ЗнД: Донецк
В Москву мы вернулись 20 числа - и я собиралась, конечно, сесть за отчёт сразу. С единственной оговоркой, что для перестраховки и успокоения паранойи неплохо было бы подождать, пока не пройдёт этот концерт:
Виктор Цой в Донецке. Фотография Даши Пиотровской
Это была единственная афиша на входе в Кинокофейню - и она почему-то сразу очень впечатлила. К счастью, не только меня, потому что я-то её в итоге сфотографировать не успела. Тут все фотографии не мои (кроме «Дружбы» на дашин телефон).
...Когда ехали в Мангуш, спросила волонтёров, где находится эта Кофейня, потому что конкретики не было. Успела обрадоваться, что всё-таки попадём в Донецк. Вечером пришла информация, что все мероприятия там отменены из-за усиления обстрелов - позже куратор сказал, что к нам это не относится, так как помещение подвальное, а концертик маленький. Говорила ведь уже, да, что рекламы выездам не давали из тех же соображений безопасности? Поэтому нас сразу предупредили, что зрителей может не быть. И что утром могут быть новые вводные.
К счастью, за ночь ситуация не ухудшилась - и к часу наша делегация была готова. Мы перво-наперво рассказали о том, каким классным получился вчерашний концерт в ДК - и что хотим снова поехать похожей компаний, чтобы были не только музыканты, то и поэты. На Галину Лазареву у организаторов были другие планы, кажется, она поехала в школу, а к нашему сформировавшемуся ядру присоединились Ирина Ловчикова (Воронеж, кстати) и Мальвина Матросова. Серёжа предложил спеть его перевод «Бэллы чао» - объяснял, что вся она в оригинале построена на цитатах - и он постарался это сохранить. Куплетов как раз получилось семь, поделили по одному - и репетировали в маршрутке. Можно сделать очень хорошо - лаконично и сильно.
Маршрутка
Ехать около двух часов. Составили программу, я пересобирала придуманный было накануне блок. Ну и отсыпались, конечно. Прибыли заранее, но уходить никуда было нельзя.
Решили, что сделаем два отделения с антрактом, что на этот раз у нас будет полноценное ведение концерта, которое взяли на себя мы с Серёжей. У него, кстати, в Донецке знакомый библиотекарь - пришёл, привёл нескольких человек. Но сцена для нашей смешанной программы едва ли подходила.
Даша сказала, что напомнила ей Герду
Я закрывала первое отделение, подхватывала морскую реплику Мальвины, чьё выступление очень понравилось. Спела, кажется, «За Словом», «Волов» и «Верблюда» - ещё раз Авилова и, как придумала вчера, вениного «Сендея».
В первых рядах сидели друзья Серёжи и наша выступающая команда, где-то в глубине - одинокий и очень внимательно слушающий мужчина. И на некотором возвышении, в стороне, компания, которая пришла просто поесть. Кажется, что не так уж и мало, но воспримается как «никого не было». Очень сложно что-то петь - и, тем более, рассказывать - в такое пространство.
Однако как раз на «Сендее» была вознаграждена. К концу песни те обычные посетители кофейни, которым мы вообще не были нужны, вышли из своего закутка - и полминуты постояли в зале прежде, чем уйти. Не знаю, узнали ли они песню - или просто полюбопытствовали. Это был единственный «отклик», так что приходится учитывать.
Перед концертом. К нам подъехала Катя
...Вообще кинотеатр очень впечатлил, конечно. Накрыло сразу от этих сбитых букв и иссечённой поверхности. Функционирует. А напротив него вот такое здание:
Даша с Мальвиной на фоне "Дружбы"
Только сейчас поняла, что это вообще-то не просто какой-то дом, а гостиница.
Два здания - всё, что я видела в Донецке. Но мне очень понравился его дух: эти битые ступени, холодный облачный день, какое-то безоглядное упорство в воздухе, суровость. Конечно, тут влияние чужой любви и гордости, а ещё фотографий, историй, сочувствия, ощущения бытия на своём месте. Оно, ожидаемое, подтвердилось - и это было клёво.
