И ничего нет
Расшифровки, надо делать расшифровки. Вот. Новые красивые нотные страницы. Положить на них. Трихорд и трихорд. Внырнуть в магическую гетерофонию открытых обрядовых звуков голосов и вытащить, выудить, вывести наружу на листки каждую линию отдельно. Погружаясь глубоко, пребывая там, внутри сплетений, я пугаюсь, что не вынесу этой магической сакральной красоты, не вынырну никогда. И эта дикая эмоция прекрасна.
Скажите мне, как это возможно? Как может эта южнорусская музыка быть такой поразительно упоительной? Как может существовать на свете такое чудо? Как же это так: когда-то оно жило в быту, прямо в обычной жизни, в жизни каждого человека, было таким простым и таким гениальным. А теперь я думаю, что это волшебство. Я, современный человек, который знает, как устроены привычные природные явления, который понимает, что работу машин осуществляют четко рассчитанные механизмы, а не сверхъестественные боги. Я думаю, что русский архаичный фольклор - это волшебство. И да, я занимаюсь волшебством.
Это волшебство избавляет от любых страданий, спасает от лютых бед и лечит самую неистовую боль. Оно смывает все поверхностные эмоции, которым мы часто придаем слишком большое значение, не понимая, что они ложные. Оно сбрасывает пелену с глаз, с лица, с тела, иллюзорная кожа, толстая грубая противная броня спадает, и ты выходишь на свет чистый и обновленный. Остаётся только настоящее, крепкое, действительное. Ты вдруг понимаешь, как его, настоящего, на самом деле мало в количественном смысле и какое оно значительное - в качественном. Оно никуда не потеряется, не пропадет, не состарится, не сломается. Оно есть и будет всегда. Оно есть. И будет всегда.
Я задаю вопрос и - горько - не получаю ответ. Кричу, - а ничего. Но тогда я применяю волшебство и понимаю, что больше не чувствую никакой потребности в ответе. Во мне не накапливается грязь. Во мне не откладывается лишнее. Во мне чистота. Твёрдость. И всё. И нет ничего.
Во мне ничего нет.
______
Фото Дмитрия Берсенева