Морские водоросли: почему мы их не используем?
Доклад О.В. Максимовой на конференции «Природное и культурное наследие Белого моря: перспективы сохранения и развития». 16-18 августа 2019 г., Чупа, Карелия.
Вводный ликбез в картинках о том, что такое водоросли, какие они бывают, сколько их и зачем они нужны.
А теперь собственно к теме.
В конце 1990-х мы работали в деревне Чёрная Река (Карелия). И захотелось нам плова с мидиями. Никита Валентович Кучерук пошёл собирать их на мыс Песчаный, где мидийные банки занимают десятки, если не сотни метров квадратных. Собирает он мидий, а из лесу с корзинкой грибов выходит деревенская старушка, тётя Алёна. «Что, Никитушка, для своей науки мидий собираешь?» - «Да нет, для еды. Плов готовить будем». - «Да нешто их есть можно?!» - «А как же! Они же и вкусные, и полезные. В европейских ресторанах за большие деньги подают: деликатес!» И тут села тётя Алёна на камень - и зарыдала: «Мы здесь в войну с голоду пухли, кору древесную ели, всю лебеду и крапиву извели, дети у нас помирали, а что вот эту дрянь есть можно - и не знали!..»
Всю рыбу, которую добывал тогда чернореченский рыболовецкий колхоз «Буря», сдавали государству («Всё для фронта, всё для победы!»), для себя можно было ловить только колюшку, её отваром и спасались. А то, что буквально под ногами был высококалорийный белковый продукт, местные жители не подозревали. Не было в кулинарной культуре поморского населения потребления моллюсков. И пухли с голоду, и хоронили детей…
Причём тут водоросли, заявленные в заглавии доклада? А притом, что и сейчас, через три четверти века после окончания Великой Войны, отношение местного населения к марипродуктам практически не изменилось. Конечно, уже никто не умирает голодной смертью, продуктовые магазины полны, в том числе и консервированными марипродуктами, вывезенными с Дальнего Востока (салат из морской капусты так и называется - «Сахалинский») или Балтики, в городах их стали покупать, - а использовать то, что по-прежнему растёт под ногами, так и не научились. При этом и рыбу ловят, и на дичь охотятся, и грибы с ягодами собирают, не говоря уж о сильно расширившемся ассортименте огородных культур, хотя все эти занятия более трудоёмки, чем сбор водорослей на отливе. И не видела я на столе у чернореченцев даже магазинных мидий или морской капусты. Хотя теоретически все они знают, что водоросли - очень ценный продукт, тем более, что их сбор долгое время был одним из основных деревенских промыслов, причём семейных: на сбор лапуги (ламинарии), туры (фукуса) и мошка (анфельции) отправлялись вместе с детьми (Кучерук и др., 2013).
А между тем во всём мире, особенно в Юго-Восточной Азии и Японии, ситуация совершенно иная. Как-то на Беломорскую биостанцию МГУ привезли вьетнамских студентов. Высадившись на пирс ББС в начале отлива, они увидели постепенно обнажающиеся заросли фукоидов и, побросав рюкзаки и сумки, ринулись на литораль и начали есть всё подряд: сами фукусы, сидящих на них литторин и мидий, и даже вёртких гаммарусов… Директор биостанции, Николай Андреевич Перцов, еле их остановил - и выделил специальный участок в двух километрах от станции, куда вьетнамцы убегали в свободное время, чтобы подкормиться и заодно поразиться загадочности этих русских: у них такое богатство, а они едят в столовой тушёнку и макароны… Будучи в командировке в Южной Корее, я наблюдала, как местные жители, в основном немолодые женщины, собирают буквально всю литоральную живность на отливе, и найти в осушной зоне живую водоросль - большая проблема: обнаружив таковую, кореец немедленно её съедает.
