Не обратно (окончание)
...начало постом ранее.-)
- - -
Волк бежит сквозь лес, на бегу улавливая запахи и звуки.
Колдун, сволочь злобная, охоту натравил! ПРЯЧУЩИЙСЯ СТАРШИЙ ЧЕЛОВЕК! УУУУУБИИИТЬ! Тихо, волк! ХАААРРР! Тихо, я сказал! Показал, значит, что может устроить… И что мне делать? МЫШЬ! ААР! ВКУСНО! ЗАЯЦ!ТАМ!ЗАЯЦ! Хватит, волк! Жить волком вроде уже освоился, только даст ли эта сволочь! ЖИИТЬ ХОРОШООО! Да хорошо, хорошо, только колдун позволит ли? ПОРРРВАААТЬ! Да черта с два его так порвешь, он сам скорее угробит… Может, договориться получится, чтоб отвязался хоть на время. Как ему дать знать? ХАРРР! ПОМЕТИТЬ МЕСТО! Мысль хорошая, только поймёт ли он волчьи метки? ПОМЕТИТЬ МЕСТО КАК ЛЮДИ! Да. ДА! ВОТ ТАК!
Волк бесшумно приближается к стоящему наособицу от других дому. Он внюхивается в многочисленные человеческие запахи, но не обнаруживает никого вблизи. Из дома слышно дыхание двух человек, ровное и сонное. Волк медленно подходит ближе и начинает водить лапой по земле, оставляя царапины когтями.
Проклятье, как криво! Ничего не разобрать… Спокойно, Алексей. Соберись, СЛЕДЯЩИЙ. Стереть всё это… так… теперь снова. Рааааз, дваа, есть! Дааальше… всего три буквы, справимся. Это не отчет по экспедиции писать. Ээээх, где теперь те отчеты…
- Ох ты! Пантелеймон Силыч, глянь чо тут...
Колдун обошел вокруг дома и присмотрелся к нацарапанным на земле буквам.
- Это ж кто смелости набрался, Пантелеймон Силыч? Неужто этот?
- Он самый. И толково придумал. Если кто лишний увидит - так будто кто из ребятни срамное нацарапал, храбрость приятелям показывал. Хитёр...
- От ведь борзый! Нарвался уже дальше некуда и опять на рожон лезет!
- Борзый, да толковый. В стае прижился и знак с умом оставил. Значит, пора уже и поговорить. Скоренько, однако, не ждал так быстро. Так, Прокопий. Сегодня опять у меня ночуешь, а остолопам обоим скажи, чтоб не приходили и с вечера из домов не совались. И ещё вам дело - раззвоните по деревне, что стая злится и выть будут сильно. До утра, мол, повоют, потом уйдут подальше, но из дому ночью лучше никому не лезть.
Пантелеймон Силыч прошелся по еле видным на плотной земле следам и двинулся в сторону леса. Между первыми деревьями он огляделся и принялся чертить щепкой поверх следов. Закончив надпись, колдун усмехнулся и расстегнул штаны.
- Слова человеку, знак волку. Почуешь, прочитаешь, придёшь.
Волк и колдун смотрят друг на друга. Лунного света вполне хватает обоим.
- ТЫ МОГ УБИТЬ. СДЕЛАЛ ВОЛКОМ. ЗАЧЕМ СДЕЛАЛ?
- А ты, парень, говорить уже ловко научился. Быстро схватываешь. Хороший я подарочек СТАРШЕМУ сделал. С него причитается, хе-хе…
- ПОЧЕМУ НЕ УБИЛ? ПОЧЕМУ СДЕЛАЛ ВОЛКОМ?
- Я попусту жизни не лишаю. А так и ты от меня живой ушел, и никому не разболтаешь всего, что насмотреть успел. Да сам, небось, всё понимаешь, чего говорить. Не про это толковать надо. Раз ты меня на разговор позвал, сталбыть, договориться о чём-то думаешь. Ты мне, я тебе, свои ж люди, хоть и не все тут люди...
- ХХААААРРР!
