Граф-затейник
Оригинал взят у vivva в Граф-затейник
Для меня Михаил Семенович Воронцов - прежде всего горой войны 1812 года. «Где ваша дивизия, граф? - Она исчезла на поле…» Но матери-истории он более всего ценен, как замечательный администратор - губернатор Новороссийского края и Бессарабии. Губернатороствовал он более 20-ти лет с конца 20-х до середины 40-х годов. И, надо честно сказать, основы благосостояния этих мест заложил именно он. Граф сумел привлечь население в эти, не так давно перешедшие под власть России места, и отлично нашел этому населению применение. Казалось, он был вездесущ: занимался прокладыванием дорог, внедрял разные сельскохозяйственные отрасли, строил школы, храмы и больницы, улаживал межнациональные конфликты, боролся с эпидемиями и голодом, организовывал таможни и поощрял свободную торговлю, новые транспортные маршруты намечал. А еще Воронцов вел активную светскую жизнь, давал балы, привечал людей искусства, превратил Одессу во второй Париж, много путешествовал: то и дело мотался то в Англию, то во Францию, то в Петербург. Императора у себя принимал и не раз. И на все-то его хватало, и все-то ему удавалось. Ну, практически все, хотя, может и не сразу.
Не забывал он и о собственных владениях, которые у него также отлично управлялись и приносили хороший доход. Но свое алупкинское поместье Воронцов задумал не для дохода, а для души. Это была его игрушка.
Я и раньше видела фотографии воронцовского дворца в Алупке, но, как оказалась, так и не была готова его увидеть. :-)
Сперва на склоне был заложен парк. Поскольку почва в Крыму каменистая, то туда завезли тонны плодородной земли, чтобы создать ландшафтный парк а-ля натурель, где совершенно естественным образом, типа как в природе, произрастали ливанский кедр, итальянская пиния, земляничное дерево и даже такая трудноприживающаяся экзотика, как араукария чилийская (и где он только ее взял??).
Тропинки, разбегающиеся по парку, постепенно заводят в сад камней. Только не в японский умиротворенно-созерцательный, а в природный тревожно-скалистый. Мрачный гигантский каменный поток, заросший деревьями, пронизанный лучами водопадов.
И вот наконец каменная сень распахивается, и открывается … настоящий средневековый английский замок!
Откровенно сознаюсь, я ахнула. Во-первых, из-за того, что он неожиданно возник, залитый солнцем, после темной и узкой тропинки среди скал. А во-вторых, из-за его собственной неожиданности: чего-чего, а увидеть на юге России замок точно такой же, как в сериале «Замки с привидениями», совершенно не ожидаешь.
Воображение с восторгом рисует картину, как в ворота въезжает доблестный рыцарь Айвенго, а среди ветвей платана притаился легконогий Робин Гуд. Если бы не вездесущие туристы, то можно было бы полностью ощутить себя в романе Вальтер Скотта. (кстати, замок проектировал тот же архитектор, что строил замок Вальтеру Скотту)
Но поразительнее всего, что с другой стороны, той, что смотрит на море, замок совершенно другой! Это уже не рыцарский роман, а восточная сказка.
И тут я поняла, что как-то не так рисовала себе Воронцова. Ну да, герой, губернатор и все такое. Но вот его личное жилище, личная причуда, построенная для себя.
Граф был фантазер и мечтатель.
Дворец начал строился когда Воронцову было, мягко говоря, за сорок, а закончен, когда стало хорошо за пятьдесят. По нынешним-то временам это - серьезный возраст, а по тем-то вообще - солидный. И этот взрослый, занятой, облеченный властью человек, вдруг строит не просто удобную и элегантную дачу на берегу моря, а долго и упорно реализует, видимо давно замысленную, причуду. Вот так чтобы можно было бы взять и въехать верхом под гулкую арку средневекового замка и увидеть в высоком окне прекрасную даму. Чтобы можно было бы вообразить, как трубят герольды, вызывая рыцарей на турнир, как лязгают мечи, играют менестрели…
А когда настроение поменялось, и суровое средневековье кажется слишком суровым, можно выйти на противоположную террасу, откуда видно, как голубое небо сливается с синим морем, дурманяще пахнут розы, и вот ты уже великолепный султан, грозный, но милостивый. И в таком образе испить чашечку кофе, поданную какой-нибудь гурией.
