"Гон" - глава из романа - репарации.
http://runcib.ru/detektiv/3657-sergejj-alikhanov-gon-2011.html
http://nnm-club.ru/forum/viewtopic.php?t=426175
http://audiokniga.my1.ru/news/audiokniga_sergej_alikhanov_gon_m4b_mp3/2013-02-20-729
и еще на тысячах сайтов -
http://yandex.ru/yandsearch?lr=213&text=%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B5%D0%B9+%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2+%D0%B3%D0%BE%D0%BD+
Фразы иэ этой главы, которая, помимо книг, была опубликована и в газете "Опасная ставка" -
- Чушь какая! - сказал, усмехнувшись, Барышников, - Ничего вы не понимаете! Как впрочем и ты, гарварденыш! Приходится вам объяснять элементарные вещи! Что у нас сейчас происходит?
Заговорщики смотрели на банкира и молчали.
- Вы не в состоянии проанализировать те процессы, которые происходят прямо перед вашим носом. Репарации мы платим не в прямую. Мы самоликвидируем промышленность, способную в будущем конкурировать с их промышленностью. Хотя о реальной конкуренции сейчас даже речь не идет - это тоже скрытые репарации. Мы платим сырьем, продаем заводы на десятки тонн наличных долларов. Но и нефть, и алюминий, и аммиак, и все остальное становится репарационными поставками только в тот момент, когда мы, то есть банкиры и предприниматели, попавшие в список Кролла, переправляем свои капиталы, полученные за сырье и перепроданные по дешевке заводы, обратно под контроль покупателей этого сырья и первичных металлов, и тех же заводов, в Европу, за океан, или на Каймановы острова. Главное, что нас - российских банкиров и деловых - контролируют западные банки, где хранятся наши основные капиталы. От своих денег убежать нельзя, как от собственной тени.
- Вы не понимаете, Андрей Андреевич, насколько серьезно положение. Это реформация! Это опаснейшая контрреволюция! Я уже прикинул - нужно, по крайней мере, еще два миллиарда, но я постараюсь обойтись одним. Сейчас никто и шагу бесплатно не сделает. А завтра, судя по всему, мне придется заказывать танки, - делая вид, что не замечает игривого тона банкира, заявил бывший и.о. премьер-министра.
- Если я плачу, значит, я все понимаю, - посерьезнел банкир, - цена нормальная, торговаться по мелочам я не намерен. Не заплачу я сегодня, а завтра мы с Ефимом Евтифьевичем, и сами гроша ломанного стоить не будем. Любая цена за собственную жизнь вполне приемлема.
4.
Генерал-лейтенант госбезопасности в отставке Ефим Евтифьевич Снегирев раздумывал недолго, прежде чем разбудить своего президента. Хотя он осмелился позвонить ему ночью в первый раз.
Эти американцы никак не могут в толк взять, что Земля - планета круглая и что, когда у них в Вашингтоне день, то в Москве ночь. Натянутые отношения, в которых находились две страны весь долгий период холодной войны, благоприятствовали развитию секретных служб. Были различные точки соприкосновения, а любое соперничество содержит в себе элемент партнерства. Так борцы не смогли бы бороться, если бы не соприкасались. А когда экономические системы в двух странах стали примерно одинаковыми, старые связи обновились и окрепли. Хотя полной перемены вражды на дружбу не произошло, налаженные контакты, служившие прежде для противоборства, теперь способствовали сотрудничеству.
Снегиреву домой позвонил его прежний контактер. Ночное сообщение из Вашингтона требовало немедленных действий, и начальник охраны Престиж-банка решился разбудить своего президента. Была половина четвертого ночи, но после первого же звонка хозяин поднял трубку:
- Слушаю.
читать
- Снегирев беспокоит. Извините, Андрей Андреевич, за ранний звонок. В Кремль была послана информация о капиталах, депонированных на секретных счетах за рубежом. Вы возглавляете этот список.
- Какой список? - не понял Барышников.
- Список Кролла. Он был передан заказчику, и по недоразумению, оказался в Верховном совете.
- Генерал, говорите понятнее. Нас не могут прослушать, вы же сами выбрали эту кодированную систему защиты.
- 2-го февраля прошлого года бывший и.о. премьер-министра господин Пейдар заказал частной детективной фирме “Кролл Интернейшенел”, в составе которой в основном дотошные пенсионеры американских спецслужб, провести расследование, с целью обнаружить на счетах западных банков деньги коммунистов, которые хранились за рубежом. Господин Пейдар надеялся, что они отыщут так называемое “золото партии”. Но сыщики из “Кролл Интернейшенел” неправильно поняли задачу и вместо денег Коммунистической партии отыскали те счета, по которым работали вы, ну... и остальные. Таким образом, финансовые сыщики Кролла неожиданно обнаружили там у себя десяток новых подпольных миллиардеров, и доложили об этом действующим цэрэушникам. Те, разумеется, об этом знали и раньше. Но тут произошла ненужная огласка, и ЦРУ пришлось, в свою очередь, проинформировать Конгресс Соединенных Штатов. Конгрессменов это очень обеспокоило, потому что переводы гигантских капиталов похожи на отмыв грязных наркоденег. А они этого ужасно не любят. Кроме того, каждый человек, личное состояние которого превышает два миллиарда долларов, персонально рассматривается в одной из комиссий Конгресса, потому что любой миллиардер представляет потенциальную угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов.
- Какая глупость! На каком основании?! Я вовсе не собираюсь на них нападать! - окончательно возмутился проснувшийся Барышников.
- У них такой порядок. Из-за этой комиссии Конгресса у наших российских миллиардеров еще будет много неприятностей - помяните мое слово. И придется им от своих миллиардов, как от теплого, я извиняюсь, дерьма, публично отказываться. Потому что, дотошные американцы подсчитали, что человек, обладающий капиталом в два миллиарда долларов, никого не ставя в известность, может содержать небольшую, но вполне боеспособную армию. Их особенно беспокоит, что любой наш миллиардер на свои карманные деньги может подготовить в той же Ливии отряды террористов и диверсантов. Поэтому все богатые люди мира и их крупные траты находятся под особым колпаком американских спецслужб.
- Вы меня только для того разбудили, чтобы сообщить, что в ЦРУ есть на меня досье? - усмехнулся Барышников.
- Андрей Андреевич, я вас побеспокоил потому, что ваши - и не только ваши - авуары за рубежом могут завтра же стать предметом обсуждения в Верховном Совете.
- Ммм.., - недовольно замычал Барышников, - каким образом, черт побери, и чем это может обернуться?
