Космосага: Глава 15. Алексис. Прибытие в Орсполу (4)
Писать об Орсполе - все равно что камни ворочать :). Предыдущая порция мироточения здесь.
Новое обиталище людей Даэне ошеломило - об этом Алексис мог судить по удивленным возгласам, которые прокатились по рядам и сменились молчанием, благоговейным и подавленным одновременно. Две сотни человек выбрались из драханов и сгрудились возле входа, не решаясь войти. «Это что же, всё нам?» - вопрошали их лица. Стоя на верхней ступени парадной лестницы, Алексис произнес торжественную маленькую речь, повествующую о том, что сие строение возводилось исключительно для их нужд и иных следов пребывания кого-либо не несет. Последнее в Орсполе считалось важным, и нередко случалось так, что с отбытием жильцов в другие края жилище полностью развоплощали, чтобы создать на его месте нечто совершенно иное - под стать новым хозяевам. Поведал Алексис и о славе градотворцев Орсполы, их союзе с силами земными и небесными, что делают возможной такую красоту. Отметив, что жить в данной обители они могут сколь угодно долго, служитель торжественно пригласил новоприбывших войти.
Издали обитель могла бы быть принята за возвышавшуюся среди зеленых рощ гору с водопадами, что низвергались с ее уступов в радужных ореолах, и хороводом аккуратных деревьев на склонах. Вблизи становилось ясно, что гора эта несет на себе следы творчества человека, предназначена для него и словно выточена изнутри под его задачи и потребности.
Внутри здание было просторно и имело двести шестнадцать покоев - ровно по числу новоприбывших. Помещения эти содержали все необходимое для жизни. Помимо того, внизу располагалась протяженная трапезная и зал для общих собраний. Благоухающие цветами зеленые террасы спиралью опоясывали здание, проходя через каждый из двенадцати его ярусов и рассеивая солнечный свет, а на самом верху был оборудован чудесный сад с водными украшениями - место отдохновения, созданное, чтобы днем любоваться кружением солнца по небу, а в долгую ночь - полярными сияниями и мириадами миров, напоминающими о звездной родине.
- Как же сложно, абсолютно невозможно это принять… Вы правда сделали всё это для нас? - Даэне замерла у ступеней, проводя руками по воздуху, как если бы между ней и зданием находилась невидимая стена.
Алексиса охватило легкое беспокойство. Причина замешательства была ему неясна. Он снова что-то сказал не так?
- Это всё - для вас. Могу вас уверить: наши мастера с присущим им тщанием вникали в то, что будет потребно детям Неба в их жилищах, и лучшим из возможных образов воплотили это наяву. Примите же этот дар и владейте им!
По лицу Даэне было видно, что она с трудом сдерживает слезы.
- Никогда за всю мою жизнь никто не делал мне таких подарков… Мы с Эйданом привыкли, что у нас нет и не будет ничего своего. Собственного дома в пространстве. Не поймите неправильно, у нас была крыша над головой - иначе в космосе не выживешь. Платформа в детстве, потом места учебы и работы. Но всё это было не наше. Мы могли этим пользоваться, пока длится срок обучения или контракта - но не владеть. Я наверное не до конца понимаю, как это - владеть.
Служитель, чье сердце сейчас было всецело распахнуто Даэне, всем своим существом ощутил ее грусть и печаль. Следы пережитой ею когда-то боли пронизали его, и он не стал закрываться от них. Вместе с ними пришло понимание - питаемое чувствами, не умом. И из самой сокровенной глубины возник импульс, тотчас же бережно переданный из сердца в сердце. Преображающий боль в доверие и свет.
«Прими! Позволь войти этому в свою жизнь!» - говорили его глаза, в то время как рука его протянулась к ней, приглашая подняться. И ответный отблеск в глазах Даэне сказал ему, что она - приняла. С одухотворенной решимостью звездная странница поставила ногу на ступеньку. Она положила конец своим странствиям.
Затаив дыхание, новые граждане шаг за шагом осматривали свои владения. Вдохновленные градотворцы не поскупились на внутреннее убранство: колонны и порталы из удивительной красоты нежного мрамора, то тут, то там - вкрапления самоцветов. Каждый камешек - на своем законном месте, всё гармонично и без излишеств. Как тут не замереть от восторга.
В порыве чувств Даэне сжала его руку.