Человек использует морские водоросли издревле. В Азии (Китай, Япония, Корея, Вьетнам, Филиппины) культура использования водорослей насчитывает века: уже в VIII веке их применяли в медицине, употребляли в пищу, а в качестве удобрения они использовались, видимо, ещё до Новой Эры. В XVII веке в Японии и Китае уже было налажено производство агар-агара. В приморских странах Европы (Франция, Ирландия, Шотландия, Норвегия) с XII века водоросли применяли как удобрения на огородах и виноградниках, добавляли в корм домашним животным, а с XVII века из их золы (называвшейся «келп», откуда термин перешёл на заросли ламинариевых) начали получать соду для стекольного и керамического производства. В 1811 году из водорослей был впервые получен иод, что положило начало промышленному использованию водорослевого сырья (Чэпмен, 1953).
В настоящее время в мире ежегодно добывается более 19 млн. тонн (сырая масса) морских водорослей, причём добыча из природных зарослей составляет 0,9 - 1 млн. тонн, а остальное производит марикультура (данные ФАО, 2009, цит. по: Блинова, 2014). Больше всего выращивают бурые и красные водоросли: по 6,5 млн. тонн (ФАО, 2010, цит. по: Блинова, 2014). Мощнее всего развита марикультура водорослей в Китае, производящего ежегодно до 10 млн. тонн бурых альгинофитов ламинарии и ундарии, красных агарофитов грацилярии и эухеумы, съедобной багрянки порфиры и др. Производство водорослевого сырья развито также в Японии, Южной Корее, Индонезии, на Филиппинах - т.е., везде, где есть тёплое, никогда не замерзающее море и дешёвая местная рабочая сила. Попытки разведения ламинариевых водорослей предпринимались и в более северных районах - от дальневосточного Приморья до Белого моря, но в силу климатических и организационных сложностей в СССР и России они нигде не вышли за рамки экспериментальных начинаний или локального производства. В конце ХХ века на Аляске организация марикультуры водорослей была поддержана правительством, однако и там практика не пошла дальше экспериментальных плантаций (Stekoll, 2006, 2010, 2018).
Бурые и красные водоросли - незаменимый источник фикоколлоидов, главное свойство которых - способность образовывать стойкие гели. Синтезировать такие вещества как агар-агар и альгинаты (соли альгиновой кислоты) не удаётся. Фикоколлоиды широко используют во множестве отраслей промышленности: пищевой, микробиологической, фармакологической, текстильной, лакокрасочной и др. Их ежегодное производство оценивается в 650-1002 млн.долларов США (Stekoll, 2010; Milchakova, 2011). Водорослевые продукты применяют в косметологии и медицине, в том числе как радиопротекторы, противораковые и противоожоговые средства.
История отечественной водорослевой промышленности
В СССР существовала довольно развитая водорослевая промышленность. В Архангельске работал большой Водорослевый комбинат, которому в 2018 году исполнилось 100 лет. Биологию, запасы и методы хозяйственного применения водорослей изучали десятки научных учреждений - от академических (Ботанический институт им. В.Л. Комарова в Ленинграде; Институт океанологии им. П.П. Ширшова в Москве с отделениями в Калининграде, Архангельске, Владивостоке и Геленджике; Институт биологии южных морей им. А.О. Ковалевского в Севастополе с отделением в Одессе; Мурманский морской биологический институт; Институт биологии моря им. А.В. Жирмунского и Тихоокеанский институт биоорганической химии во Владивостоке и др.) до подведомственных Министерству рыбного хозяйства (ВНИРО в Москве с отделениями на всех основных морях СССР: Чёрном, Азовском, Каспийском, Балтийском, Белом, Баренцевом, Японском и Охотском). Морские водоросли изучали в Московском, Ленинградском, Краснодарском, Ростовском-на-Дону и Дальневосточном университетах. Ежегодно работали многочисленные экспедиции, в которых собирали коллекции морских макрофитов, исследовали их распространение, продукцию и запасы.
В Российской Федерации исследования морских водорослей хотя и продолжаются почти во всех перечисленных институтах и университетах, но их интенсивность снизилась, как и число специалистов-альгологов, финансирование экспедиционных исследований упало до неприемлемого уровня. Это происходит на фоне настоящего «водорослевого бума» за пределами бывшего Союза ССР, поскольку спрос на продукты переработки водорослевого сырья непрерывно растёт, водоросли активно употребляют в пищу даже там, где такая культура возникла совсем недавно - во второй половине ХХ века. В печати появляется всё больше публикаций, посвящённых биоразнообразию, экологии, молекулярной генетике морских водорослей, авторами которых являются учёные из США, Японии, Западной Европы. Возникли сотни фирм, производящих из водорослей множество пищевых и косметических продуктов. Отечественные альгологи выживают в основном за счёт совместных работ с зарубежными коллегами, зачастую выезжая «в поле» за свой счёт.
