Стихи о подземке и просторах
В МЕТРО
Вновь порываем мы с туннелем
И мчим на мост.
Все тот же вид.
Октябрь здесь спутаешь с апрелем -
Гараж, завод, труба дымит.
Идет короткая минута.
Сейчас в туннель нырнем опять.
И в это время почему-то
Я никогда не мог читать.
Брошюру, свежую газету
Я просто так в руках держал.
И все смотрел на землю эту,
Смотрел и взглядом провожал.
читать
* * *
Набью грибами пазуху, карман,
А над Окой расходиться туман.
Пока я шастал, друг мой весь продрог -
Из бересты разводит костерок.
Меня встречает, зная толк в грибах,
Усмешкой на улыбчивых губах.
* * *
Межой-канавой через поле,
Забором посреди страны,
Крапива, разнотравье, воля
Не поровну разделены.
Так ельник порождает мрак -
Пройдешь - и светел березняк…
* * *
Когда туман, явившийся над пашней,
Чуть убыстряет сумерек приход,
Июльский день, почти уже вчерашний,
Еще переполняет небосвод,
И месяц из-за облака встает -
Что может быть прекрасней этих далей! -
Чернеющих опушек островки,
И запах сена, словно дым печалей,
Окрестных сел живые огоньки,
И тусклый блеск темнеющей реки.
* * *
Нет и не будет свободных мест -
Занято все - и внутри и окрест.
Двери закрыты. На много веков
Список составлен очередников.
Но сократится в инстанции квота,
Значит, из списка выпадет кто-то.
Может быть, вовсе отменят его.
Может, не будет вообще ничего.
* * *
Вхожу в толпу, просачиваюсь в двери,
Миную турникет, спускаюсь вниз,
И вот перрон. Здесь все мои потери,
И все приобретения слились
В какой-то шум, в неясный, быстрый шорох…
И нечему стоять на трех опорах.
* * *
Столетье преждевременных смертей
Закончилось... Среди кромешных дней,
Я пережил кануны первомая,
И праздничным колоннам что-то вслед,
Все бормотал, желая им побед,
И корчилась душа моя немая…
ЧТЕНИЕ В МЕТРО
В небе архангелы, или фотоны,
Или четверка коней Фаэтона,
А под землей я пускаюсь в галоп.
Вот закрываются двери вагона -
Сцилла! Харибда! Я прыгаю - хлоп!
Скоро на чистую воду вас выведу...
Снова заканчивается перегон -
Перебегу из вагона в вагон,
Чтобы поближе к дальнему выходу.
* * *
Возьму я профсоюзную нагрузку,
Но все-таки останусь налегке.
Я говорю сегодня ни на русском,
Но новом аппаратном языке.
А мой язык становится латынью.
Он умирает, и, прощаясь с ним,
Сознание свое располовиню
И сохраню ненужную святыню,
Как сохранил свои догматы Рим.
* * *
И снова, господи, спаси,
Куда, зачем - сама не зная,
Ты ночью мчишься на такси,
Красивая и молодая.
* * *
Как звери спускаются на водопой,
Так я каждый день упивался тобой.
Как водная гладь, кожа светится плеч.
Звериную жажду легко подстеречь.
Над влагой вечернею выстрелов дым -
Белесый туман оказался седым.
* * *
Нам было некуда идти,
А время было без пяти
То ли двенадцать, то ли три, давно светало.
Хоть ночи белые прошли,
Но тополя не отцвели,
И зелень скверов белым пухом заметало.
Мы были счастливы, смесь,
И утеряли с миром связь,
Бродя по сумрачным проспектам Петрограда.
Ах, счастье, видимо, смешно.
Но все же было нам оно
Дано не долго. Ну, а дольше разве надо?..
* * *
Съем на базаре травки целебной.
Черные звезды царят во Вселенной.
Дней мне осталось мало ли, много
В ритме убогом вращенья земного
Времени хватит на страсти любые -
Черные звезды и золотые.
