"Из всех земных трудов осталась ей прополка..."
* * *
Она еще живет, выходит на дорогу,
По всей глухой версте заросшую травой.
Вернулась в отчий дом и, напоследок, к богу -
Нет больше стариков на всей Руси святой.
Из всех земных трудов осталась ей прополка,
От голода ее спасает огород.
Молитвами без слов седая комсомолка
Не просит ничего и никого не ждет.
КОСАРЬ
Больше не будет стариц на Припяти,
Может быть, все повороты спрямят.
Словно от гордости грудь свою выпятив,
Черный буксир потянул земснаряд.
Что же далась нам река заповедная,
Если на древних ее берегах
Жизнь полусонная, глупая, бедная
Вновь оставляет селян в дураках.
Ты здесь ума набирался, состарился,
Всех режиссеров наезжих мудрей.
Так почему же народ здесь составился
Только из третьих одних сыновей?
Молча, ты косишь, работаешь граблями.
В пойме ничейная вроде земля.
Столько вас здесь шельмовали и грабили,
Только опять колосятся поля.
А в утешение сердцу отважному -
Велосипед, прислоненный к стогу,
И притороченный чайник к багажнику.
Ночь скоротаешь ты на берегу.
И жеребенок с челкою пегою,
От паровоза отставший тогда,
Здесь, как и прежде, бежит за телегою.
Шлепает грязь, и сияет звезда.
1985 г.
* * *
Подышим осенью, мой друг,
Покурим у времянки.
Ни здесь ли превратился звук
В «Прощание славянки»?
А космы рыжие берез
Редеют в сизой дымке.
Хоть выложились мы всерьез -
Остались недоимки.
Мы заняли не мелочась,
А не за веру пали.
И жены не прощали нас,
И, не простясь, бросали.
Увязли мы в сырой земле.
А марш звучит далеко -
На уходящем корабле
В порту Владивостока.
Она еще живет, выходит на дорогу,
По всей глухой версте заросшую травой.
Вернулась в отчий дом и, напоследок, к богу -
Нет больше стариков на всей Руси святой.
Из всех земных трудов осталась ей прополка,
От голода ее спасает огород.
Молитвами без слов седая комсомолка
Не просит ничего и никого не ждет.
КОСАРЬ
Больше не будет стариц на Припяти,
Может быть, все повороты спрямят.
Словно от гордости грудь свою выпятив,
Черный буксир потянул земснаряд.
Что же далась нам река заповедная,
Если на древних ее берегах
Жизнь полусонная, глупая, бедная
Вновь оставляет селян в дураках.
Ты здесь ума набирался, состарился,
Всех режиссеров наезжих мудрей.
Так почему же народ здесь составился
Только из третьих одних сыновей?
Молча, ты косишь, работаешь граблями.
В пойме ничейная вроде земля.
Столько вас здесь шельмовали и грабили,
Только опять колосятся поля.
А в утешение сердцу отважному -
Велосипед, прислоненный к стогу,
И притороченный чайник к багажнику.
Ночь скоротаешь ты на берегу.
И жеребенок с челкою пегою,
От паровоза отставший тогда,
Здесь, как и прежде, бежит за телегою.
Шлепает грязь, и сияет звезда.
1985 г.
* * *
Подышим осенью, мой друг,
Покурим у времянки.
Ни здесь ли превратился звук
В «Прощание славянки»?
А космы рыжие берез
Редеют в сизой дымке.
Хоть выложились мы всерьез -
Остались недоимки.
Мы заняли не мелочась,
А не за веру пали.
И жены не прощали нас,
И, не простясь, бросали.
Увязли мы в сырой земле.
А марш звучит далеко -
На уходящем корабле
В порту Владивостока.