- У нас при создании звездных кораблей и станций пространство принято экономить - особенно для таких, как мы, обычных людей. Мне еще, можно сказать, везло: попадались не такие тесные космолеты, «Река» так и вообще - просторный корабль, по меркам звездоплавателей, а вот некоторые вынуждены довольствоваться сущими клетушками. Но все равно те космические вместилища, где мне довелось бывать, и рядом не стоят с этим простором и изысканной красотой. Что удивительно: она не давит, как та роскошь, что наполняет дома самых богатых граждан миров Союза. Которые я видела только в кино или на фото - и никогда не желала в них очутиться.
Всеми силами сдерживая поднявшийся изнутри трепет, Алексис учтиво поклонился.
- Мы в Орсполе считаем, что просторный чертог, приятный глазам и прочим чувствам - необходимое условие для уединения в покое, без коего нет благой жизни. Для вас же мы усердствовали особо, ибо можем рассудить, что вам совершенно необходимы лучшие условия, чтобы унять тоску по вашей далекой родине и полюбить Орсполу, как свой дом.
- О, Орспола создана так, что невозможно не полюбить ее с самого первого взгляда! - воскликнула Даэне, и сердечность, с которой были произнесены эти слова, отозвалась в душе Алексиса сладчайшей музыкой.
Он подождал в просторном вестибюле Варта-Тьяры, пока иномирцы переоблачатся в торжественные одежды, приличествуемые для присутствия на пиру. Помимо прочего, служителю еще предстояло распорядиться благополучной доставкой личных принадлежностей пришельцев в их новый дом, однако об этом уже позаботился Эдрик Кээрлин, призвавший сюда некий самоходный транспорт со всем добром, который должен был найти дорогу по заданному местоположению. Если бы Алексис не знал, что принципы действия полезных, но не одухотворенных помощников у иномирцев кардинальным образом отличаются, он бы подумал, что это некий аналог драхана. Но нет, это устройство относилось к тому, что они называли механизмами, и имело источник энергии, исчерпав который, оно должно было прекратить свое функционирование. Без определенного количества и качества энергии оказывался бесполезным и корабль, доставивший Даэне и ее людей в Орсполу. Алексис спохватился, что он отвечает еще и за его судьбу - и мысленно отдал соответствующие распоряжения.
Иномирцы, уже в новом облике, стали собираться у главного входа, удивленно рассматривая себя. Было заметно, что подобные наряды им непривычны. Алексис же, увидев их в традиционных для Орсполы одеяниях, возрадовался: их прежние его, признаться, немало смущали. Теперь же они практически полностью походили на коренных обитателей земли Арксис. Да и цвета были подобраны со смыслом: белый - символ Белого Света, источника жизни истинной, синие узоры по краям - вышитый путь небесных странников к новой родине и новой мудрости. Свежеиспеченный народ Орсполы смотрел на него в ожидании дальнейших указаний.
Поклонившись в немом восхищении, Алексис проводил их наружу, где ожидали драханы. Он испытывал некоторое сожаление, оттого что его подопечным не предоставлено время на отдых после непростого пути. Однако без совместной трапезы, разделенной по прибытии с другими родами Орсполы под сенью Древа, их вхождение в мир не считалось бы завершенным. Церемониал есть церемониал, и он как нельзя справедливей отражает законы равновесности. Алексис счел нужным безотлагательно объяснить это своим подопечным. Весьма вероятно, они уже были о том предупреждены, поскольку понимающе закивали в большинстве своем.
- Удивительно, как вы ходите в этом и не падаете, - смеясь сказала Даэне, когда они шли к драханам. - Мне теперь постоянно придется думать о том, чтобы не запутаться в складках и не наступить на край. Чувствую себя совершенно неуклюжей!
- Вы скоро привыкнете, я уверен. А глядя на вас в этом облачении, никто не сможет отличить вас от высокородной девы: оно наилучшим образом подчеркивает вашу изысканную стать. Пресветлая, вас можно принять за верховную служительницу Орсполы, никак не меньше, - последнюю фразу он произнес с осторожностью, словно пробуя почву. При этом Алексис был, как и всегда, искренен в своих словах.
Даэне зримо смутилась.
- Светлейший Алексис, это так непривычно - всю жизнь считаться без роду-племени и вдруг в одночасье стать приравненной к благородному обществу. Это не только большая честь, но и испытание непростое.