- А вот про это лучше забудь. Не по зубам я тебе. Словом задержу, а там…
- ТВОЯ СТАЯ СПРЯТАНА! ЧУЮ РЯДОМ!
- Верно чуешь. Прокопий присматривает, и если что, промаха не даст. И довольно об этом. Чего от меня хочешь-то? Если обратно перекинуться, то сразу забудь. Ножа того уже нет, а без него обратно совсем никак, даже если б я захотел. А вот, скажем себе здоровья и жизни побольше да удачи стае своей выговорить можешь. Глядишь, когда и СТАРШЕГО сменишь.
- НЕ ТРОГАЙ СТАЮ. НЕ СОБИРАЙ ОХОТУ НА СТАЮ. УДАЧА И ЖИЗНЬ ХОРОШО. ЧТО ХОЧЕШЬ Я ДЕЛАЮ?
- Что тебе делать? Спрашиваешь, что я хочу за то, что ты спокойно волком поживешь?
- ДА.
- А пока даже и ничего. Просто запомни накрепко, что когда позову, не стоит прятаться, а чего попрошу - лучше не отказывай. На удачу стае твоей словечки нужные скажу. Пока что живи.
- ЖИВИ.
- Всё, как ты сказал, Пантелеймон Силыч. Больше волков близ деревни не слыхать стало.
Колдун прищурился, глядя на старосту. Не спеша окинул взглядом дома и людей на поле невдалеке.
- Я пустого не болтаю, Тимофей Никитич. Угомонились звери, можно покамест за скотину не бояться.
Староста долго молча смотрел вслед Пантелеймону Силычу, прикидывая в уме, что и как говорить отцу Филарету, который обещал к вечеру заглянуть для беседы. Что думает батюшка о живущем в старом доме на краю деревни, знали все. Впрочем, как помнил Тимофей Никитич, то же самое думали и говорили, порой даже с амвона, и два предшественника отца Филарета. Живущему в крайнем доме это не вредило.
Волк бежит сквозь лес, на бегу улавливая запахи и звуки.
ПРЯЧУЩИЙСЯ СТАРШИЙ колдун пока не тронет. ХАРРР! ЧТО ЗАХОЧЕТ? А ведь захочет, и чего-то простого ведь не захочет, да и хорошего тоже вряд ли, иначе к чему бы ему волк... Да вот не отвертеться... ПОРРРВАААТЬ! Не порвать его так. Думать надо. МЫШЬ! ТАМ! ХАААРРР! ВКУСНО! И впрямь вкусно.
Волк выбегает на поляну. На поляне другой волк стоит перед волчицей.
- ХАРРРРР! УХОДИ! СЛЕДЯЩИЙ. УХОДИ!
- ЖИВИ. ПОЧЕМУ УХОДИТЬ?
- Я ГОВОРЮ! УХОДИ! ПОРРРВУУУ!
Волчица отходит в сторону и смотрит на Следящего, склонив голову вбок.
- НЕ УЙДУУУ! ХАААРРААРРР!
Волки медленно сближаются, оскалившись.
ПОРРВУУУ! УБЬЮУУУ! Ну вот опять влип… Этот-то наверняка лучше меня умеет… ХАААРРР! Сейчас бросится и за горло… Я САААМ РРРВАНУУ! Нет, не так. А так, как они не делают…
Большой волк бросается на Следящего. Тот кидается вперёд и влево, припав к земле, и правой передней лапой сбоку сильно рвёт шею напавшего.
- ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! ХАААРРР!
Следящий опять уходит от броска в сторону и вновь цепляет лапой за шею, на этот раз сильнее рванув. Нападающий пытается повалить его передними лапами, Следящий кусает его у самых когтей и отскакивает вбок.
- ТЫЫЫ! ЧТО?!
- УХОДИ. Я СЛЕДЯЩИЙ. УХОДИ.
Волк отступает, сильно хромая и болезненно сглатывая, потом поворачивается и уходит прочь. Волчица медленно подходит к Следящему, не отводя взгляда.