- Очень серьезными неприятностями... Там сейчас господин Цкой трясет пустыми одиннадцатью чемоданами, где якобы хранится компромат. Но если к нему в руки попадет список, где все черным по белому указано... Этот бунтующий человек сейчас в запале находится, и может больших глупостей наделать.
- Какова там общая сумма?
- Мне не хотелось бы...
- Сколько?!
- Общая сумма капиталов в списке Кролла около восьмидесяти трех миллиардов долларов.
- Какой идиот этот и.о.! Поздно мы его прогнали. Что предлагаете делать?
- Даже по этому телефону предпочитаю такого рода предложения не высказывать.
- Срочно вызовите этого болвана ко мне! На семь утра! И сами тоже приезжайте! - Андрей Андреевич отсоединился.
Зная, что банкир Барышников не терпит, когда кто-либо опаздывает к нему на прием, бывший и.о. премьер-министра, блестящий монетарист, а ныне крупный закулисный политический деятель, господин Пейдар, появился в Престиж-банке без пятнадцати семь утра. Хотя Барышников давно уже работал в своем кабинете, бывшему премьер-министру пришлось четырнадцать с половиной минут наблюдать, как в огромном аквариуме миксины вжирались сбоку в огромную тушку сома.
Ровно в семь часов Барышников оторвал глаза от бумаг и посмотрел на несколько растерянную физиономию господина Пейдара, посаженного новым помощником банкира в кресло напротив президента.
Одновременно с пронзительным взглядом Барышникова, дверь в кабинет приоткрылась, и вошел генерал-лейтенант Снегирев.
- Ну, кладоискатель, что будем делать? - начал с вопроса раннее совещание Андрей Андреевич.
- Я думаю, что никакой действительной опасности пока нет, - начал оправдываться господин Пейдар.
- Он думает... Опять ты сразу пытаешься ввести меня в заблуждение. Ты думать никогда не мог - ты действуешь спонтанно! Произвел какие-то спазматические движения, как забулдыга, который хочет почесать затылок, а вместо этого чешет себе нос. А теперь мне со Снегиревым придется за тобой подчищать. Докладывайте, Ефим Евтифьевич, - разрешил банкир.
- Я проверил по другим агентурным источникам. Информация подтвердилась. В вашем бывшем аппарате, господин премьер-министр, произошла утечка, - с некоторым пиететом сообщил Снегирев.
- Слишком многие имели у тебя доступ к подобного рода документам! Как только мы освободили тебя от должности, список выкрали и продали. Или это копия, и у тебя хватило ума унести оригинал с собой?! - строго выговорил банкир бывшему руководителю России.
Тучное тело господина Пейдара в лиловом костюмчике походило на спущенный резиновый шарик. Выпускник Гарвардского университета, первопроходец и зачинатель реформ, с огорчением отрицательно покачал головой.
- Очень плохо! Получив подобную информацию, ты был обязан немедленно поставить в известность своих друзей. Мы бы подсказали тебе, что делать дальше. А ты продолжал громоздить ошибку за ошибкой, и в результате утерян контроль над ситуацией. Возникла угроза всей нашей стабильности! - Барышников отвернулся от сморщенного в кресле человечка, и подвел итог:
- Да... вот с кем нам, Ефим Евтифьевич, приходится работать... Пейдар, мы не в сауне, соберись, перестань нюни распускать!
- Я не хотел, Андрей Андреевич! У меня двое детей.., - чуть не плача, попытался разжалобить банкира сокрушенный монетарист.
Барышников жестом остановил бесплодные сетования, и кивнул Снегиреву.
- Чтобы замазать такие деньги, надо потратить большие деньги, - начал с тавтологии генерал-лейтенант, - Принимая во внимание существующее противостояние, я полагаю, что в настоящий момент будет очень трудно обезвредить этот документ. Потенциальный продавец сам захочет на этот список купить власть в стране...
- Вы что-то с утра заговариваться стали, - жестко прервал президент начальника охраны, - власть принадлежит и будет принадлежать нам. Вы можете дать конкретные предложения?
- Список Кролла может стать разменной монетой в проходящем сейчас торге. Именно по этой причине этот список пока не придают широкой огласке. Как только имена и капиталы будут опубликованы, список тут же потеряет тайное влияние и силу. Но тогда подковерный скандал перерастет в революцию с непредсказуемыми последствиями. Оппозиция потребует головы людей из списка миллиардеров, а Президент может попытаться ими пожертвовать, в обмен на ликвидацию напряженности. И тут в дело придется вступать нашим охранным армиям, - сделал предположение генерал-лейтенант.
- Чушь какая! - сказал, усмехнувшись, Барышников, - Ничего вы не понимаете! Как впрочем и ты, гарварденыш! Приходится вам объяснять элементарные вещи! Что у нас сейчас происходит?
Заговорщики смотрели на банкира и молчали.
- Говорите! Высказываете свои соображения! - потребовал Барышников.
- Пока ничего особенного. Создалась напряженность вокруг Белого дома. После Указа Президента № 1400, практически распустившего Верховный Совет, эта напряженность переросла в противостояние. Но я убежден - половину депутатов мы все же сумеем переманить тепленькими местечками и хорошими окладами. Наиболее упрямые посидят денька два в темноте, и сами разойдутся, - предположил бывший и.о.премьер-министра.
- Да, глубоко ты понимаешь ситуацию, - с иронией похвалил Барышников, - видит рябь на воде, а ни самой воды, ни моря не видит. Вот, Ефим Евтифьевич, как раз из-за таких поверхностных взглядов и оценок мы с вами и проиграли холодную войну!
А вы попробуйте на минуту себе представить, что мы выиграли эту холодную войну, и в очередной раз оказались победителями.
И что сейчас ты, Пейдарчик, после победы СССР в холодной войне, не на демократических побегушках находишься, а работаешь вторым секретарем Техасского областного комитета коммунистической партии. На первого секретаря ты бы и там не потянул, и нам бы пришлось назначить кого-нибудь из местных. А вы, мой генерал, отвечаете за идеологию и чистоту кадров, предположим, в Калифорнийском республиканском комитете Государственной безопасности. Представим себе на секунду такую возможность, только для того, чтобы вы, наконец, поняли, что же сейчас происходит на самом деле. Так вот, я вас спрашиваю - какая же основная задача была бы поставленная перед вами в Центральном комитете компартии, перед отъездом на работу в эти наши американские периферийные регионы?