Огромная Российская Арктика поныне остаётся практически «белым пятном» в отношении её макрофитобентоса, кроме всего двух морей - Баренцева и Белого. Промысел водорослей, всё более угасающий, ведётся только здесь. Сведения о макрофитах Сибирских морей, от Карского до Чукотского, отрывочны и за редкими исключениями получены ещё в 1970-1980-х годах (Виноградова, 1999; Максимова, 2015, 2016, 2017; Filbee-Dexter et al., 2018). Лучше обследована российская Северная Пацифика, в основном усилиями специалистов из Петропавловска-Камчатского и Владивостока (Клочкова, 1996; Клочкова, Березовская, 1997; Суховеева, Подкорытова, 2006 и др.). Население российского крайнего севера, как местное, так и «пришлое» (работники добывающей промышленности, сотрудники метеостанций, военные и др.) на протяжении значительной части года лишены свежих овощей и фруктов. В то же время растущие у них «под ногами» морские водоросли, которые во всём мире называют «морскими овощами» (sea vegetables), богатые витаминами и микроэлементами, остаются невостребованными. Есть лишь отдельные сведения об их регулярном употреблении в пищу коренными жителями Чукотки (Bogoslovskaya, Krupnik, 2014). При этом из-за глобального потепления литоральная растительность даже в зимнее время становится более доступной, что раньше Человека разумного поняли животные: на Шпицбергене северные олени стали активно поедать литоральные водоросли, когда их привычная наземная пища оказалась скрытой мощным снежно-ледяным «панцирем» из-за постоянного чередования оттепелей и морозов (Hansen, Aanes, 2012; Hansen et al., 2019).
Наши соседи по Берингову проливу, коренные жители Аляски, традиционно используют морские водоросли как в пищу, так и для хозяйственных целей (производство верёвок из стволиков нереоцистиса и др.). Они даже имеют свои названия для съедобных водорослей: порфира - «чёрная водоросль», пальмария - «ленточная водоросль». Талломы макрофитов (бурых Laminaria, Macrocystis, Desmarestia, Fucus, красной Neorhodomela) с отложенной на них икрой сельди (roe-on-kelp или spawn-on-kelp) считаются драгоценным лакомством на Аляске, в Канаде, в Японии и служат предметом международной торговли (Garza, 2005; Stekoll, 2006, 2018).
О том, насколько в мире развиты и разнообразны добыча и потребление морских водорослей, можно судить по сводной таблице «Использование морских растений в странах Мира» (Титлянов и др., 2016). Она занимает 30,5 страниц, включая 51 вид зелёных водорослей, 134 вида бурых, 224 вида красных (всего 409 видов), 1 вид цианобактерий и 3 вида морских трав. При этом для каждого вида указаны области применения - от пищевой промышленности и кулинарии до медицины и производства фикоколлоидов. Состояние дел в Великой Морской Державе - России - прекрасно иллюстрирует другая таблица (ровно на 1 страницу): в Дальневосточных морях добывают 18 видов бурых водорослей, всего 2 вида красных и 3 вида морских трав (Суховеева, Подкорытова, 2006). Можно добавить к этому списку ещё 2-3 вида ламинариевых, 2-3 вида фукоидов и одну багрянку из Белого и Баренцева морей, с большой натяжкой - пару цистозир из Чёрного моря, и общая безрадостная картина станет полной. И это в стране, где только разведанные запасы промысловых макрофитов составляют порядка 10-11 млн. тонн. Так, запас промысловых водорослей в ДВ морях оценивают в 8,8-9,3 млн. тонн, из них бурых водорослей около 7,5 млн. тонн, багрянок - 1,1-1,6 млн. тонн, зелёных ульвовых водорослей - 180-200 тыс. тонн (Аминина, 2015; Суховеева, Подкорытова, 2006). В Белом море запас водорослевого сырья достигает 0,7-1,0 млн. тонн (450-700 тыс. тонн ламинариевых, 250-300 тыс. тонн фукоидов, 3 тыс. тонн анфельции), а в Баренцевом море - 350-400 тыс. тонн (Возжинская, Камнев, 1994; Пронина, 2002; Блинова, 2007). В Чёрном море общий запас промысловых макрофитов оценивается в 1-1.5 млн. тонн (Milchakova, 2011), из которых примерно половина - в российских водах. В морях России произрастает 69 видов водорослей, пригодных для культивирования: 8 видов зелёных, 28 бурых и 33 красных (Возжинская, Камнев, 1994).