Волк бежит сквозь лес, на бегу улавливая запахи и звуки.
ХААААРРР! ХОРООШООО! АААРРР! ОНААА! ХОРОШООО! ПОРРВАААЛ ХОРРРОШООО! А вот почему, кстати, порвал? Правильно, дрался как человек, а не рвал, как волк. Этот ХАУРР! не понимал, что я делаю, вот и испугался…а ведь выходит, когда делаешь не как привычно, можно не только влипнуть в передрягу, но и выпутаться! ОНАААА! ХААААААРР! ОНААА! Стоп! Стой, волк. Спокойно, Алексей, сохраняем рассудок.
Волк останавливается на поляне. Обнюхивает большой пень, обходит вокруг него. Потом садится и долго протяжно воет.
НИКАААК! НЕ СДЕЛАЕТ ОБРАААТНООО! Да, он позаботился, чтоб обратно было не перекинуться... Нож испортил, ПРЯЧУЩИЙСЯ СТАРРРШИЙ! Обратно сделать он не может, нож для оборотня главная вещь, по всем записям сходится, что только с ним на том же месте можно обратно… а если не обратно? ДАААА! НЕ ОБРАТНО! ВПЕРЁД!
Волк поднимается и медленно уходит с поляны.
ПРЯЧУЩИЙСЯ СТАРШИЙ ЗЛОЙ. НЕ БОИТСЯ. И хоть он явно наособицу от людей держится, но зла от него не ждут, наверняка он помогает иногда… например, стаю волчью придавить, ага. А вот мои расспросы, да как я начал по паре обмолвок в разные места ходить… БОИТСЯ ДАЛЁКИХ! да, внимания властей повыше старосты ему совсем не надо… ДАААА! Теперь думаем. ДЕЛАЕМ ЗНААКИИИ! Думаем, Алексей.
- Пантелеймон Силыч! Глянь-ка...
Прокопий раскрыл мешочек и показал несколько окровавленных крысиных голов, что только что собрал по верху плетня вокруг малого дворика Краюхиных.
- Мне Клим показал, начал выспрашивать, что ты такое затеваешь, а вроде ж ничего не говорено было, вот я и решил убрать на всяк-так...
- Верно сделал. Молодец. - колдун хмуро посмотрел на мерзкую добычу. - Это под меня, похоже, один зверюга шибко умный подкапывает... Дзыга мне уже показал другое поганство, только он сразу ко мне побежал. И видать, не всё прибрали.
Решительно шагавший в сторону Пантелеймона Силыча староста был мрачен и сердит. На ходу он потряхивал мешком, держа его подальше от себя.
- Ладно, пойду я. - Прокопий замялся. - А ты, Пантелеймон Силыч, потом ещё позади твоего дома посмотри. Там тоже знаки, я трогать не стал.
Колдун и волк смотрят друг на друга.
- МОГУ написать донос, передать по телеграфу, телеграфиста пугану - передаст, что напишу, а заодно и слухи пойдут… СДЕЛАТЬ ЗНАКИ ТЕБЯ УЗНАЮТ.
Волк чертит буквы на земле.
- Что ты там накалякал-то? «ЗНАО ГДЕ ТГЛЕГРАЗ ЗАОТАВЛО ПСРЕДАТБ»… И впрямь писать научился, молодец. И что думаешь, сможешь меня так погубить?
- УБИТЬ НЕТ. СИЛЬНО ПОРРВАТЬ. Я УЙДУ ДАЛЕКОО! НЕ ДОГОНИШЬ! ЗНАКИ БУДУТ РАЗНЫЕ! ЗНАКИ БУДУТ СНОВА! ПРИДУТ ДАЛЁКИЕ ПОКАЖУ ИМ!
Пантелеймон Силыч с прищуром смотрит в глаза Следящего.
- Смелый ты. А вернее сказать, борзый. Ведь только что договорились жить мирно - а ты заново угрожать лезешь, да ещё по деревне баламутить удумал. Думаешь, тебе только Прокопий с ружьем или охота деревенская в ответ будут? Ты вообще стоять передо мной сейчас не боишься, волчина?