Генерал-лейтенант Снегирев стал раскидывать чуть тронутыми склерозом мозгами, но ничего сообразить не смог. Но поскольку непосредственный начальник ждал от него прямого ответа, он произнес:
- Я вел бы расширенную оперативную работу. Искоренял бы оставшиеся ростки чуждой нам идеологии - все, как обычно.
- А ты, кладоискатель, что бы ты там делал? - спросил Барышников, поморщившись от очевидного недомыслия генерала.
Бывший и.о. премьер-министра сидел понурившись, и в таких растерянных чувствах, что, похоже, вообще не слышал вопроса президента. Поэтому Барышникову пришлось лишний раз потормошить огорченного господина Пейдара:
- Алло, гараж! Что бы ты, наш известный патриот, делал для своей далекой коммунистической родины, находясь в Техасе на посту второго секретаря?!
- В Техасе... Я учился в Техасе в аспирантуре - там уже все сделано, ничего больше делать не надо, - ответил понурый монетарист.
- Да, как в том анекдоте - придется повторить для дураков, - продолжал ёрничать Барышников, подчеркивая свое интеллектуальное превосходство над собравшимися, - побежденные во всех войнах, которые происходили в истории человечества, возмещали победителю ущерб, который они, эти побежденные, причиняли победителям в ходе проигранной ими войны. Это возмещение ущерба называется “репарации”.
Генерал-лейтенант, окончивший в свое время две военные академии, подтверждающе закивал.
Бывший и.о. премьер-министра понимающе хмыкнул.
А Барышников продолжал излагать свое понимание ситуации с тем предельным цинизмом, который иногда присущ людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией:
- Окажись мы в роли победителей, то вашей “первоочередной”(Барышников почему-то произнес это слово в кавычках) задачей было бы взыскать и с Калифорнийской области, и с Техасского края репарации в пользу СССР. И в дальнейшем, в течение тридцати или пятидесяти лет вы бы возвращали на свою истощенную выигранной войной родину, все те огромные средства, которые были потрачены ею в годы холодной войны на гонку вооружений, на идеологическую обработку жителей Техасщины и других областей и краев, находящихся под вашим беспощадным коммунистическим протекторатом.
Но, к счастью, мы проиграли холодную, экономическую, идеологическую и все остальные мирные войны. Оказалось, что мы можем хорошо воевать, только убивая.
А значит, после проигранной нами войны, мы должны платить и уже платим репарации.
- Не может быть! - воскликнул бывший и.о.премьер-министра, - ничего мы не платим.
- А эти 83 миллиарда долларов за последние два года, о которых вам только что сообщили эти старперы Кролла - это, по-твоему, что такое? Это и есть скрытые репарации. Побежденные платят победителям. Причем делается это при соблюдении всего пиетета международных отношений и при полной видимости национального суверенитета. За поражение надо платить.
Тут господин бывший и.о. премьер-министра решил, что предыдущее его хмыканье, свидетельствующее о полном понимании, и даже некоторой поддержке банкира, вырвалось у него несколько преждевременно. Этот Барышников явно перегнул палку.
А профессиональный защитник коммунистической идеологии в отставке, генерал-лейтенант Снегирев вспомнил, что бывшие советские граждане, завербованные иностранными разведками, столь же красиво объясняли свое предательство, когда их брали с поличным офицеры его управления. Чем больше эти предатели успевали продать государственных секретов и получить за это денег на свой западный счет, тем более благородными выглядели их мотивации.
Снегирев даже потряс седой головой, чтобы стряхнуть весьма неуместные в этом кабинете воспоминания. Где еще можно сейчас заработать такие деньги, какие он тут, на старости лет, подрабатывает.
Могущественный банкир оглядел отставных пестователей народа, и с помпой продолжил свое фиглярское выступление:
- Вы не в состоянии проанализировать те процессы, которые происходят прямо перед вашим носом. Репарации мы платим не в прямую. Мы самоликвидируем промышленность, способную в будущем конкурировать с их промышленностью. Хотя о реальной конкуренции сейчас даже речь не идет - это тоже скрытые репарации. Мы платим сырьем, продаем заводы на десятки тонн наличных долларов. Но и нефть, и алюминий, и аммиак, и все остальное становится репарационными поставками только в тот момент, когда мы, то есть банкиры и предприниматели, попавшие в список Кролла, переправляем свои капиталы, полученные за сырье и перепроданные по дешевке заводы, обратно под контроль покупателей этого сырья и первичных металлов, и тех же заводов, в Европу, за океан, или на Каймановы острова. Главное, что нас - российских банкиров и деловых - контролируют западные банки, где хранятся наши основные капиталы. От своих денег убежать нельзя, как от собственной тени.
Поэтому тут в Москве мне приходится действовать, как финансовому гауляйтеру. Там ведь тоже понимают, - Барышников сделал жест, указывая направление на Европу, - чем быстрее мы переведем к ним все наши деньги, тем для них же лучше. Чтобы какой-нибудь Вампиров или Вандалов, случайно придя к власти, не смог бы потом на эти миллиарды долларов скупить пол-Нью-Йорка. Этот список с указанием астрономических сумм - как раз и есть след от возврата на Запад наших капиталов, то есть репараций. Но я подчеркиваю - это все равно наши капиталы, они и там навсегда останутся нашими, пока будут под контролем их банков. Это устраивает наших победителей, и вполне устраивает нас. Поэтому, господа, когда во взбунтовавшемся Верховном Совете начнутся слушания по списку Кролла, будут такие неприятности, весь ужас которых мы не успеем прочувствовать - нас пристрелят на второй день. Поэтому, чем быстрее мы ликвидируем этот список, тем лучше выполним долг перед историей, а главное перед нашими западными партнерами. Надеюсь, что вы меня, наконец, поняли.
Барышников оглядел собеседников и по их глазам увидел, что хотя и очень медленно, но понимание к ним приходит.
- Какие будут приказания? - сосредоточился генерал-лейтенант.
- Уничтожить немедленно! - приказал Барышников, неожиданно для собеседников, превратившись из дурного лектора в беспощадного магната.
- По моим сведениям этот список сейчас находится в сейфе, расположенном на пятом этаже оцепленного Белого дома. Как только закончится противостояния, мы тут же выкупим эти документы, - предложил Снегирев.
- Уничтожить немедленно! - повторил тоном выше Барышников, - Уничтожить вместе с пятым этажом! Уничтожить вместе с Белым домом!
Генерал-лейтенант посмотрел в глаза банкиру, но так и не уловил шутит он, или это приказ.
