О некомпетентности и о совести: "открытия" М. Калашникова.
Оказывается, не меня одного волнуют вопросы организации продовольственного дела в различные периоды истории нашей страны. Вот юзер m_kalashnikov тоже, например, об этом написал. В профиле у автора указано, что он является писателем-футурологом, автором книг "Сломанный меч Империи", "Битва за Небеса", "Гнев орка", "Вперед, в СССР-2", "Код Путина", "Третий проект", "Глобальный Смутокризис" и др. В общем, еще один юзер-полиглот, и жнец, и швец, и на дуде игрец, и Как-Нам-Обустроить-Россию-мыслитель.
Естественно, решая глобальные проблемы, писатель-футуролог пренебрегает всякой мелочевкой типа достоверных исторических фактов. Как однажды написал другой «великий историк» С. Г. Кара-Мурза (совершенно, причем, без иронии), «… ведь мы свидетели великих событий, живем во «время гибели богов». Разве можно сейчас становиться кропателями!». Так что Калашников с первых же абзацев радует нас своими историческими открытиями. Оказывается, страховые запасы зерна в общинах стали создавать земства в 1890-м году (в реальности запасные хлебные магазины были созданы во всех селах уже при императоре Павле I, а в ведение земств они отошли практически одновременно с появлением последних), «голодные ссуды» («царский паек») стали выдавать только при Столыпине в 1911-1912 гг. (кстати, тогда разразилась «настоящая катастрофа» и погибло «не менее двух миллионов несчастных»), от голода в 1891-1892 гг. опять же погибло 2 миллиона человек (по крайней мере, так «говорят» - видимо, голоса в голове Калашникова). Автор сетует об отсутствии в стране «Хлебной корпорации» (она же «Зерновая»), очевидно, не зная о существовании системы продовольственных запасов и денежных капиталов. То негодует, что правившая «низшая раса дворянско-капиталистических хапуг и сырьевых экспортеров» ничего не делала, а только экспортировала зерно, то приводит данные о выделяемых государством миллионных ассигнованиях (причем, по Калашникову, «миллион царских рублей - это где-то сто миллионов нынешних долларов как минимум»; могу подсказать, какие суммы царское правительство ежегодно тратило на продовольственные кампании - это многие миллиарды долларов - хапуги и капиталисты). В общем, автор демонстрирует полную некомпетентность в вопросах, о которых пишет. Кстати говоря, чтобы получить хотя бы приблизительное представление о предмете разговора, он мог ознакомиться со статьями «Продовольствие народное» и «Хлебные запасные магазины» в словаре Брокгауза и Ефрона. Но вместо этого у Калашникова пространные цитаты из статьи «Голод» того же словаря. Тут читаем, тут не читаем, тут рыбу заворачиваем…
Выводы ожидаемые: в царской России проблемы только нарастали, а зато в СССР… «Нужно было создавать крупные, интенсивные, механизированные латифундии. Что затем и будет сделано в СССР. После 1947 года голода в нашей стране больше не станет. Его угроза появится лишь с разрушением Советского Союза (кстати, в скобках замечу, что неурожай 2010 г. был сильнее, чем неурожай 1891 г. Сомневаюсь, что он повлек сколь-нибудь заметную смертность. Если, конечно, власти от нас не скрывают :) - моё)». Итак, капиталистическая Россия под властью «низшей расы» перманентно голодает, а при лучезарном социализме проблема решена (очевидно, подразумевается тот факт, что к обычным голодовкам разного масштаба, сравнимым с имперскими, и «кризисам снабжения» прибавились еще и голодоморы с людоедством и трупоедством).