- ТЫ ОПААСНЫЙ. СЕЙЧАС ОПАСНЫЙ. ПОТОМ ОПАСНЫЙ. ГОВОРИМ СЕЙЧАААС!
- Ну ладно. Раз так грозишь, что-то выменять хочешь. Если не про обратно перекинуться, то говори.
- НЕ НАЗАД ЧЕЛОВЕК. ВПЕРЁД ЧЕЛОВЕК.
- Что? Яснее говори. Или напиши, - колдун ухмыляется. - Раз так насобачился.
Волк долго чертит буквы… «НЕ ВСЗВРАШАИ ИВ ВОПКА ОВРЛТНО СДГЛАИ СБОРОТ ВОАКА В ЧГЛСВЕКА».
- Оборотить волка человеком? Вот как если б мне в голову взбрело любого из твоей стаи взять да в человека перекинуть?
- ДААААА! СДЕЕЕЛААЙ!
Пантелеймон Силыч молчит, молчит долго.
- Совсем ты, видать, сдурел в волчьей шкуре. Чтоб волка в человека перекидывать - такого никогда никто не учинял…
- ХААРРААА! ТЫ УМЕЕШЬ ДЕЛАТЬ ТОЛЬКО КАК РАНЬШЕ? ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НИЧЕГО САМ?
Колдун поднимает руку с хитро сложенными пальцами, хмурится, опускает руку.
- Ох, дерзишь, волчина. Хотя мыслишка-то и впрямь занятная… А вот скажи, умник лохматый, зачем мне это делать? Если, скажем, угрозы твои мне - плюнуть да растереть?
- НИКТО НЕ ДЕЛАЛ РАНЬШЕ. ТЫ СДЕЛАЕШЬ. ТЫ БУДЕШЬ СИЛЬНЕЕ. СТАРШИЙ СТАРШИХ.
Пантелеймон Силыч молчит, молчит долго. Потом усмехается.
- Хитёр ты, проныра городской. Надо обмозговать. Уходи, не озоруй, а через пару деньков забегай, как знак дам. Живи.
- ЖИВИ.
***
Пантелеймон Силыч неспешно шёл по деревне.
- Дзыга, не мельтеши. Добыл, чего велено было?
- Да, вот…
- В сарай за домом неси. Пока больше ничего не нужно. Да, ты давеча узелок на удачу особую просил - держи. Потаскай при себе с недельку и подкатывай к своей Глашке.
Клим выпучил глаза вслед Дзыге, потом робко посмотрел на колдуна.
- Пантелеймон Силыч, а может, мне тоже чуток подсобишь? Есть у меня…
- Дело у тебя есть, сейчас расскажу, какое. А потом уже расскажешь, где у тебя зудит. Когда сделаешь, что велю.
Пантелеймон Силыч двинулся дальше, мимоходом отвечая на приветствия односельчан. Те опасливо поглядывали ему вслед.
Волк приближается к колдуну, держа в зубах большую кость. Обгрызенный конец кости делает её похожей на очень грубый нож.
- ЖИВИ!
- Ну, живи. Волчья кость, заточенная зубами? Дельная вещь. Это кого ж ты загрыз?
- НАДО БЫЛО. ДОБЫЛ. Не его дело, и всё… ВОЗЬМИ! СМОЖЕШЬ С ЭТИМ СДЕЛАТЬ?
- Надо ещё обдумать кое-что, но пожалуй, можно попробовать. Сам-то понимаешь, что может и не получиться, а можешь ведь и сдохнуть?
- ЗНАЮ.
- Волком ты жить научился, да и человеческий ум удержал - может, не стоит на рожон лезть?
- ДЕЛАЙ.
- Твоя шкура, парень, а мне и впрямь любопытно стало. Ну значит, завтра к ночи приходи на круглую поляну, куда я говорил. Там и начнём, как луна поднимется, в аккурат полная будет.