...Серёжины друзья заскочили ненадолго, потом и они ушли, а нам оставалось ещё целое второе отделение. Мы честно выложились - и очень устали. К вечеру приехал куратор (у него параллельно было дежурство ещё на одном мероприятии-в-подвале), сообщил, что ужин нас дождётся (я, вообще, не рассчитывала - и это была воодушевляющая новость) и принёс пиццу.
И вот тогда-то, в обратной дороге, узнали у Кати, что тот Самый Внимательный Слушатель, отсидевший весь концерт, оказался ждуном.
Они сперва просто разговорились - и всё было хорошо. А потом в какой-то момент заявил что-то вроде «Вы делаете плохое дело, не приезжайте к нам больше». Мы, слушая, оторопели. Катя тогда тоже.
Она спросила, что плохого может быть в том, чтобы петь и читать стихи в специально предназначенной для этого точке для людей, уставших от войны с кинотеатрами и гостиницами. Она спросила, зачем же тогда он остался нас слушать. Но мы все прекрасно представляли её шок, сквозь который она смутно помнила его ответ - и не дала серьёзного отпора.
Напомню, Катя пела романсы из старых добрых фильмов, лирику. Хорошо спела - приехала из Питера почти за две тыщи километров просто из желания как-то помочь, поддержать, показать, что проблемы Донецка небезразличны Северо-западному округу! (К слову о пассивности столиц, кстати. Да и о севере/юге тоже). И тут - на-те, приехали! «Плохое дело».
Между тем - из того, что она помнила в его ответе - ждун специально остался слушать, «что в КСП происходит сейчас». То есть так-то он вообще по моему профилю! А, так как товарищи представляли другие «жанры» направления, Авилов - максимум «КСП», которое выудил. (Подспудно мне немедленно стало интересно, что он по этому поводу подумал, но, видимо, остался разочарован - со мной-то не захотел поговорить).
А надо тут сказать, что у нас не было никаких инструкций на этот счёт. И никто из нас не знал - да и до сих пор не знает, я так думаю - что нужно было делать.
С одной стороны, вроде как если чтить свободу слова, то пусть говорит, что хочет. Наше ли это дело - дебри чужой головы?
С другой, - но ведь не просто так весь фестиваль проходил почти тайком, нельзя было публиковать фотографии... Не просто так случались прилёты в праздничные гуляния - или в те же творческие делегации. Как можно быть уверенным, что тот, кто прямо говорит о своём враждебном настроении, не сделает ничего «партизанского» - по его мнению?
«Ну здорово, - сказал подсевший к нам участник второго мероприятия-в-подвале, - давайте-ка все проблемы и отчёты оставим до возвращения на базу, потому что, если этот ваш товарищ уже позвонил, кому надо, то через минуту от нашей маршрутки ничего не останется. Хаймерс - штука быстрая».
Это было первое мнение - гостя фестиваля, далеко не первый раз бывавшего в Донбассе. Кстати, родился и учился он и вовсе в Киеве, но давно и прочно перебрался в Москву.
Наш куратор - дончанин - успокоил и высмеял эти страхи. Не знаю только, действительно полагал их беспочвенными - или не хотел, чтобы мы волновались.
Помните этот сюжет у Крапивина: мальчик приносит в милицейский участок найденный неразорвавшийся снаряд, а ему говорят, что это муляж. И он досадует, что нервничал, что зря отвлёк взрослых людей. А они просто решили, что так будет лучше - чтобы ушёл домой спокойным. И, подорвав по всем правилам, - вместе с портфелем и - главное - игрушкой-талисманом - подарили новый портфель. Меня очень тогда возмутило это враньё взрослых на ровном месте. И в настоящей жизни я тоже не всегда уверена, что люди не говорят удобной неправды. Хха.
