На выпускном вечере в честь окончания школы каждому из учеников моего класса сделали подарок. Подарки у всех были разные и подобраны классным руководителем. Мне подарили собрание сочинений Ницше и учебник латинского языка. Это был 1998 год.
Немного позже во время долгого ночного перелета я впервые читал Ницше - “Волю к власти”. Моё знакомство с ним началось с самого конца и пошло буквально в обратном порядке. Сегодня спустя столько лет я помню в деталях те образы, в которые у меня сложился его краткий рассказ из вступления книги об истоках идеи, что легла в основание незаконченного труда. Это его рассказ сестре, где он описывал впечатления от прошедших мимо него на один из фронтов Франко-Прусской войны солдатах. Величественность - в этом действе он видел её. Но я увидел что-то другое - то, чего он ей не рассказал. Изгиб улицы, мощеный тротуар, серо-зеленый угловой дом с потемневшими от грязи некогда белыми оконными рамами, выходящими сразу на две стороны и этот кавалерийский полк, спешно прошедший в строе. В крайнем, ближнем к нему ряду была одна лошадь, которая не слушалась наездника и тому было очень тяжело с ней справиться. Она сбивала строй и, отказываясь подчиняться, шла вперед сопротивляясь, с очень большим усилием. Как все странно выглядело. Я не мог увидеть никакой величественности, но лишь чью-то обреченность во имя чей-то власти. Спустя многие годы я думал, а как могла бы сложиться судьба Ницше и чтобы он написал, если тот всадник так и не справившись с лошадью, вдруг отдался бы гневу, что он сдерживал и, соскочив на землю… начал бы её избивать прямо там? Это был 1870 год.
Читать “Волю к власти” было также тяжело как и представлять эту сцену. Я не мог согласиться практически ни с чем из написанного.
Двигаясь назад в ретроспективе его трудов, я хотел найти то место, где что-то изменится хоть на мгновение. И произошло это среди того, что никогда не было заметной стороной его наследия - со стихами, точнее одним стихотворением “Vereinsamt”. Оно было написано как и многие другие в переломный момент его жизни. Это был момент, когда он ещё не окончательно разделил свою гениальность с той неведомой античеловеческой силой, что вырвала из под его пера последующие катастрофические пророчества, ставшие нормой, отлитой с детства в идеях и представлениях нынешних людей, считающих себя прогрессивными представителями человеческого рода. Тех людей, которые никогда даже не читали этих книг. Несмотря на всё эти идеи живут сегодня словно огромные уродливые тени, стоящие за каждой спиной. Я имею ввиду “Ecce Homo”, недописанного “Антихриста” и “Волю к Власти”. Это был 1884 год.
Рабочая тетрадь Фридриха Ницше, где в 1884 году было записано стихотворение “Одинокий”. Оно находится на правой странице и начинается с начала строки: первое четверостишье под цифрой 1. Далее справа второе, ниже по правому краю третье и т.д.
Понять все, что я выше написал, я смог лишь тогда, когда получил возможность прочитать это стихотворение на немецком. Существует некоторое количество его переводов, включая литературные, изданные в собрании сочинений, но никакие из них, не говоря о гуляющих по интернету, не показали мне того, что я увидел за фасадом рифм на немецком языке.
Click to view
Очень редко я перевожу стихи и я перевел это. Именно в той версии, как оно было издано впервые в 1894 году на 1431 странице “Литературного журнала” (Das Magazin für Literatur). Делая этот перевод, я хотел передать то, что, как мне показалось, важно увидеть в этих строках людям, живущим сегодня. В первую очередь тем, кто очень легко находит убежище для своей души в культуре, что творится вокруг нас сейчас. Это очень общее заявление, но и мы речь ведем не о многотомном трактате, а всего лишь о 24 строках. Но в них Ницше, находясь на перепутье, в точном и почти буквальном переживании надвигающейся атмосферы новой культуры, что буквально раздавила человечество, и так сказал очень много. Он слишком долго смотрел в эту бездну. Глядя в глаза этого чудовища, что вот-вот отнимет у него его же самого, он смог показать в этих образах тот мир, что грядет и станет уже нашим домом.
Это стихотворение обращение к нам. Если понять этот момент верно, то можно увидеть, что этот исключительно сильный человек сошёл с ума, ощутив то, что сегодня считается нормой - мир полный холодного рассудка и отчуждения, стремящийся разделять людей по разным признакам, покоящийся на ложных ценностях и вымышленных богах. Это мир, где правит глупость. Дурак (der Narr - нем.) - так он обращается к своему герою.
Это мир, принимая который, мы готовим себе участь не лучшую, чем постигла Ницше. Разница в том, что он, увидев в образах и поняв ужас надвигающегося холода, отшатнулся. Мы же усиленно воплощаем этот холод сегодня, например, в погоне за обсчеловечивающими нас технологиями во вне и принимая мертвую культуру как яд внутри нас. Мы грезим об этом холоде. Но сегодня это делается без малейшего понимания, словно в трансе.
1431 страница “Литературного журнала” (Das Magazin für Literatur), где в 1894 году впервые было опубликовано стиховорение “Одинокий”.
В переводе я пытался найти баланс между передачей смысла и размером. Это стихотворение велико не только своей формой, но и содержанием и смыслом каждого использованного слова, что я и попытался хоть в какой-то мере показать.
“Одинокий”. Фридрих Ницше.
Вороний гвалт
И стая в город держит путь.
Вот снег упал,
Здесь дом мой, чтобы отдохнуть.
Стоишь, ропак,
Глядишь назад уже давно.
Тебе, дурак,
Сбежать в мир от зимы дано?
О мир - врата
В юдоль безмолвия и льда.
И утерять,
Что ты - себя утратить навсегда.
Стоишь, поблек,
Ты проклят по зиме блуждать,
Как дыма бег,
Что в небе снегом хочет стать.
Лети, а крик
В безмолвный клич свой обрати.
Укрой, дурак
Во льду то сердце, что в крови.
Вороний гвалт
И стая в город держит путь.
Вот снег упал.
Где дом твой, чтобы отдохнуть?
Vereinsamt. Friedrich Nietzsche
Die Krähen schrein
Und ziehen schwirren Flugs zur Stadt:
Bald wird es schnein -
Wohl dem, der jetzt noch Heimat hat.
Nun stehst du starr,
Schaust rückwärts, ach, wie lange schon,
Was bist du Narr
Vor Winters in die Welt entflohn?
Die Welt - ein Tor
Zu tausend Wüsten stumm und kalt;
Wer das verlor,
Was du verlorst, macht nirgends halt.
Nun stehst du bleich,
Zur Winter-Wanderschaft verflucht,
Dem Rauche gleich,
Der stets nach kältern Himmeln sucht.
Flieg, Vogel, schnarr
Dein Lied im Wüstenvogel-Ton.
Versteck, du Narr,
Dein blutend Herz in Eis und Hohn.
Die Krähen schrein
Und ziehen schwirren Flugs zur Stadt:
Bald wird es schnein -
Weh dem, der keine Heimat hat.