Марикультуру водорослей во всём мире считают выгодным и полезным занятием, исходя, прежде всего, из экологических соображений. Во-первых, она не требует размещения на суше и расхода пресной воды. Во-вторых, водорослевое сырьё при правильной переработке может дать целый спектр продуктов. В-третьих, производство может быть практически безотходным, нанося, таким образом, минимальный вред природе. Понятно, что эти соображения могут быть значимыми только в обществе, где уровень экологической культуры населения и чиновничества достаточно высок.
Так почему же мы, граждане Великой Морской Державы, не используем морские водоросли в тех объёмах, которые давно стали нормой для десятков стран? Видимо, ответ на этот почти риторический вопрос лежит в областях как экономической, так и социо-культурной.
Добыча и переработка водорослей не может дать такого дохода, какой даёт добыча нефти, газа, алмазов и даже каменного угля, особенно - быстрого дохода. Поэтому для инициативных людей такое производство не интересно, хотя, если вдуматься, грамотная переработка водорослей оказывается исключительно продуктивной: выход агара составляет 10-15% от массы воздушно-сухих водорослей (Возжинская и др., 1971). Представьте себе, что с каждых 10 кг руды можно было бы получить по килограмму железа или золота…
Потребность в водорослевых продуктах высока, но не осознана ни обществом, ни предпринимателями, ни властью. Например, то, что без агар-агара невозможно производство вакцин (что прямо касается здоровья и даже жизни каждого из нас), абсолютному большинству народа просто неизвестно. Понятие общественной пользы пока ещё не стало достаточным мотиватором для деловых кругов нашей страны. Поэтому в ближайшие годы и даже десятилетия не стоит ожидать ни возрождения тех объёмов производства, какие были на Архангельском водорослевом комбинате в советское время, ни, тем более, их увеличения.
Так что же - пусть водоросли Белого и других российских морей так и растут себе безо всякой пользы для российского народа?
Давайте наконец поймём, что наше благополучие - исключительно в наших собственных руках. Давайте внимательно посмотрим на те богатства, которые природа бросила нам под ноги, а власть, слава Богу, пока не догадалась строго регламентировать их потребление. Ламинарии, фукусы и пальмария растут на Белом море повсеместно. Их запасы отнюдь не безграничны, но пока вполне достаточны для того, чтобы каждый житель Беломорья разнообразил свой рацион, получив за счёт минимальных затрат времени и труда развитый иммунитет, в том числе и по отношению к раку и сердечно-сосудистым заболеваниям. Давайте, как японцы (у которых заболеваемость раком самая низкая в мире), научимся сами и, главное, приучим своих детей есть водоросли, мидий и прочие марипродукты так же регулярно, как картошку. Давайте преодолеем вековые стереотипы представлений о съедобном, вспомнив, как всего 300 лет назад ту же картошку пришлось императорской властью навязывать русскому народу, который теперь не мыслит своего существования без этого чуждого славянскому миру американского корнеплода. И окажется, что гигантские производства просто не нужны, а нужно только протянуть руку и бережно взять то, что, повторяю, растёт само по себе у нас под ногами. Безусловно, добыча водорослей для личного потребления должна быть разумной и основанной на ясном и научно обоснованном представлении о допустимых объёмах изъятия (вот для этого и нужны мы, альгологи), чтобы не уничтожить беломорскую донную растительность. Потому что она должна идти на пользу не только нам, но и нашим потомкам.
