Памяти Магомеда Евлоева... Три стороны медали
Начну с того, что из моих читателей мало кто знает кто же такой, Магомед Евлоев. И это не удивительно, ведь имя это чаще всего было в тени и не лезло из телеэкранов и со страниц газет. Тем не менее, этот человек заслуживает того, чтобы о нем помнили долгие годы, это настоящий патриот своего народа, в отличие от многих распиаренных фигур нашего времени.
Спустя пять лет с момента его гибели, мне кажется я уже имею некоторое моральное право высказать и свою точку зрения, каким я увидел этого человека, тем более что в моей судьбе встреча с Магомедом оставила неизгладимый отпечаток на всю жизнь.
О том, что это за фигура, и о том, чем закончилось его противостояние с властью, можно почитать в воспоминаниях более близких людей здесь и здесь... Этими зарисовками можно было бы и ограничиться, только вот все они уж больно однобокие, причесанные. Мне же терять особенно нечего, тем более что я не ингуш, и не нахожусь между молотом и наковальней из родственников и знакомых, мне не нужно бояться за семью, я не проживаю в Назрани, у меня нет ни бизнеса, ни карьеры в Ингушетии, я лишь очень тепло отношусь к ингушскому народу, уважаю ингушей за многие и многие их человеческие качества, и, мне кажется, будет очень обидно, если вся "летопись" о Магомеде будет именно в таком формате, "либо хорошо, либо ничего". Это не верно.
Наше знакомство состоялось благодаря моему рвению путешествовать по горной Ингушетии и тотальной невозможности просто сесть и поехать в Ассиновское ущелье, как я обычно это делаю с любыми иными регионами. В те далекие времена (2005-2006 годы) это было практически невозможно, потому что вся горная Ингушетия была оккупирована, иначе и не скажешь, федеральными войсками, и даже местные жители попасть в родовые села могли лишь после благословения ФСБ. Так же, весь регион находился под колпаком режима КТО (контр-террористическая операция) который не прекращался долгие годы, и был отменен по сути только в этом году. В 2006-м никакие и блогеры в Ингушетию не ездили, потому что это было практически невозможно.
Исследуя предмет предстоящего посещения в интернете (некоторый опыт путешествий по "горячему" Кавказу к тому моменту у меня уже был) я был немало удивлен, что Ингушетия и Дагестан это две большие разницы. Да-да, не смейтесь, в те годы (мне было всего 29 лет) я так же как и многие русские не видел особенной разницы между аварцем, чеченцем, ингушом или осетином. И то, что я столкнулся с совершенно иным восприятием моей путешественнической инициативы, меня в какой-то степени озадачило, хотя и не охладило желание побывать в Ингушетии.
Пытаясь отыскать надежных людей и проводников на той стороне баррикад, я не нашел ничего лучше, как написать на форуме сайта Ингушетия.ру о своей проблеме. Комментарии были более чем агрессивные, на что я не нашел ничего лучше, как опубликовать свой телефон и домашний адрес, и пригласить всех желающих отрезать мне голову в любое удобное время...
Звонок раздался спустя пару недель, и уверенный, но очевидно крайне лукавый голос молвил, без всякого акцента, что если я хочу попасть в Ингушетию, то можно это сделать завтра... В тот момент я работал в штате журнала "Полный привод 4х4", и не был волен распоряжаться собственным временем. Пришлось отказаться. Телефон по рассеянности я не сохранил, и имя человека, ввиду его экзотичности, забыл.
Еще через некоторое время у меня случилось обострение, и я вновь написал на форуме, только уже адресно, что, мол вы мне отвечали, но я не знаю кто вы, но ответьте мне еще раз, иначе я так и помру не увидев Ингушетию собственными глазами. И мне вновь позвонил тот самый человек, и назначил встречу. Только не так как у нас принято назначать, а по-другому, совершенно непривычным образом. Он просто сказал что позвонит когда и куда нужно будет подъехать. Прошло еще некоторое время, и я уже вновь стал забывать о том, что собрался в заповедный край, как раздался звонок. В три часа ночи. Тоном, не подразумевающим какие либо возражения, мне предложили подъехать прямо сейчас на Таганку...
Так случилось знакомство с "правой рукой" Магомеда Евлоева, с человеком, о котором сейчас все окружение не вспомнит даже под пытками, с неким Алауддином. Описать его внешность можно очень просто: наберите в поисковике имя широко известного вечно живого кгб-шника... э-э-э... террориста Доку Умарова, и получите фото близнеца-брата Алауддина, ну на мой взгляд, конечно.