Но господин Пейдар сразу понял, что для него единственный путь личного спасения от тяжелой и беспощадной руки банкира - любым способом незамедлительно сжечь злополучный список Кролла, так некстати свидетельствующий о том, что среди самых богатых людей мира вдруг оказались граждане России.
- Нам понадобятся деньги, Андрей Андреевич, - господин бывший и.о.премьер-министра напомнил, что за все серьезные дела надо платить наличными.
- Возьмите в Госбанке у Ращенко. У меня нет денег для того, чтобы исправлять ваши бесконечные ошибки!
- Я вчера был у Ращенко. У него, как назло, ничего не оказалось. Мне пришлось взять один миллиард в Госзнаке. Но этот миллиард и у них последний, там сейчас срочно допечатывают денег, но могут не успеть.
- Вот, полюбуйтесь, Ефим Евтифьевич, - показал рукой на попрошайку прижимистый банкир, - они революции через год устраивают, а я должен за эти революции им же платить. У меня складывается полное впечатления, что они устаивают эти бунты на продажу, специально для того, чтобы потом, с небольшой дельтой, я бы у них перекупал эти беспорядки. Какова твоя прибыль, какая маржа, прямо говори! Мне с тобой, Пейдарчик, может еще и “боковой” договор, ”боковичок” заключить, чтобы ты лично на продаже этих “трагических” событий поправил свои дела? Сколько стоит билет в партер твоего путча?!
- Вы не понимаете, Андрей Андреевич, насколько серьезно положение. Это реформация! Это опаснейшая контрреволюция! Я уже прикинул - нужно, по крайней мере, еще два миллиарда, но я постараюсь обойтись одним. Сейчас никто и шагу бесплатно не сделает. А завтра, судя по всему, мне придется заказывать танки, - делая вид, что не замечает игривого тона банкира, заявил бывший и.о. премьер-министра.
- Если я плачу, значит, я все понимаю, - посерьезнел банкир, - цена нормальная, торговаться по мелочам я не намерен. Не заплачу я сегодня, а завтра мы с Ефимом Евтифьевичем, и сами гроша ломанного стоить не будем. Любая цена за собственную жизнь вполне приемлема.
- Путч продан! - опять перешел на ёрнический тон Барышников, - Но потом тебе, господин Пейдар, придется все деньги отработать и вернуть мне с процентами! И боже тебя упаси, если у тебя опять получится какой-нибудь очередной ляпсус, как с этим дурацким списком.
- Разумеется, разумеется! Я использую все свое влияние, и мы наверняка изыщем таможенные, налоговые или кредитно-межбанковкие возможности, чтобы достойно компенсировать ваше участие в демократическом процессе, - пользуясь псевдонаучным языком, заверил банкира господин Пейдар, - Уверяю вас, что и дело со злополучным агентством Кролла будет замято и спущено на тормозах. Все могут ошибаться, и они сами признают, что перепутали порядок приведенных цифр.
Выпускник Гарвардского университета приободрился, встал и собрался было откланяться. Уже у дверей он вдруг вспомнил, что забыл получить от банкира окончательные инструкции по дальнейшему ходу текущих событий:
- Андрей Андреевич, а кто же все-таки у нас должен не сегодня-завтра победить?
Ефим Евтифьевич Снегирев с удивлением поглядел на господина Пейдара, который вдруг решился на такую грубую провокацию. Но увидел честные глаза-пуговки бывшего и.о. премьер-министра и тут же убедился, что этот вопрос был задан искренне, совершенно без задней мысли. Видимо, этот суетливый господин совсем запутался в аппаратных хитросплетениях.
- Ты очень хорошо знаешь, что я в политику не лезу! - опять возмутился Барышников, - И Президент, и его вице-президент оба достойные люди, оба-два демократы, вместе начинали и, я абсолютно уверен, что после того, как закончится эта заварушка, вместе будут продолжать строить новую, великую Россию!
Ты пока подожди, посиди там в приемной, деньги сейчас приготовят, и бронированный грузовик поедет следом за тобой, - тоном ниже закончил Барышников, жестом отпустил обнадеженного монетариста, взял телефонную трубку, и отдал соответствующие распоряжения службам своего банка.
Правительственный проситель закрыл за собой высокую дубовую дверь и тут же вздрогнул - неожиданно слева от него поменяла позу голографическая движущаяся копия скульптуры Микеладжело “Давид”, освещающая тусклым бронзовым сиянием приемную могущественного богача.
Барышников с начальником охраны продолжил разговор, свидетельствующий о том, что банкиры вслепую не ставят:
- Сколько приходится тратить времени на ликбез господ чиновников! Я и сейчас не уверен, сумеет ли наш бестолковый друг ликвидировать военной силой затянувшееся противостояние. Нам с вами, Ефим Евтифьевич, надо будет его подстраховать, и обеспечить информационное подавление путча. Как только по белодомовцам откроют огонь приглашенные господином Пейдаром войска, эти безответственные бунтари, несомненно, начнут призывать к себе на помощь тактическую авиацию. У них не будет другого выхода. Мы с вами, генерал, обязаны предусмотреть все, чтобы их безумные призывы никто, кроме нас, не услышал. Для этого нужно, чтобы все звонки командующим военно-воздушным армиям и приказы предводителей беспорядков нанести ракетно-бомбовый удар по Кремлю шли только через нас.
- Как вы собираетесь это сделать? - поразился Снегирев.
- Спецслужбы заглушают обычную сотовую связь?
- Полностью - нет, но ее контролируют, прослушивают, создают действенные помехи. А обычные телефоны в Белом доме давно отключены.
- Мы подключим бунтующее руководство Белого дома к специальной кодированной связи нашего Престиж-банка, которую вы, Ефим Евтифьевич, установили. Для этого надо будет организовать передачу трех-четырех наших кодированных, тракинговых телефонов защитникам Белого дома. Эти аппараты не будут заглушаться, но и связь через них будет осуществляться только через нашу телекоммуникационную станцию, находящуюся прямо под нами, в бетонированном подземелье, рядом с депозитарием. Я сам с удовольствием приму участие в инсценировке. А вы, Ефим Евтифьевич, ответственны за то, чтобы один из этих телефонных спецаппаратов попал в руки господину Цкому, который руководит путчем.
- Это не проблема, - ответил Снегирев, пораженный глубиной предвидения президента. И после небольшой паузы добавил:
- Разрешите, Андрей Андреевич, выразить вам все свое восхищение старого чекиста.
- Ерунда. Обычная фьючерская сделка. Только здесь риска поменьше, - кокетливо принизил свою аналитическую работу банкир.