- Я уже понял, что у вас в Союзе истинного союза между частью и целым в помине нет, - вздохнул служитель. - Но теперь, когда вы с нами, это больше не имеет значения. У нас здесь другие правила.
Приветственный пир во славу новых граждан был устроен в Обители Света, самом вместительном из тех зданий Орсполы, что были предназначены для многолюдных торжеств. Издали оно походило на хрустальную гору, и эта ассоциация не являлась беспочвенной, ибо Обитель в самом деле была выполнена из горного хрусталя. Драгоценным кристаллом сияла она под ясным солнцем, преломляя его лучи, но свет не слепил глаза: как и другие строения города, это - воплощало собой гармонию форм. Мельчайшие детали были в нем соразмерны друг другу и окружающему пространству с его обитателями. И свет падал, как должно, и чувства рождал самые радостные и озарённые. Для того здание и было задумано.
Внутреннее убранство поддерживало и питало те же чувства. От стен и пола исходило мягкое самосвечение. Чтобы усилить его локально, в нужных местах уже парили наготове воздушные светильники, готовые быть зажженными в любой момент. И они зажглись, едва процессия иномирцев стала входить в главный зал. Пришельцы - да что там, Алексис тоже - восхищенно застыли при виде этого великолепия. Во всем величии света убранство зала являло собой картину, исполненную божественной красоты. Нет, решительно сами боги спустились сегодня сюда, чтобы благословить новых сынов и дочерей града Вертикали, подумал Алексис, и гордость от собственной причастности к этому затопила сердце его.
Представив своих подопечных собравшимся, Алексис почувствовал себя свободнее. Главное, что требовалось от него на пиру - поддержание общего пространства, занятие настолько уже отточенное, что даже немалые размеры оного и значительное количество народу не могли помешать служителю время от времени погружаться в самосозерцание, ни на миг при этом не теряя внешней бдительности.
Блистательнейшие граждане Орсполы почтили своим присутствием Обитель Света, чтобы приветствовать новоприбывших. Люди созидания и высокого служения, мыслители и управители, высокородные матери и благочестивые отцы славных семейств - они явились речь каждый свое Слово приятия пришедшим из иных миров, ныне ставшим гражданами Вертикали. И Слово было речено, и сделало оно их частью священного союза под Древом.
Охваченный безмолвием, служитель внимал. Но не узор речей был сейчас предметом его внимания и даже не глубокий смысл их, а текущее за смыслом смыслов, что берет начало в едином истоке всего, связует то, чему надлежит быть связанным, и отделяет то, чему более не время и не место. В этом выстраивании новых связей была удивительно тонкая согласованность: говорившие все как один вводили иномирцев в светлое общество Орсполы, как равным протягивая им руки и раскрывая сердца - дары, с которыми мало что может сравниться на свете.
Теперь, когда следы их прохождения через междумирье почти растворились, а новый мир принял новоприбывших целиком и полностью, могла состояться их первая трапеза, к коей люди Даэне приступили с видимой радостью.
Зорко следя за происходящим, Алексис едва отпил из своего кубка. Он не был голоден и не испытывал жажды. Пища куда более тонкая была сегодня потребна ему, и это иную жажду он утолял, не выпуская из фокуса внимания ни одной касавшейся его служения мелочи.
В помощь новым гражданам на первых порах их жизни в Орсполе были даны самые разные люди. Алексис предвидел, что, когда волна новых впечатлений схлынет, в сердца новоприбывших проникнет ранящая боль разлуки с привычным - и для совладания с ней нелишним будет содействие чутких товарищей, которым ведомо, как с такими чувствами совладать.
Среди пришельцев Алексис еще ранее выделил женщину, разительно отличавшуюся от своих спутников. Неестественно худая, с печатью глубокого страдания на изможденном лице, она безучастно сидела рядом со всеми за длинным столом, почти не притрагиваясь к пище и не реагируя на окружавшую ее красоту. К ней подсела Рани Рай-Нани и что-то мягко заговорила, не спуская с горемычной девы внимательных глаз. Бережно взяв тонкую кисть пришелицы в свою нежную руку, Рани принялась поглаживать ее, не прерывая тихих увещеваний. Взгляд женщины прояснился, лицо зримо разгладилось, черты его стали обретать живость. Еще миг - и тень улыбки мелькнула на бледных губах. Женщина придвинула к себе блюдо и осторожно попробовала несколько кусочков под одобрительным взглядом Рани. Что бы ни случилось с этой женщиной в прошлом, какой бы острой ни была ее боль и тяжелой ноша, начало исцелению было положено.