Что интересно, Алауддин вовсе не ингуш, он украинец, принявший ислам, взявший в жены ингушку, и по уровню своих убеждений ставший большим ингушом, нежели многие мои знакомые этой национальности. Настоящее имя Алауддина - Алексей Дудко. Стоит ли удивляться, что именно ему Магомед доверял чуть ли не больше всех в своем не малом окружении. И именно Алауддин был человеком, который делал очень многое, благодаря чему родился феномен сайта Ингушетия.ру и его стали цитировать многие инакомыслящие СМИ, например журнал Esquire времен Бахтина. Таким образом, приписывать все лавры создания сайта только Магомеду было бы, мягко скажем, не честно.
Не честно забывать и роль Алауддина в жизни Магомеда Евлоева. Надо признать, что при всем положительном образе Магомеда, у меня есть основания полагать, что он не был совсем уж белым, пушистым, и законопослушным. Помимо натянутых отношений с властью и спецслужбами (в прошлом, Магомед сам был из "тех", прокурором Малгобекского района, и слишком много знал) совершенно очевидно, что имел некое отношение к криминальному миру. Пишу нарочито расплывчато лишь потому, что этой стороной вопроса не интересовался, лишних вопросов не задавал, и именно этот нейтралитет и дал мне возможность приблизиться к этим двум фигурам.
Встреча с Алауддином произвела на меня сильнейшее впечатление, но давать задний ход было уже поздно. После нескольких "проверок на вшивость", иными словами на какое либо отношение к спец.службам, на склонность к правокациям или паразитизму на военной тематике, мне устроили поездку в вожделенную Ингушетию. Об этом событии написала и Ингушетия.ру...
Моими проводниками стали два интереснейших человека, Микаэл Базоркин (художественный руководитель Русского государственного музыкально-драматического театра "Современник", сын ингушского писателя Идриса Базоркина) и Рамзан Цуров (автор первого гимна Ингушетии). Третьим попутчиком стал мой знакомый по автомобильным кругам Халид Танкиев, вызвавшийся поснимать наше путешествие на видео. Сегодня Халид руководит национальной телерадиокомпанией «Магас». "Штурманом" же со мной отправился небезызвестный фотограф Андрей Саакян.
На момент нашего путешествия, о существовании такого человека, как Магомед Евлоев я даже не подозревал, при том, в истории его фигуру можно по значимости поставить в один ряд с Русланом Аушевым.
Ни малейшего давления или очевидной промывки мозгов ни по ходу экспедиции, ни после ее возвращения на меня не оказывалось, что вызывало огромное уважение ко всем этим людям. Итогом путешествия стал достаточно большой материал "Вечность пахнет нефтью", опубликованный на Ингушетия.ру (сохранилась, увы, только часть 1 ), и в журнале "Полный привод 4х4", а так же, выложенный на форуме "Отдых и Путешествия" на auto.ru. На сегодняшний день в сети в полном объеме этого текста уже нет.
Все, миссия, казалось бы, выполнена, все довольны, можно и забывать как друг-друга звали. Но не тут-то было...
Именно в этот момент на сцену моей жизни и вышел Магомед Евлоев. Он просто захотел познакомиться. Мы несколько раз встретились втроем, я, Алауддин, и Магомед. Сценарий был всегда один, мне просто звонили глубокой ночью, и говорили "приезжай". Встречи были интереснейшие. Я много услышал такого, чего вряд-ли мог услышать простой смертный в те годы, стал свидетелем очень поучительных встреч с "ходоками" к Магомеду, а народ за помощью к нему шел сплошной рекой, ведь получить покровительство Магомеда для многих было единственным шансом закрепиться в Москве и накормить семью, живущую в Ингушетии, где царила, да и сейчас царит тотальная безработица.
Я видел как Магомед жестко сортировал людей по их личностным качествам, по уважению к роду, по личным заслугам, по силе веры, по отношению к алкоголю или жизненным принципам. Фильтрация многоступенчатая и очень жесткая. Это были не собеседования, как при найме на работу, а проверки "боем". И глядя на всю эту кузницу кадров, я видел те сети, сквозь которые сам прошмыгнул не так давно... Становилось и страшно, и приятно одновременно. Я бывал у Магомеда дома в Крылатском, я ездил с ним в гости к чеченской певице Лизе Умаровой... В общем, с Магомедом я был знаком, и неплохо. Это не была дружба с его стороны, скорее это было некое уважение и даже благодарность за то, что со времен Первой Чеченской я был реально первым, кто обратил внимание на Ингушетию, как на самобытную республику.
