КНИГИ ОБ ИСТОРИИ И СОВРЕМЕННОМ ДНЕ СТОЛИЦЫ ДАГЕСТАНА
По материалам http://www.kavkazoved.info
Обе книги [1] - [2], несмотря на эпатажное название второй, посвящены истории Махачкалы, столицы Дагестана. Первая книга написана профессиональным историком, хорошо поработавшим в архивах и с источниками. П.И. Тахнаева, подробно цитируя документы, рассказывает о появлении российских императорских кораблей во главе с Петром I у дагестанского берега Каспия в конце июля 1722 г. и его выходе на сушу: «Государь Император нетерпеливо имел желание выйти на берег, но за мелкостью воды не можно было ближе как на пять сажень подойти к берегу шлюпке, чего ради повелел Его Величество четырем гребцам нести себя на доске на берег; гребцы шли в воде по пояс, а [лейтенант] Соймонов шел подле Государя, поддерживая для большей безопасности, при чем имели гребцы заряженные ружья» (отрывок из «Описания похода Петра Великого в Персию очевидцами», 1, с. 5).
В результате Персидского похода прикаспийские области отошли к России. На возвышенности недалеко от берега находился аул Тарки, где была резиденция местного правителя шамхала Тарковского, который вышел навстречу Петру I (1, c. 7). Однако настоящее освоение побережья начинается только примерно через 100 лет, после подписания между Россией и Ираном Гюлистанского мирного договора, в соответствии с которым Иран отказался от своих притязаний на Дагестан. Первоначально русская крепость Бурная была основана на горе Таркитау по соседству с аулом Тарки. В местоположении крепости, как отмечает автор, были серьезные недочеты: внутри нее не было родников. В мае 1831 г. защитникам крепости удалось отбить осаду дагестанского имама Газимухаммада, тем не менее в 1838 г. ее пришлось упразднить, а гарнизон перевести в укрепление Низовое, находившееся на берегу Каспия. Это укрепление тоже оказалось нежизнеспособным и было покинуто после его осады жителями аула Акуша в 1843 г. (1, с. 15-16). Новое укрепление Петровское стали возводить на месте лагеря Петра I. Среди горцев, как отмечает П.И. Тахнаева, Петровское славилось как место, где хранились большие запасы муки, и поэтому оно стало называться «мучная крепость» (ханжу-хъала по-аварски). Петровское начинает быстро расти, и к 1855 г., по расчетам автора, «количество интендантских домов доходило до 150, других казенных домов до 33, а численность постоянного населения - до 600 человек».
Официально город Петровск был учрежден 24 октября 1857 г. указом Александра II (1, c. 26). Важным элементом в жизни портового города, несомненно, является наличие порта. Проект гавани был утвержден на конкурсе министерства путей сообщения в 1859 г. Его выиграл военный инженер А.Д. Фолькенгаген. Строительство порта началось в январе 1861 г. Все эти события описаны П.И. Тахнаевой подробно, с привлечением широкого круга источников. Строительство гавани было завершено к 30 августа 1869 г., правда не без издержек. Как сообщал журнал «Искра», «один инженер заложил фундамент на берегу Каспия, а здание выросло на берегу Невы», имея в виду, что Фолькенгаген построил себе роскошный дом на Английской набережной в Петербурге. Рассказывая о завершении строительства порта, автор не дает оценки его реальной эффективности по следам изложенных событий. Обнаружить ее можно, но ближе к концу книги, где П.И. Тахнаева цитирует очерк о Петровске из «Военного сборника» 1900 г.: «Никаких приспособлений для тушения пожара на пристани или на судах нет: ни баков для запаса воды, ни пожарных насосов… Со времени постройки большого мола образовываются наносные косы и мели. По ним, конечно, идут буруны, огибать линию которых приходится очень далеко, а потом - круто поворачивать обратно, по направлению к порту. Принимая во внимание частые волнения на Каспийском море, когда волны перебрасываются через пароход, такие волны не только неприятны, но даже и опасны для судов: случается, что у самого порта смывает с палубы и груз, и пассажиров. Портовая территория мала и стеснена, приспособлений для улучшения порта почти нет» (1, с. 87-88). Совершенно очевидно, что эти недостатки сказались на развитии не только порта, но и самого города, но автор почему-то избегает прямо сказать об этом.
