Ранее про «левый консерватизм» и «левый либерализм» было сказано, что, конечно, в строгом, традиционном смысле употребления данных слов такие их соединения абсурдны, они содержат противоречие в определении, но в «мутном смысле» чему-то соответствуют. Как «горячий снег», например, в строгом смысле абсурд, а в переносном - название романа Ю. Бондарева. Мутный смысл от переносного отличается тем, что переносный все равно понятен без истолкования (снег «горячий» потому, что в романе описываются зимние бои), а мутный нет.
«Мутный смысл» - хорошая формулировка, - это собственно предмет истолкования, герменевтики. Что-то сказано, но вот чему именно сказанное соответствует - загадка.
Предварительно было отмечено, что «левый консерватизм» соответствует призывам производить нечто у себя в стране, а левый либерализм - потреблять готовое, произведенное где-то. Но ведь призыв всегда направлен от кого-то и адресован кому-то, так что надо продолжить выяснение. Исходит этот призыв от патриотических чиновников и производственной буржуазии, а вот кому он адресован? Надо полагать, трудящимся, но каким, что это за «лево-правые» трудящиеся такие?
Да, разумеется, это старые наши знакомые совки /постсовки с мелкобуржуазным сознанием! Часть из них деклассированные наемные работники, не имеющие или практически не имеющие навыков профсоюзной работы и борьбы. А часть - мелкие буржуа с левыми перераспределительными чаяниями. Дееспособность и тех, и других крайне низка. Однако наемные работники могут развить свое классовое сознание - т.е. организационные навыки профсоюзной работы и борьбы (классовое сознание очень конкретно, это не все, что вообще сознается, это то, что превращает скопление людей, объединенных по принципу производства и получения, в субъект коллективной деятельности). В результате они могут стать нормальными левыми. Мелкие буржуа потенциально тоже кое что могут, массово саботировать, например, по крайней мере, их очень много.