Все судьбоносные для страны действия Барышников всегда производит сам.
1998 г.
http://nnm-club.ru/forum/viewtopic.php?t=426175
http://audiokniga.my1.ru/news/audiokniga_sergej_alikhanov_gon_m4b_mp3/2013-02-20-729
и еще на тысячах сайтов -
http://yandex.ru/yandsearch?lr=213&text=%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B5%D0%B9+%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2+%D0%B3%D0%BE%D0%BD+
Фразы иэ этой главы, которая, помимо книг, была опубликована и в газете "Опасная ставка" -
- Чушь какая! - сказал, усмехнувшись, Барышников, - Ничего вы не понимаете! Как впрочем и ты, гарварденыш! Приходится вам объяснять элементарные вещи! Что у нас сейчас происходит?
Заговорщики смотрели на банкира и молчали.
- Вы не в состоянии проанализировать те процессы, которые происходят прямо перед вашим носом. Репарации мы платим не в прямую. Мы самоликвидируем промышленность, способную в будущем конкурировать с их промышленностью. Хотя о реальной конкуренции сейчас даже речь не идет - это тоже скрытые репарации. Мы платим сырьем, продаем заводы на десятки тонн наличных долларов. Но и нефть, и алюминий, и аммиак, и все остальное становится репарационными поставками только в тот момент, когда мы, то есть банкиры и предприниматели, попавшие в список Кролла, переправляем свои капиталы, полученные за сырье и перепроданные по дешевке заводы, обратно под контроль покупателей этого сырья и первичных металлов, и тех же заводов, в Европу, за океан, или на Каймановы острова. Главное, что нас - российских банкиров и деловых - контролируют западные банки, где хранятся наши основные капиталы. От своих денег убежать нельзя, как от собственной тени.
- Вы не понимаете, Андрей Андреевич, насколько серьезно положение. Это реформация! Это опаснейшая контрреволюция! Я уже прикинул - нужно, по крайней мере, еще два миллиарда, но я постараюсь обойтись одним. Сейчас никто и шагу бесплатно не сделает. А завтра, судя по всему, мне придется заказывать танки, - делая вид, что не замечает игривого тона банкира, заявил бывший и.о. премьер-министра.
- Если я плачу, значит, я все понимаю, - посерьезнел банкир, - цена нормальная, торговаться по мелочам я не намерен. Не заплачу я сегодня, а завтра мы с Ефимом Евтифьевичем, и сами гроша ломанного стоить не будем. Любая цена за собственную жизнь вполне приемлема.
4.
Генерал-лейтенант госбезопасности в отставке Ефим Евтифьевич Снегирев раздумывал недолго, прежде чем разбудить своего президента. Хотя он осмелился позвонить ему ночью в первый раз.
Эти американцы никак не могут в толк взять, что Земля - планета круглая и что, когда у них в Вашингтоне день, то в Москве ночь. Натянутые отношения, в которых находились две страны весь долгий период холодной войны, благоприятствовали развитию секретных служб. Были различные точки соприкосновения, а любое соперничество содержит в себе элемент партнерства. Так борцы не смогли бы бороться, если бы не соприкасались. А когда экономические системы в двух странах стали примерно одинаковыми, старые связи обновились и окрепли. Хотя полной перемены вражды на дружбу не произошло, налаженные контакты, служившие прежде для противоборства, теперь способствовали сотрудничеству.
Снегиреву домой позвонил его прежний контактер. Ночное сообщение из Вашингтона требовало немедленных действий, и начальник охраны Престиж-банка решился разбудить своего президента. Была половина четвертого ночи, но после первого же звонка хозяин поднял трубку:
- Слушаю.
читать
- Снегирев беспокоит. Извините, Андрей Андреевич, за ранний звонок. В Кремль была послана информация о капиталах, депонированных на секретных счетах за рубежом. Вы возглавляете этот список.
- Какой список? - не понял Барышников.
- Список Кролла. Он был передан заказчику, и по недоразумению, оказался в Верховном совете.
- Генерал, говорите понятнее. Нас не могут прослушать, вы же сами выбрали эту кодированную систему защиты.
- 2-го февраля прошлого года бывший и.о. премьер-министра господин Пейдар заказал частной детективной фирме “Кролл Интернейшенел”, в составе которой в основном дотошные пенсионеры американских спецслужб, провести расследование, с целью обнаружить на счетах западных банков деньги коммунистов, которые хранились за рубежом. Господин Пейдар надеялся, что они отыщут так называемое “золото партии”. Но сыщики из “Кролл Интернейшенел” неправильно поняли задачу и вместо денег Коммунистической партии отыскали те счета, по которым работали вы, ну... и остальные. Таким образом, финансовые сыщики Кролла неожиданно обнаружили там у себя десяток новых подпольных миллиардеров, и доложили об этом действующим цэрэушникам. Те, разумеется, об этом знали и раньше. Но тут произошла ненужная огласка, и ЦРУ пришлось, в свою очередь, проинформировать Конгресс Соединенных Штатов. Конгрессменов это очень обеспокоило, потому что переводы гигантских капиталов похожи на отмыв грязных наркоденег. А они этого ужасно не любят. Кроме того, каждый человек, личное состояние которого превышает два миллиарда долларов, персонально рассматривается в одной из комиссий Конгресса, потому что любой миллиардер представляет потенциальную угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов.
- Какая глупость! На каком основании?! Я вовсе не собираюсь на них нападать! - окончательно возмутился проснувшийся Барышников.
- У них такой порядок. Из-за этой комиссии Конгресса у наших российских миллиардеров еще будет много неприятностей - помяните мое слово. И придется им от своих миллиардов, как от теплого, я извиняюсь, дерьма, публично отказываться. Потому что, дотошные американцы подсчитали, что человек, обладающий капиталом в два миллиарда долларов, никого не ставя в известность, может содержать небольшую, но вполне боеспособную армию. Их особенно беспокоит, что любой наш миллиардер на свои карманные деньги может подготовить в той же Ливии отряды террористов и диверсантов. Поэтому все богатые люди мира и их крупные траты находятся под особым колпаком американских спецслужб.
- Вы меня только для того разбудили, чтобы сообщить, что в ЦРУ есть на меня досье? - усмехнулся Барышников.
- Андрей Андреевич, я вас побеспокоил потому, что ваши - и не только ваши - авуары за рубежом могут завтра же стать предметом обсуждения в Верховном Совете.
- Ммм.., - недовольно замычал Барышников, - каким образом, черт побери, и чем это может обернуться?
