальнее всего, что абсолютное спокойствие сохранилось в Египте, из-за которого и загорелся весь сыр-бор. Египетская национальная армия, в течение трех часов созданная из рабочих и студентов, без труда разоружила английские и французские отряды. Немедленно собрались члены давно распущенного парламента, и Египет был провозглашен республикой не более чем в четверть часа. Гвардия сдала народному ополчению дворец и указала местопребывание короля Фуада. Под видом коммивояжера он скрывался в отеле туристской компании Кука за Каиром, рассчитывая ночью отправиться на Александрию. Толпа разорвала его тотчас же.
На африканском же побережье события получили гораздо более сложное направление.
Марокканские повстанцы, уже более двух недель как удалившиеся в горы ввиду невиданно жаркой погоды, препятствовавшей ведению боевых операций, в ночь с 9-го на 10-е блокировали Рабат и Касабланку, прервали железнодорожное и телеграфное сообщение между Рабатом и Фецом и угрожали изолировать от материка Танжер. Французская правительственная радиостанция в Феце утром 10-го транслировала на арабском языке текст воззвания к народам Сев. Африки. Фец призывал народы арабских стран сбросить иго капиталистических держав и создать свободный Союз арабских трудовых республик. Но в соседнем Алжире повстанцам не повезло. Сначала им удалось занять Оран, Мостаганем и Тенес на побережьи Средиземного моря и ряд промышленных пунктов в глубине страны, но ген. Ладмиро, командующий французскими вооруженными силами на африканском побережьи, быстро опрокинул движение. Беспорядки в Константе, носившие вначале характер безобидных уличных демонстраций, были подавлены легионерами. Французская эскадра вышла из Бизерты в крейсерство вдоль марокканско-алжирских берегов, и всякое частное сообщение с Францией было прекращено.
Но то, чего не сделали революционеры приморского Алжира, решили доделать свободные горцы, и в районе Бискры, а также в Джебел-Хелиа возникли стихийные крестьянские волнения. Ладмиро немедленно распорядился милитаризировать все три линии воздушного сообщения, проходящие через Алжирию, одну от Касабланки через Рабат, Фец, Оран до Алжира, другую от Лагуа через Бисеру до Тоцера и третью от Константы до Туниса. Абд-эль-Азис, глава берберо-арабской повстанческой армии, захватив радиостанцию гарнизона Сиди-Каледа, объявил, что отныне каждый человек, признающий французский «Кодекс о туземцах» законом, будет считаться врагом и оскорбителем страны.
Что касается Абиссинии, итальянской Эритреи и Сомали (британской), то события приняли здесь характер стихийного бедствия, и ни одна европейская радиостанция не могла толком разобраться в истерических сообщениях, посылаемых в эфир из Аддис-Абеба, Аксума и Джибути.
По-видимому, мятеж принял размеры, угрожающие жизни каждого сытого и хорошо одетого человека, к какой бы национальности он ни принадлежал. Все предавалось дикому грабежу. Толпы изголодавшихся людей, едва стоящих на ногах от давнего изнурения, шатались по улицам портовых городов, грабя лавки, квартиры, склады, пароходы.
Жители горных селений, с детьми и женщинами, в сопровождении ослиных транспортов, спустились в порты и громили пароход за пароходом, не глядя на флаги.
Между сообщениями о восстаниях, крахах, самоубийствах, пожарах в эфире метались радиовопли какого-то парохода «Неаполь», общества «Ллойд-Триестино», капитан Казевекки, не могущего войти ни в один порт, лежащий по пути его следования. В конце концов «Неаполь» вошел в один из скромных портов острова Митилены, у турецких берегов, и был захвачен местными повстанцами, несмотря на протесты капитана.
В Генуе, Яффе, Пирее, Порт-Саиде, Сингапуре, Гонг-Конге скопились тысячи морских пароходов всех национальностей, боящихся выходить в море из-за бесчинства неизвестно откуда и как появившихся пиратов. Кроме того тихоокеанские эскадры Франции, Англии, Америки и Японии, установившие свои зоны влияния, вносили в судовое движение такую невероятную неразбериху и путаницу, которая сводила на нет всякую возможность нормальной деятельности.
Германские фирмы Южного Китая и Малайского архипелага, с трудом державшиеся со времен последней войны, прекратили свое существование в один день.
Австралийский парламент вынес решение держаться строжайшего нейтралитета и этим фактически разрушил формальное единство Британской империи. Канада по слухам также предполагала последовать примеру Австралии. Южноафриканский союз провозгласил себя республикой. Даже такие страны, как Греция, Румыния и Болгария, не остались равнодушны, а прежде всего вынесли решение об аннулировании своих старых долгов Франции, Англии и Америке.
Среди этого хаоса, напомнившего легендарные древние бедствия, казался диким голос спокойствия, шедший с севера и востока Европы. Страна, пережившая в свое время все ужасы военного разгрома, голода и затруднений реконструкции, теперь одна во всем мире звала к выдержке и спокойствию.
Она одна располагала мировой информацией и сообщала во все углы мира истину о событиях. Пролетариат не должен вовлечь себя в хаос предсмертных агоний капитализма. Пролетариат не должен забывать своего будущего. Великая страна мира звала пролетариев вперед, от войны империалистической к войнам гражданским, от рабства к власти, от угнетения к господству. Гигантские радиостанции говорили с миром круглые сутки. Мысли их речей были пулями. Они проникали в парламенты, в окопы, в подвалы, в рубки боевых кораблей. Голос этих речей был единственным голосом мужества и спокойствия. Слыша его, люди говорили: «Мир еще существует и жизнь еще длится. Да здравствует будущее!».