Жемчужины мудрости
Мы уйдем без следа - ни имен, ни примет.
Этот мир простоит еще тысячи лет.
Нас и раньше тут не было - после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет.
Омар Хайям... Среденевековый гений такого же масштаба, как Леонардо да Винчи, родившийся так же несвоевременно. Ему в истории повезло еще меньше: ни одно из его научных открытий (безусловно, важных) не было понято современниками, потому и не сыграло никакой роли в общечеловеческом прогрессе; построенная им величайшая в мире обсерватория была закрыта еще при его жизни; разработанный им точнейший календарь был вскоре вновь заменен традиционным; написанные им стихи соответствовали мышлению совершенно другой эпохи (может быть, нашей, а, может быть, следующей), а потому не пользовались популярностью. Они и уцелели-то только благодаря буквально нескольким почитателям с "извращенным" вкусом, чудом находившимся в каждом столетии. Творчеству Баха пришлось 100 лет ждать признания... Творчеству Хайяма - 7 с половиной столетий.
Тайны мира, что я изложил в сокровенной тетради,
От людей утаил я, своей безопасности ради,
Никому не могу рассказать, что скрываю в душе.
Слишком много невежд в этом злом человеческом стаде.
Его полное имя Гияс ад-Дин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури, но мы знаем его под именем Омар Хайам. Поэт, математик, философ, астролог, астроном, царедворец. О первой половине его жизни не известно ничего, о последних годах - тоже, а о том, что было в середине, можно узнать только по обрывкам легенд. Известно только, что родился он в Хорасане, в деревушке возле Нишпура, но дата его рождения надежно скрыта от пылью веков. Одна из легенд гласит, что около 1042 г. Омар Хайам якобы поступил в Хорасанское медресе, где сдружился с двумя сверстниками. Рассказывают, что по предложению Омара они поклялись: тот, кому повезет в жизни, обязан помочь и остальным двум. Повезло Абу-Али Хасану, который стал визирем властителя, столь мудрым и удачливым, что заслужил прозвище-титул "регулятора державы". Товарищи напомнили ему о себе, и он сдержал юношескую клятву: одного товарища сделал министром, а другому, Омару, который ограничился скромной просьбой, дал в распоряжение налог с его родной деревни, дабы там, "под родной кровлей, вдали от превратностей шумного света, мирно заниматься поэзией, которая восхищает душу, и предаваться созерцанию Творца, к чему склонен был его ум".
В этом мире глупцов, подлецов, торгашей
Уши, мудрый, заткни, рот надежно зашей,
Веки плотно зажмурь - хоть немного подумай
О сохранности глаз, языка и ушей.
Ясного отношения ко всему, в том числе к человеку, к жизни и смерти, к морали, к обществу и к Богу, - ждем мы от того, кого называем мудрецом. Но в том и парадокс, что, ощущая глубокую мудрость Хайяма, в стихах его находим выражения противоположных и иногда даже несовместимых позиций.
Неужто б я возвёл хулу на Божество!
Здесь не было сердец вернее моего.
Но если даже я дошёл до богохульства, -
Нет мусульманина! Нигде! Ни одного!
Некачественные и неполные переводы Омара Хайама немало способствовали тому факту, что его считали богохульником, чуть ли не атеистом. Но стоит взять другие тексты и другие переводы, как все становиться на свои места. А что иногда ругал Творца - так, может быть, он просто разговаривал с Ним на своем, только ему и Богу понятном языке. А люди просто не поняли…
И глазки муравья Ты светом озарил,
И ножки комара Ты силой одарил!..
Но вот воспеть Тебя настолько я бессилен,
Что кажется: хулил, а не благодарил.
В существовании Творца и в том, что наша Вселенная создана именно им, Хайям не сомневается нисколько. У него нет ни строчки, где отрицалось бы существование Бога. Даже нет ни одного четверостишия, где наличие Бога в мироздании хотя бы подвергалось сомнению.
Есть много вер, и все несхожи...
Что значит - ересь, грех, ислам?
Любовь к Тебе я выбрал, Боже,
Все прочее, ничтожный хлам.
А люди… Люди вообще многого не понимают. Они пытаются познать мир, создавая для этого разные приспособления, выдумывая ритуалы, восхваляя придуманных идолов. А, может быть, нужно всего лишь остановиться, прислушаться, и тогда, наконец, сквозь плотный шум повседневной суеты мы услышим голос Бога.