- Очень серьезными неприятностями... Там сейчас господин Цкой трясет пустыми одиннадцатью чемоданами, где якобы хранится компромат. Но если к нему в руки попадет список, где все черным по белому указано... Этот бунтующий человек сейчас в запале находится, и может больших глупостей наделать.
- Какова там общая сумма?
- Мне не хотелось бы...
- Сколько?!
- Общая сумма капиталов в списке Кролла около восьмидесяти трех миллиардов долларов.
- Какой идиот этот и.о.! Поздно мы его прогнали. Что предлагаете делать?
- Даже по этому телефону предпочитаю такого рода предложения не высказывать.
- Срочно вызовите этого болвана ко мне! На семь утра! И сами тоже приезжайте! - Андрей Андреевич отсоединился.
Зная, что банкир Барышников не терпит, когда кто-либо опаздывает к нему на прием, бывший и.о. премьер-министра, блестящий монетарист, а ныне крупный закулисный политический деятель, господин Пейдар, появился в Престиж-банке без пятнадцати семь утра. Хотя Барышников давно уже работал в своем кабинете, бывшему премьер-министру пришлось четырнадцать с половиной минут наблюдать, как в огромном аквариуме миксины вжирались сбоку в огромную тушку сома.
Ровно в семь часов Барышников оторвал глаза от бумаг и посмотрел на несколько растерянную физиономию господина Пейдара, посаженного новым помощником банкира в кресло напротив президента.
Одновременно с пронзительным взглядом Барышникова, дверь в кабинет приоткрылась, и вошел генерал-лейтенант Снегирев.
- Ну, кладоискатель, что будем делать? - начал с вопроса раннее совещание Андрей Андреевич.
- Я думаю, что никакой действительной опасности пока нет, - начал оправдываться господин Пейдар.
- Он думает... Опять ты сразу пытаешься ввести меня в заблуждение. Ты думать никогда не мог - ты действуешь спонтанно! Произвел какие-то спазматические движения, как забулдыга, который хочет почесать затылок, а вместо этого чешет себе нос. А теперь мне со Снегиревым придется за тобой подчищать. Докладывайте, Ефим Евтифьевич, - разрешил банкир.
- Я проверил по другим агентурным источникам. Информация подтвердилась. В вашем бывшем аппарате, господин премьер-министр, произошла утечка, - с некоторым пиететом сообщил Снегирев.
- Слишком многие имели у тебя доступ к подобного рода документам! Как только мы освободили тебя от должности, список выкрали и продали. Или это копия, и у тебя хватило ума унести оригинал с собой?! - строго выговорил банкир бывшему руководителю России.
Тучное тело господина Пейдара в лиловом костюмчике походило на спущенный резиновый шарик. Выпускник Гарвардского университета, первопроходец и зачинатель реформ, с огорчением отрицательно покачал головой.
- Очень плохо! Получив подобную информацию, ты был обязан немедленно поставить в известность своих друзей. Мы бы подсказали тебе, что делать дальше. А ты продолжал громоздить ошибку за ошибкой, и в результате утерян контроль над ситуацией. Возникла угроза всей нашей стабильности! - Барышников отвернулся от сморщенного в кресле человечка, и подвел итог:
- Да... вот с кем нам, Ефим Евтифьевич, приходится работать... Пейдар, мы не в сауне, соберись, перестань нюни распускать!
- Я не хотел, Андрей Андреевич! У меня двое детей.., - чуть не плача, попытался разжалобить банкира сокрушенный монетарист.
Барышников жестом остановил бесплодные сетования, и кивнул Снегиреву.
- Чтобы замазать такие деньги, надо потратить большие деньги, - начал с тавтологии генерал-лейтенант, - Принимая во внимание существующее противостояние, я полагаю, что в настоящий момент будет очень трудно обезвредить этот документ. Потенциальный продавец сам захочет на этот список купить власть в стране...
- Вы что-то с утра заговариваться стали, - жестко прервал президент начальника охраны, - власть принадлежит и будет принадлежать нам. Вы можете дать конкретные предложения?
- Список Кролла может стать разменной монетой в проходящем сейчас торге. Именно по этой причине этот список пока не придают широкой огласке. Как только имена и капиталы будут опубликованы, список тут же потеряет тайное влияние и силу. Но тогда подковерный скандал перерастет в революцию с непредсказуемыми последствиями. Оппозиция потребует головы людей из списка миллиардеров, а Президент может попытаться ими пожертвовать, в обмен на ликвидацию напряженности. И тут в дело придется вступать нашим охранным армиям, - сделал предположение генерал-лейтенант.
- Чушь какая! - сказал, усмехнувшись, Барышников, - Ничего вы не понимаете! Как впрочем и ты, гарварденыш! Приходится вам объяснять элементарные вещи! Что у нас сейчас происходит?
Заговорщики смотрели на банкира и молчали.
- Говорите! Высказываете свои соображения! - потребовал Барышников.
- Пока ничего особенного. Создалась напряженность вокруг Белого дома. После Указа Президента № 1400, практически распустившего Верховный Совет, эта напряженность переросла в противостояние. Но я убежден - половину депутатов мы все же сумеем переманить тепленькими местечками и хорошими окладами. Наиболее упрямые посидят денька два в темноте, и сами разойдутся, - предположил бывший и.о.премьер-министра.
- Да, глубоко ты понимаешь ситуацию, - с иронией похвалил Барышников, - видит рябь на воде, а ни самой воды, ни моря не видит. Вот, Ефим Евтифьевич, как раз из-за таких поверхностных взглядов и оценок мы с вами и проиграли холодную войну!
А вы попробуйте на минуту себе представить, что мы выиграли эту холодную войну, и в очередной раз оказались победителями.
И что сейчас ты, Пейдарчик, после победы СССР в холодной войне, не на демократических побегушках находишься, а работаешь вторым секретарем Техасского областного комитета коммунистической партии. На первого секретаря ты бы и там не потянул, и нам бы пришлось назначить кого-нибудь из местных. А вы, мой генерал, отвечаете за идеологию и чистоту кадров, предположим, в Калифорнийском республиканском комитете Государственной безопасности. Представим себе на секунду такую возможность, только для того, чтобы вы, наконец, поняли, что же сейчас происходит на самом деле. Так вот, я вас спрашиваю - какая же основная задача была бы поставленная перед вами в Центральном комитете компартии, перед отъездом на работу в эти наши американские периферийные регионы?
