Почитав стенограмму пресс-конференции
Мне кажется, мы присутствуем при очень мучительной в своей неловкости ситуации.
Международные отношения - один из уровней социальной коммуникации. И как и на других уровнях, человечество преодолело много проблем, прежде чем научилось (еще не вполне) говорить на понятном друг другу языке, слушать друг друга, приходить к компромиссу и терпеть раздражающие отличия некоторых участников этой беседы. Можно сказать, что человечество вырабатывало общий язык (в немного расширительном смысле этого слова), - систему обозначений, шкалу ценностей, запретов и поощрений для любых возможных действий индивида (отдельного государства) в обществе (мировом сообществе).
И вот мы видим, как один из участников этой коммуникации пытается изменить сам этот язык; способ обозначения действий, шкалу допустимого. Как это часто бывает, изобрести все заново не получается; - просто произвольно заимствуются слова и системы оценок из разных периодов прошлого. Что-то из этих слов и правда использовалось, какие-то критерии и в самом деле употреблялись. В прошлом. Но не сейчас. Мир разговаривает на другом языке. Он может понять, что ему пытаются сказать, но не будет переходить на архаичный вариант только потому, что этого захотелось одному из "дискуссантов", - язык существует только в общении. Вдобавок (но это уже персональные особенности говорящего) элементы описания ситуации склеены вместе совершенно алогичным способом: "Где у нас гарантии, что завтра в Крыму не появятся какие-нибудь элементы ПРО или не появились бы, если бы народ, проживающий в Крыму, не проголосовал на референдуме за присоединение к России?"
Поэтому весь эпизод (я не только о пресс-конференции) выглядит так мучительно и неловко.
И в этом коренное отличие ситуации от, например, советского опыта, который можно описать как попытку предложить действительно новый "язык" (снова расширительное значение): систему обозначений и критериев оценки социальных взаимодействий (включая международные отношения).
Международные отношения - один из уровней социальной коммуникации. И как и на других уровнях, человечество преодолело много проблем, прежде чем научилось (еще не вполне) говорить на понятном друг другу языке, слушать друг друга, приходить к компромиссу и терпеть раздражающие отличия некоторых участников этой беседы. Можно сказать, что человечество вырабатывало общий язык (в немного расширительном смысле этого слова), - систему обозначений, шкалу ценностей, запретов и поощрений для любых возможных действий индивида (отдельного государства) в обществе (мировом сообществе).
И вот мы видим, как один из участников этой коммуникации пытается изменить сам этот язык; способ обозначения действий, шкалу допустимого. Как это часто бывает, изобрести все заново не получается; - просто произвольно заимствуются слова и системы оценок из разных периодов прошлого. Что-то из этих слов и правда использовалось, какие-то критерии и в самом деле употреблялись. В прошлом. Но не сейчас. Мир разговаривает на другом языке. Он может понять, что ему пытаются сказать, но не будет переходить на архаичный вариант только потому, что этого захотелось одному из "дискуссантов", - язык существует только в общении. Вдобавок (но это уже персональные особенности говорящего) элементы описания ситуации склеены вместе совершенно алогичным способом: "Где у нас гарантии, что завтра в Крыму не появятся какие-нибудь элементы ПРО или не появились бы, если бы народ, проживающий в Крыму, не проголосовал на референдуме за присоединение к России?"
Поэтому весь эпизод (я не только о пресс-конференции) выглядит так мучительно и неловко.
И в этом коренное отличие ситуации от, например, советского опыта, который можно описать как попытку предложить действительно новый "язык" (снова расширительное значение): систему обозначений и критериев оценки социальных взаимодействий (включая международные отношения).