Восьмой месяц
У меня наступило то «магическое» время, когда ночью плохо спится. Я сама себе слегка мешаю, но, к счастью, абсолютно не мешаю спать ребенку внутри. Иногда мне удается провести эти поздние часы работая, но чаще усталость заставляет выбирать между чтением и, как сейчас, не писательством - писаниной.
Сначала, наверное, про девочку: девочка очень смешно мостит попку, если подставить в подходящий момент к животу ладонь, и в конце концов, целиком ее туда укладывает - это удивительное ощущение даже через кожу. Если ночью меня угораздит чихнуть, то девочка начинает икать - наверное, с перепугу - а если легонечко ее погладить, снова успокаивается и спит. Все это создает полную иллюзию - а может быть, и не иллюзию вовсе - девочкиного присутствия, и забыть или делать вид, что я не беременна, уже невозможно.
Теперь про нас: у нас последнее дальнее путешествие до девочкиного прибытия. После моих докладов в Юте мы с Володей поехали на четырехдневные каникулы в национальный парк Йеллоустон и окрестности. Это один из тех парков в Северной Америке, который меня когда-то абсолютно поразил - правда, теперь, к сожалению, я уже знаю, чего ожидать. Стоит чудесная погода, и кругом множество прекрасных дорог, троп и тропинок, хотя путешественник из меня уже так себе. Слушая пыхтение, с которым я сегодня взбиралась по крутому участку тропинки в горах, Володя даже ласково вспомнил детский американский мультик: "Маленький паровозик, который мог".
Из городка, куда я летала по работе (а Володя летал со мной), до парка шесть часов на машине. Дорога идет по живописным местам, и месяца два назад мы думали, что проедем их вместе, но накануне решили купить мне билет на самолет в качестве поблажки. Перелет занял тридцать четыре минуты, и приземлилась я в городке с названием Джексон-дыра в Вайоминге, где уже ждал приехавший на машине муж. Джексон-дыра - это одновременно Дикий Запад, американский север и несусветная глушь, и наверное поэтому для того, чтобы попасть в аэропортовый туалет, нужно сначала выйти из здания аэропорта на мороз, что для США своего рода экзотика. Стоит, возможно, объяснить тайну названия: «дырой», то есть hole, в этих местах называют небольшую долину, замкнутую со всех сторон высокими горами.
С тех пор - то есть с посадки того самолета - мы уже погуляли по близлежащему национальному парку Гранд Тетон с удивительными горными видами, и провели день, разглядывая причудливые термальные источники и подкарауливая извержения гейзеров в Йеллоустоне. Один из гейзеров взвился на высоту двадцати метров бурным кипящим потоком буквально метрах в семи от лавочки, где я сидела, и было даже слегка жутковато. А вообще вокруг очень красиво: стоят солнечные дни, и видны заснеженные пики над ярким осенним ковром на фоне голубого неба, и такие же прозрачно-голубые озера и речки тут и там. Повсюду попадаются звери: вчера, например, мы видели толстущего медведя у шоссе. С упоением собаки, которой дали косточку, он жевал и нежно облизывал остатки сбитого оленя. Работник национального парка нам объяснил, что медведь этот, ничуть не стесняясь своих трех подбородков, ест остатки оленя на одном и том же месте уже два дня (мы его, конечно, сфотографировали - здесь). Надо признать, впрочем, что несмотря на все интересное и теплую для этих краев осень, я периодически натягиваю шапку до самого носа и думаю, что это последняя - заключительная, говоря иначе - моя сюда поездка.
Сейчас ночь, и я сижу в жарко натопленной избушке, что стоит на берегу одного из озер. Пока я это пишу, Володя спит под боком, чтобы встать завтра до рассвета и оббегать полпарка, пока я буду не спеша просыпаться, завтракать и медленно натягивать по две пары штанов и свитеров на большой уже, по размерам растущей девочки, живот.
Сначала, наверное, про девочку: девочка очень смешно мостит попку, если подставить в подходящий момент к животу ладонь, и в конце концов, целиком ее туда укладывает - это удивительное ощущение даже через кожу. Если ночью меня угораздит чихнуть, то девочка начинает икать - наверное, с перепугу - а если легонечко ее погладить, снова успокаивается и спит. Все это создает полную иллюзию - а может быть, и не иллюзию вовсе - девочкиного присутствия, и забыть или делать вид, что я не беременна, уже невозможно.
Теперь про нас: у нас последнее дальнее путешествие до девочкиного прибытия. После моих докладов в Юте мы с Володей поехали на четырехдневные каникулы в национальный парк Йеллоустон и окрестности. Это один из тех парков в Северной Америке, который меня когда-то абсолютно поразил - правда, теперь, к сожалению, я уже знаю, чего ожидать. Стоит чудесная погода, и кругом множество прекрасных дорог, троп и тропинок, хотя путешественник из меня уже так себе. Слушая пыхтение, с которым я сегодня взбиралась по крутому участку тропинки в горах, Володя даже ласково вспомнил детский американский мультик: "Маленький паровозик, который мог".
Из городка, куда я летала по работе (а Володя летал со мной), до парка шесть часов на машине. Дорога идет по живописным местам, и месяца два назад мы думали, что проедем их вместе, но накануне решили купить мне билет на самолет в качестве поблажки. Перелет занял тридцать четыре минуты, и приземлилась я в городке с названием Джексон-дыра в Вайоминге, где уже ждал приехавший на машине муж. Джексон-дыра - это одновременно Дикий Запад, американский север и несусветная глушь, и наверное поэтому для того, чтобы попасть в аэропортовый туалет, нужно сначала выйти из здания аэропорта на мороз, что для США своего рода экзотика. Стоит, возможно, объяснить тайну названия: «дырой», то есть hole, в этих местах называют небольшую долину, замкнутую со всех сторон высокими горами.
С тех пор - то есть с посадки того самолета - мы уже погуляли по близлежащему национальному парку Гранд Тетон с удивительными горными видами, и провели день, разглядывая причудливые термальные источники и подкарауливая извержения гейзеров в Йеллоустоне. Один из гейзеров взвился на высоту двадцати метров бурным кипящим потоком буквально метрах в семи от лавочки, где я сидела, и было даже слегка жутковато. А вообще вокруг очень красиво: стоят солнечные дни, и видны заснеженные пики над ярким осенним ковром на фоне голубого неба, и такие же прозрачно-голубые озера и речки тут и там. Повсюду попадаются звери: вчера, например, мы видели толстущего медведя у шоссе. С упоением собаки, которой дали косточку, он жевал и нежно облизывал остатки сбитого оленя. Работник национального парка нам объяснил, что медведь этот, ничуть не стесняясь своих трех подбородков, ест остатки оленя на одном и том же месте уже два дня (мы его, конечно, сфотографировали - здесь). Надо признать, впрочем, что несмотря на все интересное и теплую для этих краев осень, я периодически натягиваю шапку до самого носа и думаю, что это последняя - заключительная, говоря иначе - моя сюда поездка.
Сейчас ночь, и я сижу в жарко натопленной избушке, что стоит на берегу одного из озер. Пока я это пишу, Володя спит под боком, чтобы встать завтра до рассвета и оббегать полпарка, пока я буду не спеша просыпаться, завтракать и медленно натягивать по две пары штанов и свитеров на большой уже, по размерам растущей девочки, живот.