В 2006 году я очень неудачно для себя влез в организацию внедорожных соревнований, и к концу сезона был в долгах как в шелках. Мои партнеры, поняв, что дело пахнет керосином, умыли руки еще в середине сезона, и доигрывали партию мы с Андреем Саакяном. Ответственность же за призовой фонд лежала на мне. Зарплата журналиста - пыль, матчасть в виде того самого Nissan Patrol, на котором мы и ездили в Ингушетию, в плачевном состоянии и не ликвидна. Тем не менее, я размещаю объявления о продаже машины, потому что долги раздавать надо. Алауддин, будучи в курсе событий, несколько раз обещает помочь, но залегает на дно и перестает реагировать на телефон. Время идет, остается день до награждения, и у меня срывается покупатель на машину, который кормил обещаниями, мол "заберу завтра" всю последнюю неделю. Последний вечер перед позором. Сижу в редакции, туплю в монитор компьютера. Раздается звонок, на том конце провода Евлоев.
- Твоя машина висит в продаже в журнале?
- Моя...
- Зачем продаешь?
Так и так, описываю ситуацию...
- Приезжай на Павелецкую, в El Gaucho, решим твой вопрос...
- Когда?
- Сейчас...
Не веря во все происходящее, хватаю ноги в руки, и через полчаса я уже сижу в ресторане с Магомедом, и мы разговариваем обо всем, но не о причине моего визита. Так проходит минимум час, мы закрываем счет. Евлоев протягивает мне конверт не делая пауз в разговоре, и мы идем на выход. Буквально перебиваю его
- Магомед, когда я должен буду вернуть деньги?
- Никогда...
- Так не бывает...
- Бывает.
А потом, спустя почти год, было то самое убийство, о котором написали за меня. Помню, через некоторое время, мы сидели в булгаковском кафе на Садовом с Алауддином, и беседовали. Именно он в какой-то степени отвечал за безопасность Магомеда, и рассказывал как отговаривал Магомеда от поездки в Назрань в тот злополучный день. По его словам, было сразу ясно, что его там убьют, так как налицо была подготовленная ловушка. Магомед уже давно жил в постоянном ожидании пули, сервер Ингушетия.ру был выведен из России, и он сам старался лишний раз на родине не появляться и не светиться. На выходе из кафе нас ждал наряд милиции, и мы подверглись неожиданному обыску на ровном месте. Тогда же мне стало ясно, что и над Алауддином сгущаются тучи. Именно у него, у профессионального юриста и... как бы это нежнее сказать... опытного теневого человека, всю жизнь прожившего бок о бок с криминальным миром хранились архивы и компроматы Евлоева на ряд весьма влиятельных фигур, связанных с войной на Северном Кавказе, с торговлей заложниками и так далее.
К слову, сторонники Магомеда Евлоева после его гибели активно попрятались в камышах, понимая что пойти на дно могут все, и Алауддин, по сути, остался один на один с системой, ведь ингушом считал его Магомед, но сами ингуши своим признавать не спешили. Так, из моих контактов "ушли" даже уважаемые Микаэл Базоркин и Рамзан Цуров... Никто не хотел быть следующим.
Убрать физически такого человека, как Алауддин было можно, хотя и очень сложно. Он парень бывалый. А потому было решено его изолировать от общества по сфабрикованной статье. У него дома, якобы, нашли оружие и наркотики, и закрыли на 6 лет в колонии под Кировом. Детали дела можно почитать в первом попавшемся упоминании в интернете, например здесь но даже не в них дело, а в том, что Алексея (Алауддина) было за что сажать, но наше правосудие даже не стало заморачиваться, и слепили совершенно тупое дело и заперли человека с десятками процессуальных нарушений.
В итоге, с тех давних пор у меня остался лишь один знакомый, хороший товарищ, ингуш, с которым мы нет-нет, да изредка поддерживаем связь. Это Халид Танкиев. Он и в те годы был "иной", потому что не из такого высокого и уважаемого тейпа (рода), нежели остальные мои знакомые, и это была "черная метка", с ним разговаривали свысока, косились на атеистические взгляды и нейтральную оценку происходящих событий.
Певица Лиза Умарова, которую опекал Магомед Евлоев, не так давно попросила политического убежища в соседней Финляндии... Почему опекал? Вот поэтому. Обратите внимание на автора статей о Лизе в Новой Газете. Судьба Анны известна.