Пантелеймон Силыч не спеша подошёл к своей калитке. Все трое уже ждали его. Прокопий снисходительно посматривал на Клима и Дзыгу, которых одолевало любопытство.
- К ночи собирайтесь, топоры захватите, выходите порознь, да с оглядкой! Дуйте по дороге к кривому камню. В овражке вы двое останьтесь, а ты, Прокопий, к камню дальше иди. И вот что, Клим! И ты, Дзыга, слушай и делай ровно как сказано! Из оврага ни шагу, если не позову сам. Если позову - ветром неситесь на поляну да топоры наготове держите. А не зову - сидите на месте, как прилипши. Поняли?
- Да понятно, Пантелеймон Силыч, что не понять. А потом хоть расскажешь, что за дело на поляне?
- Будет что можно вам понять - сами увидите и поймете, а нет, так значит и лишнее. Хватит болтать, по домам.
Клим и Дзыга, озабоченно переглядываясь, отправились прочь. Прокопий посмотрел вслед уходившим, перевёл взгляд на колдуна.
- Что-то хитрое ты задумал, Пантелеймон Силыч. Глаза у Вас по особому горят, вот точно как давеча, когда решили того проныру…
- Утихни. Соображаешь, да зря языком мотаешь. Сам всё увидишь.
Колдун закрыл за собой калитку и направился в дом.
Волк и колдун стоят около пня, залитого светом полной луны. Колдун подаёт волку обгрызенную кость, похожую на нож.
- Обходи пень. Три раза по солнышку.
Волк идёт вокруг пня, колдун следует за ним, отставая на пару шагов.
- Отдавай нож… тьфу, кость давай сюда! Вот ведь, что волк, что собака - дашь кость, так поди забери потом…
Пантелеймон Силыч втыкает кость в трещину на пне и становится рядом с волком.
- Круг луны из крови уходит, в небеса приходит, свет на звере бегучем, свет на звере ходячем...
Волк замирает, глядя на разгорающееся свечение, исходящее от пня.
- Лапы приходят, ногами уходят, ходит зверь двуногий, в руках его скот рогатый да безрогий...
Волк сжимается, как перед прыжком, в горле нарастает рычание. Колдун кладёт руку ему на загривок.
- Шерсть или кожа, на душе всё то же, тело не рождено, в другое заключено, вперёд идешь, куда велено, попадешь…
Волка бьет крупная дрожь.
- Свою волю собери, по моей воле делай!
Колдун резко сжимает волчью шкуру за ушами, брызгает кровь.
- Первый раз - как не было! Давай!
Волк мощным прыжком перелетает через пень, приземляется на лапы и сразу разворачивается обратно, вздыбив шерсть.
- Второй раз - вышло и прошло!
Волк с рычанием прыгает обратно, едва не сбивая с ног колдуна. На этот раз он поворачивает к пню медленно, его лапы дергаются, рычание сменяется воем.
- Третий раз - что случилось, тому и быть! Делай!
Волк неуклюже прыгает через пень, шерстью на брюхе цепляет воткнутую кость, падает наземь. Эхо повторяет дикий вой. Свечение пня выхватывает судороги скручивающегося узлами тела, летящую клочьями шерсть, искаженное болью лицо.
***
Голый человек стоит перед колдуном, переминаясь с ноги на ногу. Он смотрит на свои руки, будто не узнавая их.
- Что, не твои? И все тело не твое?
- ООООТВЫЫЫК... Отвык. Отвык. Моё тело.
- Твое, да не совсем, парень. Ты получше приглядись, оно забавно получилось.
Алексей Кобленков, внештатный сотрудник экспедиции отделения этнографии Императорского Русского Географического общества, смотрит на свое отражение в луже. Света полной луны достаточно, чтобы понять, о чем говорил колдун.
- Да. Подрос ты чуток, волком побегавши. И в плечах стал шире, заматерел изрядно. А уж мордастый сделался - родные не признают. Я ж говорю, забавно вышло!
- Почему так?
