Мелочи жизни.
Знаете, в чем принципиальная разница между моей жизнью во Франции и жизнью в Китае?
«Вот это сравнил!» - скажете вы. И будете правы. Но не совсем. Потому как разница, на первый взгляд, действительно во всем. Еда, погода, люди, ритм жизни - разное всё. Но для меня, как это ни странно, все вышеперечисленное не имеет особого значения (оговорюсь - при условии, что это не выходит за пределы разумного).
То есть погода на юге Китая, конечно, жарковатая. И влажность высокая. А в пригороде Парижа - наоборот. Но и погода в Париже, и погода в Шэньчжэне для меня приемлемы, хотя и различны. А это главное. Кухня тоже отличается кардинально. Но если я и предпочитаю больше европейскую кухню, это совсем не значит, что китайская кухня меня не привлекает. Очень даже привлекает. С минимумом европейской кухни я могу существовать совершенно комфортно. То есть при всех своих различиях, и французская кухня мне подходит, и китайская. А то, что они диаметрально разные - не критично.
И так далее.
Тогда в чем же кардинальное отличие в этих моих «двух жизнях», если ни климат, ни еда, ни все остальное меня особо не колышут?
Кардинальное отличие для меня находится на микро-уровне. Не на макро.
Современный Китай (это для тех, кто по какой-то причине является жертвой информационной блокады) - прекрасное место для жизни и работы современного человека. А город Шэньчжэнь - это город «первого ряда» (а по моему убеждению - так вообще лучший в Китае). Прекрасная инфраструктура, невысокие цены, отличные условия ведения бизнеса, неплохой климат, парки и море. Я уже писал, что в Шэньчжэне я не задумываюсь о ценах на такси, рестораны и о расходах на домработницу. Все быстро, комфортно, удобно и недорого.
Но при всем этом идеальном бытовом комфорте проживания на юге Китая, я там ежедневно получаю десятки небольших ложек дегтя в, казалось бы, медовую жизнь. И суть этого дегтя знакома всем, живущим или приезжающим в Китай.
Как пройдет мой среднестатический день в Китае? Утром я поеду на работу на машине - меня несколько раз подрежут. Я буду переходить улицу - таксист постарается проехать прямо передо мной, сэкономив жизненно важные пять секунд времени и чуть не отдавив тебе ноги. Кто-то опять будет орать по телефону в заполненном лифте. Кто-то бросит пустую сигаретную пачку на чистый газон, кто-то будет плеваться, в магазине - кто-то лезть без очереди и так далее. Мелочи? Однозначно. Можно ли с ними примириться? Может быть. Можно ли сделать так, чтобы их абсолютно не замечать и чтобы они абсолютно не раздражали? Авотхуй, простите меня за мой французский.
Я не претендую на сверхтолерантность. Я обычный человек, имеющий (хотя и не ищущий) сотни возможностей раздражаться по всякого рода мелким поводам. Поэтому в результате эта, на первый взгляд, комфортная жизнь экспата в Китае, становится малопригодной для пути к просветлению. Сложно идти к просветлению, раздраженно расталкивая орущую и плюющуюся толпу. (Возможно, эта толпа тоже идет к просветлению, но все в ней норовят пролезть без очереди).
С другой же стороны, современная Франция (а конкретно, Париж и пригород, в котором я и проживаю) мало похожа на рай. Все эти экономические кризисы, безработицы и нашествия афротунеядцев мало способствуют воплощению рая в отдельно взятом Иль-де-Франсе. Погода так себе. Чистота парижских улиц уже давно подвержена сомнению. А уровень цен совершенно не способствует бытовой расслабленности. Отдав разок 170 евро за такси до аэропорта (в объезд пробок, правда), я предпочитаю теперь ездить туда на RER. А о таких привычных в Китае нянях, домработницах и частных учителях даже разговор глупо заводить.
И в то же время, во Франции, в своей повседневной жизни, я получаю уйму микро-удовольствий.
Например, тем же самым среднестатическим утром, отводя детей в школу, я выйду из дома и вдохну лесной воздух. Обычная приятная мелочь? Да. Но вряд ли она когда-то надоест. Затем, возможно, нам навстречу попадется какая-нибудь незнакомая старушка. Которая, видимо, живет в нашем жилом комплексе, но которую я ни разу не видел. И она меня. И тем не менее, она обязательно скажет:
-Bonjour, monsieur.