Алексис одобрительно улыбнулся. Рани Рай-Нани была оваби - одной из тех, кто по праву мог называться целительницами души. Ладить утраченную связь с жизнью, когда ущерб, нанесенный сокровенной целостности, настолько велик, что человек не может справиться с ним в одиночку - вот назначение оваби. Помочь в возвращении радости быть, порой вопреки всему. Быть оваби - благословение небес и призвание, зову которого невозможно не откликнуться. Оваби не считались в строгом смысле служительницами Орсполы, у них, как правило, были собственные семьи - и, что естественно, довольно большие - однако они самым чудесным образом оказывались именно там, где требовалась их помощь, и оказывали ее, никоим образом не ущемляя при этом самих себя. Алексис слышал, что у Рани Рай-Нани недавно родился очередной ребенок - да вот же он! прямо тут, на руках у старшей сестры - но это не помешало оваби оказаться здесь и сейчас подле этой женщины с онемевшей душой, прибывшей из звездных далей без надежды и без милости к себе - чтобы вдохнуть в нее жизнь своим участием.
Подозвав к себе дочь, такую же стройную и черноволосую, с длинной косой, Рани попросила у нее младенца. Нежно посмотрев на него и что-то ласково проворковав, она обернулась к Амани - так звали женщину - и придвинулась вместе с ребенком к ней поближе. В глазах Амани, прежде будто отсутствующих, заблестели слезы - и одновременно лицо ее озарила улыбка, настолько светлая и чистая, что оно почти совершенно преобразилось. Полуплача-полусмеясь, она склонилась над младенцем вместе с Рани и заговорила с ним ровно с тем видом, с каким женщины обычно разговаривают с маленькими детьми. Мы все едины, из каких бы уголков вселенной мы ни явились - так подумал Алексис.
Продолжение тут
Оглавление
*В оформлении поста использованы картины Гилберта Уильямса.
Новое обиталище людей Даэне ошеломило - об этом Алексис мог судить по удивленным возгласам, которые прокатились по рядам и сменились молчанием, благоговейным и подавленным одновременно. Две сотни человек выбрались из драханов и сгрудились возле входа, не решаясь войти. «Это что же, всё нам?» - вопрошали их лица. Стоя на верхней ступени парадной лестницы, Алексис произнес торжественную маленькую речь, повествующую о том, что сие строение возводилось исключительно для их нужд и иных следов пребывания кого-либо не несет. Последнее в Орсполе считалось важным, и нередко случалось так, что с отбытием жильцов в другие края жилище полностью развоплощали, чтобы создать на его месте нечто совершенно иное - под стать новым хозяевам. Поведал Алексис и о славе градотворцев Орсполы, их союзе с силами земными и небесными, что делают возможной такую красоту. Отметив, что жить в данной обители они могут сколь угодно долго, служитель торжественно пригласил новоприбывших войти.
Издали обитель могла бы быть принята за возвышавшуюся среди зеленых рощ гору с водопадами, что низвергались с ее уступов в радужных ореолах, и хороводом аккуратных деревьев на склонах. Вблизи становилось ясно, что гора эта несет на себе следы творчества человека, предназначена для него и словно выточена изнутри под его задачи и потребности.
Внутри здание было просторно и имело двести шестнадцать покоев - ровно по числу новоприбывших. Помещения эти содержали все необходимое для жизни. Помимо того, внизу располагалась протяженная трапезная и зал для общих собраний. Благоухающие цветами зеленые террасы спиралью опоясывали здание, проходя через каждый из двенадцати его ярусов и рассеивая солнечный свет, а на самом верху был оборудован чудесный сад с водными украшениями - место отдохновения, созданное, чтобы днем любоваться кружением солнца по небу, а в долгую ночь - полярными сияниями и мириадами миров, напоминающими о звездной родине.
- Как же сложно, абсолютно невозможно это принять… Вы правда сделали всё это для нас? - Даэне замерла у ступеней, проводя руками по воздуху, как если бы между ней и зданием находилась невидимая стена.