И здесь мы обращаемся к самому понятию пользы.
К этим словам известнейшего морского биолога мне нечего добавить.
Вводный ликбез в картинках о том, что такое водоросли, какие они бывают, сколько их и зачем они нужны.
А теперь собственно к теме.
В конце 1990-х мы работали в деревне Чёрная Река (Карелия). И захотелось нам плова с мидиями. Никита Валентович Кучерук пошёл собирать их на мыс Песчаный, где мидийные банки занимают десятки, если не сотни метров квадратных. Собирает он мидий, а из лесу с корзинкой грибов выходит деревенская старушка, тётя Алёна. «Что, Никитушка, для своей науки мидий собираешь?» - «Да нет, для еды. Плов готовить будем». - «Да нешто их есть можно?!» - «А как же! Они же и вкусные, и полезные. В европейских ресторанах за большие деньги подают: деликатес!» И тут села тётя Алёна на камень - и зарыдала: «Мы здесь в войну с голоду пухли, кору древесную ели, всю лебеду и крапиву извели, дети у нас помирали, а что вот эту дрянь есть можно - и не знали!..»
Всю рыбу, которую добывал тогда чернореченский рыболовецкий колхоз «Буря», сдавали государству («Всё для фронта, всё для победы!»), для себя можно было ловить только колюшку, её отваром и спасались. А то, что буквально под ногами был высококалорийный белковый продукт, местные жители не подозревали. Не было в кулинарной культуре поморского населения потребления моллюсков. И пухли с голоду, и хоронили детей…
Причём тут водоросли, заявленные в заглавии доклада? А притом, что и сейчас, через три четверти века после окончания Великой Войны, отношение местного населения к марипродуктам практически не изменилось. Конечно, уже никто не умирает голодной смертью, продуктовые магазины полны, в том числе и консервированными марипродуктами, вывезенными с Дальнего Востока (салат из морской капусты так и называется - «Сахалинский») или Балтики, в городах их стали покупать, - а использовать то, что по-прежнему растёт под ногами, так и не научились. При этом и рыбу ловят, и на дичь охотятся, и грибы с ягодами собирают, не говоря уж о сильно расширившемся ассортименте огородных культур, хотя все эти занятия более трудоёмки, чем сбор водорослей на отливе. И не видела я на столе у чернореченцев даже магазинных мидий или морской капусты. Хотя теоретически все они знают, что водоросли - очень ценный продукт, тем более, что их сбор долгое время был одним из основных деревенских промыслов, причём семейных: на сбор лапуги (ламинарии), туры (фукуса) и мошка (анфельции) отправлялись вместе с детьми (Кучерук и др., 2013).
А между тем во всём мире, особенно в Юго-Восточной Азии и Японии, ситуация совершенно иная. Как-то на Беломорскую биостанцию МГУ привезли вьетнамских студентов. Высадившись на пирс ББС в начале отлива, они увидели постепенно обнажающиеся заросли фукоидов и, побросав рюкзаки и сумки, ринулись на литораль и начали есть всё подряд: сами фукусы, сидящих на них литторин и мидий, и даже вёртких гаммарусов… Директор биостанции, Николай Андреевич Перцов, еле их остановил - и выделил специальный участок в двух километрах от станции, куда вьетнамцы убегали в свободное время, чтобы подкормиться и заодно поразиться загадочности этих русских: у них такое богатство, а они едят в столовой тушёнку и макароны… Будучи в командировке в Южной Корее, я наблюдала, как местные жители, в основном немолодые женщины, собирают буквально всю литоральную живность на отливе, и найти в осушной зоне живую водоросль - большая проблема: обнаружив таковую, кореец немедленно её съедает.
Человек использует морские водоросли издревле. В Азии (Китай, Япония, Корея, Вьетнам, Филиппины) культура использования водорослей насчитывает века: уже в VIII веке их применяли в медицине, употребляли в пищу, а в качестве удобрения они использовались, видимо, ещё до Новой Эры. В XVII веке в Японии и Китае уже было налажено производство агар-агара. В приморских странах Европы (Франция, Ирландия, Шотландия, Норвегия) с XII века водоросли применяли как удобрения на огородах и виноградниках, добавляли в корм домашним животным, а с XVII века из их золы (называвшейся «келп», откуда термин перешёл на заросли ламинариевых) начали получать соду для стекольного и керамического производства. В 1811 году из водорослей был впервые получен иод, что положило начало промышленному использованию водорослевого сырья (Чэпмен, 1953).