О! В поисках Тебя все мечутся толпой:
И нищий, и богач, и щедрый, и скупой.
Ты с каждым говоришь, никто из них не слышит.
Пред каждым предстаешь, любой из них слепой.
Омара Хайама считали суфием - мудрецом, который понял истину. На Востоке считается, что стать мудрецом можно двумя путями - первый - через соблюдение религиозных ритуалов, а второй - через познание жизни. Омар Хайам выбрал второй путь, который подразумевает следующее: бери лучшее от текущего момента, живя настоящим мгновением, ты яснее всего узришь вечность, но если твой взгляд заслонен миром прошлого и миром будущего, ты живешь уже не в вечности, а в ограниченном мире. Иными словами, жить надо не прошлым и не будущим, а вечным. Именно здесь и сейчас мы можем попытаться постичь счастье, которое есть обретение свободы души.
Известно, в мире все лишь суета сует.
Будь весел, не горюй, стоит на этом свет,
Что было, то прошло, что будет - неизвестно.
Так не тужи о том, чего сегодня нет.
Рецепт жизни от Омара Хайама гениально прост: Будь весел! Будь весел, говорит Хайям, ибо мир непостоянен. Будь весел, и жизнь на ветер не пускай. Не растрать впустую своего мгновенья. Человечество способно прийти к Счастью, если люди согласятся для этого несколько потрудиться: отвлечься от ложных ценностей Бытия и полюбить его истинные ценности - чтобы не прожить жизнь впустую; вытравить из своей души грязь и пороки; и, наконец, научиться быть неизменно веселыми, чтобы при каждой оплошности небес добавлять свою толику к совместным общечеловеческим устремлениям к Счастью. И когда эти крохотные добавки суммируются в реальную силу, тяжелая, инертная повозка нашей Истории постепенно свернет с колеи унылого существования, вырвется из-под механической власти небес и устремится на иной, на гордый, светлый и высокий путь. Надо иметь достаточно гражданского мужества, ответственности перед своими прапраправнуками, чтобы оставаться веселыми до самого последнего мгновения:
Когда в погоне Смерть задышит за спиной,
Когда в глазах у нас померкнет мир земной,
Сердца - весёлыми швырнём на сито жизни!
И можно пылью стать под уличной метлой.
И когда бессмертная душа вырвется из оков материального, она, наконец, воспарит.
Мы - ВОЗДУХ и ОГОНЬ, мы - ГЛИНА и ВОДА.
Мы - страждущая жизнь и смертная страда.
Мы - плоть: мы все сгнием и сгинем без следа...
Мы - дух: мы скинем плоть, и вновь душа чиста.
Человеческая душа бессмертна. Она пришла из Небытия в человеческое тело и вернется в Небытие после смерти. Для нее этот мир - чужбина.
Ты в мире видишь, дух, чужбину - почему?
Ты ни дворцу не рад, ни чину - почему?
Ты был божественным владыкой, а сегодня
Низвергнут в скорбную пучину... Почему?
Омар Хайам выделял две составляющие человека, которые делают его человеком: душу и сердце. Сердце родилось на земле и останется в земле; это все-таки только часть смертной человеческой плоти, хотя и наилучшая, самая "одухотворенная" ее часть. Именно через Сердце общается Душа с земным миром. Именно Сердце - первый помощник Души в ее работе. На него возложено создавать Душе такие условия, чтобы она смогла вспомнить свою задачу, а при необходимости оно должно и обеспечивать условия для ее отдыха.
Я сердце упрекал: греховное, оно
Страшится смерти там, где воспарять должно.
И в замешательстве мне отвечало сердце:
"Я от рождения на смерть обречено".
Сердце знает только этот мир, Бытие. Поэтому оно жадно интересуется у Души тайнами Небытия, особенно сколько-то доступными его воображению адом и раем. В ответах Души чаще всего проскальзывает та интонация, с которой взрослый говорит с ребенком на слишком серьезные для того темы.
О сердце! Ворох тайн ты разберешь едва ль,
Уловку мудрую само найдешь едва ль.
Так вот: вино, шербет отлично рай заменят,
А в тот, небесный рай, ты попадешь едва ль.