Алексиса охватило легкое беспокойство. Причина замешательства была ему неясна. Он снова что-то сказал не так?
- Это всё - для вас. Могу вас уверить: наши мастера с присущим им тщанием вникали в то, что будет потребно детям Неба в их жилищах, и лучшим из возможных образов воплотили это наяву. Примите же этот дар и владейте им!
По лицу Даэне было видно, что она с трудом сдерживает слезы.
- Никогда за всю мою жизнь никто не делал мне таких подарков… Мы с Эйданом привыкли, что у нас нет и не будет ничего своего. Собственного дома в пространстве. Не поймите неправильно, у нас была крыша над головой - иначе в космосе не выживешь. Платформа в детстве, потом места учебы и работы. Но всё это было не наше. Мы могли этим пользоваться, пока длится срок обучения или контракта - но не владеть. Я наверное не до конца понимаю, как это - владеть.
Служитель, чье сердце сейчас было всецело распахнуто Даэне, всем своим существом ощутил ее грусть и печаль. Следы пережитой ею когда-то боли пронизали его, и он не стал закрываться от них. Вместе с ними пришло понимание - питаемое чувствами, не умом. И из самой сокровенной глубины возник импульс, тотчас же бережно переданный из сердца в сердце. Преображающий боль в доверие и свет.
«Прими! Позволь войти этому в свою жизнь!» - говорили его глаза, в то время как рука его протянулась к ней, приглашая подняться. И ответный отблеск в глазах Даэне сказал ему, что она - приняла. С одухотворенной решимостью звездная странница поставила ногу на ступеньку. Она положила конец своим странствиям.
Затаив дыхание, новые граждане шаг за шагом осматривали свои владения. Вдохновленные градотворцы не поскупились на внутреннее убранство: колонны и порталы из удивительной красоты нежного мрамора, то тут, то там - вкрапления самоцветов. Каждый камешек - на своем законном месте, всё гармонично и без излишеств. Как тут не замереть от восторга.
В порыве чувств Даэне сжала его руку.
- У нас при создании звездных кораблей и станций пространство принято экономить - особенно для таких, как мы, обычных людей. Мне еще, можно сказать, везло: попадались не такие тесные космолеты, «Река» так и вообще - просторный корабль, по меркам звездоплавателей, а вот некоторые вынуждены довольствоваться сущими клетушками. Но все равно те космические вместилища, где мне довелось бывать, и рядом не стоят с этим простором и изысканной красотой. Что удивительно: она не давит, как та роскошь, что наполняет дома самых богатых граждан миров Союза. Которые я видела только в кино или на фото - и никогда не желала в них очутиться.
Всеми силами сдерживая поднявшийся изнутри трепет, Алексис учтиво поклонился.
- Мы в Орсполе считаем, что просторный чертог, приятный глазам и прочим чувствам - необходимое условие для уединения в покое, без коего нет благой жизни. Для вас же мы усердствовали особо, ибо можем рассудить, что вам совершенно необходимы лучшие условия, чтобы унять тоску по вашей далекой родине и полюбить Орсполу, как свой дом.
- О, Орспола создана так, что невозможно не полюбить ее с самого первого взгляда! - воскликнула Даэне, и сердечность, с которой были произнесены эти слова, отозвалась в душе Алексиса сладчайшей музыкой.
Он подождал в просторном вестибюле Варта-Тьяры, пока иномирцы переоблачатся в торжественные одежды, приличествуемые для присутствия на пиру. Помимо прочего, служителю еще предстояло распорядиться благополучной доставкой личных принадлежностей пришельцев в их новый дом, однако об этом уже позаботился Эдрик Кээрлин, призвавший сюда некий самоходный транспорт со всем добром, который должен был найти дорогу по заданному местоположению. Если бы Алексис не знал, что принципы действия полезных, но не одухотворенных помощников у иномирцев кардинальным образом отличаются, он бы подумал, что это некий аналог драхана. Но нет, это устройство относилось к тому, что они называли механизмами, и имело источник энергии, исчерпав который, оно должно было прекратить свое функционирование. Без определенного количества и качества энергии оказывался бесполезным и корабль, доставивший Даэне и ее людей в Орсполу. Алексис спохватился, что он отвечает еще и за его судьбу - и мысленно отдал соответствующие распоряжения.
