Активность мирян в православной церкви. Пример из истории.
Православная церковь, как правило, всегда была государственной религией той страны, в которой она находилась, что напрямую и определяло ее внутреннюю жизнь. Хорошо известно, что в синодальный период православная церковь в России по сути стала госучреждением. В этой связи активность мирян в церкви всегда была минимальной. Все дела и заботы по устроению внутрицерковной жизни были в руках священников и епископов. В России точно такая же ситуация и сейчас. Миряне практически НИКАК не участвуют в жизни церкви, если только они не занимают какие-то должности в епархии или патриархии.
Современный православный в нашей стране считает, что данное положение вещей является некой нормой, положенной в церкви изначально. Но по-другому дело порою бывало там, где церковь не была под патронатом государства, более того, где она была в той или иной степени притесняема. Территории современной Украины, Белорусии после татаро-монгольского нашествия ушли под власть Литвы и Польши. Как известно - это территория римо-католической церкви. В связи с этим православие всегда, в той или иной степени, находилось в утесненном состоянии. В какие-то моменты ситуация становилась лучше, в какие-то хуже, но определенное противостояние было всегда. Католический прозелитизм порою носил более интенсивный характер, порою менее.
Епископат церкви далеко не всегда мог выказывать стойкость в охранении православия от постоянных попыток навязывания унии со стороны Литвы и Польши. Периодически православные иерархи склонялись на сторону унии, шли на различные компромиссы. С одной стороны, конечно, им, как официальным лицам, трудно было противостоять давлению гос. структур, с другой, в православной церкви вообще слабая резистентность по отношению к государственному влиянию, все это уходит корнями еще в византийский цезаропапизм. Например, в период еще до брестской унии митр. Григорий Болгарин сам принял унию, склонил к ней большинство иерархов, и только благодаря тому, что народ оставался непреклонен, эта уния фактически так и не состоялась.
В период до воссоединения с Москвой в Южной Руси начинается широкое братское движение, образуются известные Киевское и Львовское православные братства (XVII век). Люди начинают брать ответственность за церковь. Они понимают, что не могут находиться просто в качестве воскресных прихожан, регулярно посещающих церковь. Жизнь церкви как духовная так и материальная, полностью зависит и от них также, не только от иерархии. Иерархия же, как отмечает А.В. Карташев, была очень часто под впечатлением от власти епископата в Католической церкви: там вся полнота власти и ответственность была в руках корпорации епископов, миряне чуть ли не доктринально становились людьми второго сорта. Конечно, многие иерархи были бы не прочь иметь такое устройство и внутри православной церкви. Но тут они сталкиваются с активными православными мирянами. В этой связи интересно посмотреть взаимоотношения между митрополитом Иосифом II Солтаном - митрополитом Киевским, Галицким и всея Руси (1507-1522) и мирянами в данный период.
А.В. Карташев в «Очерках об истории Русской Церкви» пишет. «Но специфически характерна для этой части русской церкви, как мы уже ранее подчеркнули, живая и организованная попечительность о церкви православного народа. Это начало характерно и для церковной жизни и церковной доктрины Востока вообще. При Иосифе II мы наблюдаем оживление деятельности низовых приходских церковных братства и усиление в них не одного хозяйственного, но и чисто церковного интереса».
Миряне начинают проявлять интерес к хозяйственной деятельности церкви, что вполне естественно, так как церковь во многом жила за их счет, не имея, в отличии от России, гос. поддержки. И если ранее после смерти настоятеля от епископа приезжал наместник и проводил единолично ревизию имущества для передачи его новому священнику, то тут миряне также захотели в этой ревизии участвовать и ее контролировать, так как во многом это имущество было приобретено на их вклады и пожертвования.
«Теперь прихожане-мещане, как сами создатели и охранители материальных ценностей церковного инвентаря, просят митрополита благословить их с правом участвовать в контроле имущества и составлять параллельный с наместником протокол и реестр, и вносит все это в свои городские книги. Митрополит обсуждал это ходатайство «со всем крылосом соборные церкви», т. е. со своим высшим вспомогательным органом управления (аналогичным позднейшим консисториям) и постановил, что «в правилах свв. отцов того нет, чтобы мирские люди вмешивались в церковное управление или обладали церковью», но признал справедливым, что раз прихожане делают свои материальные вклады и приношения в свои храмы, то естественно, чтобы они имели право и оберегать пожертвованное имущество» [А.В. Карташев «Очерки об истории Русской Церкви»].
Что крайне важно миряне добились того, что они могли избирать священника и диакона в церковь. Митрополит настоял на том, чтобы окончательное утверждение все-таки оставалось за епископом, и что в случае если епископ найдет кандидатуру недостойной, то он мог бы ее отклонить. Такая практика, кстати, долгое время была и на территории Московской Руси: священника избирал приход, а потом отправлял на утверждение епископу. Правда, если кандидатура не соответствовала каким-то нормам, то епископ мог ее отклонить и еще наложить штраф на приходскую общину за выбор негодного кандидата.
Позднее, когда в 1596 году будет принята Брестская уния, и начнутся и сильные гонения на православную церковь с целью насильно соединить ее с римо-католиками, именно мирянские братства окажутся тем, что отстоит православие и вообще идентичность русского населения как религиозную, так и национальную.