Так или иначе, местный житель посоветовал расслабиться и сказал, что мир не рухнет от того, что кто-то стравил своё плохое настроение и неустроенность в новых реалиях на непричёмных гостей города. Мы снова вгрызлись в спасительную пиццу - и поехали домой. Собирать мнения дальше.
«С какого?!» - эмоционально отреагировал Кофман. Ему тоже явно не казалось, что конкретно этого мужика надо ловить, но он, кажется, искренне не понял, откуда в нём столько апломба, почему вообще кто-то указывает остальным приезжать им или не приезжать. Это был наезд уже не на нас конкретно, а на весь фестиваль, гостями которого мы были. Но возможно именно от АлександрИгоревича я слышала про спецслужбы, которые к любой такой даже невинной реплике отнеслись бы со всей серьёзностью. Впрочем, от нас он ничего не ждал и тоже скорее успокоил. В духе «всё разрешится».
Четвёртым респондентом стал ещё один дончанин - как раз помогавший мне накануне с выездом в Мангуш. Я спросила, что мы должны были делать - и как так вышло, что оппозиционно настроенные жители могут быть аж в Донецке, который, казалось бы, в эпицентре событий. Разве им-то не должно быть всё прозрачно?
Думаю, он тоже если и старше меня, то несильно, а посмотрел, как на наивную московскую девочку. И рассказал, наверное, самое важное, что вообще увезла из этой поездки.
«Да таких много. И в Донецке много, а про Мариуполь я просто знать не хочу. У нас тут гражданская война - и важно только одно: как ты живёшь. Мои родители - горноспасатели, поэтому условия нашей семьи улучшились. Кто нужен сейчас, тот принимает изменения, кто раньше жил лучше, тот хочет вернуть всё, как было. Вот и всё». Экономический фактор - и ничего больше.
Звучит ужасно, если честно, если причина «ждунства» исключительно в материальном интересе. Потому что я вижу - помимо обозначенной материальной, о которой так-то думала в последнюю очередь, - иные причины быть сторонником ДНР с её последующим вхождением в состав России (давайте повешу тут напоминание, что изначально об этом речи не шло. Не в порядке ликбезов, я знаю, что все знают, просто чтобы нельзя было тут ко мне придраться). А причин, находясь в Донецке, желать ему поражения, иных не вижу совсем. Патологическая нелюбовь к городу?.. Ладно, не знаю, не буду и гадать.
Сказал, что рассорился с крёстной (!), которая десять лет назад разорвала с его семьёй, пожелав им смерти. Опять-таки, я не первый раз о таком слышу, видела своими глазами, как ощетиниливались люди в том же ЖЖ и проклинали друг друга - как постепенно назревал этот конфликт, так чётко зафиксированный в текстах... Но чтобы крёстная! Живучи в одном городе - в момент военных действий!
«А что теперь?» - спрашиваю. «Помирились. С мамой они общаются - на нейтральные темы, созваниваются иногда. Но я не могу простить, так и не говорил с ней больше и не хочу».
Вот это «помирились» тоже знаю. Так с моими воронежскими «помирились» мои [а вот тут, пожалуй, последовательно-паранойно не называть город, чтобы у них не было проблем], о существование которых узнала сразу в контексте «они от нас отреклись». Поздравляют друг друга с праздниками, обсуждают детей, цветочки, урожай кабачков. О насущном нельзя.
Получается, эта странная схема - эти «полумеры» - прошлась по всем: и в тылу, и в прифронтовой зоне люди вели себя одинаково. Гражданская война мирного населения - в отрицании ближнего своего. «Вы делаете плохое дело», м.
Это было новой мыслью для меня - и я пока развила её до следующей: сперва 2014, а потом и 2022 раскололи общество не (только) по принципу «поддержки / неподдержки» одной из сторон, а по принципу «принятия / непринятия» войны вообще (впрочем, тут вопрос исключительно в том, чтобы видеть наличие двух противонаправленных сил. Не признаёшь конфликт - никак к нему не относишься). Первые проклятья, размолвки, утраты и разрывы прошлись тогда, но всё ещё локально.