Иномирцы, уже в новом облике, стали собираться у главного входа, удивленно рассматривая себя. Было заметно, что подобные наряды им непривычны. Алексис же, увидев их в традиционных для Орсполы одеяниях, возрадовался: их прежние его, признаться, немало смущали. Теперь же они практически полностью походили на коренных обитателей земли Арксис. Да и цвета были подобраны со смыслом: белый - символ Белого Света, источника жизни истинной, синие узоры по краям - вышитый путь небесных странников к новой родине и новой мудрости. Свежеиспеченный народ Орсполы смотрел на него в ожидании дальнейших указаний.
Поклонившись в немом восхищении, Алексис проводил их наружу, где ожидали драханы. Он испытывал некоторое сожаление, оттого что его подопечным не предоставлено время на отдых после непростого пути. Однако без совместной трапезы, разделенной по прибытии с другими родами Орсполы под сенью Древа, их вхождение в мир не считалось бы завершенным. Церемониал есть церемониал, и он как нельзя справедливей отражает законы равновесности. Алексис счел нужным безотлагательно объяснить это своим подопечным. Весьма вероятно, они уже были о том предупреждены, поскольку понимающе закивали в большинстве своем.
- Удивительно, как вы ходите в этом и не падаете, - смеясь сказала Даэне, когда они шли к драханам. - Мне теперь постоянно придется думать о том, чтобы не запутаться в складках и не наступить на край. Чувствую себя совершенно неуклюжей!
- Вы скоро привыкнете, я уверен. А глядя на вас в этом облачении, никто не сможет отличить вас от высокородной девы: оно наилучшим образом подчеркивает вашу изысканную стать. Пресветлая, вас можно принять за верховную служительницу Орсполы, никак не меньше, - последнюю фразу он произнес с осторожностью, словно пробуя почву. При этом Алексис был, как и всегда, искренен в своих словах.
Даэне зримо смутилась.
- Светлейший Алексис, это так непривычно - всю жизнь считаться без роду-племени и вдруг в одночасье стать приравненной к благородному обществу. Это не только большая честь, но и испытание непростое.
- Я уже понял, что у вас в Союзе истинного союза между частью и целым в помине нет, - вздохнул служитель. - Но теперь, когда вы с нами, это больше не имеет значения. У нас здесь другие правила.
Приветственный пир во славу новых граждан был устроен в Обители Света, самом вместительном из тех зданий Орсполы, что были предназначены для многолюдных торжеств. Издали оно походило на хрустальную гору, и эта ассоциация не являлась беспочвенной, ибо Обитель в самом деле была выполнена из горного хрусталя. Драгоценным кристаллом сияла она под ясным солнцем, преломляя его лучи, но свет не слепил глаза: как и другие строения города, это - воплощало собой гармонию форм. Мельчайшие детали были в нем соразмерны друг другу и окружающему пространству с его обитателями. И свет падал, как должно, и чувства рождал самые радостные и озарённые. Для того здание и было задумано.
Внутреннее убранство поддерживало и питало те же чувства. От стен и пола исходило мягкое самосвечение. Чтобы усилить его локально, в нужных местах уже парили наготове воздушные светильники, готовые быть зажженными в любой момент. И они зажглись, едва процессия иномирцев стала входить в главный зал. Пришельцы - да что там, Алексис тоже - восхищенно застыли при виде этого великолепия. Во всем величии света убранство зала являло собой картину, исполненную божественной красоты. Нет, решительно сами боги спустились сегодня сюда, чтобы благословить новых сынов и дочерей града Вертикали, подумал Алексис, и гордость от собственной причастности к этому затопила сердце его.
Представив своих подопечных собравшимся, Алексис почувствовал себя свободнее. Главное, что требовалось от него на пиру - поддержание общего пространства, занятие настолько уже отточенное, что даже немалые размеры оного и значительное количество народу не могли помешать служителю время от времени погружаться в самосозерцание, ни на миг при этом не теряя внешней бдительности.
Блистательнейшие граждане Орсполы почтили своим присутствием Обитель Света, чтобы приветствовать новоприбывших. Люди созидания и высокого служения, мыслители и управители, высокородные матери и благочестивые отцы славных семейств - они явились речь каждый свое Слово приятия пришедшим из иных миров, ныне ставшим гражданами Вертикали. И Слово было речено, и сделало оно их частью священного союза под Древом.
