К методологии психоистории на примере политаризма
«Савершеннапанятна», что предмет гуманитарных и общественных наук един - человек. Человек животное общественное, след., предмет еще и общество. Общеcтво объемлет человека, друг без друга их не понять. Но общество постоянно изменяется, соответственно, социальная психология - это по существу своему психоистория, сколь бы сомнительными ни казались отдельные научные предприятия в данном направлении (имеется ввиду история журнала Psychohistory неплохого по задумке, но маргинализировавшегося).
Чтобы рассуждать предметно, возьмем относительно адекватный истрико-политологический концепт «политаризм» (Семенов Ю.И.) и от него будем двигаться к проблеме изучения индивидуальных нарративов и дискурсов.
Современное состояние российского общества можно охарактеризовать как переход от индустрополитаризма к классовому обществу, переход так и не завершенный, при этом протекающий в контексте постоянной модернизации средств производства, в том числе интеллектуальных. Политарное общество (по Семенову Ю.И.) - это конструкция, состоящая в наиболее универсальном варианте (в терминах КПКТ) из бюрократии как правящего класса и мелкой буржуазии (крестьян). Выделение такой структуры восходит к Марксу, обозначавшему его как «азиатский способ производства», характеризующийся отсутствием частной собственности на землю. Древние общества, такие как империи Китая, Египта, Месопотамии были агрополитарными системами, а СССР - индустрополитарной.
Достаточно ли выделение такой простой «двухэтажной» структуры для описания общества и тем более его настроений?
- Конечно же, нет! Между бюрократией и МБ может быть масса вариантов отношений, например, могут по разному работать социальные лифты, может быть дополнительный класс рабов, который может находиться как в собственности МБ, так и в госсобственности, бюрократия может по разному распределять прибавочный продукт, в той или иной степени заботясь о благе населения и мн. др. Но что же тогда дает привязка к классу?
- Классы играют роль скелета, к которому крепятся различные и все более мелкие прослойки и группы - аналоги органов и систем - в конце концов, доходящие до отдельной социальной роли, - аналога клетки. Именно так, клетка, даже не индивидуум, а социальная роль, поскольку один индивидуум может выступать во многих ролях, принадлежать к различным социальным классам, прослойкам и более мелким группам, например, наемного работника и мелкого буржуа. Поэтому, конечно же, следует не только рассматривать общепризнанные группы, например, различные виды буржуазии, различные виды чиновничества, особую группу карьеристов и т.д. и т.п., но при необходимости и вводить новые. Главное, чтобы они были локализованы относительно объемлющих крупных классов (не только внутри, но м.б. и между ними), не болтались, так сказать, отдельно от скелета. При этом социальные трансформации также весьма сложны и неоднородны, например, если в России крупная буржуазия была довольно быстро ликвидирована после октябрьской революции, то пролетариат превращался в особый подвид мелких буржуа весьма долго (> 10 лет), через постепенное изменение роли профсоюзов. Вероятно, поэтому и на обратном пути к классовому обществу буржуазия намного опередила пролетариат. Следует отметить, что все эти процессы шли в контексте постоянной идеологизации дискурса, т.е. достаточно жесткого навязывания откровенно неадекватных ситуации представлений. Не стоит забывать, что идеология по Марксу есть ложное сознание. В настоящее время ситуация еще более осложнилась, единая общая идеология отменена, но это означает лишь усилившийся прессинг множества конкурирующих частных идеологий. Пролетариат и мелкая буржуазия, не проработавшие еще своих психоисторических травм, находятся под давлением множества сил и процессов: чиновничества (разных видов), буржуазии (разных видов), китаизации и автоматизации производства, замещающей миграции, трансформации мелкобуржазной кооперации в симбиотные отношения со сверхкрупными дистрибьюторами, в форме т. наз. «маркетплейсов». Выживание в условиях такой «цветущей сложности» требует адекватных представлений как о себе и своей группе, так и о других социальных группах, которые могут оказаться подчас весьма неожиданными союзниками. Если в 19-м и 20-м веках в качестве организатора политических процессов выступала печать, то теперь данная функция перешла к многообразному общению в интернете. Что же открывает это общение о «двухэтажной» (бюрократия /МБ) «политарной» модели российско-советского типа? В чем ее позитивные черты? Как ни странно, нельзя отрицать открытость бюрократии для представителей МБ, во всяком случае в представлении последних. Другими словами, большой важности особой группы карьеристов, или же сильной выраженности установки карьеризма. При этом нельзя отрицать и представления о заботе бюрократии о подведомственных МБ. Особенно эта идея усилилась в советские времена. Собственно, главная «предъява» постсовецкого населения к «властям» в том, что забота недостаточна. А если карьеризм отвергается, то какой выход? - Саботаж! Но в любом случае наличествует двухэтажная конструкция в головах у постсовецких людей: власть/народ. Т.е. бинарная оппозиция, при том, что сам он м.б. не последний бюрократ в своей сфере, все равно он "народ", а против него "власть". Но только пока не встретит кого-то воспринимаемого как меньшего бюрократа или вообще стороннего, тогда сразу включается «охранительство»: он бюрокарт, а оппонент какой-то мутный подстрекатель опасный. Т.е. опять та же бинарность, но с обратным знаком. Это картина мира, а какие варианты поведения? При такой бинарной оппозиции варианта тоже два: лояльность / саботаж. Лояльность на следующем шаге превращается в сотрудничество, а через один шаг в карьеризм. А саботаж пассивен. Но в любом случае никаких разветвленных горизонтальных построений. Понятно, что историческая память активно работает, как минимум со времен декабристов. Т.е. можно сделать вывод, что горизонтальные связи тормозятся системой до весьма высокого иерархического уровня - порешаем между собой келейно.