В настоящее время в мире ежегодно добывается более 19 млн. тонн (сырая масса) морских водорослей, причём добыча из природных зарослей составляет 0,9 - 1 млн. тонн, а остальное производит марикультура (данные ФАО, 2009, цит. по: Блинова, 2014). Больше всего выращивают бурые и красные водоросли: по 6,5 млн. тонн (ФАО, 2010, цит. по: Блинова, 2014). Мощнее всего развита марикультура водорослей в Китае, производящего ежегодно до 10 млн. тонн бурых альгинофитов ламинарии и ундарии, красных агарофитов грацилярии и эухеумы, съедобной багрянки порфиры и др. Производство водорослевого сырья развито также в Японии, Южной Корее, Индонезии, на Филиппинах - т.е., везде, где есть тёплое, никогда не замерзающее море и дешёвая местная рабочая сила. Попытки разведения ламинариевых водорослей предпринимались и в более северных районах - от дальневосточного Приморья до Белого моря, но в силу климатических и организационных сложностей в СССР и России они нигде не вышли за рамки экспериментальных начинаний или локального производства. В конце ХХ века на Аляске организация марикультуры водорослей была поддержана правительством, однако и там практика не пошла дальше экспериментальных плантаций (Stekoll, 2006, 2010, 2018).
Бурые и красные водоросли - незаменимый источник фикоколлоидов, главное свойство которых - способность образовывать стойкие гели. Синтезировать такие вещества как агар-агар и альгинаты (соли альгиновой кислоты) не удаётся. Фикоколлоиды широко используют во множестве отраслей промышленности: пищевой, микробиологической, фармакологической, текстильной, лакокрасочной и др. Их ежегодное производство оценивается в 650-1002 млн.долларов США (Stekoll, 2010; Milchakova, 2011). Водорослевые продукты применяют в косметологии и медицине, в том числе как радиопротекторы, противораковые и противоожоговые средства.
История отечественной водорослевой промышленности
В СССР существовала довольно развитая водорослевая промышленность. В Архангельске работал большой Водорослевый комбинат, которому в 2018 году исполнилось 100 лет. Биологию, запасы и методы хозяйственного применения водорослей изучали десятки научных учреждений - от академических (Ботанический институт им. В.Л. Комарова в Ленинграде; Институт океанологии им. П.П. Ширшова в Москве с отделениями в Калининграде, Архангельске, Владивостоке и Геленджике; Институт биологии южных морей им. А.О. Ковалевского в Севастополе с отделением в Одессе; Мурманский морской биологический институт; Институт биологии моря им. А.В. Жирмунского и Тихоокеанский институт биоорганической химии во Владивостоке и др.) до подведомственных Министерству рыбного хозяйства (ВНИРО в Москве с отделениями на всех основных морях СССР: Чёрном, Азовском, Каспийском, Балтийском, Белом, Баренцевом, Японском и Охотском). Морские водоросли изучали в Московском, Ленинградском, Краснодарском, Ростовском-на-Дону и Дальневосточном университетах. Ежегодно работали многочисленные экспедиции, в которых собирали коллекции морских макрофитов, исследовали их распространение, продукцию и запасы.
В Российской Федерации исследования морских водорослей хотя и продолжаются почти во всех перечисленных институтах и университетах, но их интенсивность снизилась, как и число специалистов-альгологов, финансирование экспедиционных исследований упало до неприемлемого уровня. Это происходит на фоне настоящего «водорослевого бума» за пределами бывшего Союза ССР, поскольку спрос на продукты переработки водорослевого сырья непрерывно растёт, водоросли активно употребляют в пищу даже там, где такая культура возникла совсем недавно - во второй половине ХХ века. В печати появляется всё больше публикаций, посвящённых биоразнообразию, экологии, молекулярной генетике морских водорослей, авторами которых являются учёные из США, Японии, Западной Европы. Возникли сотни фирм, производящих из водорослей множество пищевых и косметических продуктов. Отечественные альгологи выживают в основном за счёт совместных работ с зарубежными коллегами, зачастую выезжая «в поле» за свой счёт.