Спустя восемь лет те же вопросы вышли на новый уровень. «Где ты, когда?». «Знаешь ли ты, что?». «Кто твой союзник?». «Как ты поддержишь свою сторону?». Вот именно, что дело даже не в том, кто на чьей стороне! Дело в том, что сам выбор стороны - это вступление в борьбу.
А этого никому - никому! - не хочется. Ни один человек в здравом уме не скажет: «А не пойти ли мне повоевать сегодня, а то что-то скучно стало...». Это как минимум противоречит идее экономия усилий, ага.
Здесь замечательное место для согласия: «Да, если в здравом уме, а вы тут все - психи ненормальные!». И это единственная попытка объяснения, которую я слышу со всех сторон за прошедшие годы и которую нахожу в более ранних архивах и чужих воспоминаниях. Она меня не удовлетворяет совершенно!
Я же вижу, что никто не псих, не садист, не дурак... Ладно, кто-то, конечно, да, но распространение и одних, и других, и третьих равномерное.
За исключением того, что жизнь в обеих парадигмах постепенно накладывает свой отпечаток. И в разных контекстах можно одинаково заработать психические проблемы или одинаково попасть под влияние разных заблуждений. И уж, конечно, часто кажется, что «там» - сплошные садисты, изверги и нелюди.
Так выходит, что «непринятие» сейчас равно «неподдержке». В смысле, сначала ты отрицаешь войну как таковую («это меня не касается»), а потом выступаешь против «ястребов войны», потому что они «психи какие-то» и далее по тексту. И - со второго витка - вновь выходим к гражданской. Первичная создаёт повод для вторичной.
А в борьбу вступают только по необходимости. Когда втягивают. Когда приходится защищаться или защищать. Вообще - страшно опоздать с этим, не отследить, когда выбора уже не осталось.
И я не буду про первичную и со снарядами, я про ту, что ближе и только в головах, задумалась. Когда осознаёшь себя участником гражданской войны, как-то иначе начинаешь чувствовать. Легче что ли - и ответственнее в то же время.
Во-первых, это направление для изучения. Есть наверняка такая область - психология гражданской войны. Там может найтись что-то важное. А если вдруг такого ещё нет, сейчас мы все - материал для опытов. Можно выявить эту формулу и прописать инструкцию для потомков. Я думаю, что, раз с предыдущей человечество продержалось так мало, то уже на моём веку будет ещё одна. Совершенно не нравится эта мысль, но кажется так. Надо быть готовой.
Во-вторых, ладно с ним, с изучением и рецептами на будущее, если понимать, что дело не (только) в объективных причинах, не (только) в подогревании извне и провокациях, а в человеческой природе, то проще приходить к соглашению с этим человеком - на личном уровне, без глобалистских замашек. Потому что проклинать или не проклинать ближнего своего - это только наше решение. Это же зона ответственности, а, значит, почти повод для радости! Что можно внутри себя остановить действие этой навязанной - генами, контекстом, случаем - не важно! - извне силы. Начать с того, что не пускать её, не продуцировать, а подавить и переработать.
И я не про трёп сейчас, конечно, не про молчание типа «чтобы-не-ранить-и-не-спорить-лишнего» и не про самоперечёркивание, от которого много кто страдает, давясь возмущением. Просто про злость, про направленный частный негатив. Опять-таки, у многих дончан этому можно поучиться.
Вообще-то и у идейных противников тоже. Меня вдохновляет, когда слышу подобное из другого лагеря. Потому что вот на этом только что изобретённом мной уровне «вторичной гражданской войны» принципиален не лагерь, а разрушительность или созидательность.
(На уровне первичной, конечно, важно ещё, чтобы не прилетало каждый день. И ещё много всего. Но об этом мне бессмысленно говорить, я ж не могу на это повлиять).