Демократия говорите? Выборы? Оппозиция нашим верхам понятна только лишь когда она в гробу, на зоне, или за границей. Новый 37-й...
Простите, не хотел о политике, не мой жанр, но не смог промолчать...
Спустя пять лет с момента его гибели, мне кажется я уже имею некоторое моральное право высказать и свою точку зрения, каким я увидел этого человека, тем более что в моей судьбе встреча с Магомедом оставила неизгладимый отпечаток на всю жизнь.
О том, что это за фигура, и о том, чем закончилось его противостояние с властью, можно почитать в воспоминаниях более близких людей здесь и здесь... Этими зарисовками можно было бы и ограничиться, только вот все они уж больно однобокие, причесанные. Мне же терять особенно нечего, тем более что я не ингуш, и не нахожусь между молотом и наковальней из родственников и знакомых, мне не нужно бояться за семью, я не проживаю в Назрани, у меня нет ни бизнеса, ни карьеры в Ингушетии, я лишь очень тепло отношусь к ингушскому народу, уважаю ингушей за многие и многие их человеческие качества, и, мне кажется, будет очень обидно, если вся "летопись" о Магомеде будет именно в таком формате, "либо хорошо, либо ничего". Это не верно.
Наше знакомство состоялось благодаря моему рвению путешествовать по горной Ингушетии и тотальной невозможности просто сесть и поехать в Ассиновское ущелье, как я обычно это делаю с любыми иными регионами. В те далекие времена (2005-2006 годы) это было практически невозможно, потому что вся горная Ингушетия была оккупирована, иначе и не скажешь, федеральными войсками, и даже местные жители попасть в родовые села могли лишь после благословения ФСБ. Так же, весь регион находился под колпаком режима КТО (контр-террористическая операция) который не прекращался долгие годы, и был отменен по сути только в этом году. В 2006-м никакие и блогеры в Ингушетию не ездили, потому что это было практически невозможно.
Исследуя предмет предстоящего посещения в интернете (некоторый опыт путешествий по "горячему" Кавказу к тому моменту у меня уже был) я был немало удивлен, что Ингушетия и Дагестан это две большие разницы. Да-да, не смейтесь, в те годы (мне было всего 29 лет) я так же как и многие русские не видел особенной разницы между аварцем, чеченцем, ингушом или осетином. И то, что я столкнулся с совершенно иным восприятием моей путешественнической инициативы, меня в какой-то степени озадачило, хотя и не охладило желание побывать в Ингушетии.
Пытаясь отыскать надежных людей и проводников на той стороне баррикад, я не нашел ничего лучше, как написать на форуме сайта Ингушетия.ру о своей проблеме. Комментарии были более чем агрессивные, на что я не нашел ничего лучше, как опубликовать свой телефон и домашний адрес, и пригласить всех желающих отрезать мне голову в любое удобное время...
Звонок раздался спустя пару недель, и уверенный, но очевидно крайне лукавый голос молвил, без всякого акцента, что если я хочу попасть в Ингушетию, то можно это сделать завтра... В тот момент я работал в штате журнала "Полный привод 4х4", и не был волен распоряжаться собственным временем. Пришлось отказаться. Телефон по рассеянности я не сохранил, и имя человека, ввиду его экзотичности, забыл.
Еще через некоторое время у меня случилось обострение, и я вновь написал на форуме, только уже адресно, что, мол вы мне отвечали, но я не знаю кто вы, но ответьте мне еще раз, иначе я так и помру не увидев Ингушетию собственными глазами. И мне вновь позвонил тот самый человек, и назначил встречу. Только не так как у нас принято назначать, а по-другому, совершенно непривычным образом. Он просто сказал что позвонит когда и куда нужно будет подъехать. Прошло еще некоторое время, и я уже вновь стал забывать о том, что собрался в заповедный край, как раздался звонок. В три часа ночи. Тоном, не подразумевающим какие либо возражения, мне предложили подъехать прямо сейчас на Таганку...
Так случилось знакомство с "правой рукой" Магомеда Евлоева, с человеком, о котором сейчас все окружение не вспомнит даже под пытками, с неким Алауддином. Описать его внешность можно очень просто: наберите в поисковике имя широко известного вечно живого кгб-шника... э-э-э... террориста Доку Умарова, и получите фото близнеца-брата Алауддина, ну на мой взгляд, конечно.
