О губернаторах
«Сейчас дистанция, отрыв губернаторов-«смотрящих» от людей нарастает, - пишет Иноземцев. - Это совершенно соответствует выбранному курсу искоренения федерализма. Путин рассматривает себя как императора, Россию как империю и управляет ею через институт наместников.» Ну, искоренять тут федерализм особо не приходится, потому что его и не было никогда, а был, скорее, «феодализм» как временное состояние «разброда и шатания». Вообще, в последнее время в либеральной прессе что-то частенько стал я натыкаться на сетования о том, что регионами управляют ставленники центра, а не представители местных элит, и что, мол, это есть прискорбное возвращение к «имперской практике». Последнее - насчет «имперскости» практики - отчасти верно, но только отчасти, а в целом сравнение ложно, и вот почему.
В силу свойственного либеральным публицистам советского происхождения дремучего невежества в отношении реалий императорской России, они упускают из виду самое главное: если сейчас губернаторы в своих областях являются князьками и даже формально не имеют себе никакого противовеса со стороны местного общества, то в Империи такой противовес был, особенно после 1864 года, в пореформенную эпоху: если прежде это были выборные предводители дворянства - наиболее культурного слоя тогдашнего общества, то после 1864 года, когда самоуправление потеряло сословный характер, прибавились еще руководители земства и городских дум. Губернский предводитель дворянства был и председателем губернского земского собрания, в этом качестве он утверждался императором, а не губернатором. Он и председатель губернской земской управы (исполнительного органа земства) - были людьми с большим весом, и именно они «стояли в челе» местных элит.
Так что наряду с общегосударственной «вертикалью» была и своя, местная, земская. И функционировало земство не только на уровне уездов (районов), но и на уровне всей губернии, что особенно важно. Самоуправление было настоящее, живое, и, несмотря на все «терки» с правительством и его представителями в лице губернаторов, умевшее постоять за себя: решения губернаторов постоянно оспаривались земствами в Первом департаменте Правительствующего Сената, и нельзя сказать, что без успеха (об этом см. книгу В.В.Куликова «Земские учреждения и правительственный контроль»). Законодатель же, со своей стороны, последовательно стремился ограничить власть губернатора, придавая ей коллегиальный характер путем создания разнообразных «губернских по таким-то делам присутствий», где губернатор был лишь председателем, но не лицом, единолично принимающим решение. Господствовавшая в тогдашней науке государственного права школа Градовского - Коркунова вообще считала функцией губернатора надзор, а не прямое управление, и видела в этом историческую тенденцию российского законодательства.
По сравнению с Рос. Империей СССРФ - это страна суперцентрализованная, с фикцией местного самоуправления. Оно здесь совершенно мертвое. Причем на региональном (губернском) уровне его нет даже формально, и этим сказано всё; районные же органы местного самоуправления, мелкие и раздробленные, ничего, разумеется, противопоставить губернаторам не могут, а могут только глядеть им рот. Представителей местных элит с весом, сопоставимым с губернаторским, уже сто лет как не существует.
Поэтому в Империи все было как раз весьма продумано и сбалансировано: губернатор отчетливо и сознательно позиционировался как представитель именно Центра, а не местных элит; первейшим же (но далеко не единственным) представителем этих элит был губернский предводитель дворянства, занимавший следующее после губернатора место во всех совместных с ним присутствиях. Губернаторов назначали, как правило, не из местных и меняли довольно часто, что было вполне разумно: представитель Центра не должен сращиваться с местной элитой и погрязать в кумовстве. Никаких несменяемых савченок и тулеевых не было, и совершенно правильно. Списки губернаторов с конца 18 века, когда губернская система окончательно утряслась, до 1915 г. (последнее поколение губернаторов не в счет, так как было смещено не законной властью, а революцией) показывают, что, к примеру, в Нижегородской губернии за это время сменилось 20 губернаторов (средний срок пребывания на посту - около 6 лет), в Смоленской - 26 (средний срок - 4 с половиной года), в Костромской - 30 (средний срок - 4 года). И это совершенно типичная ситуация.
By contrast, предводители дворянства были неизбежно люди с местными корнями (поскольку для избрания требовался ценз землевладения), хотя зачастую с хорошими связями в столице благодаря родству или службе (обычно то были лица, вышедшие в отставку и проживавшие в своих поместьях, нередко в том же чине, что и губернатор - действительного статского советника). Они и в должностях пребывали дольше, чем губернаторы (хотя какие-то рекордные сроки были сравнительно редки). А кроме них были еще представители уездных земств и городских дум и епархиальное духовенство, от губернатора тоже вполне независимое (ведь церковь была официальной, то есть тоже властью). Поистине «цветущая сложность» по сравнению с выжженной и утрамбованной «социальной пустыней» нашего (пост)Совка, где на местном уровне если кто и имеет авторитет, сопоставимый с губернаторским, то именно «авторитеты», то есть бандиты и полубандиты. Вот они теперь и есть «местные люди», основа «региональных элит»… Им, что ли, предлагается власть передать?