...Вот такие вот выводы! Мы приехали очень поздно, еле наскребли сил, чтобы поужинать. Прониклись тем, что наши коллеги-мужчины каждый день мотались в таком режиме на распределение по агитбригадам. В тот вечер они нам сочувствовали - тоже тогда ездили, но утром, вернулись на семь часов раньше и успели отдохнуть. Потом, правда, и мы оклемались - и ещё тусили до четырёх утра. Да и в обратной дороге разговаривали, пели и читали стихи, продолжая ассоциативные цепочки. Просто слишком ценно было время, чтобы тратить его на сон. Как-то никому в голову не приходило. Важнейший день, пик всей поездки. Ещё хочу! Ну и посмотреть Донецк, а то нелепо как-то.
а вот из печального - да, точечек-то нет...
Да - и ещё должна поделиться фильмом. Причём я ж его перемонтировала для нужд нашего июньского вечера, собрала самое показательное и интересное. Непременно сделаю - как ни странно, там тоже было много нового.
...Если задаться вопросом, зачем и кому я всё это (да и вообще - всё) пишу, то отчасти ответ будет в том, что мне не хватает другого такого голоса. Ну или я не знаю, где он звучит. Я хочу даже не столько «достоверности» - это на совести памяти, всё равно ведь идёт искажение, - сколько спокойствия в честности. В сочетании с ракурсом маленького гражданского человека, который существует в заданных условиях, как персонаж задачки. Военные эксперты тоже могут быть спокойно-честными, но они на другом уровне говорят - и для других. Это часть ответа обобщается до «закрыть для себя потребность в наличии такого материала в принципе».
Второй адресат в данном случае - обощённый Донбасс. Мне кажется, это как с фестивалями и грандиозными концертами, - должен быть выхлоп. Да, собственно, как с музыкантом на сцене - должны быть слушатели. Те из них, кто чувствует желание что-то сказать, - бальзам на душу и выступающего, и организатора. Это способ поддержки хотя бы словом - и тоже честность в отношениях с жизнью вообще.
А третий - очевидно - те, кто мимо этого опыта прошёл - не важно, по какой причине, - но хочет им догнаться. Интенсивно - или с опаской из соображений «надо знать в лицо». Собственно, можно продолжить аналогию с рассказами о концертах - для слушателей, которые пропустили мероприятие, но им хочется пусть и по фрагментам сформировать мнение и сделать выводы - уж кому какие. Это поддержка любимой мысли о том, что знание в принципе должно быть доступным и бесплатным - и нельзя жадничать.
А ещё немножечко в копилку «свободы слова». У меня с ней тяжёлые, тяжёлые отношения, но нынешняя цензура сейчас их каааак улучшит, если окончательно перегнёт палку и заугнетает до появления сочувствия...
И «свободы слуха» - а то кто же ещё будет поддерживать эту идею, если я сама её оставлю голодной.
Да и ноосферу тоже надо кормить. (И прокрастинировать желательно за чем-то созидательным...)
Ладно, шутки шутками, но наконец сформулировала ответ на это «зачем», которым и сама терзалась, и мне его задавали - жестокие люди.
Просто я летописец! Как ФилиппФилиппыч Вигель! Или как моя Хайлия.
Подумала тут - выдумывая её историю, не проводила никаких аналогий, а сейчас так эпично звучит. Сам лор и вовсе придуман в начале двухтысячных американцем Кейтом Бейкером. Думаю, его Сайр это скорее уж Балканы - и вряд ли он настолько внимателен, вовлечён и прозорлив, чтобы вообще думать о нашем соседе. Хотя интересно перечитать теперь, новыми глазами.
А так, да, - «фиксировать исторические события правильно, а не абы как».
Я за то, чтобы нас, документалистов, было как можно больше. Опять-таки - не так важно, какая тема для кого больная. Пусть на каждую находятся и писатели, и читатели. Если не повышать голоса, всех можно что «услышать», что «не слушать».