.-nachalo-xxa.jpg)
Строительству железной дороги через Петровск и Дербент до Баку П.И. Тахнаева посвящает отдельную главу книги. Она справедливо отмечает, что работы по строительству велись Обществом Владикавказской железной дороги. 22 июня 1900 г. участок дороги Петровск-Баладжары (сегодня - район Баку) «был включен», по словам автора, «в прямое сообщение со всеми железными дорогами страны» (1, с. 59). К сожалению, о самом процессе строительства, его трудностях и особенностях П.И. Тахнаева сообщает весьма скупо, зато обильно цитирует в той же главе путевые заметки В.С. Кривенко и Максуда Алиханова-Аварского, которые, на мой взгляд, имеют косвенное отношение к теме.
Петровск того времени был небольшим городом. Как отмечает автор, «населения в нем к 1896 г. едва насчитывалось до 8 тыс. жителей» (1, с. 66). Глава, посвященная социальному облику Петровска конца XIX - начала XX в., написана П.И. Тахнаевой с большим знанием дела на основе многочисленных источников. Население города, по ее данным, уже в то время было многонациональным, в Петровске действовало местное самоуправление, возглавлявшееся избранными городским старостой и его помощником. Библиотека была одна, но «насчитывалось до 78 питейных заведений: 15 трактиров, 37 духанов, 15 пивных ларьков, 11 погребов виноградных вин с продажей распивочно и на вынос», при этом городской комитет трезвости состоял из представителей как мусульманского, так и православного населения. При относительно небольшом населении города там с 1893 г. «имелась тюрьма на 700 мест… В Петровском арестантском отделении работали мастерские: переплетная, бондарная, сапожная, портняжная, слесарно-кузнечная, столярная; кроме того, заключенные трудились на разгрузке барж и составов в порту и депо» (1, с. 70). В 1910-е гг., как выяснила автор в результате изучения «Книги лицевых счетов абонентов Петровской электростанции», почти все дома в центре города пользовались электрическим освещением (1, c. 73).
В городе, как пишет П.И. Тахнаева, было три церкви - Александро-Невский собор, Успенская и Никольская. Она справедливо отмечает, что среди них особенно выделялся АлександроНевский собор, освященный 29 августа 1891 г. (1, с. 75-76) (*). Вероятно, стоило добавить, что собор был освящен протопресвитером военного и морского духовенства и известным духовным писателем Александром Желобовским, впоследствии ставшим (в 1905 г.) членом Святейшего Синода. Полезно было бы сообщить, что собор располагался на Соборной площади (в настоящее время - площадь Ленина) в центре города, которую автор называет «нынешней городской площадью» (1, с. 76). Последнее богослужение в соборе состоялось 10 сентября 1938 г., а после войны в 1952 г. началась подготовка к его сносу. В течение первых трех месяцев 1953 г. собор был взорван, а место, где он располагался, застроено комплексом правительственных зданий Дагестана. Подробно о том, как это происходило, написано во второй книге, включенной в мою рецензию. Несмотря на экзотическое название «Бандитская Махачкала», в ней автор рассказывает о целом ряде малоизвестных страниц из истории советской Махачкалы, в частности о том, как взрывали Александро-Невский собор. Центральная площадь в те годы называлась площадью Сталина, и вместо нынешнего Ильича там еще в середине 1930-х гг. был воздвигнут величественный монумент Сталину, находившийся напротив собора. Как пишет З.М. Зугумов, «вокруг храма был внушительных размеров базар с большим количеством небольших деревянных лабазов, тесно прижавшихся друг к другу, где с самого раннего утра и почти до глубокой ночи шла бойкая торговля продуктами питания… Некоторые, ничем не примечательные с виду ларьки работали почти круглые сутки, достаточно было только постучать условным сигналом. Здесь можно было купить что угодно (от гвоздика до бриллианта), равно как и встретить кого угодно: торговок, менял, барыг, кукольников, биндюжников, докеров, воров всех мастей, попрошаек и пьяниц» (2, с. 98-99). Храм пришлось взрывать три раза, занимались этим специалисты из Москвы, которые в течение недели «возводили высокий забор вокруг храма, затем закладывали шурфы, минируя его изнутри» (2, с. 104). Разбирать руины взорванной церкви поручили заключенным и отбросам общества, местной шпане, о чем автор повествует с изыском и обилием красочных деталей.
Но вернусь снова к работе П.И. Тахнаевой. Она верно отмечает, что в городе в начале XX в. были большие проблемы с водой, которая поступала из трех источников, расположенных на горе Таркитау, поэтому «на многие улицы города питьевую воду доставляли в деревянных бочках частные водовозы. Родниковая вода отпускалась водовозам от 6 до 11 утра и от 4 до 7 часов вечера. В засушливое время в городе воды не хватало, она отпускалась только для варки пищи в размере одной трети обычной нормы» (1, с. 80-81).