* * *
Недавно, кривясь от злорадной ухмылки,
Я гнал по подстрочнику стих о бутылке.
Она там плывет мимо звезд в океане,
В ней тайна, а путь ее спрятан в тумане.
Потом я наклейки привычные смыл,
И пару авосек сдавать потащил.
И нет океана и звезды во мгле,
И бури бушуют в далекой пустыне.
И только прилавки и тексты отныне
Меня ожидают на этой земле.
* * *
Я в Ростове-на-Дону
Знаю девушку одну.
Ей одной во всей стране
Все известно обо мне.
Все что стало ей известно
Было очень интересно.
Бескорыстный интерес
Стал корыстным и исчез.
* * *
Ты ни о чем не спрашивай меня, -
Не помню я, но все таки печалюсь:
Другие дни, конечно, отличались
От этого счастливейшего дня.
Все то, что называется судьбой, -
Хождение по комнатам и служба,
Родня и неудавшаяся дружба -
Узнается потом само собой.
* * *
За всех несчастливых в любви
Мы говорим слова свои.
За грешных, брошенных, за всех
Пусть льется твой счастливый смех.
Все то, что прожито сейчас, -
За нас, за нас с тобой, за нас.
* * *
Горячим куешь ты железо,
В полях ли ты сеешь рожь,
Освой ремесло хлебореза,
И с ним ты не пропадешь.
В России частенько бывает,
Что вдруг человек пропадает,
Да так, что концов не найти.
А где же он? - Кто его знает.
Работает, пьет, погибает -
Неисповедимы пути.
Быть может, от чувства простора
Придется хлебнуть приговора
И будешь ты, мать-перемать,
Развеивать сумрак болотный,
В степи бесконечной Голодной
Великий канал прорывать.
* * *
В бледном сумраке предзоревом
Ночи жизни своей провожаю.
Я застигнут начавшимся днем -
Что мне делать с собой - я не знаю.
Столько радости, света и сил
Спозаранку во мне погостило.
День какой-то меня погубил,
И короткая ночь возродила.
Вновь порываем мы с туннелем
И мчим на мост.
Все тот же вид.
Октябрь здесь спутаешь с апрелем -
Гараж, завод, труба дымит.
Идет короткая минута.
Сейчас в туннель нырнем опять.
И в это время почему-то
Я никогда не мог читать.
Брошюру, свежую газету
Я просто так в руках держал.
И все смотрел на землю эту,
Смотрел и взглядом провожал.
читать
* * *
Набью грибами пазуху, карман,
А над Окой расходиться туман.
Пока я шастал, друг мой весь продрог -
Из бересты разводит костерок.
Меня встречает, зная толк в грибах,
Усмешкой на улыбчивых губах.
* * *
Межой-канавой через поле,
Забором посреди страны,
Крапива, разнотравье, воля
Не поровну разделены.
Так ельник порождает мрак -
Пройдешь - и светел березняк…
* * *
Когда туман, явившийся над пашней,
Чуть убыстряет сумерек приход,
Июльский день, почти уже вчерашний,
Еще переполняет небосвод,
И месяц из-за облака встает -
Что может быть прекрасней этих далей! -
Чернеющих опушек островки,
И запах сена, словно дым печалей,
Окрестных сел живые огоньки,
И тусклый блеск темнеющей реки.
* * *
Нет и не будет свободных мест -
Занято все - и внутри и окрест.
Двери закрыты. На много веков
Список составлен очередников.
Но сократится в инстанции квота,
Значит, из списка выпадет кто-то.
Может быть, вовсе отменят его.
Может, не будет вообще ничего.
* * *
Вхожу в толпу, просачиваюсь в двери,
Миную турникет, спускаюсь вниз,
И вот перрон. Здесь все мои потери,
И все приобретения слились
В какой-то шум, в неясный, быстрый шорох…
И нечему стоять на трех опорах.