Нет, если бы Воронцов хотел просто отдохнуть от губернаторских забот, он бы построил себе палаццо с колоннами, вроде того, что в Одессе. Но нет, он строит дворец, каждый закоулок которого призвал пробуждать воображение.
Тут и свой фонтан слез
И тайные двери
И заросшие лианами стены
Даже материал, из которого сделан дворец, этот самый серый камень, это не просто кирпич, диабаз - очень твердая вулканическая порода. Камень из жерла вулкана, рожденный огнем. Вот это да…
Так что здесь нельзя жить, будучи только самим собой. Человек с мало-мальски развитой фантазией неизбежно станет здесь кем-то еще.
Вот вам и Воронцов. А казалось бы, любезный, сдержанный, весь из себя англоман, офицер и джентельмен, этакий мистер Дарси. А за всей этой вывеской - причудник, затейник, фантазер, во многом человек с богатым воображением, творческий. Просто те, кому не дано творить на бумаге или на холсте, творят своею жизнью.
Кстати, он по молодости лет, когда еще был Мишелем и даже Мишкой, стихи писал. Правда, его друг гвардейский поэт Сергей Марин по-дружески же советовал никому их не показывать.
А еще этой своей разгулявшейся фантазией Воронцов поспособствовал советской дипломатии. Во время Ялтинской конференции в алупкинском дворце была резиденция Черчилля. По этому поводу в комнате графини стоит его фотография.
Так он все одобрительно пыхтел: чувствую себя, мол, как в старой доброй Англии. А уж когда туда привезли Джавахарлала Неру, то тот даже слезу пустил - родная Индия.
Получается, что как все выдающиеся люди, Воронцов мыслил на перспективу! (:-))
А сейчас очень хочется посплетничать. Граф Воронцов кажется мне весьма интересным мужчиной, поэтому сплетничать о нем мне приятно.
(нет, ну правда - хорош!)
Думаю, что все в курсе, что Пушкин был влюблен в графиню Воронцову. В этом, само собой, нет ничего необычного, потому что везде, куда бы судьба не занесла Пушкина, он обязательно находил, в кого влюбиться. А Елизавета Ксаверьевна Воронцова была дамой ну совершенно очаровательной. И вот результат:
Всё в жертву памяти твоей:
И голос лиры вдохновенной,
И слезы девы воспаленной,
И трепет ревности моей,
И славы блеск, и мрак изгнанья,
И светлых мыслей красота,
И мщенье, бурная мечта
Ожесточенного страданья.
Досужие пушкинисты утверждают, что графиня не устояла перед напором темпераментного поэта. Ну, если внимательно вчитаться в некоторые строки
Одна... Никто пред ней не плачет, не тоскует;
Никто ее колен в забвенье не целует;
Одна... ничьим устам она не предает
Ни плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных.
То можно их определенным образом истолковать.
Воронцов, видимо, истолковал все как надо, и в августе 1824 года Пушкина выдворили из Одессы. Он отправился в Михайловское скучать и писать на Воронцова злые эпиграммы.
А в апреле 1825 года Елизавета Ксаверьевна родила дочь Софью, о рождении которой ее муж в своем дневнике многозначительно умолчал. Я посчитала: Пушкин успевал.