- Bonjour, madame, - обязательно отвечу я.
По дороге школу нам надо будет перейти дорогу. И перед нами непременно вежливо остановится автомобиль (вежливо - то есть плавно сбросив скорость и остановившись заранее). А я непременно скажу водителю «спасибо» кивком головы.
На станции RER будет утренняя толчея и, возможно, мне кто-то наступит на ногу. Или я толкну кого-то. Но мы тут же искренне извинимся друг перед другом, причем совершенно не важно, кто был в действительности виноват.
Отведя детей в школу, на обратном пути я зайду выпить кофе с «chausson aux pomme » и, без сомнений, буду обслужен крайне любезным официантом. И у него не будет плохого настроения из-за… Да не важно, из-за чего. Просто у него не будет плохого настроения. А, ну да - разумеется, это не ресторан повышенной звездатости. Поэтому за кофе со слойкой я отдам 3.20 евро (ну хоть что-то здесь дешевле, чем в Китае).
А потом я вернусь домой. Через шато, парк и лесную аллею. Что удлинит мой путь минуты на четыре, а мою жизнь часа на полтора.
Вот так начнется обычный день.
Кто-то, знающий современную Францию, после прочтения этих строк, скажет «Ты, парень, переигрываешь. Франция уже совсем не та». Может быть. Возможно, я идеализированно описал «Францию, которую (о, боже!) мы теряем». Но во-первых, я описываю исключительно свою жизнь. А я сознательно выбирал для жизни «тот самый кусочек той самой буржуазной Франции», которых, возможно, действительно осталось не так уж много (и удастся ли нам здесь остаться - это, кстати, пока вопрос). А во-вторых, господа, все познается в сравнении. Прилетайте сюда прямым рейсом из Гуанчжоу и сразу поймете, о чем я тут распинаюсь.
Но я отвлекся.
Вот что главное - во всех этих французских любезностях, обмене шуточками, извинениях и подчеркнутой вежливости к незнакомым людям нет ни грамма наигранности. Тебе не улыбаются широчайшей американской улыбкой, от которой бросает в дрожь и хочется выйти из заведения сквозь стену. Все «вежливости» произносятся именно так, как они должны произноситься. То есть искренне и с той эмоциональной выверенностью, которой заслуживает конкретная ситуация.
И именно эта не сразу очевидная, немного отстраненная, но эмоционально-дружественная среда в совокупности с неспешностью жизни на фоне парков и шато потихоньку пропитывает меня своим почти неощутимым комфортом и дружелюбием.
Лично мне чужда идея всеобщего человеколюбия. Я, скорее, личность мизантропическая. У меня есть свой круг общения, он достаточно широк, и мнение людей этого круга мне совсем небезразлично. Но я не стремлюсь завоевать любовь людей вообще. Я полностью отдаю себе отчет в том, что в любом незнакомом обществе любой страны мира меня гораздо сильнее волнует факт незатрагивания моего личного пространства, нежели то, что думают обо мне все эти спешащие навстречу люди, обслуживающие меня официанты и водители такси вместе взятые. Для людей, находящихся вне моего круга общения, у меня одна-единственная заповедь: «И да не напряги ближнего своего эмоционально абы физически».
Так вот, и в России, и в Китае, к этой заповеди относятся крайне наплевательски. И сотни мелких случаев подобного наплевательского отношения - это именно те микрочастицы, которые в итоге и отравляют мне жизнь. И только во Франции, из всей этой странной троицы, люди с трепетом относятся к праву человека на хорошее настроение в совокупности с краеугольным правом на невторжение в его личное, вербальное или невербальное, пространство.
Подчеркну - французы, как и я, не обладают повышенным человеколюбием (скорее уж наоборот), но они именно уважают право на вышеперечисленное. Французы в своей обыденной жизни совершенно естественно и искренне следуют этим, на первый взгляд, «глупым вежливостям», которые, в итоге, оказываются столь фундаментальны. Именно поэтому, в конечном счете, в отличие от русских и китайцев, они имеют и бережно культивируют ту замечательную атмосферу ненавязчивой позитивной уважительной легкости, которую так сложно создать в обществе и так легко разрушить.
Разумеется, от меня взамен французское общество тоже строго (хоть и невербально) требует такого же всеобщего уважения и поддержания этой самой атмосферы. Но это как раз та общественная обязанность, выполнение которой я осуществляю с большим позитивом. Ведь это именно те правила игры, которые мне так комфортны и ясны.