Огромная Российская Арктика поныне остаётся практически «белым пятном» в отношении её макрофитобентоса, кроме всего двух морей - Баренцева и Белого. Промысел водорослей, всё более угасающий, ведётся только здесь. Сведения о макрофитах Сибирских морей, от Карского до Чукотского, отрывочны и за редкими исключениями получены ещё в 1970-1980-х годах (Виноградова, 1999; Максимова, 2015, 2016, 2017; Filbee-Dexter et al., 2018). Лучше обследована российская Северная Пацифика, в основном усилиями специалистов из Петропавловска-Камчатского и Владивостока (Клочкова, 1996; Клочкова, Березовская, 1997; Суховеева, Подкорытова, 2006 и др.). Население российского крайнего севера, как местное, так и «пришлое» (работники добывающей промышленности, сотрудники метеостанций, военные и др.) на протяжении значительной части года лишены свежих овощей и фруктов. В то же время растущие у них «под ногами» морские водоросли, которые во всём мире называют «морскими овощами» (sea vegetables), богатые витаминами и микроэлементами, остаются невостребованными. Есть лишь отдельные сведения об их регулярном употреблении в пищу коренными жителями Чукотки (Bogoslovskaya, Krupnik, 2014). При этом из-за глобального потепления литоральная растительность даже в зимнее время становится более доступной, что раньше Человека разумного поняли животные: на Шпицбергене северные олени стали активно поедать литоральные водоросли, когда их привычная наземная пища оказалась скрытой мощным снежно-ледяным «панцирем» из-за постоянного чередования оттепелей и морозов (Hansen, Aanes, 2012; Hansen et al., 2019).
Наши соседи по Берингову проливу, коренные жители Аляски, традиционно используют морские водоросли как в пищу, так и для хозяйственных целей (производство верёвок из стволиков нереоцистиса и др.). Они даже имеют свои названия для съедобных водорослей: порфира - «чёрная водоросль», пальмария - «ленточная водоросль». Талломы макрофитов (бурых Laminaria, Macrocystis, Desmarestia, Fucus, красной Neorhodomela) с отложенной на них икрой сельди (roe-on-kelp или spawn-on-kelp) считаются драгоценным лакомством на Аляске, в Канаде, в Японии и служат предметом международной торговли (Garza, 2005; Stekoll, 2006, 2018).
О том, насколько в мире развиты и разнообразны добыча и потребление морских водорослей, можно судить по сводной таблице «Использование морских растений в странах Мира» (Титлянов и др., 2016). Она занимает 30,5 страниц, включая 51 вид зелёных водорослей, 134 вида бурых, 224 вида красных (всего 409 видов), 1 вид цианобактерий и 3 вида морских трав. При этом для каждого вида указаны области применения - от пищевой промышленности и кулинарии до медицины и производства фикоколлоидов. Состояние дел в Великой Морской Державе - России - прекрасно иллюстрирует другая таблица (ровно на 1 страницу): в Дальневосточных морях добывают 18 видов бурых водорослей, всего 2 вида красных и 3 вида морских трав (Суховеева, Подкорытова, 2006). Можно добавить к этому списку ещё 2-3 вида ламинариевых, 2-3 вида фукоидов и одну багрянку из Белого и Баренцева морей, с большой натяжкой - пару цистозир из Чёрного моря, и общая безрадостная картина станет полной. И это в стране, где только разведанные запасы промысловых макрофитов составляют порядка 10-11 млн. тонн. Так, запас промысловых водорослей в ДВ морях оценивают в 8,8-9,3 млн. тонн, из них бурых водорослей около 7,5 млн. тонн, багрянок - 1,1-1,6 млн. тонн, зелёных ульвовых водорослей - 180-200 тыс. тонн (Аминина, 2015; Суховеева, Подкорытова, 2006). В Белом море запас водорослевого сырья достигает 0,7-1,0 млн. тонн (450-700 тыс. тонн ламинариевых, 250-300 тыс. тонн фукоидов, 3 тыс. тонн анфельции), а в Баренцевом море - 350-400 тыс. тонн (Возжинская, Камнев, 1994; Пронина, 2002; Блинова, 2007). В Чёрном море общий запас промысловых макрофитов оценивается в 1-1.5 млн. тонн (Milchakova, 2011), из которых примерно половина - в российских водах. В морях России произрастает 69 видов водорослей, пригодных для культивирования: 8 видов зелёных, 28 бурых и 33 красных (Возжинская, Камнев, 1994).