Однако другие пушкинисты, опираясь на анализ все тех же стихотворений, доказывают, что ревнивый генерал-губернатор промахнулся: выкидывать из Одессы ему надо было не Пушкина, а Александра Раевского. А Пушкин был, де, влюблен в Воронцову чисто платонически. Да и вообще, по утверждению веселой княгини Веры Вяземской, Пушкин тогда сходил с ума сразу по трем дамам! И которая из них отвечала ему взаимностью, а которая так и осталось недоступной мечтой не так уж и важно. Поэты должны любить и писать стихи, а женщины вдохновлять их на это.
Я новым для меня желанием томим:
Желаю славы я, чтоб именем моим
Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною
Окружена была, чтоб громкою молвою
Всё, всё вокруг тебя звучало обо мне,
Чтоб, гласу верному внимая в тишине,
Ты помнила мои последние моленья
В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.
Александр Раевский стихов не писал, поэтому продержался рядом с Воронцовой на пару-тройку лет подольше. Но в конце концов после того, как он однажды, остановив карету графини, громко объявил «Позаботьтесь о нашей дочери!», въезд в Одессу и вообще в любой другой город, где находится чета Воронцовых, ему был закрыт.
Гм, не знаю, от кого из них двоих у Елизаветы Воронцовой был ребенок, но полагаю, что все-таки у нее не было романа и с тем и с другим одновременно. А то это было бы немного ээээ… черезчур.
А что Воронцов? А шут его знает! В этих великосветских семьях, для которых самое важное - сохранение фасада, ничего не поймешь. Были ли там переживания, обиды, выяснения отношений, муки совести, обманутые надежды, слезы, ревность или все было чинно-благородно и безразлично, осталось неизвестным. Мне кажется, что-то там такое было, потому каким бы расчетливым не был их брак, но не могут подобные истории не царапать за сердце. Во всяком случае в 1826 году у них рождается общий ребенок, значит интерес друг к другу они не потеряли.
Но и Воронцов тоже не самая пострадавшая сторона, в том смысле, что рядом с ним в это время появляется местная femme fatale, некая Ольга Нарышкина, урожденная Потоцкая. (Елизавета Ксаверьевна, напомню, урожденная Браницкая) Ох уж эти прекрасные полячки, которые со времен Марины Мнишек морочат головы пылким русским! :-) Ну вот, значит, Ольга Нарышкина, по совместительству жена друга и подруга жены. Очень удобно. И крайне пошло. Семейство Нарышкиных все время было рядом с Воронцовыми и в Одессе, и в Крыму. Думаю, идея восточного фасада дворца появилась у графа не случайно: он и впрямь ощущал себя этаким султаном с гаремом. :-) В общем, у Нарышкиной также родилась дочь, которую уже традиционно назвали Софья. Видимо, это была маленькая месть Воронцова: раз уж ему приходится растить чужую Софью, то он тоже кому-нибудь подложит свою. А может, чтобы не задумываться, говоря о «своей дочери Софье». Желающие могут отыскать в сети портреты всех участников этой многофигурной кадрили и сравнить обеих Софий с их предполагаемыми родителями. Но по мне так это безнадежное занятие: по этим старинным портретам невозможно толком цвет глаз-то разглядеть, а уж отслеживать сходство и вовсе не имеет смысла.
Странно, что еще никому не пришло в голову снять по этому сюжету сериал. «Игра страстей». :-)
Ну, посплетничали и - хватит.
А закончить стоит другим эпизодом, связанным с Воронцовым. Сеть дорог в Крыму, охватывающих весть полуостров, появилась именно в годы управления Воронцова. Проект-то, конечно, был составлен раньше, но именно его бешеная энергия превратила проект в реальность. Так вот на Ангарском перевале в стороне от современной трассы, но рядом со старой дорогой, не то в 1824, не то в 1835 году по приказу М.С.Воронцова был установлен памятник-обелиск.