«Вот это сравнил!» - скажете вы. И будете правы. Но не совсем. Потому как разница, на первый взгляд, действительно во всем. Еда, погода, люди, ритм жизни - разное всё. Но для меня, как это ни странно, все вышеперечисленное не имеет особого значения (оговорюсь - при условии, что это не выходит за пределы разумного).
То есть погода на юге Китая, конечно, жарковатая. И влажность высокая. А в пригороде Парижа - наоборот. Но и погода в Париже, и погода в Шэньчжэне для меня приемлемы, хотя и различны. А это главное. Кухня тоже отличается кардинально. Но если я и предпочитаю больше европейскую кухню, это совсем не значит, что китайская кухня меня не привлекает. Очень даже привлекает. С минимумом европейской кухни я могу существовать совершенно комфортно. То есть при всех своих различиях, и французская кухня мне подходит, и китайская. А то, что они диаметрально разные - не критично.
И так далее.
Тогда в чем же кардинальное отличие в этих моих «двух жизнях», если ни климат, ни еда, ни все остальное меня особо не колышут?
Кардинальное отличие для меня находится на микро-уровне. Не на макро.
Современный Китай (это для тех, кто по какой-то причине является жертвой информационной блокады) - прекрасное место для жизни и работы современного человека. А город Шэньчжэнь - это город «первого ряда» (а по моему убеждению - так вообще лучший в Китае). Прекрасная инфраструктура, невысокие цены, отличные условия ведения бизнеса, неплохой климат, парки и море. Я уже писал, что в Шэньчжэне я не задумываюсь о ценах на такси, рестораны и о расходах на домработницу. Все быстро, комфортно, удобно и недорого.
Но при всем этом идеальном бытовом комфорте проживания на юге Китая, я там ежедневно получаю десятки небольших ложек дегтя в, казалось бы, медовую жизнь. И суть этого дегтя знакома всем, живущим или приезжающим в Китай.
Как пройдет мой среднестатический день в Китае? Утром я поеду на работу на машине - меня несколько раз подрежут. Я буду переходить улицу - таксист постарается проехать прямо передо мной, сэкономив жизненно важные пять секунд времени и чуть не отдавив тебе ноги. Кто-то опять будет орать по телефону в заполненном лифте. Кто-то бросит пустую сигаретную пачку на чистый газон, кто-то будет плеваться, в магазине - кто-то лезть без очереди и так далее. Мелочи? Однозначно. Можно ли с ними примириться? Может быть. Можно ли сделать так, чтобы их абсолютно не замечать и чтобы они абсолютно не раздражали? Авотхуй, простите меня за мой французский.
Я не претендую на сверхтолерантность. Я обычный человек, имеющий (хотя и не ищущий) сотни возможностей раздражаться по всякого рода мелким поводам. Поэтому в результате эта, на первый взгляд, комфортная жизнь экспата в Китае, становится малопригодной для пути к просветлению. Сложно идти к просветлению, раздраженно расталкивая орущую и плюющуюся толпу. (Возможно, эта толпа тоже идет к просветлению, но все в ней норовят пролезть без очереди).
С другой же стороны, современная Франция (а конкретно, Париж и пригород, в котором я и проживаю) мало похожа на рай. Все эти экономические кризисы, безработицы и нашествия афротунеядцев мало способствуют воплощению рая в отдельно взятом Иль-де-Франсе. Погода так себе. Чистота парижских улиц уже давно подвержена сомнению. А уровень цен совершенно не способствует бытовой расслабленности. Отдав разок 170 евро за такси до аэропорта (в объезд пробок, правда), я предпочитаю теперь ездить туда на RER. А о таких привычных в Китае нянях, домработницах и частных учителях даже разговор глупо заводить.
И в то же время, во Франции, в своей повседневной жизни, я получаю уйму микро-удовольствий.
Например, тем же самым среднестатическим утром, отводя детей в школу, я выйду из дома и вдохну лесной воздух. Обычная приятная мелочь? Да. Но вряд ли она когда-то надоест. Затем, возможно, нам навстречу попадется какая-нибудь незнакомая старушка. Которая, видимо, живет в нашем жилом комплексе, но которую я ни разу не видел. И она меня. И тем не менее, она обязательно скажет:
-Bonjour, monsieur.
- Bonjour, madame, - обязательно отвечу я.