Марикультуру водорослей во всём мире считают выгодным и полезным занятием, исходя, прежде всего, из экологических соображений. Во-первых, она не требует размещения на суше и расхода пресной воды. Во-вторых, водорослевое сырьё при правильной переработке может дать целый спектр продуктов. В-третьих, производство может быть практически безотходным, нанося, таким образом, минимальный вред природе. Понятно, что эти соображения могут быть значимыми только в обществе, где уровень экологической культуры населения и чиновничества достаточно высок.
Так почему же мы, граждане Великой Морской Державы, не используем морские водоросли в тех объёмах, которые давно стали нормой для десятков стран? Видимо, ответ на этот почти риторический вопрос лежит в областях как экономической, так и социо-культурной.
Добыча и переработка водорослей не может дать такого дохода, какой даёт добыча нефти, газа, алмазов и даже каменного угля, особенно - быстрого дохода. Поэтому для инициативных людей такое производство не интересно, хотя, если вдуматься, грамотная переработка водорослей оказывается исключительно продуктивной: выход агара составляет 10-15% от массы воздушно-сухих водорослей (Возжинская и др., 1971). Представьте себе, что с каждых 10 кг руды можно было бы получить по килограмму железа или золота…
Потребность в водорослевых продуктах высока, но не осознана ни обществом, ни предпринимателями, ни властью. Например, то, что без агар-агара невозможно производство вакцин (что прямо касается здоровья и даже жизни каждого из нас), абсолютному большинству народа просто неизвестно. Понятие общественной пользы пока ещё не стало достаточным мотиватором для деловых кругов нашей страны. Поэтому в ближайшие годы и даже десятилетия не стоит ожидать ни возрождения тех объёмов производства, какие были на Архангельском водорослевом комбинате в советское время, ни, тем более, их увеличения.
Так что же - пусть водоросли Белого и других российских морей так и растут себе безо всякой пользы для российского народа?
Давайте наконец поймём, что наше благополучие - исключительно в наших собственных руках. Давайте внимательно посмотрим на те богатства, которые природа бросила нам под ноги, а власть, слава Богу, пока не догадалась строго регламентировать их потребление. Ламинарии, фукусы и пальмария растут на Белом море повсеместно. Их запасы отнюдь не безграничны, но пока вполне достаточны для того, чтобы каждый житель Беломорья разнообразил свой рацион, получив за счёт минимальных затрат времени и труда развитый иммунитет, в том числе и по отношению к раку и сердечно-сосудистым заболеваниям. Давайте, как японцы (у которых заболеваемость раком самая низкая в мире), научимся сами и, главное, приучим своих детей есть водоросли, мидий и прочие марипродукты так же регулярно, как картошку. Давайте преодолеем вековые стереотипы представлений о съедобном, вспомнив, как всего 300 лет назад ту же картошку пришлось императорской властью навязывать русскому народу, который теперь не мыслит своего существования без этого чуждого славянскому миру американского корнеплода. И окажется, что гигантские производства просто не нужны, а нужно только протянуть руку и бережно взять то, что, повторяю, растёт само по себе у нас под ногами. Безусловно, добыча водорослей для личного потребления должна быть разумной и основанной на ясном и научно обоснованном представлении о допустимых объёмах изъятия (вот для этого и нужны мы, альгологи), чтобы не уничтожить беломорскую донную растительность. Потому что она должна идти на пользу не только нам, но и нашим потомкам.
И здесь мы обращаемся к самому понятию пользы.
К этим словам известнейшего морского биолога мне нечего добавить.