Стоит сказать пару слов о системе помощи голодающим в СССР. В дореволюционной России, как известно, помощь была организована на ссудных началах. Казалось бы, неоспоримое доказательство бесчеловечности гнилого имперского капитализма, ведь ссуды надо было возвращать. Вот и другой просоветский пропагандист пишет: «Более того, полученную "голодную ссуду" впоследствии приходилось возвращать. В 1911 г. с голодающей Самарской губернии взыскали свыше 20 млн. руб. недоимок за "голодные ссуды" предыдущих лет. Скольких людей в 1911-1912 гг. убили "голодные ссуды", полученные в 1901-1902 гг. 1905, 1906, 1907, 1908 гг. ..». Расстрою пропагандиста: вряд ли сколь-нибудь большое количество: пострадавшее от неурожая население часто получало налоговые льготы, а кроме этого, обязательные платежи предпочитало не платить, ожидая сложения недоимок (и это регулярно случалось). Однако и в СССР в голод государство также давало зерно колхозам именно в ссуду! Более того, давало под проценты: льготные ссуды под 2%, обычные 10%, и лишь иногда - под 0%. Лучезарный социализм как-то меркнет.
Но еще сильнее он меркнет, если сравнить, кто преимущественно получал помощь от государства. Имперское законодательство предусматривало ссуды тем, кто платил особый сбор на пополнение сельских хлебозапасных магазинов, а сбор этот был обязательным не только для членов сельских обществ, но и постоянно проживающих в сельской местности обывателей. Сбор составлял половину пуда зерна на душу в году и выплачивался лишь до тех пор, пока в сельских магазинах не накапливалась установленная законом норма зерна - 4 пуда на душу населения. Кроме того, были предусмотрены и безвозвратные пособия (для нищих). На практике ссуды зачастую получали все члены сельских обществ - сказывалась и предусмотренная законом круговая порука при выплате недоимок (правда, по продовольственным долгам её отменили в 1900 г.), и физическая невозможность проверить истинное положение дел в хозяйствах просителей (хотя с течением времени контроль ужесточался, и власти порой устраивали настоящие обыски).
Иначе обстояло дело в СССР. Пайки получали работники районных партийных, советских и хозяйственных органов. Кроме этого, снабжались сельские врачи, учителя, милиционеры, персональные пенсионеры, члены семей красноармейцев, служащие совхозов и МТС. Рядовые колхозники снабжались питанием, как правило, на полевых работах, а все остальные (в частности, неработающие члены семей колхозников) - по остаточному принципу. В особенно уязвимом положении оказывались единоличники. Только в 1946-1947 гг. стали создаваться питательные пункты в эпицентре голода, предназначенные в основном для детей. В итоге лучшим было положение членов партноменклатуры, сельского актива, для которых во время хлебозаготовок часто создавались особые продовольственные фонды. По данным социологического опроса, проведенного В. В. Кондрашиным в поволжских и южноуральских деревнях, выяснилось, что во время голода 1932-1933 гг. был установлен лишь один факт гибели председателя колхоза. Правда, не от голода, а от перепоя. В общем, выражаясь словами самого Калашникова: «Получалось так: вот здесь - мрут от бескормицы, а вот тут - чай с сухарями попивают, блинки с маслом трескают…» (а также красную рыбку, зернистую икорку, колбаску, сырок голландский и т. п. - это из меню закрытых мед. диспансеров для краевого партактива).
Остальные оказывались в гораздо худшем положении: кто состоял в партии или работал - тот ел (иногда). Опять же, говоря словами другого, уже цитировавшегося пропагандиста: «Каково! Самые беззащитные слои общества обрекались на голодную смерть». Как выразился один из начальников политотделов Нижне-Волжского края, «что касается случаев смертности, то политотдел рассматривает это явление как неизбежный естественный отбор в борьбе за социализм» (РГАСПИ. Ф. 112. Оп. 31. Д. 17. Л. 4). В итоге и получилось, что при сопоставимых объемах продовольственной и зерновой помощи в дореволюционную и послереволюционную эпоху массовая голодная смертность с людоедством и трупоедством случалась только при Советах (это к вопросу об эффективности).
В общем, «вперед в СССР-2».