В силу свойственного либеральным публицистам советского происхождения дремучего невежества в отношении реалий императорской России, они упускают из виду самое главное: если сейчас губернаторы в своих областях являются князьками и даже формально не имеют себе никакого противовеса со стороны местного общества, то в Империи такой противовес был, особенно после 1864 года, в пореформенную эпоху: если прежде это были выборные предводители дворянства - наиболее культурного слоя тогдашнего общества, то после 1864 года, когда самоуправление потеряло сословный характер, прибавились еще руководители земства и городских дум. Губернский предводитель дворянства был и председателем губернского земского собрания, в этом качестве он утверждался императором, а не губернатором. Он и председатель губернской земской управы (исполнительного органа земства) - были людьми с большим весом, и именно они «стояли в челе» местных элит.
Так что наряду с общегосударственной «вертикалью» была и своя, местная, земская. И функционировало земство не только на уровне уездов (районов), но и на уровне всей губернии, что особенно важно. Самоуправление было настоящее, живое, и, несмотря на все «терки» с правительством и его представителями в лице губернаторов, умевшее постоять за себя: решения губернаторов постоянно оспаривались земствами в Первом департаменте Правительствующего Сената, и нельзя сказать, что без успеха (об этом см. книгу В.В.Куликова «Земские учреждения и правительственный контроль»). Законодатель же, со своей стороны, последовательно стремился ограничить власть губернатора, придавая ей коллегиальный характер путем создания разнообразных «губернских по таким-то делам присутствий», где губернатор был лишь председателем, но не лицом, единолично принимающим решение. Господствовавшая в тогдашней науке государственного права школа Градовского - Коркунова вообще считала функцией губернатора надзор, а не прямое управление, и видела в этом историческую тенденцию российского законодательства.
По сравнению с Рос. Империей СССРФ - это страна суперцентрализованная, с фикцией местного самоуправления. Оно здесь совершенно мертвое. Причем на региональном (губернском) уровне его нет даже формально, и этим сказано всё; районные же органы местного самоуправления, мелкие и раздробленные, ничего, разумеется, противопоставить губернаторам не могут, а могут только глядеть им рот. Представителей местных элит с весом, сопоставимым с губернаторским, уже сто лет как не существует.
Поэтому в Империи все было как раз весьма продумано и сбалансировано: губернатор отчетливо и сознательно позиционировался как представитель именно Центра, а не местных элит; первейшим же (но далеко не единственным) представителем этих элит был губернский предводитель дворянства, занимавший следующее после губернатора место во всех совместных с ним присутствиях. Губернаторов назначали, как правило, не из местных и меняли довольно часто, что было вполне разумно: представитель Центра не должен сращиваться с местной элитой и погрязать в кумовстве. Никаких несменяемых савченок и тулеевых не было, и совершенно правильно. Списки губернаторов с конца 18 века, когда губернская система окончательно утряслась, до 1915 г. (последнее поколение губернаторов не в счет, так как было смещено не законной властью, а революцией) показывают, что, к примеру, в Нижегородской губернии за это время сменилось 20 губернаторов (средний срок пребывания на посту - около 6 лет), в Смоленской - 26 (средний срок - 4 с половиной года), в Костромской - 30 (средний срок - 4 года). И это совершенно типичная ситуация.
By contrast, предводители дворянства были неизбежно люди с местными корнями (поскольку для избрания требовался ценз землевладения), хотя зачастую с хорошими связями в столице благодаря родству или службе (обычно то были лица, вышедшие в отставку и проживавшие в своих поместьях, нередко в том же чине, что и губернатор - действительного статского советника). Они и в должностях пребывали дольше, чем губернаторы (хотя какие-то рекордные сроки были сравнительно редки). А кроме них были еще представители уездных земств и городских дум и епархиальное духовенство, от губернатора тоже вполне независимое (ведь церковь была официальной, то есть тоже властью). Поистине «цветущая сложность» по сравнению с выжженной и утрамбованной «социальной пустыней» нашего (пост)Совка, где на местном уровне если кто и имеет авторитет, сопоставимый с губернаторским, то именно «авторитеты», то есть бандиты и полубандиты. Вот они теперь и есть «местные люди», основа «региональных элит»… Им, что ли, предлагается власть передать?