Сейчас на нем современная мемориальная доска, а первоначально надпись была такой: на одной стороне «Повелением императора Александра I дорога сия от Симферополя до Алушты через хребет Эйлы начата в 1824 году, устроена в царствование императора Николая I при Новороссийском и Бессарабском Генерал-Губернаторе Графе Воронцове, гражданском Губернаторе Нарышкине подполковником Шипиловым», а на другой: «Дорогу сию работали 2-рые баталионы Козловского и Нашембургского пехотных полков». (в современном варианте императоры и губернаторы не упоминаются) Сама я его, к сожалению, не видела. Но уж нельзя за один раз попасть во все места. Так вот эта надпись на второй стороне обелиска очень показательна: много ли в России начала XIX века ставилось памятников, в которых упоминались бы простые солдаты? - вот то-то. А по свидетельству старинных путеводителей, таких мемориалов вдоль дороги было несколько. Что это может значить? Может то, что один высокопоставленный вельможа, потомственный аристократ, генерал, барин умел ценить и уважать труд. Чужой труд. Такой памятник не менее неожиданнен, чем диковинный дворец. Тем и интереснее.
И вот еще, кстати, Воронцов выведен Львом Толстым в повести «Хаджи Мурат». Выведен, ясно дело, как типичный толстовский светский человек двуличный, лукавый, в общем, нехороший. А ведь в тоже время тот же Лев Толстой не побрезговал «отдать» своей любимой героине Наташе Ростовой поступок Воронцова, когда он приказал выкинуть свое добро из телег и погрузить на них раненых. И это его любимый герой Андрей Болконский перевел своих крестьян на оброк, точно так же, как это сделал Воронцов. Вот даже и не знаю, как удалось гневному старцу, не задуматься о том, что поступков одного человека хватило на несколько разных его персонажей. Потому что жизнь больше, чем схема, а люди гораздо сложнее, чем мы о них думаем.
Вдогонку.
Еще в алупкинском дворце меня поразил один гм, предмет быта, скромно стоящий у окна в столовой. Как вы думаете, что это?
Это ведерко для шампанского!!! Вот это мой размерчик.
Для меня Михаил Семенович Воронцов - прежде всего горой войны 1812 года. «Где ваша дивизия, граф? - Она исчезла на поле…» Но матери-истории он более всего ценен, как замечательный администратор - губернатор Новороссийского края и Бессарабии. Губернатороствовал он более 20-ти лет с конца 20-х до середины 40-х годов. И, надо честно сказать, основы благосостояния этих мест заложил именно он. Граф сумел привлечь население в эти, не так давно перешедшие под власть России места, и отлично нашел этому населению применение. Казалось, он был вездесущ: занимался прокладыванием дорог, внедрял разные сельскохозяйственные отрасли, строил школы, храмы и больницы, улаживал межнациональные конфликты, боролся с эпидемиями и голодом, организовывал таможни и поощрял свободную торговлю, новые транспортные маршруты намечал. А еще Воронцов вел активную светскую жизнь, давал балы, привечал людей искусства, превратил Одессу во второй Париж, много путешествовал: то и дело мотался то в Англию, то во Францию, то в Петербург. Императора у себя принимал и не раз. И на все-то его хватало, и все-то ему удавалось. Ну, практически все, хотя, может и не сразу.
Не забывал он и о собственных владениях, которые у него также отлично управлялись и приносили хороший доход. Но свое алупкинское поместье Воронцов задумал не для дохода, а для души. Это была его игрушка.
Я и раньше видела фотографии воронцовского дворца в Алупке, но, как оказалась, так и не была готова его увидеть. :-)
Сперва на склоне был заложен парк. Поскольку почва в Крыму каменистая, то туда завезли тонны плодородной земли, чтобы создать ландшафтный парк а-ля натурель, где совершенно естественным образом, типа как в природе, произрастали ливанский кедр, итальянская пиния, земляничное дерево и даже такая трудноприживающаяся экзотика, как араукария чилийская (и где он только ее взял??).