По дороге школу нам надо будет перейти дорогу. И перед нами непременно вежливо остановится автомобиль (вежливо - то есть плавно сбросив скорость и остановившись заранее). А я непременно скажу водителю «спасибо» кивком головы.
На станции RER будет утренняя толчея и, возможно, мне кто-то наступит на ногу. Или я толкну кого-то. Но мы тут же искренне извинимся друг перед другом, причем совершенно не важно, кто был в действительности виноват.
Отведя детей в школу, на обратном пути я зайду выпить кофе с «chausson aux pomme » и, без сомнений, буду обслужен крайне любезным официантом. И у него не будет плохого настроения из-за… Да не важно, из-за чего. Просто у него не будет плохого настроения. А, ну да - разумеется, это не ресторан повышенной звездатости. Поэтому за кофе со слойкой я отдам 3.20 евро (ну хоть что-то здесь дешевле, чем в Китае).
А потом я вернусь домой. Через шато, парк и лесную аллею. Что удлинит мой путь минуты на четыре, а мою жизнь часа на полтора.
Вот так начнется обычный день.
Кто-то, знающий современную Францию, после прочтения этих строк, скажет «Ты, парень, переигрываешь. Франция уже совсем не та». Может быть. Возможно, я идеализированно описал «Францию, которую (о, боже!) мы теряем». Но во-первых, я описываю исключительно свою жизнь. А я сознательно выбирал для жизни «тот самый кусочек той самой буржуазной Франции», которых, возможно, действительно осталось не так уж много (и удастся ли нам здесь остаться - это, кстати, пока вопрос). А во-вторых, господа, все познается в сравнении. Прилетайте сюда прямым рейсом из Гуанчжоу и сразу поймете, о чем я тут распинаюсь.
Но я отвлекся.
Вот что главное - во всех этих французских любезностях, обмене шуточками, извинениях и подчеркнутой вежливости к незнакомым людям нет ни грамма наигранности. Тебе не улыбаются широчайшей американской улыбкой, от которой бросает в дрожь и хочется выйти из заведения сквозь стену. Все «вежливости» произносятся именно так, как они должны произноситься. То есть искренне и с той эмоциональной выверенностью, которой заслуживает конкретная ситуация.
И именно эта не сразу очевидная, немного отстраненная, но эмоционально-дружественная среда в совокупности с неспешностью жизни на фоне парков и шато потихоньку пропитывает меня своим почти неощутимым комфортом и дружелюбием.
Лично мне чужда идея всеобщего человеколюбия. Я, скорее, личность мизантропическая. У меня есть свой круг общения, он достаточно широк, и мнение людей этого круга мне совсем небезразлично. Но я не стремлюсь завоевать любовь людей вообще. Я полностью отдаю себе отчет в том, что в любом незнакомом обществе любой страны мира меня гораздо сильнее волнует факт незатрагивания моего личного пространства, нежели то, что думают обо мне все эти спешащие навстречу люди, обслуживающие меня официанты и водители такси вместе взятые. Для людей, находящихся вне моего круга общения, у меня одна-единственная заповедь: «И да не напряги ближнего своего эмоционально абы физически».
Так вот, и в России, и в Китае, к этой заповеди относятся крайне наплевательски. И сотни мелких случаев подобного наплевательского отношения - это именно те микрочастицы, которые в итоге и отравляют мне жизнь. И только во Франции, из всей этой странной троицы, люди с трепетом относятся к праву человека на хорошее настроение в совокупности с краеугольным правом на невторжение в его личное, вербальное или невербальное, пространство.
Подчеркну - французы, как и я, не обладают повышенным человеколюбием (скорее уж наоборот), но они именно уважают право на вышеперечисленное. Французы в своей обыденной жизни совершенно естественно и искренне следуют этим, на первый взгляд, «глупым вежливостям», которые, в итоге, оказываются столь фундаментальны. Именно поэтому, в конечном счете, в отличие от русских и китайцев, они имеют и бережно культивируют ту замечательную атмосферу ненавязчивой позитивной уважительной легкости, которую так сложно создать в обществе и так легко разрушить.
Разумеется, от меня взамен французское общество тоже строго (хоть и невербально) требует такого же всеобщего уважения и поддержания этой самой атмосферы. Но это как раз та общественная обязанность, выполнение которой я осуществляю с большим позитивом. Ведь это именно те правила игры, которые мне так комфортны и ясны.