Другой серьезной проблемой города были регулярные эпидемии малярии. Как пишет П.И. Тахнаева, «военная и городская санитарные комиссии, занимавшиеся выяснением источников распространения малярии, пришли к выводу, что причиной ее являются не только болота, имевшиеся в самом городе, но и озеро Ак-Гёль, расположенное на юго-восточной окраине…» (1, с. 82-83). Проблема эта была решена уже в советское время. Следует отметить, что до революции центральным городом Дагестана была Темир-Хан-Шура (в настоящее время - Буйнакск). Столицей Дагестана Петровск был объявлен 14 мая 1921 г. и одновременно переименован в Махачкалу (в честь дагестанского революционера Махача Дахадаева).
На мой взгляд, П.И. Тахнаевой удалось создать объемный, стереоскопический образ дореволюционной Махачкалы-Петровска. Если иметь в виду, что после революции начинается новая история города, связанная с принципиальным изменением его функции в Дагестане, то название «История другого города», т.е. города, которого в определенном смысле больше нет, мне представляется вполне уместным.
Города живут и развиваются по своим, присущим им законам в зависимости от общих изменений в стране и перемен в том или ином крае. В этом плане книга З.М. Зугумова «Бандитская Махачкала» дополняет работу П.И. Тахнаевой, поскольку дает неплохое представление о советской Махачкале. Он обстоятельно рассказывает, как она развивалась: «Специалисты стали приезжать в Дагестан с начала 30-х гг. Во время войны это были эвакуированные театры, московский цирк на Цветном бульваре, медсанбаты, институты с профессурой и учителя. Сразу после войны и где-то до середины 60-х годов прошлого века со всего Советского Союза в Дагестан посылали разных специалистов уже по направлению. А в начале 70-х, после сильнейшего землетрясения, прибывшие из многих регионов страны специалисты разного профиля почти полностью отстраивали Махачкалу. Возвели город, который позже стал похож на настоящую столицу автономной республики, именно их трудолюбивые руки. Гостиница «Ленинград», Узбекгородок и многие жилые и иные объекты разных конструкций строили жители Ленинграда, Тулы, Ташкента, Москвы, Куйбышева (Самары), Свердловска (Екатеринбурга) и других городов СССР» (2, с. 296).
Краткая, но содержательная картина, нарисованная автором, позволяет понять, как строилась и росла многонациональная послевоенная советская Махачкала.
Так как автор второй книги в прошлом был вором-рецидивистом, он довольно подробно описывает быт и особенности Махачкалинского централа; запоминается образ тюремного фотографа 1960-х гг. Ивана Рыбальченко, который в сталинское время был одним из исполнителей смертных приговоров (2, с. 17-18). Заслуживает внимания и история поимки махачкалинской банды «Черная кошка» (в те годы банды с таким названием действовали в разных городах СССР) в 1945 г. (2, с. 10-16). Добрым словом З.М. Зугумов вспоминает отдельных милиционеров, честно несших службу в Махачкале в 1970-1980-е гг., например следователя Магомеда (по прозвищу Борода), работавшего в отделе по борьбе с карманниками.
Вторая книга, относящаяся к мемуарному жанру, неплохо передает атмосферу послевоенной Махачкалы с особенностями ее быта, базаров, голубятен, маленьких улочек и кварталов с частными одноэтажными домами. Я регулярно бываю в Махачкале и из бесед со старыми жителями города знаю, что его недавняя история до сих пор, к сожалению, плохо описана. Многие, например, не знают, что в молодости, в 1952 г., Иннокентий Смоктуновский в течение года играл в Русском драматическом театре Махачкалы, поэтому, с моей точки зрения, разные воспоминания, правдиво рассказывающие о недавнем прошлом города, заслуживают внимания и пристального анализа.
[1] П.И. ТАХНАЕВА. МАХАЧКАЛА. ИСТОРИЯ ДРУГОГО ГОРОДА. 1722-1921. Махачкала: Лотос, 2007. 104 с.
[2] З.М. ЗУГУМОВ. БАНДИТСКАЯ МАХАЧКАЛА. Махачкала, 2009. 492 с. (2)
(*) По другим данным, это произошло 30 августа того же года. См.: Цитович Г.А. Храмы армии и флота. Пятигорск, 1913.
