Отвальная
Что нужно успеть сделать в последнюю неделюю в Нью-Йорке?
Посидеть с друзьями в "Дяде Ване", понять, как мне их будет не хватать, долго-долго прощаться, расписывать дивные виды Вашингтона и окрестностей, настойчиво звать в гости уже сейчас...
Получить последний (тьфу-тьфу) штрафной билет за парковку машины на убираемой сегодня стороне улицы... Без этого можно было бы прожить, но в качестве сувенира Нью-Йоркской многогранности - беру. Через неделю у меня будет гараж, а ты, НЙ, навсегда останешься моей первой городской любовью.
Сводить aмериканского коллегу на Брайтон Бич и посмотреть на мир его глазами. Почувствовать себя экзотической женщиной из далекой страны со странными обычаями.
Мы сидим в кафешке на набережной, и он, храбро пытаясь взять с разбега языковой барьер, просит водки с содовой. У себя на Upper West Side он бы, ясень пень, просил виски, но раз уж ты в Риме, будь как римлянин, он это понимает. И за его готовность раскрыть объятия неведомой культуре ему воздаётся, и официантка кивает - водочки? А как же. Но не все так просто решается с разницей культур, нет, не все, и к этому надо быть готовым. С содовой? А что это? Вам, может, нарзану? Нет? Perrier? Опять нет? Дэйвид, вступает группа поддержки в качестве меня, бери клюквенный сок. Ну вот и славно. И тут же камера культурного барьера плавно переезжает в систему мер и весов. А сколько Вам водочки? Стопарик? (Я перевожу: "A shot?" Рюмочку? Но рюмочку нашу, русскую, а увидишь.) Как, смешать? Вам соку и водки в один стакан? Я уже ржу, он уже ржёт, а по набережной дефилируют ТАКИЕ девочки в ТАКИХ купальниках, что трудно поверить, что в каком-то получасе езды отсюда - вторник, зашибает деньгу Wall Street, самовыражается East Village, кропят над научными открытиями наши коллеги в Колумбийском.
Спасибо тебе за этот день, говорит он. Нет, это тебе спасибо, говорю я.
Побродить с сыном по Union Square. А люди, у которых нет детей, и не подозревают, что на Union Square - целых две детских площадки.
До свидания, Нью-Йорк. Я буду скучать.
Посидеть с друзьями в "Дяде Ване", понять, как мне их будет не хватать, долго-долго прощаться, расписывать дивные виды Вашингтона и окрестностей, настойчиво звать в гости уже сейчас...
Получить последний (тьфу-тьфу) штрафной билет за парковку машины на убираемой сегодня стороне улицы... Без этого можно было бы прожить, но в качестве сувенира Нью-Йоркской многогранности - беру. Через неделю у меня будет гараж, а ты, НЙ, навсегда останешься моей первой городской любовью.
Сводить aмериканского коллегу на Брайтон Бич и посмотреть на мир его глазами. Почувствовать себя экзотической женщиной из далекой страны со странными обычаями.
Мы сидим в кафешке на набережной, и он, храбро пытаясь взять с разбега языковой барьер, просит водки с содовой. У себя на Upper West Side он бы, ясень пень, просил виски, но раз уж ты в Риме, будь как римлянин, он это понимает. И за его готовность раскрыть объятия неведомой культуре ему воздаётся, и официантка кивает - водочки? А как же. Но не все так просто решается с разницей культур, нет, не все, и к этому надо быть готовым. С содовой? А что это? Вам, может, нарзану? Нет? Perrier? Опять нет? Дэйвид, вступает группа поддержки в качестве меня, бери клюквенный сок. Ну вот и славно. И тут же камера культурного барьера плавно переезжает в систему мер и весов. А сколько Вам водочки? Стопарик? (Я перевожу: "A shot?" Рюмочку? Но рюмочку нашу, русскую, а увидишь.) Как, смешать? Вам соку и водки в один стакан? Я уже ржу, он уже ржёт, а по набережной дефилируют ТАКИЕ девочки в ТАКИХ купальниках, что трудно поверить, что в каком-то получасе езды отсюда - вторник, зашибает деньгу Wall Street, самовыражается East Village, кропят над научными открытиями наши коллеги в Колумбийском.
Спасибо тебе за этот день, говорит он. Нет, это тебе спасибо, говорю я.
Побродить с сыном по Union Square. А люди, у которых нет детей, и не подозревают, что на Union Square - целых две детских площадки.
До свидания, Нью-Йорк. Я буду скучать.