Присказки про русскую водку, вводят в ступор иностранцев
Выражение «между первой и второй-перерывчик небольшой» заставляет дергаться в нервных судорогах любое немецкое лицо. Даже если он уже выпил, он вряд ли придет в себя до завтрашнего утра, а тут ему сразу же предлагают выпить вторую.
Штрафная. Тут, конечно, я отрывался по полной… Скажем прямо, требовалась штрафная в силу немецких национальных особенностей, не очень часто, и потому я восполнял пробелы количеством. Вдобавок, наливая от всей души, я мысленно всегда вспоминал о неудачных матчах нашей сборной против немцев. Ну, я же не виноват, что моя первая ассоциация, связанная с этим словом, является футбол.
Выражение «остограммиться, а не ополлитриться» способно заставить выпить любого немца, так как в нем заложен понятный им принцип рациональности и рассудительности. Объясняю... Если, кое-как переведя совершенно непереводимое «остограммиться», я убеждался в отсутствии стремления лечиться у очередного немецкого пациента, я добавлял вторую часть фразы «…,а не ополлитриться». Тут конечно, мозговые шестеренки приходили в движение, и ситуация показывала «положительную динамику».
Шутливая классическая присказка «водка без пива - деньги на ветер» заставляет правое и левое полушарие немца меняться между собой местами. По аналогии с васнецовским «витязем на распутье», он оказывается перед тяжелейшим выбором в своей жизни. С одной стороны, он не может допустить ни цента излишне потраченных денег. С другой, немцу отказаться от немецкого пива, это словно потерять преданного коня... И прямо, он тоже пойти не может, так как это означает отказ от водки и закуски, а на халяву, как известно, «и уксус сладкий».
Призыв «Вздрогнули!» я использовал так часто, что мои немецкие товарищи уже автоматически вздрагивали от любого шороха и напрашивались сами.
Когда я сказал эту фразу, официантка облила пивом посетителей, а управляющая бара решила, что я нобелевский лауреат
Однажды мы с моим приятелем Максом решили отметить 23 февраля в одном берлинском баре. Мы выбрали место возле окна и начали изучать меню. В качестве напитка мы единогласно проголосовали за водку и сделали заказ. Мы начали непринужденную беседу, и не прошло и пяти минут, как наша официантка уже несла его на подносе. Наша бутылка с беленькой стояла в самом центре, окруженная кружками с замечательным немецким напитком.
Натюрморт настолько впечатлил меня, что я уже было, хотел сделать фотку и выставить в интернет. Очаровавшись такой «красотой», я настроился на нужный лад и был готов классно и с пользой провести этот вечер. Официантка расставила стопки, и в ту секунду, когда она уже хотела ставить водку на наш стол, я вдруг ни с того ни с сего сказал:
«Да-да, вот сюда ставьте, ведь одна бутылка водки - нормально, две много, а три мало».
Уже лучше бы я этого, ей-богу, не говорил, ее поднос зашатался, потерял равновесие и все пиво вмиг «съехало» на посетителей, сидевших за соседним столом. С застывшим от шока лицом, девушка на автомате тут же извинилась. Лишь ее взгляд недоумевал, как такое бывает, что «две бутылки водки много, а три мало». Ее вопрос, к сожалению, так и остался без ответа, она внезапно зашлась в истерическом смехе, ее увели и больше я ее не встречал.
Тут же возникли другие сотрудники бара во главе с управляющей, я, понимая, что вечер только начинается, решил брать «быка за рога». На всякий случай, я не стал произносить эту фразу вслух, надеюсь, вы понимаете почему…
Управляющая захотела узнать детали случившегося. Я в сочных красках рассказал ей о произошедшем инциденте. Когда я еще раз повторил фразу, которая привела к коллапсу жизни бара в этот вечер, она, конечно, тут же попросила ее повторить. Достав блокнот с карандашом, она с выражением лица ответственного авиационного инженера несколько минут что-то интенсивно чертила в нем. Потом уставившись в потолок, она вдруг начала загибать пальцы на руках.
Мы, молча, следили за ее манипуляциями, наконец, она поняла, что вряд ли она как и любой другой человек сможет постичь истину о том, что «две бутылки водки много, а три мало». Логично решив, что я нобелевский лауреат, она тяжело вздохнула и сказала, что наш скромный ужин будет оплачен баром. А Макс и я с удовлетворением продолжили наш праздник.