* * *
Столетье преждевременных смертей
Закончилось... Среди кромешных дней,
Я пережил кануны первомая,
И праздничным колоннам что-то вслед,
Все бормотал, желая им побед,
И корчилась душа моя немая…
ЧТЕНИЕ В МЕТРО
В небе архангелы, или фотоны,
Или четверка коней Фаэтона,
А под землей я пускаюсь в галоп.
Вот закрываются двери вагона -
Сцилла! Харибда! Я прыгаю - хлоп!
Скоро на чистую воду вас выведу...
Снова заканчивается перегон -
Перебегу из вагона в вагон,
Чтобы поближе к дальнему выходу.
* * *
Возьму я профсоюзную нагрузку,
Но все-таки останусь налегке.
Я говорю сегодня ни на русском,
Но новом аппаратном языке.
А мой язык становится латынью.
Он умирает, и, прощаясь с ним,
Сознание свое располовиню
И сохраню ненужную святыню,
Как сохранил свои догматы Рим.
* * *
И снова, господи, спаси,
Куда, зачем - сама не зная,
Ты ночью мчишься на такси,
Красивая и молодая.
* * *
Как звери спускаются на водопой,
Так я каждый день упивался тобой.
Как водная гладь, кожа светится плеч.
Звериную жажду легко подстеречь.
Над влагой вечернею выстрелов дым -
Белесый туман оказался седым.
* * *
Нам было некуда идти,
А время было без пяти
То ли двенадцать, то ли три, давно светало.
Хоть ночи белые прошли,
Но тополя не отцвели,
И зелень скверов белым пухом заметало.
Мы были счастливы, смесь,
И утеряли с миром связь,
Бродя по сумрачным проспектам Петрограда.
Ах, счастье, видимо, смешно.
Но все же было нам оно
Дано не долго. Ну, а дольше разве надо?..
* * *
Съем на базаре травки целебной.
Черные звезды царят во Вселенной.
Дней мне осталось мало ли, много
В ритме убогом вращенья земного
Времени хватит на страсти любые -
Черные звезды и золотые.
* * *
Недавно, кривясь от злорадной ухмылки,
Я гнал по подстрочнику стих о бутылке.
Она там плывет мимо звезд в океане,
В ней тайна, а путь ее спрятан в тумане.
Потом я наклейки привычные смыл,
И пару авосек сдавать потащил.
И нет океана и звезды во мгле,
И бури бушуют в далекой пустыне.
И только прилавки и тексты отныне
Меня ожидают на этой земле.
* * *
Я в Ростове-на-Дону
Знаю девушку одну.
Ей одной во всей стране
Все известно обо мне.
Все что стало ей известно
Было очень интересно.
Бескорыстный интерес
Стал корыстным и исчез.
* * *
Ты ни о чем не спрашивай меня, -
Не помню я, но все таки печалюсь:
Другие дни, конечно, отличались
От этого счастливейшего дня.
Все то, что называется судьбой, -
Хождение по комнатам и служба,
Родня и неудавшаяся дружба -
Узнается потом само собой.
* * *
За всех несчастливых в любви
Мы говорим слова свои.
За грешных, брошенных, за всех
Пусть льется твой счастливый смех.
Все то, что прожито сейчас, -
За нас, за нас с тобой, за нас.
* * *
Горячим куешь ты железо,
В полях ли ты сеешь рожь,
Освой ремесло хлебореза,
И с ним ты не пропадешь.
В России частенько бывает,
Что вдруг человек пропадает,
Да так, что концов не найти.
А где же он? - Кто его знает.
Работает, пьет, погибает -
Неисповедимы пути.
Быть может, от чувства простора
Придется хлебнуть приговора
И будешь ты, мать-перемать,
Развеивать сумрак болотный,
В степи бесконечной Голодной
Великий канал прорывать.
* * *
В бледном сумраке предзоревом
Ночи жизни своей провожаю.
Я застигнут начавшимся днем -
Что мне делать с собой - я не знаю.
Столько радости, света и сил
Спозаранку во мне погостило.
День какой-то меня погубил,
И короткая ночь возродила.