Тропинки, разбегающиеся по парку, постепенно заводят в сад камней. Только не в японский умиротворенно-созерцательный, а в природный тревожно-скалистый. Мрачный гигантский каменный поток, заросший деревьями, пронизанный лучами водопадов.
И вот наконец каменная сень распахивается, и открывается … настоящий средневековый английский замок!
Откровенно сознаюсь, я ахнула. Во-первых, из-за того, что он неожиданно возник, залитый солнцем, после темной и узкой тропинки среди скал. А во-вторых, из-за его собственной неожиданности: чего-чего, а увидеть на юге России замок точно такой же, как в сериале «Замки с привидениями», совершенно не ожидаешь.
Воображение с восторгом рисует картину, как в ворота въезжает доблестный рыцарь Айвенго, а среди ветвей платана притаился легконогий Робин Гуд. Если бы не вездесущие туристы, то можно было бы полностью ощутить себя в романе Вальтер Скотта. (кстати, замок проектировал тот же архитектор, что строил замок Вальтеру Скотту)
Но поразительнее всего, что с другой стороны, той, что смотрит на море, замок совершенно другой! Это уже не рыцарский роман, а восточная сказка.
И тут я поняла, что как-то не так рисовала себе Воронцова. Ну да, герой, губернатор и все такое. Но вот его личное жилище, личная причуда, построенная для себя.
Граф был фантазер и мечтатель.
Дворец начал строился когда Воронцову было, мягко говоря, за сорок, а закончен, когда стало хорошо за пятьдесят. По нынешним-то временам это - серьезный возраст, а по тем-то вообще - солидный. И этот взрослый, занятой, облеченный властью человек, вдруг строит не просто удобную и элегантную дачу на берегу моря, а долго и упорно реализует, видимо давно замысленную, причуду. Вот так чтобы можно было бы взять и въехать верхом под гулкую арку средневекового замка и увидеть в высоком окне прекрасную даму. Чтобы можно было бы вообразить, как трубят герольды, вызывая рыцарей на турнир, как лязгают мечи, играют менестрели…
А когда настроение поменялось, и суровое средневековье кажется слишком суровым, можно выйти на противоположную террасу, откуда видно, как голубое небо сливается с синим морем, дурманяще пахнут розы, и вот ты уже великолепный султан, грозный, но милостивый. И в таком образе испить чашечку кофе, поданную какой-нибудь гурией.
Нет, если бы Воронцов хотел просто отдохнуть от губернаторских забот, он бы построил себе палаццо с колоннами, вроде того, что в Одессе. Но нет, он строит дворец, каждый закоулок которого призвал пробуждать воображение.
Тут и свой фонтан слез
И тайные двери
И заросшие лианами стены
Даже материал, из которого сделан дворец, этот самый серый камень, это не просто кирпич, диабаз - очень твердая вулканическая порода. Камень из жерла вулкана, рожденный огнем. Вот это да…
Так что здесь нельзя жить, будучи только самим собой. Человек с мало-мальски развитой фантазией неизбежно станет здесь кем-то еще.
Вот вам и Воронцов. А казалось бы, любезный, сдержанный, весь из себя англоман, офицер и джентельмен, этакий мистер Дарси. А за всей этой вывеской - причудник, затейник, фантазер, во многом человек с богатым воображением, творческий. Просто те, кому не дано творить на бумаге или на холсте, творят своею жизнью.
Кстати, он по молодости лет, когда еще был Мишелем и даже Мишкой, стихи писал. Правда, его друг гвардейский поэт Сергей Марин по-дружески же советовал никому их не показывать.
А еще этой своей разгулявшейся фантазией Воронцов поспособствовал советской дипломатии. Во время Ялтинской конференции в алупкинском дворце была резиденция Черчилля. По этому поводу в комнате графини стоит его фотография.