Что интересно, Алауддин вовсе не ингуш, он украинец, принявший ислам, взявший в жены ингушку, и по уровню своих убеждений ставший большим ингушом, нежели многие мои знакомые этой национальности. Настоящее имя Алауддина - Алексей Дудко. Стоит ли удивляться, что именно ему Магомед доверял чуть ли не больше всех в своем не малом окружении. И именно Алауддин был человеком, который делал очень многое, благодаря чему родился феномен сайта Ингушетия.ру и его стали цитировать многие инакомыслящие СМИ, например журнал Esquire времен Бахтина. Таким образом, приписывать все лавры создания сайта только Магомеду было бы, мягко скажем, не честно.
Не честно забывать и роль Алауддина в жизни Магомеда Евлоева. Надо признать, что при всем положительном образе Магомеда, у меня есть основания полагать, что он не был совсем уж белым, пушистым, и законопослушным. Помимо натянутых отношений с властью и спецслужбами (в прошлом, Магомед сам был из "тех", прокурором Малгобекского района, и слишком много знал) совершенно очевидно, что имел некое отношение к криминальному миру. Пишу нарочито расплывчато лишь потому, что этой стороной вопроса не интересовался, лишних вопросов не задавал, и именно этот нейтралитет и дал мне возможность приблизиться к этим двум фигурам.
Встреча с Алауддином произвела на меня сильнейшее впечатление, но давать задний ход было уже поздно. После нескольких "проверок на вшивость", иными словами на какое либо отношение к спец.службам, на склонность к правокациям или паразитизму на военной тематике, мне устроили поездку в вожделенную Ингушетию. Об этом событии написала и Ингушетия.ру...
Моими проводниками стали два интереснейших человека, Микаэл Базоркин (художественный руководитель Русского государственного музыкально-драматического театра "Современник", сын ингушского писателя Идриса Базоркина) и Рамзан Цуров (автор первого гимна Ингушетии). Третьим попутчиком стал мой знакомый по автомобильным кругам Халид Танкиев, вызвавшийся поснимать наше путешествие на видео. Сегодня Халид руководит национальной телерадиокомпанией «Магас». "Штурманом" же со мной отправился небезызвестный фотограф Андрей Саакян.
На момент нашего путешествия, о существовании такого человека, как Магомед Евлоев я даже не подозревал, при том, в истории его фигуру можно по значимости поставить в один ряд с Русланом Аушевым.
Ни малейшего давления или очевидной промывки мозгов ни по ходу экспедиции, ни после ее возвращения на меня не оказывалось, что вызывало огромное уважение ко всем этим людям. Итогом путешествия стал достаточно большой материал "Вечность пахнет нефтью", опубликованный на Ингушетия.ру (сохранилась, увы, только часть 1 ), и в журнале "Полный привод 4х4", а так же, выложенный на форуме "Отдых и Путешествия" на auto.ru. На сегодняшний день в сети в полном объеме этого текста уже нет.
Все, миссия, казалось бы, выполнена, все довольны, можно и забывать как друг-друга звали. Но не тут-то было...
Именно в этот момент на сцену моей жизни и вышел Магомед Евлоев. Он просто захотел познакомиться. Мы несколько раз встретились втроем, я, Алауддин, и Магомед. Сценарий был всегда один, мне просто звонили глубокой ночью, и говорили "приезжай". Встречи были интереснейшие. Я много услышал такого, чего вряд-ли мог услышать простой смертный в те годы, стал свидетелем очень поучительных встреч с "ходоками" к Магомеду, а народ за помощью к нему шел сплошной рекой, ведь получить покровительство Магомеда для многих было единственным шансом закрепиться в Москве и накормить семью, живущую в Ингушетии, где царила, да и сейчас царит тотальная безработица.
Я видел как Магомед жестко сортировал людей по их личностным качествам, по уважению к роду, по личным заслугам, по силе веры, по отношению к алкоголю или жизненным принципам. Фильтрация многоступенчатая и очень жесткая. Это были не собеседования, как при найме на работу, а проверки "боем". И глядя на всю эту кузницу кадров, я видел те сети, сквозь которые сам прошмыгнул не так давно... Становилось и страшно, и приятно одновременно. Я бывал у Магомеда дома в Крылатском, я ездил с ним в гости к чеченской певице Лизе Умаровой... В общем, с Магомедом я был знаком, и неплохо. Это не была дружба с его стороны, скорее это было некое уважение и даже благодарность за то, что со времен Первой Чеченской я был реально первым, кто обратил внимание на Ингушетию, как на самобытную республику.
