Имя
У него было имя, но он его потерял. Музыкант - а стал расходный материал. Он лишился имени в первом своем бою, когда били пушки и в кровь превращался юг. Он носил свое имя, черное с серебром, тридцать пять его лет оно дергало под ребром, отзывалось то гневом, то радостью, то добром. Превратилось в черный и страшный февральский снег, где костями и кровью становится человек. Никакого тут имени, Господи, не зови. Только желтый в рассвет, куда идешь по крови.
Как любить лишенному имени, как ему проходить сквозь предзимнюю злую тьму, когда тени друзей приходят из небытья? Он искал бы имя в прошлых своих боях, но оно не приходит. Да будет воля Твоя. Он глядит в ничто и знает, что он ничто. Через трубы идет вода, через провод ток, но ничто не проходит через него: лишен своего же имени. Ныне он - одинок, как бездна. Во рту смерзается лед. И он взял жену, но жена рядом с ним умрет.
Где-то там его имя похороненное лежит, и забытая музыка бьется в нем и дрожит. Он пытается не вспоминать, он глядит в прицел, ни кровинки, ни вспоминания на лице.
Когда имя прорвется к нему - это будет жар, как из труб взорвавшихся - и ничего не жаль, только жаркая кровь, что бросилась к сердцу - вся, что взята у врага. Наконец-то враг дождался: вот теперь он будет - весь беззащитный, голый, только синяя жилка напрягшаяся у горла. Приходи к нему и бери. Только враг не возьмет - будет этих, бессмысленных, двое, жена и кот, что отгонят тени.
Отгонят.
И враг уйдет.
Как любить лишенному имени, как ему проходить сквозь предзимнюю злую тьму, когда тени друзей приходят из небытья? Он искал бы имя в прошлых своих боях, но оно не приходит. Да будет воля Твоя. Он глядит в ничто и знает, что он ничто. Через трубы идет вода, через провод ток, но ничто не проходит через него: лишен своего же имени. Ныне он - одинок, как бездна. Во рту смерзается лед. И он взял жену, но жена рядом с ним умрет.
Где-то там его имя похороненное лежит, и забытая музыка бьется в нем и дрожит. Он пытается не вспоминать, он глядит в прицел, ни кровинки, ни вспоминания на лице.
Когда имя прорвется к нему - это будет жар, как из труб взорвавшихся - и ничего не жаль, только жаркая кровь, что бросилась к сердцу - вся, что взята у врага. Наконец-то враг дождался: вот теперь он будет - весь беззащитный, голый, только синяя жилка напрягшаяся у горла. Приходи к нему и бери. Только враг не возьмет - будет этих, бессмысленных, двое, жена и кот, что отгонят тени.
Отгонят.
И враг уйдет.