Так он все одобрительно пыхтел: чувствую себя, мол, как в старой доброй Англии. А уж когда туда привезли Джавахарлала Неру, то тот даже слезу пустил - родная Индия.
Получается, что как все выдающиеся люди, Воронцов мыслил на перспективу! (:-))
А сейчас очень хочется посплетничать. Граф Воронцов кажется мне весьма интересным мужчиной, поэтому сплетничать о нем мне приятно.
(нет, ну правда - хорош!)
Думаю, что все в курсе, что Пушкин был влюблен в графиню Воронцову. В этом, само собой, нет ничего необычного, потому что везде, куда бы судьба не занесла Пушкина, он обязательно находил, в кого влюбиться. А Елизавета Ксаверьевна Воронцова была дамой ну совершенно очаровательной. И вот результат:
Всё в жертву памяти твоей:
И голос лиры вдохновенной,
И слезы девы воспаленной,
И трепет ревности моей,
И славы блеск, и мрак изгнанья,
И светлых мыслей красота,
И мщенье, бурная мечта
Ожесточенного страданья.
Досужие пушкинисты утверждают, что графиня не устояла перед напором темпераментного поэта. Ну, если внимательно вчитаться в некоторые строки
Одна... Никто пред ней не плачет, не тоскует;
Никто ее колен в забвенье не целует;
Одна... ничьим устам она не предает
Ни плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных.
То можно их определенным образом истолковать.
Воронцов, видимо, истолковал все как надо, и в августе 1824 года Пушкина выдворили из Одессы. Он отправился в Михайловское скучать и писать на Воронцова злые эпиграммы.
А в апреле 1825 года Елизавета Ксаверьевна родила дочь Софью, о рождении которой ее муж в своем дневнике многозначительно умолчал. Я посчитала: Пушкин успевал.
Однако другие пушкинисты, опираясь на анализ все тех же стихотворений, доказывают, что ревнивый генерал-губернатор промахнулся: выкидывать из Одессы ему надо было не Пушкина, а Александра Раевского. А Пушкин был, де, влюблен в Воронцову чисто платонически. Да и вообще, по утверждению веселой княгини Веры Вяземской, Пушкин тогда сходил с ума сразу по трем дамам! И которая из них отвечала ему взаимностью, а которая так и осталось недоступной мечтой не так уж и важно. Поэты должны любить и писать стихи, а женщины вдохновлять их на это.
Я новым для меня желанием томим:
Желаю славы я, чтоб именем моим
Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною
Окружена была, чтоб громкою молвою
Всё, всё вокруг тебя звучало обо мне,
Чтоб, гласу верному внимая в тишине,
Ты помнила мои последние моленья
В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.
Александр Раевский стихов не писал, поэтому продержался рядом с Воронцовой на пару-тройку лет подольше. Но в конце концов после того, как он однажды, остановив карету графини, громко объявил «Позаботьтесь о нашей дочери!», въезд в Одессу и вообще в любой другой город, где находится чета Воронцовых, ему был закрыт.
Гм, не знаю, от кого из них двоих у Елизаветы Воронцовой был ребенок, но полагаю, что все-таки у нее не было романа и с тем и с другим одновременно. А то это было бы немного ээээ… черезчур.
А что Воронцов? А шут его знает! В этих великосветских семьях, для которых самое важное - сохранение фасада, ничего не поймешь. Были ли там переживания, обиды, выяснения отношений, муки совести, обманутые надежды, слезы, ревность или все было чинно-благородно и безразлично, осталось неизвестным. Мне кажется, что-то там такое было, потому каким бы расчетливым не был их брак, но не могут подобные истории не царапать за сердце. Во всяком случае в 1826 году у них рождается общий ребенок, значит интерес друг к другу они не потеряли.