Генерал-лейтенант Снегирев стал раскидывать чуть тронутыми склерозом мозгами, но ничего сообразить не смог. Но поскольку непосредственный начальник ждал от него прямого ответа, он произнес:
- Я вел бы расширенную оперативную работу. Искоренял бы оставшиеся ростки чуждой нам идеологии - все, как обычно.
- А ты, кладоискатель, что бы ты там делал? - спросил Барышников, поморщившись от очевидного недомыслия генерала.
Бывший и.о. премьер-министра сидел понурившись, и в таких растерянных чувствах, что, похоже, вообще не слышал вопроса президента. Поэтому Барышникову пришлось лишний раз потормошить огорченного господина Пейдара:
- Алло, гараж! Что бы ты, наш известный патриот, делал для своей далекой коммунистической родины, находясь в Техасе на посту второго секретаря?!
- В Техасе... Я учился в Техасе в аспирантуре - там уже все сделано, ничего больше делать не надо, - ответил понурый монетарист.
- Да, как в том анекдоте - придется повторить для дураков, - продолжал ёрничать Барышников, подчеркивая свое интеллектуальное превосходство над собравшимися, - побежденные во всех войнах, которые происходили в истории человечества, возмещали победителю ущерб, который они, эти побежденные, причиняли победителям в ходе проигранной ими войны. Это возмещение ущерба называется “репарации”.
Генерал-лейтенант, окончивший в свое время две военные академии, подтверждающе закивал.
Бывший и.о. премьер-министра понимающе хмыкнул.
А Барышников продолжал излагать свое понимание ситуации с тем предельным цинизмом, который иногда присущ людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией:
- Окажись мы в роли победителей, то вашей “первоочередной”(Барышников почему-то произнес это слово в кавычках) задачей было бы взыскать и с Калифорнийской области, и с Техасского края репарации в пользу СССР. И в дальнейшем, в течение тридцати или пятидесяти лет вы бы возвращали на свою истощенную выигранной войной родину, все те огромные средства, которые были потрачены ею в годы холодной войны на гонку вооружений, на идеологическую обработку жителей Техасщины и других областей и краев, находящихся под вашим беспощадным коммунистическим протекторатом.
Но, к счастью, мы проиграли холодную, экономическую, идеологическую и все остальные мирные войны. Оказалось, что мы можем хорошо воевать, только убивая.
А значит, после проигранной нами войны, мы должны платить и уже платим репарации.
- Не может быть! - воскликнул бывший и.о.премьер-министра, - ничего мы не платим.
- А эти 83 миллиарда долларов за последние два года, о которых вам только что сообщили эти старперы Кролла - это, по-твоему, что такое? Это и есть скрытые репарации. Побежденные платят победителям. Причем делается это при соблюдении всего пиетета международных отношений и при полной видимости национального суверенитета. За поражение надо платить.
Тут господин бывший и.о. премьер-министра решил, что предыдущее его хмыканье, свидетельствующее о полном понимании, и даже некоторой поддержке банкира, вырвалось у него несколько преждевременно. Этот Барышников явно перегнул палку.
А профессиональный защитник коммунистической идеологии в отставке, генерал-лейтенант Снегирев вспомнил, что бывшие советские граждане, завербованные иностранными разведками, столь же красиво объясняли свое предательство, когда их брали с поличным офицеры его управления. Чем больше эти предатели успевали продать государственных секретов и получить за это денег на свой западный счет, тем более благородными выглядели их мотивации.
Снегирев даже потряс седой головой, чтобы стряхнуть весьма неуместные в этом кабинете воспоминания. Где еще можно сейчас заработать такие деньги, какие он тут, на старости лет, подрабатывает.
Могущественный банкир оглядел отставных пестователей народа, и с помпой продолжил свое фиглярское выступление:
- Вы не в состоянии проанализировать те процессы, которые происходят прямо перед вашим носом. Репарации мы платим не в прямую. Мы самоликвидируем промышленность, способную в будущем конкурировать с их промышленностью. Хотя о реальной конкуренции сейчас даже речь не идет - это тоже скрытые репарации. Мы платим сырьем, продаем заводы на десятки тонн наличных долларов. Но и нефть, и алюминий, и аммиак, и все остальное становится репарационными поставками только в тот момент, когда мы, то есть банкиры и предприниматели, попавшие в список Кролла, переправляем свои капиталы, полученные за сырье и перепроданные по дешевке заводы, обратно под контроль покупателей этого сырья и первичных металлов, и тех же заводов, в Европу, за океан, или на Каймановы острова. Главное, что нас - российских банкиров и деловых - контролируют западные банки, где хранятся наши основные капиталы. От своих денег убежать нельзя, как от собственной тени.
Поэтому тут в Москве мне приходится действовать, как финансовому гауляйтеру. Там ведь тоже понимают, - Барышников сделал жест, указывая направление на Европу, - чем быстрее мы переведем к ним все наши деньги, тем для них же лучше. Чтобы какой-нибудь Вампиров или Вандалов, случайно придя к власти, не смог бы потом на эти миллиарды долларов скупить пол-Нью-Йорка. Этот список с указанием астрономических сумм - как раз и есть след от возврата на Запад наших капиталов, то есть репараций. Но я подчеркиваю - это все равно наши капиталы, они и там навсегда останутся нашими, пока будут под контролем их банков. Это устраивает наших победителей, и вполне устраивает нас. Поэтому, господа, когда во взбунтовавшемся Верховном Совете начнутся слушания по списку Кролла, будут такие неприятности, весь ужас которых мы не успеем прочувствовать - нас пристрелят на второй день. Поэтому, чем быстрее мы ликвидируем этот список, тем лучше выполним долг перед историей, а главное перед нашими западными партнерами. Надеюсь, что вы меня, наконец, поняли.
Барышников оглядел собеседников и по их глазам увидел, что хотя и очень медленно, но понимание к ним приходит.
- Какие будут приказания? - сосредоточился генерал-лейтенант.
- Уничтожить немедленно! - приказал Барышников, неожиданно для собеседников, превратившись из дурного лектора в беспощадного магната.
- По моим сведениям этот список сейчас находится в сейфе, расположенном на пятом этаже оцепленного Белого дома. Как только закончится противостояния, мы тут же выкупим эти документы, - предложил Снегирев.
- Уничтожить немедленно! - повторил тоном выше Барышников, - Уничтожить вместе с пятым этажом! Уничтожить вместе с Белым домом!
Генерал-лейтенант посмотрел в глаза банкиру, но так и не уловил шутит он, или это приказ.
Но господин Пейдар сразу понял, что для него единственный путь личного спасения от тяжелой и беспощадной руки банкира - любым способом незамедлительно сжечь злополучный список Кролла, так некстати свидетельствующий о том, что среди самых богатых людей мира вдруг оказались граждане России.
