По просьбам трудящихся раскрываю тайну закулисных разговоров о нижнем белье
Из рассказа Э.А. Зеликман. Дальние Зеленцы, 1950-е гг.
"- В какой-то летний день на работу ко мне прибежало несколько местных женщин, чуть не со слезами, говоря, что московские профессоры забирают женское белье в магазине. Они были разгневаны ужасно, обижены ужасно. Пошла я с ними в магазин. Оказалось, что Токин и Айрапетянц закупают… Первый раз на моей памяти туда пришло женское белье. В коробках. Какое-то импортное. Лифчики, трусики. Довольно дорогое и хорошее. В магазине стоял ор, мат и слезы, продавщица говорила, что ей все равно кому продавать и что все в своем праве купить, сколько хотят. И стояли там злобные совершенно Токин и Айрапетянц, тряся седыми кудрями, и готовы были заплатить тысячи за коробки с женскими лифчиками и трусиками.
- Зачем им столько?
- Я этого вопроса не задавала. Я своей волей сказала продавщице, что остродефицитные товары в первую очередь отпускаются местному населению. И командировочным не давать. Товару мало. Сказала и ушла. Я на это не имела никакого права формального. Скандал там стоял жуткий. В итоге слова мои возымели действие, продавщица им ничего не продала. Они следом пришли ко мне на работу в злобном мыле. Я им сказала, что, господа, вы сюда приехали не за этим товаром. Не надо. Формально вы можете, конечно, все купить, но вообще это не этично. Господа не сдержались. Они были очень сильно разгневаны и сказали мне, что я превышаю полномочия и т.д. А потом, выйдя от меня, в коридоре, где все слышно, каждое слово, они меня стали чехвостить, не стесняясь в выражениях. Я вышла в коридор и сказала: Ну, господа, ну в другом месте, пожалуйста, не в коридорах института.
Все, инцидент был такой.
- А как местное население решало проблемы с бельем пока не приехали эти ящики?
- Катастрофически. Там при мне торговали промтоварами очень редко. Магазин этот по идее был продовольственный, и другого магазина не было. И когда что-то привозили, как мне рассказывали - я никогда там ничего не покупала кроме продовольствия - то местные выстраивали очередь. Вы не представляете себе степень нищеты. Не денежной, а вещевой. Если женщины одни, с кучей детишек, а мужья в море, практически все ведь были или рыбаками, или работали в институте. Купить было негде, все возили с большой земли. Но и в Мурманске с хорошими товарами было тоже непросто. Потому что они поступали в ведомственные магазины. У какого-нибудь громадного треста Мурмансельд были свои магазины. Свои магазины, свои столовые. Такова была советская практика, это не уникально. А в такие отдаленные поселки практически ничего не привозили. Все возили на своем горбу. И естественно, что женщины бастовали, и писали на ладошках номера, как во время войны, когда за хлебом стояли.
Но это просто штрих к портрету этих типов. Я вообще их не знала, это был их первый приезд. Если имя Токина еще что-то кому-то говорила, то что такое Айрапетянц я просто не знала. Они были очень наглые, очень хамские и абсолютно неинтеллигентные люди. Что они там делали, я не знаю, я этого не помню. Они приезжали не один раз, но это было в первый приезд.
Вот такой был полузабавный инцидент. Вообще, очень много было вот таких, выросших в советское время интеллигентов в первом поколении, которые вели себя как громилы на рынке. Я таких встречала неоднократно. Но до того момента я таких встречала на периферии. Выращенных в более поздние сроки. А это-то были гораздо меня старше, им было не меньше, чем по 60 лет. Да много было таких прохиндеев…"
"- В какой-то летний день на работу ко мне прибежало несколько местных женщин, чуть не со слезами, говоря, что московские профессоры забирают женское белье в магазине. Они были разгневаны ужасно, обижены ужасно. Пошла я с ними в магазин. Оказалось, что Токин и Айрапетянц закупают… Первый раз на моей памяти туда пришло женское белье. В коробках. Какое-то импортное. Лифчики, трусики. Довольно дорогое и хорошее. В магазине стоял ор, мат и слезы, продавщица говорила, что ей все равно кому продавать и что все в своем праве купить, сколько хотят. И стояли там злобные совершенно Токин и Айрапетянц, тряся седыми кудрями, и готовы были заплатить тысячи за коробки с женскими лифчиками и трусиками.
- Зачем им столько?
- Я этого вопроса не задавала. Я своей волей сказала продавщице, что остродефицитные товары в первую очередь отпускаются местному населению. И командировочным не давать. Товару мало. Сказала и ушла. Я на это не имела никакого права формального. Скандал там стоял жуткий. В итоге слова мои возымели действие, продавщица им ничего не продала. Они следом пришли ко мне на работу в злобном мыле. Я им сказала, что, господа, вы сюда приехали не за этим товаром. Не надо. Формально вы можете, конечно, все купить, но вообще это не этично. Господа не сдержались. Они были очень сильно разгневаны и сказали мне, что я превышаю полномочия и т.д. А потом, выйдя от меня, в коридоре, где все слышно, каждое слово, они меня стали чехвостить, не стесняясь в выражениях. Я вышла в коридор и сказала: Ну, господа, ну в другом месте, пожалуйста, не в коридорах института.
Все, инцидент был такой.
- А как местное население решало проблемы с бельем пока не приехали эти ящики?
- Катастрофически. Там при мне торговали промтоварами очень редко. Магазин этот по идее был продовольственный, и другого магазина не было. И когда что-то привозили, как мне рассказывали - я никогда там ничего не покупала кроме продовольствия - то местные выстраивали очередь. Вы не представляете себе степень нищеты. Не денежной, а вещевой. Если женщины одни, с кучей детишек, а мужья в море, практически все ведь были или рыбаками, или работали в институте. Купить было негде, все возили с большой земли. Но и в Мурманске с хорошими товарами было тоже непросто. Потому что они поступали в ведомственные магазины. У какого-нибудь громадного треста Мурмансельд были свои магазины. Свои магазины, свои столовые. Такова была советская практика, это не уникально. А в такие отдаленные поселки практически ничего не привозили. Все возили на своем горбу. И естественно, что женщины бастовали, и писали на ладошках номера, как во время войны, когда за хлебом стояли.
Но это просто штрих к портрету этих типов. Я вообще их не знала, это был их первый приезд. Если имя Токина еще что-то кому-то говорила, то что такое Айрапетянц я просто не знала. Они были очень наглые, очень хамские и абсолютно неинтеллигентные люди. Что они там делали, я не знаю, я этого не помню. Они приезжали не один раз, но это было в первый приезд.
Вот такой был полузабавный инцидент. Вообще, очень много было вот таких, выросших в советское время интеллигентов в первом поколении, которые вели себя как громилы на рынке. Я таких встречала неоднократно. Но до того момента я таких встречала на периферии. Выращенных в более поздние сроки. А это-то были гораздо меня старше, им было не меньше, чем по 60 лет. Да много было таких прохиндеев…"