Но и Воронцов тоже не самая пострадавшая сторона, в том смысле, что рядом с ним в это время появляется местная femme fatale, некая Ольга Нарышкина, урожденная Потоцкая. (Елизавета Ксаверьевна, напомню, урожденная Браницкая) Ох уж эти прекрасные полячки, которые со времен Марины Мнишек морочат головы пылким русским! :-) Ну вот, значит, Ольга Нарышкина, по совместительству жена друга и подруга жены. Очень удобно. И крайне пошло. Семейство Нарышкиных все время было рядом с Воронцовыми и в Одессе, и в Крыму. Думаю, идея восточного фасада дворца появилась у графа не случайно: он и впрямь ощущал себя этаким султаном с гаремом. :-) В общем, у Нарышкиной также родилась дочь, которую уже традиционно назвали Софья. Видимо, это была маленькая месть Воронцова: раз уж ему приходится растить чужую Софью, то он тоже кому-нибудь подложит свою. А может, чтобы не задумываться, говоря о «своей дочери Софье». Желающие могут отыскать в сети портреты всех участников этой многофигурной кадрили и сравнить обеих Софий с их предполагаемыми родителями. Но по мне так это безнадежное занятие: по этим старинным портретам невозможно толком цвет глаз-то разглядеть, а уж отслеживать сходство и вовсе не имеет смысла.
Странно, что еще никому не пришло в голову снять по этому сюжету сериал. «Игра страстей». :-)
Ну, посплетничали и - хватит.
А закончить стоит другим эпизодом, связанным с Воронцовым. Сеть дорог в Крыму, охватывающих весть полуостров, появилась именно в годы управления Воронцова. Проект-то, конечно, был составлен раньше, но именно его бешеная энергия превратила проект в реальность. Так вот на Ангарском перевале в стороне от современной трассы, но рядом со старой дорогой, не то в 1824, не то в 1835 году по приказу М.С.Воронцова был установлен памятник-обелиск.
Сейчас на нем современная мемориальная доска, а первоначально надпись была такой: на одной стороне «Повелением императора Александра I дорога сия от Симферополя до Алушты через хребет Эйлы начата в 1824 году, устроена в царствование императора Николая I при Новороссийском и Бессарабском Генерал-Губернаторе Графе Воронцове, гражданском Губернаторе Нарышкине подполковником Шипиловым», а на другой: «Дорогу сию работали 2-рые баталионы Козловского и Нашембургского пехотных полков». (в современном варианте императоры и губернаторы не упоминаются) Сама я его, к сожалению, не видела. Но уж нельзя за один раз попасть во все места. Так вот эта надпись на второй стороне обелиска очень показательна: много ли в России начала XIX века ставилось памятников, в которых упоминались бы простые солдаты? - вот то-то. А по свидетельству старинных путеводителей, таких мемориалов вдоль дороги было несколько. Что это может значить? Может то, что один высокопоставленный вельможа, потомственный аристократ, генерал, барин умел ценить и уважать труд. Чужой труд. Такой памятник не менее неожиданнен, чем диковинный дворец. Тем и интереснее.
И вот еще, кстати, Воронцов выведен Львом Толстым в повести «Хаджи Мурат». Выведен, ясно дело, как типичный толстовский светский человек двуличный, лукавый, в общем, нехороший. А ведь в тоже время тот же Лев Толстой не побрезговал «отдать» своей любимой героине Наташе Ростовой поступок Воронцова, когда он приказал выкинуть свое добро из телег и погрузить на них раненых. И это его любимый герой Андрей Болконский перевел своих крестьян на оброк, точно так же, как это сделал Воронцов. Вот даже и не знаю, как удалось гневному старцу, не задуматься о том, что поступков одного человека хватило на несколько разных его персонажей. Потому что жизнь больше, чем схема, а люди гораздо сложнее, чем мы о них думаем.
Вдогонку.
Еще в алупкинском дворце меня поразил один гм, предмет быта, скромно стоящий у окна в столовой. Как вы думаете, что это?
Это ведерко для шампанского!!! Вот это мой размерчик.