В 2006 году я очень неудачно для себя влез в организацию внедорожных соревнований, и к концу сезона был в долгах как в шелках. Мои партнеры, поняв, что дело пахнет керосином, умыли руки еще в середине сезона, и доигрывали партию мы с Андреем Саакяном. Ответственность же за призовой фонд лежала на мне. Зарплата журналиста - пыль, матчасть в виде того самого Nissan Patrol, на котором мы и ездили в Ингушетию, в плачевном состоянии и не ликвидна. Тем не менее, я размещаю объявления о продаже машины, потому что долги раздавать надо. Алауддин, будучи в курсе событий, несколько раз обещает помочь, но залегает на дно и перестает реагировать на телефон. Время идет, остается день до награждения, и у меня срывается покупатель на машину, который кормил обещаниями, мол "заберу завтра" всю последнюю неделю. Последний вечер перед позором. Сижу в редакции, туплю в монитор компьютера. Раздается звонок, на том конце провода Евлоев.
- Твоя машина висит в продаже в журнале?
- Моя...
- Зачем продаешь?
Так и так, описываю ситуацию...
- Приезжай на Павелецкую, в El Gaucho, решим твой вопрос...
- Когда?
- Сейчас...
Не веря во все происходящее, хватаю ноги в руки, и через полчаса я уже сижу в ресторане с Магомедом, и мы разговариваем обо всем, но не о причине моего визита. Так проходит минимум час, мы закрываем счет. Евлоев протягивает мне конверт не делая пауз в разговоре, и мы идем на выход. Буквально перебиваю его
- Магомед, когда я должен буду вернуть деньги?
- Никогда...
- Так не бывает...
- Бывает.
А потом, спустя почти год, было то самое убийство, о котором написали за меня. Помню, через некоторое время, мы сидели в булгаковском кафе на Садовом с Алауддином, и беседовали. Именно он в какой-то степени отвечал за безопасность Магомеда, и рассказывал как отговаривал Магомеда от поездки в Назрань в тот злополучный день. По его словам, было сразу ясно, что его там убьют, так как налицо была подготовленная ловушка. Магомед уже давно жил в постоянном ожидании пули, сервер Ингушетия.ру был выведен из России, и он сам старался лишний раз на родине не появляться и не светиться. На выходе из кафе нас ждал наряд милиции, и мы подверглись неожиданному обыску на ровном месте. Тогда же мне стало ясно, что и над Алауддином сгущаются тучи. Именно у него, у профессионального юриста и... как бы это нежнее сказать... опытного теневого человека, всю жизнь прожившего бок о бок с криминальным миром хранились архивы и компроматы Евлоева на ряд весьма влиятельных фигур, связанных с войной на Северном Кавказе, с торговлей заложниками и так далее.
К слову, сторонники Магомеда Евлоева после его гибели активно попрятались в камышах, понимая что пойти на дно могут все, и Алауддин, по сути, остался один на один с системой, ведь ингушом считал его Магомед, но сами ингуши своим признавать не спешили. Так, из моих контактов "ушли" даже уважаемые Микаэл Базоркин и Рамзан Цуров... Никто не хотел быть следующим.
Убрать физически такого человека, как Алауддин было можно, хотя и очень сложно. Он парень бывалый. А потому было решено его изолировать от общества по сфабрикованной статье. У него дома, якобы, нашли оружие и наркотики, и закрыли на 6 лет в колонии под Кировом. Детали дела можно почитать в первом попавшемся упоминании в интернете, например здесь но даже не в них дело, а в том, что Алексея (Алауддина) было за что сажать, но наше правосудие даже не стало заморачиваться, и слепили совершенно тупое дело и заперли человека с десятками процессуальных нарушений.
В итоге, с тех давних пор у меня остался лишь один знакомый, хороший товарищ, ингуш, с которым мы нет-нет, да изредка поддерживаем связь. Это Халид Танкиев. Он и в те годы был "иной", потому что не из такого высокого и уважаемого тейпа (рода), нежели остальные мои знакомые, и это была "черная метка", с ним разговаривали свысока, косились на атеистические взгляды и нейтральную оценку происходящих событий.
Певица Лиза Умарова, которую опекал Магомед Евлоев, не так давно попросила политического убежища в соседней Финляндии... Почему опекал? Вот поэтому. Обратите внимание на автора статей о Лизе в Новой Газете. Судьба Анны известна.
Демократия говорите? Выборы? Оппозиция нашим верхам понятна только лишь когда она в гробу, на зоне, или за границей. Новый 37-й...
Простите, не хотел о политике, не мой жанр, но не смог промолчать...