Охваченный безмолвием, служитель внимал. Но не узор речей был сейчас предметом его внимания и даже не глубокий смысл их, а текущее за смыслом смыслов, что берет начало в едином истоке всего, связует то, чему надлежит быть связанным, и отделяет то, чему более не время и не место. В этом выстраивании новых связей была удивительно тонкая согласованность: говорившие все как один вводили иномирцев в светлое общество Орсполы, как равным протягивая им руки и раскрывая сердца - дары, с которыми мало что может сравниться на свете.
Теперь, когда следы их прохождения через междумирье почти растворились, а новый мир принял новоприбывших целиком и полностью, могла состояться их первая трапеза, к коей люди Даэне приступили с видимой радостью.
Зорко следя за происходящим, Алексис едва отпил из своего кубка. Он не был голоден и не испытывал жажды. Пища куда более тонкая была сегодня потребна ему, и это иную жажду он утолял, не выпуская из фокуса внимания ни одной касавшейся его служения мелочи.
В помощь новым гражданам на первых порах их жизни в Орсполе были даны самые разные люди. Алексис предвидел, что, когда волна новых впечатлений схлынет, в сердца новоприбывших проникнет ранящая боль разлуки с привычным - и для совладания с ней нелишним будет содействие чутких товарищей, которым ведомо, как с такими чувствами совладать.
Среди пришельцев Алексис еще ранее выделил женщину, разительно отличавшуюся от своих спутников. Неестественно худая, с печатью глубокого страдания на изможденном лице, она безучастно сидела рядом со всеми за длинным столом, почти не притрагиваясь к пище и не реагируя на окружавшую ее красоту. К ней подсела Рани Рай-Нани и что-то мягко заговорила, не спуская с горемычной девы внимательных глаз. Бережно взяв тонкую кисть пришелицы в свою нежную руку, Рани принялась поглаживать ее, не прерывая тихих увещеваний. Взгляд женщины прояснился, лицо зримо разгладилось, черты его стали обретать живость. Еще миг - и тень улыбки мелькнула на бледных губах. Женщина придвинула к себе блюдо и осторожно попробовала несколько кусочков под одобрительным взглядом Рани. Что бы ни случилось с этой женщиной в прошлом, какой бы острой ни была ее боль и тяжелой ноша, начало исцелению было положено.
Алексис одобрительно улыбнулся. Рани Рай-Нани была оваби - одной из тех, кто по праву мог называться целительницами души. Ладить утраченную связь с жизнью, когда ущерб, нанесенный сокровенной целостности, настолько велик, что человек не может справиться с ним в одиночку - вот назначение оваби. Помочь в возвращении радости быть, порой вопреки всему. Быть оваби - благословение небес и призвание, зову которого невозможно не откликнуться. Оваби не считались в строгом смысле служительницами Орсполы, у них, как правило, были собственные семьи - и, что естественно, довольно большие - однако они самым чудесным образом оказывались именно там, где требовалась их помощь, и оказывали ее, никоим образом не ущемляя при этом самих себя. Алексис слышал, что у Рани Рай-Нани недавно родился очередной ребенок - да вот же он! прямо тут, на руках у старшей сестры - но это не помешало оваби оказаться здесь и сейчас подле этой женщины с онемевшей душой, прибывшей из звездных далей без надежды и без милости к себе - чтобы вдохнуть в нее жизнь своим участием.
Подозвав к себе дочь, такую же стройную и черноволосую, с длинной косой, Рани попросила у нее младенца. Нежно посмотрев на него и что-то ласково проворковав, она обернулась к Амани - так звали женщину - и придвинулась вместе с ребенком к ней поближе. В глазах Амани, прежде будто отсутствующих, заблестели слезы - и одновременно лицо ее озарила улыбка, настолько светлая и чистая, что оно почти совершенно преобразилось. Полуплача-полусмеясь, она склонилась над младенцем вместе с Рани и заговорила с ним ровно с тем видом, с каким женщины обычно разговаривают с маленькими детьми. Мы все едины, из каких бы уголков вселенной мы ни явились - так подумал Алексис.
Продолжение тут
Оглавление
*В оформлении поста использованы картины Гилберта Уильямса.