Однако Сердце совсем не глупо, оно способно (правда, очень по-своему, в плане эмоций, а не рассудочно) понимать многое с полуслова:
Сказало Сердце мне: "Учить меня начни.
Науки - таинства; но что таят они?"
Я начал с азбуки: "Алеф..." И слышу: "Хватит!
Свой своего поймёт, лишь буквой намекни" [1].
В свою очередь, Душа с уважением относится к предостережениям Сердца, лучше понимающего земную жизнь.
О сердце! Твой урок: "Прими печаль и кровь,
Иль все сочти игрой, войдя под звездный кров,
Иль, зная наперед, какой здесь беспорядок,
Внуши себе, что ты живешь вовне миров".
Религиозно именно Сердце, а не Душа. Душа-то сокровенно знает иной мир, зато Сердце, что-то выспросив у нее и кое-как поняв, начинает фантазировать, достраивает полученные сведения по-земному яркими чувственными образами. Так и появляется религия, либо ее новая ветвь - секта. С точки зрения Души, все молятся одному и тому же Всевышнему, только называют и представляют его по-разному. Но для Сердца главное - эмоции и образные представления. Поэтому оно и должно найти "средь вер и ересей - свою". Скорей даже: сколько Сердец - столько вер.
Пока у кочевой тропы сидишь, о сердце,
Средь вер и ересей свою найди ж, о сердце.
Потом, уединясь, где глушь и тишь, о сердце,
Глядишь, ты кое-что и разглядишь, о сердце!
Но что должно разглядеть сердце? Может быть то, как устроен этот мир? Мы многого не видим и многого не знаем, зримая нам физическая вселенная, многокрасочная Земля и звездные небеса - лишь небольшой участок, некий пласт или срез мироздания, которое распадается на два Мира: Бытие и Небытие, оно же Ничто. "Ничто" здесь означает не полное отсутствие чего-либо, а только полную невоспринимаемость органами чувств человека; "Небытие", аналогично, - невозможность для живого человека пребывать в среде, доступной только духу, лишенной атрибутов Бытия: пространства, вещества и т.п. Собственно, все мироздание - "Ничто", и только какой-то клочок его, где Всевышний актом творения "сочетал", соединил разрозненные Четыре стихии и тем самым создал видимое нечто, где он растянул новообразованное вещество на распялках Шести направлений, где он, округлив небесными сферами храм нашей Вселенной, заселил его человечеством, - лишь этот клочок и есть наше Бытие. Для Хайяма Небытие реально существует, более того, именно там, в главной части мироздания, происходят основные события, в том числе жизненно важные для человека. Бытие - крохотный участок ткани Небытия, где часть волокон окрашена яркими красками и потому стала явью, прахом и плотью, стала зримой, "воплощена" для нас.
Все что видишь ты,- видимость только одна,
Только форма - а суть никому не видна.
Смысла этих картинок понять не пытайся -
Сядь спокойно в сторонке и выпей вина!
В таком представлении мир в целом мы могли бы сравнить с детской загадочной картинкой, где в хитросплетении деревьев и кустов художником спрятан охотник, но - картинкой "наизнанку": представим себе, что мы почему-то видим только этого охотника, а все остальные штрихи стали прозрачными, ненаблюдаемыми. Мы не можем узнать, что изображено на картинке в целом; более того, фигура охотника своей завершенностью сбивает простодушных наблюдателей с толку и заставляет думать, будто это и есть вся картинка; Хайям же называет такое восприятие иллюзией, непосредственно воспринимаемый мир - иллюзорным. Но иллюзорно - не значит нереально; иллюзорно - потому, что второстепенное принимается за главное или даже за единственное сущее. А что же главное? Оно - там, в Небытии, и потому уже всерьез трагична земная жизнь, смысл которой утаен.
Созвездия в заоблачной дали Раздумьям тщетным многих обрекли. Одумайся, побереги рассудок - Мудрейшие и те в тупик зашли.
Но если главное - не здесь, то жизнь души становится многоступенчатой: каждый век в человеческом теле - не более чем следующий класс в школе духовного развития. Меняется отношение к смерти: она уже не конец всему, а не более чем "дверь" для выхода в Небытие, где можно спокойно обдумать протекшую жизнь и подготовиться к новому воплощению.
На то и сердце: Жизнь без суеты постичь,
Чтоб разгадать и Смерть, ее черты постичь.