- Нам понадобятся деньги, Андрей Андреевич, - господин бывший и.о.премьер-министра напомнил, что за все серьезные дела надо платить наличными.
- Возьмите в Госбанке у Ращенко. У меня нет денег для того, чтобы исправлять ваши бесконечные ошибки!
- Я вчера был у Ращенко. У него, как назло, ничего не оказалось. Мне пришлось взять один миллиард в Госзнаке. Но этот миллиард и у них последний, там сейчас срочно допечатывают денег, но могут не успеть.
- Вот, полюбуйтесь, Ефим Евтифьевич, - показал рукой на попрошайку прижимистый банкир, - они революции через год устраивают, а я должен за эти революции им же платить. У меня складывается полное впечатления, что они устаивают эти бунты на продажу, специально для того, чтобы потом, с небольшой дельтой, я бы у них перекупал эти беспорядки. Какова твоя прибыль, какая маржа, прямо говори! Мне с тобой, Пейдарчик, может еще и “боковой” договор, ”боковичок” заключить, чтобы ты лично на продаже этих “трагических” событий поправил свои дела? Сколько стоит билет в партер твоего путча?!
- Вы не понимаете, Андрей Андреевич, насколько серьезно положение. Это реформация! Это опаснейшая контрреволюция! Я уже прикинул - нужно, по крайней мере, еще два миллиарда, но я постараюсь обойтись одним. Сейчас никто и шагу бесплатно не сделает. А завтра, судя по всему, мне придется заказывать танки, - делая вид, что не замечает игривого тона банкира, заявил бывший и.о. премьер-министра.
- Если я плачу, значит, я все понимаю, - посерьезнел банкир, - цена нормальная, торговаться по мелочам я не намерен. Не заплачу я сегодня, а завтра мы с Ефимом Евтифьевичем, и сами гроша ломанного стоить не будем. Любая цена за собственную жизнь вполне приемлема.
- Путч продан! - опять перешел на ёрнический тон Барышников, - Но потом тебе, господин Пейдар, придется все деньги отработать и вернуть мне с процентами! И боже тебя упаси, если у тебя опять получится какой-нибудь очередной ляпсус, как с этим дурацким списком.
- Разумеется, разумеется! Я использую все свое влияние, и мы наверняка изыщем таможенные, налоговые или кредитно-межбанковкие возможности, чтобы достойно компенсировать ваше участие в демократическом процессе, - пользуясь псевдонаучным языком, заверил банкира господин Пейдар, - Уверяю вас, что и дело со злополучным агентством Кролла будет замято и спущено на тормозах. Все могут ошибаться, и они сами признают, что перепутали порядок приведенных цифр.
Выпускник Гарвардского университета приободрился, встал и собрался было откланяться. Уже у дверей он вдруг вспомнил, что забыл получить от банкира окончательные инструкции по дальнейшему ходу текущих событий:
- Андрей Андреевич, а кто же все-таки у нас должен не сегодня-завтра победить?
Ефим Евтифьевич Снегирев с удивлением поглядел на господина Пейдара, который вдруг решился на такую грубую провокацию. Но увидел честные глаза-пуговки бывшего и.о. премьер-министра и тут же убедился, что этот вопрос был задан искренне, совершенно без задней мысли. Видимо, этот суетливый господин совсем запутался в аппаратных хитросплетениях.
- Ты очень хорошо знаешь, что я в политику не лезу! - опять возмутился Барышников, - И Президент, и его вице-президент оба достойные люди, оба-два демократы, вместе начинали и, я абсолютно уверен, что после того, как закончится эта заварушка, вместе будут продолжать строить новую, великую Россию!
Ты пока подожди, посиди там в приемной, деньги сейчас приготовят, и бронированный грузовик поедет следом за тобой, - тоном ниже закончил Барышников, жестом отпустил обнадеженного монетариста, взял телефонную трубку, и отдал соответствующие распоряжения службам своего банка.
Правительственный проситель закрыл за собой высокую дубовую дверь и тут же вздрогнул - неожиданно слева от него поменяла позу голографическая движущаяся копия скульптуры Микеладжело “Давид”, освещающая тусклым бронзовым сиянием приемную могущественного богача.
Барышников с начальником охраны продолжил разговор, свидетельствующий о том, что банкиры вслепую не ставят:
- Сколько приходится тратить времени на ликбез господ чиновников! Я и сейчас не уверен, сумеет ли наш бестолковый друг ликвидировать военной силой затянувшееся противостояние. Нам с вами, Ефим Евтифьевич, надо будет его подстраховать, и обеспечить информационное подавление путча. Как только по белодомовцам откроют огонь приглашенные господином Пейдаром войска, эти безответственные бунтари, несомненно, начнут призывать к себе на помощь тактическую авиацию. У них не будет другого выхода. Мы с вами, генерал, обязаны предусмотреть все, чтобы их безумные призывы никто, кроме нас, не услышал. Для этого нужно, чтобы все звонки командующим военно-воздушным армиям и приказы предводителей беспорядков нанести ракетно-бомбовый удар по Кремлю шли только через нас.
- Как вы собираетесь это сделать? - поразился Снегирев.
- Спецслужбы заглушают обычную сотовую связь?
- Полностью - нет, но ее контролируют, прослушивают, создают действенные помехи. А обычные телефоны в Белом доме давно отключены.
- Мы подключим бунтующее руководство Белого дома к специальной кодированной связи нашего Престиж-банка, которую вы, Ефим Евтифьевич, установили. Для этого надо будет организовать передачу трех-четырех наших кодированных, тракинговых телефонов защитникам Белого дома. Эти аппараты не будут заглушаться, но и связь через них будет осуществляться только через нашу телекоммуникационную станцию, находящуюся прямо под нами, в бетонированном подземелье, рядом с депозитарием. Я сам с удовольствием приму участие в инсценировке. А вы, Ефим Евтифьевич, ответственны за то, чтобы один из этих телефонных спецаппаратов попал в руки господину Цкому, который руководит путчем.
- Это не проблема, - ответил Снегирев, пораженный глубиной предвидения президента. И после небольшой паузы добавил:
- Разрешите, Андрей Андреевич, выразить вам все свое восхищение старого чекиста.
- Ерунда. Обычная фьючерская сделка. Только здесь риска поменьше, - кокетливо принизил свою аналитическую работу банкир.
Все судьбоносные для страны действия Барышников всегда производит сам.
1998 г.