Опубликовано: ВОСТОК (ORIENS) 2013 № 5, с. 181-184
Обе книги [1] - [2], несмотря на эпатажное название второй, посвящены истории Махачкалы, столицы Дагестана. Первая книга написана профессиональным историком, хорошо поработавшим в архивах и с источниками. П.И. Тахнаева, подробно цитируя документы, рассказывает о появлении российских императорских кораблей во главе с Петром I у дагестанского берега Каспия в конце июля 1722 г. и его выходе на сушу: «Государь Император нетерпеливо имел желание выйти на берег, но за мелкостью воды не можно было ближе как на пять сажень подойти к берегу шлюпке, чего ради повелел Его Величество четырем гребцам нести себя на доске на берег; гребцы шли в воде по пояс, а [лейтенант] Соймонов шел подле Государя, поддерживая для большей безопасности, при чем имели гребцы заряженные ружья» (отрывок из «Описания похода Петра Великого в Персию очевидцами», 1, с. 5).
В результате Персидского похода прикаспийские области отошли к России. На возвышенности недалеко от берега находился аул Тарки, где была резиденция местного правителя шамхала Тарковского, который вышел навстречу Петру I (1, c. 7). Однако настоящее освоение побережья начинается только примерно через 100 лет, после подписания между Россией и Ираном Гюлистанского мирного договора, в соответствии с которым Иран отказался от своих притязаний на Дагестан. Первоначально русская крепость Бурная была основана на горе Таркитау по соседству с аулом Тарки. В местоположении крепости, как отмечает автор, были серьезные недочеты: внутри нее не было родников. В мае 1831 г. защитникам крепости удалось отбить осаду дагестанского имама Газимухаммада, тем не менее в 1838 г. ее пришлось упразднить, а гарнизон перевести в укрепление Низовое, находившееся на берегу Каспия. Это укрепление тоже оказалось нежизнеспособным и было покинуто после его осады жителями аула Акуша в 1843 г. (1, с. 15-16). Новое укрепление Петровское стали возводить на месте лагеря Петра I. Среди горцев, как отмечает П.И. Тахнаева, Петровское славилось как место, где хранились большие запасы муки, и поэтому оно стало называться «мучная крепость» (ханжу-хъала по-аварски). Петровское начинает быстро расти, и к 1855 г., по расчетам автора, «количество интендантских домов доходило до 150, других казенных домов до 33, а численность постоянного населения - до 600 человек».
Официально город Петровск был учрежден 24 октября 1857 г. указом Александра II (1, c. 26). Важным элементом в жизни портового города, несомненно, является наличие порта. Проект гавани был утвержден на конкурсе министерства путей сообщения в 1859 г. Его выиграл военный инженер А.Д. Фолькенгаген. Строительство порта началось в январе 1861 г. Все эти события описаны П.И. Тахнаевой подробно, с привлечением широкого круга источников. Строительство гавани было завершено к 30 августа 1869 г., правда не без издержек. Как сообщал журнал «Искра», «один инженер заложил фундамент на берегу Каспия, а здание выросло на берегу Невы», имея в виду, что Фолькенгаген построил себе роскошный дом на Английской набережной в Петербурге. Рассказывая о завершении строительства порта, автор не дает оценки его реальной эффективности по следам изложенных событий. Обнаружить ее можно, но ближе к концу книги, где П.И. Тахнаева цитирует очерк о Петровске из «Военного сборника» 1900 г.: «Никаких приспособлений для тушения пожара на пристани или на судах нет: ни баков для запаса воды, ни пожарных насосов… Со времени постройки большого мола образовываются наносные косы и мели. По ним, конечно, идут буруны, огибать линию которых приходится очень далеко, а потом - круто поворачивать обратно, по направлению к порту. Принимая во внимание частые волнения на Каспийском море, когда волны перебрасываются через пароход, такие волны не только неприятны, но даже и опасны для судов: случается, что у самого порта смывает с палубы и груз, и пассажиров. Портовая территория мала и стеснена, приспособлений для улучшения порта почти нет» (1, с. 87-88). Совершенно очевидно, что эти недостатки сказались на развитии не только порта, но и самого города, но автор почему-то избегает прямо сказать об этом.