Сегодня сам себя не понял. Ну так завтра,
Покинув сам себя, что сможешь ты постичь?
В этом случае меняется представление об ответственности за свои действия: уже невозможно зажмуриться и нырнуть в смерть, забыв про свои злодеяния. Совесть неубиваема. Искупать их придется не одно воплощение. Самосовершенствование растягивается на множество воплощений, каждое из которых посвящено решению какой-то частной задачи: научиться прощать своего врага, или преодолеть в себе тщеславие, либо же насытиться богатством или властью, чтобы тяга к ним в будущих воплощениях не мешала... Следовательно, намеченные в Небытии для данной земной жизни задачи разных людей не совпадают, и каждому человеку нужно решать свою задачу индивидуально.
Ты сегодня не властен над завтрашним днем,
Твои замыслы завтра развеются сном!
Ты сегодня живи, если ты не безумен,
Ты - не вечен, как все в этом мире земном
Земное Бытие настолько ярко в сравнении с остальными пластами мира, что душа, зачарованная его красками и соблазнами, поначалу способна забыть цель нынешнего воплощения, более того, даже вообразить, будто это земное Бытие - единственное сущее; такая забывчивость естественна; однако, когда человек созреет и покончит с детскими играми, его душа должна вспомнить, осознать свою цель. Кто не удосужился заставить свою душу сделать это, кто в результате ведет бессмысленное существование, тех поэт называет "спящими". Это - люди, впустую тратящие жизнь:
Разумно ли судьбу увещевать весь век,
То славу, то позор переживать весь век?
Как ни веди ты жизнь, а Смерть идёт по следу.
Решай, что лучше: спать иль пировать весь век.
"Даже волос с головы человека не упадет без воли Аллаха", - говорят мусульмане. По их легендам, еще до сотворения вселенной Бог создал Калам - стило, которое на Скрижалях под его диктовку расписало будущее вплоть до мельчайших событий, до крохотного шажка муравья через тысячи лет. Небо - движитель этих событий: вращаясь, небеса, как передаточный шкив, заставляют двигаться все и всех на Земле. Считывая со Скрижалей "план на сегодня" и диктуя небу и планетам соответствующие движения, Рок реализует предписанные события.
Коль век ни сократить, ни удлинить нельзя,
Ценить не стоит жизнь, но и винить нельзя.
Увы, тебе и мне доставшиеся судьбы -
Не воск, руками их перелепить нельзя.
Но вот логическая неувязка: если каждый шаг человека предопределен, возмездие лишено смысла.
Бог глину замесил, составил мой костяк,
Вложил клубок страстей, внушил мне каждый шаг...
Прикажет, и греха не избежать никак.
А в день Суда - в огонь?.. Он что, задумал так?!
Итак, закончится жизнь Вселенной. Грядет Страшный суд, после которого… А что, собственно, будет потом? Ад и Рай? Но никто не знает, есть ли они на само деле. Правда, никто не может доказать и обратного - что их нет… Действительно, откуда богословы знают, что ад и рай есть?
В любом случае очевидно: есть ли ад и рай, нет ли их, но человеку глупо в своих страхах и вожделениях руководствоваться заведомо недостоверными представлениями о них, а внушать кому-либо такие страсти - попросту преступно.
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворе мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.
Но, с другой стороны, есть ли ад, есть ли рай - не важно. Мы слишком малы, что бы постичь суть мирозданья. Мы слишком много о себе мним:
"Бог один, лишь Аллах!" - это умный кричит;
"Друг иль враг?" - усомнившись, глупец говорит.
Море в вечном волненье. На волнах качаясь, -
"Я - причина волненья!" - соломинка мнит.
Но мы слишком мало значим. Мы бессильны перед миром.
В загадки вечности никто не посвящен,
Никто не преступил невидимый заслон.
Бессилен ученик, бессилен и учитель:
От смертной матери любой из нас рожден.
Точно так же бессилен перед миром и Омар Хайам. Может быть, он просто стоит на одну ступеньку выше, чем мы.
Дураки мудрецом почитают меня.
Видит Бог, я не тот, кем считают меня:
О себе и о мире я знаю не больше
Тех глупцов, что усердно читают меня.
[1] Здесь: Сердце сразу прониклось глубочайшим смыслом буквы "алеф", она же - цифра "один". Это и символ Единого Сущего, и символ единства всего мироздания. О чем еще говорить?..