Кольцо нибелунга: Начало (древнегерманский комикс)
(Оставлю сей пост в качестве этакого анонса до 150-летия со смерти германского идеалиста)
День взятия Бастилии впустую прошёл, как и остальные дни минувшего года в этом журнале, но нынче в память о Рихарде Вагнере, почившем ровно 135 лет назад, решил сделать пост с картинкой, в качестве пояснения к которой предлагаю отрывок из главы с истолкованием изображений на золотых рогах из Галлехуса, в свою очередь являющейся частью исследования о царском посвящении в мифах и ритуалах индоевропейцев.
На верхнем уровне «большого» рога изображено множество фигур, которые, по мнению исследователей, «танцуют, играют в мяч и выполняют акробатические трюки» [Дэвидсон Х. Э. Древние скандинавы. Сыны северных богов / Пер. с англ. Давыдовой А. Б. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2008. - С. 101]. Среди них дважды встречается птица, держащая в когтях и клюющая рыбу. Как уже говорилось, это можно сопоставить с мотивом о бросании в воду кольца, которое зачастую проглатывается рыбой, а затем чудесным образом добывается героем. И именно кольцо, а не мяч можно увидеть у соседних персонажей. Одним из самых известных колец в северной мифологии, к тому же связанным с рыбой, является кольцо карлика Андвари, ставшее причиной проклятия сокровищ, добытых Сигурдом Фафниробойцем. О его истории повествуется в «Речах Регина» из «Старшей Эдды», в «Саге о Вёльсунгах», а также в «Младшей Эдде»:
- С того начинается сага эта, что Хрейдмаром звался мой отец, великий и богатый. Один сын его звался Фафни, другой - Отр, а третий был я, и был я всех меньше и в мастерстве, и в проворстве: умел я из железа поделки делать и из серебра и из золота, и каждый раз я мастерил что-нибудь новое. У Отра, брата моего, другая была стать и природа: он был ловец великий превыше всех людей, и днем он ходил в образе выдры и все время плавал в воде и зубами ловил рыбу. Добычу относил он отцу, и было это тому большой подмогой. Очень он был похож на выдру; приходил вечером домой и ел, зажмурившись, и поодаль от всех, так как плохо видел на суше. Фафни был всех больше и свирепее, и хотел он назвать своим все, что у нас было.
Карлик некий назывался Андвари, - говорил Регин, - плавал он все время в водопаде том, что зовется Андварафорс, в образе щуки и ловил себе там пищу, ибо множество рыбы было в водопаде. Отр, брат мой, всегда прыгал в тот водопад, выхватывал рыбу мордою и каждый раз выплывал на берег.
Один, Локи, Хени шли своею дорогой и пришли к Андварафорсу. Отр как раз поймал лосося и, зажмурившись, ел на берегу. Локи схватил камень, бросил в выдру ту и убил насмерть. Показалось это асам счастливой охотой, и содрали они с выдры шкуру. В тот же вечер пришли к Хрейдмару и показали ему добычу ту. Тут захватили мы их в полон и наложили на них выкуп и виру, чтобы они наполнили золотом шкуру ту и сверху прикрыли красным золотом. Тогда послали они Локи набрать золота. Он пошел к Ран и взял у нее невод; вернулся к Андварафорсу и закинул невод, и прыгнула в невод щука та. Тут молвил Локи:
(Регинсмол, 1)
Что здесь за рыба, что плавает в речке,
А сметкой спастись не сможет?
Коль вызволить хочешь из Хел свою голову,
Выдай мне пламя вод.
Андвари - имя мне. Оин - отец мой.
В разных реках я плавал.
В давние дни недобрые дисы
Сулили мне жить средь жижи.
Локи видит золото то, что было у Андвари. А когда тот выдал золото, оставался у него один перстень, но и тот отнял Локи. Карлик ушел под камень и молвил, что всякому перстень будет к смерти, кто им завладеет, а также и золотом всем.
Асы те отдали Хрейдмару клад и туго набили шкуру выдры и поставили ее на ноги: тут должны были асы насыпать золота и прикрыть шкуру снаружи; а когда это было исполнено, подошел Хрейдмар и увидел, что торчит волосок от усов, и приказал прикрыть. Тут снял Один с руки своей перстень Андваранаут и прикрыл волосок. Тогда сказал Локи:
(Регинсмол, 6)
Выдана вира, взял ты выкуп
Жирный за нашу жизнь.
Не на радость он будет тебе и роду:
С сыном примешь ты смерть.
Затем убил Фафни отца своего, - сказал Регин, - и зарезал его, а я ничего не получил от богатства. Стал он так свиреп, что ушел от людей и не хотел, чтобы кто-нибудь насладился кладом тем, кроме него самого, а после обернулся он лютым змеем и лежит теперь у этого клада.
(Сага о Вёльсунгах. 14)
Разворачивание этой истории, по моему мнению, как раз можно видеть на верхнем уровне «большого» рога. Существо с телом животного и головой человека, стоящее на рыбе, в этом случае следует отождествить с Отром, который оборачивался выдрой. Слева от него находятся сидящий человек, накинувший верёвку на шею такому же полузверю, и другой сидящий человек, как будто кидающий в это существо некий удлинённый предмет. Это, судя по всему, асы, убивающие Отра, хотя и несколько иным способом, который напоминает жертвоприношение путём одновременного удушения, закалывания и удара по голове, со следами которых найдено довольно много человеческих останков в болотах северной Германии и Дании.