Строительству железной дороги через Петровск и Дербент до Баку П.И. Тахнаева посвящает отдельную главу книги. Она справедливо отмечает, что работы по строительству велись Обществом Владикавказской железной дороги. 22 июня 1900 г. участок дороги Петровск-Баладжары (сегодня - район Баку) «был включен», по словам автора, «в прямое сообщение со всеми железными дорогами страны» (1, с. 59). К сожалению, о самом процессе строительства, его трудностях и особенностях П.И. Тахнаева сообщает весьма скупо, зато обильно цитирует в той же главе путевые заметки В.С. Кривенко и Максуда Алиханова-Аварского, которые, на мой взгляд, имеют косвенное отношение к теме.
Петровск того времени был небольшим городом. Как отмечает автор, «населения в нем к 1896 г. едва насчитывалось до 8 тыс. жителей» (1, с. 66). Глава, посвященная социальному облику Петровска конца XIX - начала XX в., написана П.И. Тахнаевой с большим знанием дела на основе многочисленных источников. Население города, по ее данным, уже в то время было многонациональным, в Петровске действовало местное самоуправление, возглавлявшееся избранными городским старостой и его помощником. Библиотека была одна, но «насчитывалось до 78 питейных заведений: 15 трактиров, 37 духанов, 15 пивных ларьков, 11 погребов виноградных вин с продажей распивочно и на вынос», при этом городской комитет трезвости состоял из представителей как мусульманского, так и православного населения. При относительно небольшом населении города там с 1893 г. «имелась тюрьма на 700 мест… В Петровском арестантском отделении работали мастерские: переплетная, бондарная, сапожная, портняжная, слесарно-кузнечная, столярная; кроме того, заключенные трудились на разгрузке барж и составов в порту и депо» (1, с. 70). В 1910-е гг., как выяснила автор в результате изучения «Книги лицевых счетов абонентов Петровской электростанции», почти все дома в центре города пользовались электрическим освещением (1, c. 73).
В городе, как пишет П.И. Тахнаева, было три церкви - Александро-Невский собор, Успенская и Никольская. Она справедливо отмечает, что среди них особенно выделялся АлександроНевский собор, освященный 29 августа 1891 г. (1, с. 75-76) (*). Вероятно, стоило добавить, что собор был освящен протопресвитером военного и морского духовенства и известным духовным писателем Александром Желобовским, впоследствии ставшим (в 1905 г.) членом Святейшего Синода. Полезно было бы сообщить, что собор располагался на Соборной площади (в настоящее время - площадь Ленина) в центре города, которую автор называет «нынешней городской площадью» (1, с. 76). Последнее богослужение в соборе состоялось 10 сентября 1938 г., а после войны в 1952 г. началась подготовка к его сносу. В течение первых трех месяцев 1953 г. собор был взорван, а место, где он располагался, застроено комплексом правительственных зданий Дагестана. Подробно о том, как это происходило, написано во второй книге, включенной в мою рецензию. Несмотря на экзотическое название «Бандитская Махачкала», в ней автор рассказывает о целом ряде малоизвестных страниц из истории советской Махачкалы, в частности о том, как взрывали Александро-Невский собор. Центральная площадь в те годы называлась площадью Сталина, и вместо нынешнего Ильича там еще в середине 1930-х гг. был воздвигнут величественный монумент Сталину, находившийся напротив собора. Как пишет З.М. Зугумов, «вокруг храма был внушительных размеров базар с большим количеством небольших деревянных лабазов, тесно прижавшихся друг к другу, где с самого раннего утра и почти до глубокой ночи шла бойкая торговля продуктами питания… Некоторые, ничем не примечательные с виду ларьки работали почти круглые сутки, достаточно было только постучать условным сигналом. Здесь можно было купить что угодно (от гвоздика до бриллианта), равно как и встретить кого угодно: торговок, менял, барыг, кукольников, биндюжников, докеров, воров всех мастей, попрошаек и пьяниц» (2, с. 98-99). Храм пришлось взрывать три раза, занимались этим специалисты из Москвы, которые в течение недели «возводили высокий забор вокруг храма, затем закладывали шурфы, минируя его изнутри» (2, с. 104). Разбирать руины взорванной церкви поручили заключенным и отбросам общества, местной шпане, о чем автор повествует с изыском и обилием красочных деталей.
Но вернусь снова к работе П.И. Тахнаевой. Она верно отмечает, что в городе в начале XX в. были большие проблемы с водой, которая поступала из трех источников, расположенных на горе Таркитау, поэтому «на многие улицы города питьевую воду доставляли в деревянных бочках частные водовозы. Родниковая вода отпускалась водовозам от 6 до 11 утра и от 4 до 7 часов вечера. В засушливое время в городе воды не хватало, она отпускалась только для варки пищи в размере одной трети обычной нормы» (1, с. 80-81).
