БОРИС ХЕРСОНСКИЙ, ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ
***
На советских открытках конца пятидесятых годов
Новый год приходил из космоса или арктических льдов.
В номерной отороченной мехом шапочке черно-белой
на фоне вселенной, хоть звездной, но пустотелой.
Старый, сгорбленный год покорно выбывал из рядов.
Будь ты сто раз юбилейный - уходи, откуда возник,
как выбывает из партии еретик-отставник.
А Новый мог быть солдатиком срочной службы в пилотке,
летчиком в самолете, моряком на подлодке,
Родине - матери из-под красных знамен
во всю зубастую пасть улыбается он.
Бьют куранты. Мама сынка узнает по походке.
В шестидесятые годы на открытках проявляется цвет.
Хрущевская оттепель. Сталину наш прощальный привет.
Я был тогда дошкольником и первоклашкой,
откромленным бабушкиной подслащенною манной кашкой,
двадцать первый съезд, коммунизм неизбежная цель,
гимназический ранец, позднее школьный портфель
с чернильницей-невыливашкой, тетрадкой и промокашкой.
Я тоже был Новым годом. Сейчас - уходящий год.
Боль в суставах, в мыслях - шатание и разброд.
Режим был нелепо скроен, но шит не лыком.
Все месяцы были малы, и только Октябрь был великим,
почему-то великий октябрь наступал в ноябре,
но я об этом не думал - я гулял во дворе
с детскими страхами и моргающим нервным тиком.
А Новый Год был-бил курантами. Всех сплотила великая русь.
Теперь я год уходящий. И ничего не боюсь.