- Да кто ж его знает, ты первый, кто вот так перекинулся, я про такое и не слыхивал. Я просто волка в человека направил, а кто там лицом да телом выйдет - это как давеча гадать бы, какой волк из тебя получится. А вообще радуйся, что живым обернулся.
- Мог умереть?
- Запросто. И подыхал бы тяжко и муторно. Или мог уродцем каким выйти, без лица человечьего или ещё в каком виде непотребном. А тут получше прежнего слепился. За такое и спасибо сказать не грех.
- Спасибо.
- Говоришь, да без охоты. Ладно, потом поймёшь, как тебе повезло. Или не поймешь, невелика забота. Всё равно никому не расскажешь, от того тебе самому худо выйдет.
- Что теперь?
- Уходи. Через лес до чугунки доберешься, там как к людям выйдешь, наврёшь с три короба, мол в лесу потерялся да блуждал незнамо где. Держи портки драные да рубаху, и вот чуни старые. Дорогу-то через лес отыщешь или уже позабыл волчье умение?
- ИДУ ТАМ… Знаю, где идти. Не так хорошо чую, но дорогу найду.
- Сталбыть, волчье разумение тоже осталось. Любопытно, как ты с ним жить будешь. Ладно, если вдруг в наших краях сдуру вновь окажешься, заходи в гости, хе-хе… Любопытство тебе, небось, не отшибло, а я глядишь, и расскажу чего. Борзый ты и соображаешь быстро, когда припрёт, получше моих дурней будешь. Поглядим, что тебе показать можно.
- А вот зайду.
- Милости просим в таком разе. Только если часом не один окажешься, наперёд других заходи. Подскажу, куда соваться не надо. Сам понимаешь.
- ЗНАЮУУ... Понимаю. Всё, пошёл я.
Человек идёт по ночному лесу, безошибочно переступая корни и находя тропинки, ведущие в нужную сторону. Время от времени он бросает взгляд на полную луну и странно передёргивается всем телом.
Стук колес на стыках создавал ритм для целого оркестра из скрипа скамей, кашля и шороха одежды пассажиров, чьи разговоры звучали неразборчивым хором в вагоне третьего класса. Для Алексея Кобленкова это была невыразимо прекрасная музыка, каждый звук которой напоминал о возвращении к знакомому и привычному.
Видеть лес, проносящийся за окном, сидеть на деревянной скамье, чувствуя ногами подрагивание твердого пола, вдыхать запах табачного дыма и чувствовать сквозь него множество людей, разных людей, скучающих, ожидающих, раздраженных...
Первым делом - домой, надеюсь, ребята позаботились, чтоб вещи мои не порастащили. Привести себя в порядок - и доложиться на кафедре, и в экспедиции потом тоже. Да, для отчета материала точно хватит, да и на пару отдельных докладов. Эх, главного никак нельзя записать, а то бы… А то бы сразу в Пантелеймоновскую отвезли, ага, не дожидаясь обсуждений. Ничего, в следующем сезоне ещё посмотрим, куда там не соваться, а куда и можно! ПОГОВОРИМ СО СТАРШИМ! Эх, со СТАРШИМ теперь вряд ли получится, а вот С ПРЯЧУЩИМСЯ ПОГОВОРИМ! с этим старым чёртом есть о чём поговорить…
Поезд замедлил ход. За окном ползли дома вдоль дорог, говорящих о приближении к городу.
Только бы после этой истории с блужданиями по лесу не выкинули из списка на будущий сезон, несмотря на все доклады… Хотя если материалы примут в «Заметки», надо будет об этом поговорить с начальником экспедиции, если этот СТАРШИЙ СКАЖЕТ… с моими материалами ЕЩЁ ПОСМООТРИМ, КТО ТУТ СТАРШИИИЙ! Так, волк, не шуми. Не шуми, рановато. А там посмотрим, да… Пригодишься ещё, наверняка пригодишься… ОООУУУУ! Тихо, тихо. Не всё сразу.
За окнами поезда проплывали теснящиеся пятиэтажные здания. Приближался вокзал.
(рисунок Фукса Дефинбахера)