Фигурки Тора из Исландии и Фрея из Швеции
Двое таких же сидящих людей справа от полузверя, поймавшего рыбу, вероятно, изображают асов, отправившихся или собравшихся в путь. Не то чтобы они «присели на дорожку», просто определённые позы, на мой взгляд, присущи здесь одним и тем же персонажам и служат для их распознавания. Можно ещё вспомнить металлические или резные фигурки скандинавских божков в таком же сидячем положении.
Изображённого рядом со сценой убийства Отра человека, то ли упавшего на колени и вздымающего руки, то ли прыгающего, можно отождествить с Хрейдмаром, горюющим о сыне, или же набрасывающемся на асов. Первое представляется мне более вероятным, при этом отсутствие кисти на его левой руке может подчёркивать его потерю. История продолжается в верхнем ряду с места как раз над отправившимися в путь асами и тоже справа налево. В прежней позе, по-видимому, изображён тот же Хрейдмар, соглашающийся на виру за убитого сына, обе кисти у него теперь в порядке.
Далее представлена птица, клюющая рыбу, что означает, как я считаю, поимку карлика Андвари, обернувшегося щукой. Правда, согласно песни «Речи Регина» и «Саге о Вёльсунгах», Локи поймал его с помощью невода, в пересказе «Младшей Эдды» способ поимки не уточняется. Это можно было бы объяснить обычным видоизменением устного предания (как и о самом способе добывания брошенного в воду кольца в рассмотренных традициях), тем более что Локи тоже мог принимать облик различных существ, в частности, и птицы. Но ещё дело, думается, в том, что в отличие от данного сказания, скорее всего, не связанного с обрядом царского посвящения напрямую, птица с рыбой, изображение которой встречается на других предметах, судя по всему, представляет некий значимый символ, относящийся к этому ритуалу, заодно с остальными изображениями на рогах.
Детали шпангенхельма из Крефельд Гелип (Германия)
Брактеат IK 33 (Англия)
Около птицы, поймавшей рыбу, находится стоящий человек с поднятыми руками. Вероятно, это Андвари, просящий о пощаде. Второе изображение птицы, держащей в когтях рыбу, и такого же человека, но уже с копьём в руке, направленным остриём вниз, по-видимому, означает Локи, требующего вдобавок волшебное кольцо, и Андвари, проклинающего всякого, кто будет владеть отобранным у него сокровищем. Здесь можно вспомнить проклятие, посланное Эгилем конунгу Эйрику, он вырезал его на шесте, который затем воткнул в землю, только ещё он насадил на него конский череп (Сага об Эгиле. 57). Наконец, в последней сцене, как можно заключить, показаны два сидящих аса, один из которых накидывает кольцо на стоящее между ними чучело человеко-зверя.
Извивающиеся змеи, разделяющие некоторые сцены и персонажей, по моему мнению, как и на других уровнях «большого» рога являются своего рода фоновыми фигурами, как и рыбы на «малом» роге. О значении тех и других тут и там будет говориться отдельно. Но на переплетающихся змей, отделяющих нижний и верхний ряды, обращу особое внимание.
Брактеат IK 166 (Дания)
На третьем и пятом уровнях также присутствуют такие переплетающиеся змеи, и на этих же уровнях представлены противоборства - со старым царём за игрой и с чудищем-кентавром в преддверии загробного мира. А самое любопытное, что подобных переплетающихся (борющихся?) змей можно обнаружить не только на изображениях, которые я тоже связываю с царским посвящением, например, на датском брактеате из Скрюдструпа (IK 166), но и на тех, что можно сопоставить с рассматриваемым мифом.
Так, на пиктском камне из Голспи (Сатерленд), помимо распространённого изображения «дельфина» (в котором тоже усматриваю двойственный образ водного чудища / жертвенного коня, о чём ещё будет говориться при сопоставлении других сцен с пиктскими изображениями) представлен человек с топором и ножом, угрожающий некоему зверю, стоящему на рыбе, что напоминает то же убийство Отра, лакомящегося лососем (к слову, тоже двойственным способом - ударом и закалыванием). А под ними помимо распространённых символов «лунницы» и сдвоенных дисков изображены переплетающиеся змеи. Можно предположить, что в контексте рассматриваемого мифа они представляют борющихся Хрейдмара и Фафнира, тем более что последний и впрямь обернулся змеем. О его отце в дошедших до нас сказаниях этого не говорится, но именно у Хрейдмара он взял шлем-страшилище.
Как уже говорилось, в дошедшем до нас виде это сказание ничем, кроме самого кольца, не связано с мифом о герое, добивающимся руки царской дочери. Возможно, на ритуальном обручении героя с царственной невестой после возвращения кольца власти действительно могло разыгрываться представление, посвящённое тому, развлекательное и назидательное. Поэтому оно не разворачивается на последовательных уровнях, а умещено на одном, соответствующем свадебному пиру, если отталкиваться от фигуры женщины, несущей рог с питьём, на предыдущем уровне.
С другой стороны, рассказ о путешествии асов можно сопоставить с преданием о походе героя со спутниками в дальние края, попадании его (как в мифе о Тесее и Пирифое) или его близких (как в сказании о Фроэхе) в плен и последующем вызволении. Но если с Одином можно сравнить побывавшего на том свете героя (например, Хаддинг, датский аналог тех же героев, даже повесился, как и его божественный наставник), а чёрного альва можно в какой-то мере соотнести с подземным стражем из греческого мифа, так же как щуку, в которую он превращался, можно увязать со змеёй из ирландского сказания, то что в таком случае сказать о сопоставлении Локи с выручившими героев Гераклом и Коналом Кернахом? Впрочем, изображённое на роге предание могло отличаться от записанных через тысячелетие рассказов.