Другой серьезной проблемой города были регулярные эпидемии малярии. Как пишет П.И. Тахнаева, «военная и городская санитарные комиссии, занимавшиеся выяснением источников распространения малярии, пришли к выводу, что причиной ее являются не только болота, имевшиеся в самом городе, но и озеро Ак-Гёль, расположенное на юго-восточной окраине…» (1, с. 82-83). Проблема эта была решена уже в советское время. Следует отметить, что до революции центральным городом Дагестана была Темир-Хан-Шура (в настоящее время - Буйнакск). Столицей Дагестана Петровск был объявлен 14 мая 1921 г. и одновременно переименован в Махачкалу (в честь дагестанского революционера Махача Дахадаева).
На мой взгляд, П.И. Тахнаевой удалось создать объемный, стереоскопический образ дореволюционной Махачкалы-Петровска. Если иметь в виду, что после революции начинается новая история города, связанная с принципиальным изменением его функции в Дагестане, то название «История другого города», т.е. города, которого в определенном смысле больше нет, мне представляется вполне уместным.
Города живут и развиваются по своим, присущим им законам в зависимости от общих изменений в стране и перемен в том или ином крае. В этом плане книга З.М. Зугумова «Бандитская Махачкала» дополняет работу П.И. Тахнаевой, поскольку дает неплохое представление о советской Махачкале. Он обстоятельно рассказывает, как она развивалась: «Специалисты стали приезжать в Дагестан с начала 30-х гг. Во время войны это были эвакуированные театры, московский цирк на Цветном бульваре, медсанбаты, институты с профессурой и учителя. Сразу после войны и где-то до середины 60-х годов прошлого века со всего Советского Союза в Дагестан посылали разных специалистов уже по направлению. А в начале 70-х, после сильнейшего землетрясения, прибывшие из многих регионов страны специалисты разного профиля почти полностью отстраивали Махачкалу. Возвели город, который позже стал похож на настоящую столицу автономной республики, именно их трудолюбивые руки. Гостиница «Ленинград», Узбекгородок и многие жилые и иные объекты разных конструкций строили жители Ленинграда, Тулы, Ташкента, Москвы, Куйбышева (Самары), Свердловска (Екатеринбурга) и других городов СССР» (2, с. 296).
Краткая, но содержательная картина, нарисованная автором, позволяет понять, как строилась и росла многонациональная послевоенная советская Махачкала.
Так как автор второй книги в прошлом был вором-рецидивистом, он довольно подробно описывает быт и особенности Махачкалинского централа; запоминается образ тюремного фотографа 1960-х гг. Ивана Рыбальченко, который в сталинское время был одним из исполнителей смертных приговоров (2, с. 17-18). Заслуживает внимания и история поимки махачкалинской банды «Черная кошка» (в те годы банды с таким названием действовали в разных городах СССР) в 1945 г. (2, с. 10-16). Добрым словом З.М. Зугумов вспоминает отдельных милиционеров, честно несших службу в Махачкале в 1970-1980-е гг., например следователя Магомеда (по прозвищу Борода), работавшего в отделе по борьбе с карманниками.
Вторая книга, относящаяся к мемуарному жанру, неплохо передает атмосферу послевоенной Махачкалы с особенностями ее быта, базаров, голубятен, маленьких улочек и кварталов с частными одноэтажными домами. Я регулярно бываю в Махачкале и из бесед со старыми жителями города знаю, что его недавняя история до сих пор, к сожалению, плохо описана. Многие, например, не знают, что в молодости, в 1952 г., Иннокентий Смоктуновский в течение года играл в Русском драматическом театре Махачкалы, поэтому, с моей точки зрения, разные воспоминания, правдиво рассказывающие о недавнем прошлом города, заслуживают внимания и пристального анализа.
[1] П.И. ТАХНАЕВА. МАХАЧКАЛА. ИСТОРИЯ ДРУГОГО ГОРОДА. 1722-1921. Махачкала: Лотос, 2007. 104 с.
[2] З.М. ЗУГУМОВ. БАНДИТСКАЯ МАХАЧКАЛА. Махачкала, 2009. 492 с. (2)
(*) По другим данным, это произошло 30 августа того же года. См.: Цитович Г.А. Храмы армии и флота. Пятигорск, 1913.
Опубликовано: ВОСТОК (ORIENS) 2013 № 5, с. 181-184