"Подавай победу поновей..."- спортивная лирика.
Мой отец слушатель Военного факультета ГЦОЛИФК Иван Алиханов прыгает с трамплина 1938-39 г.
Мой отец Иван Иванович Алиханов - доктор педагогических наук, профессор Грузинского института физкультуры помогает мне проводить научный эксперимент по изучению нападающих ударов в волейболе.
Военный факультет ГЦОЛИФК (Государственный центральный Ордена Ленина институт физической культуры) им. Сталина 1939 год.
Отец - Иван Иванович Алиханов - крайний справа.
***
Листая том, разглажу лист измятый,
Читаю диссертацию отца.
Он изучал метание гранаты -
Бросок, полет до самого конца.
Открыл он - траектория важна,
Чтоб поразить мишени круг центральный.
49-й год.
Прошла война,
Но тема оставалась актуальной.
Энтузиазм строителей крепчал.
И всем на вахту вставшим миллионам
Товарищ Сталин чутко прививал
Большое уважение к ученым.
У бедности советской на краю,
Бросая вверх учебные гранаты,
Отец мой защитил свою семью,
Добившись удвоения зарплаты.
Он дать сумел нам в детские года
Снег Бакуриани, звездный воздух Крыма.
Все, что потом уже невосполнимо,
Дал вовремя, а значит, навсегда.
Публикация - http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1998/12/alih.html
* * *
Главная одержана победа.
Но, глядишь, победный день прошел,
И как будто сделано пол дела -
Тот победный все решивший гол
Ничего сегодня не решает
И неповторимостью своей
Долгой славой исподволь мешает.
Подавай победу поновей!
* * *
Спит баскетболистка в самолете,
После поражений и побед.
Дух порой летает ниже плоти -
Снится ей расчерченный паркет.
А закат багровый, беспредельный,
Над закатом - темное крыло.
Вновь турнир закончен двухнедельный,
Только напряженье не прошло.
Снятся ей зарядки, тренировки
И полет оранжевых мячей.
Скоро предстоят переигровки
В сфере ослепительных огней.
Проступает звездное пространство,
И над бесконечною страной
Спит она, беспечна и прекрасна,
В небо вознесенная игрой.
ГАНДБОЛИСТКА
Меж тем как слонялся я в залах пустых,
Потрепанными развлекаясь мячами,
Меж тем как я бил беспорядочно их
Ногами, ракетками, лбом и плечами,
Меж тем как, услужливый спарринг-партнер
То антрепренеров, то главных поэтов,
Я был прозорлив и умел и хитер,
Дотягивая до решающих сетов,
Меж тем как морщины спортивного лба
Наморщив в потугах пустых вероломства,
Я все размышлял, чем воздаст мне судьба
За очередное такое знакомство
Меж тем, как кончались и дни и дела
И я на ночлег отправлялся неблизкий,
Упорно работа прекрасная шла -
Броски отрабатывали гандболистки.
Где грубых защитниц тугой полукруг,
Где краткость свистков и сирены протяжность,
Полет я заметил нервических рук,
И томность финтов, и движений вальяжность.
Чураясь полощущих сетки голов.
Вне связей командных, вне злости и спайки,
Была она словно погибших балов
Беспомощный призрак в расписанной майке.
Затянутая вентилятором в цех,
Так мечется бабочка между станками
И, не замечая смертельных помех,
Летает, и бьется, и машет крылами…
* * *
Я верен воле и свободе.
Но на контроле, на проходе,
Протиснусь я сквозь турникет
И предъявлю входной билет.
Сую его без разговора,
Смотрю на руки контролера -
От зрелища свободы нет.
* * *
Летят, не соревнуясь, птицы
На безразличной высоте.
И только мне дано стремится
От старта к финишной черте.
Они летят, беспечно кружат,
Взлетают порознь, невпопад.
Они крылами не нарушат
Того, над чем они летят.
На небосводе неделимом
Нет верст - есть взмахи птичьих крыл.
И расплывающимся дымом
Костер его не разделил.
И потому, в пустом паренье,
Пересекая небосклон,
В своем спортивном оперенье
Любая птица - чемпион.
Не в голубом, а на зеленом,
Где вдоль судьбы стоят столбы,
Мне дано быть чемпионом
Без окрыляющей борьбы.
И пусть победно мчатся птицы,
Но лишь во мне давно возник -
Чтоб нескончаемо продлиться! -
Соперничества страстный миг.
Я утомляющимся нервам
Запаса сил не дам сберечь.
Я должен первым, самым первым
Черту любую пересечь.
Пусть я не выиграл ни разу,
Но, худший спринтер и игрок,
Я должен верить: эту трассу
Я лучше пробежать не мог.
И пораженьем я доволен,
Раз больше нет в запасе сил:
И даже проиграть я волен,
Когда себя я победил.
* * *
У дороги на Ржев,
среди рек, лесов,
На сыром картофельном поле
На ведре сидит Эдуард Стрельцов -
Эпоха в футболе.
Выбирает и выгребает он
Из грязи непролазной клубни,
А в Москве ревет большой стадион,
Отражаясь в хрустальном кубке.
Вся страна следила за пасом твоим,
Бедолага Эдик.
Ты прошел по всем полям мировым
От победы к победе…
Но нашел ты поле своё.
У него вид не броский,
Слышь? -
Отсидел ты в Новомосковске,
На ведре теперь посидишь.
А в Бразилии выезжает Пеле
Из дворца на своем лимузине.
На водку хватает тебе, на хлеб,
Сапоги твои на резине.
Бакенбауэр, вы негодяй! -
Вы торгуете собственным именем.
А у нас поля чуть-чуть погодя
Поутру покроются инеем
Называли тебя величайшим гением
Сэр Рамсей, Бобби Мур.
Не обделил тебя бог и смирением.
Кончай перекур!
1974 г.
Антология русской поэзии 20-го века.